Внутри.

WINNER – BABY BABY

      У Джухона под прочной клеткой из ребер бьется и стучит громко, отдавая в ушах битами и отступа назад волнами; качает кровь и пускает по венам, доносит до самых кончиков пальцев, но не греет. Джухон дышит, разговаривает, смеется и щурит глаза, выставляя на показ ямочки на щеках, но от этого не чувствует себя живее. Внутри него отчего-то не горит больше. Шутка про людей с холодными руками и горячим сердцем больше не кажется такой уж уместной.       Джухон холодный всегда: прикрывает глаза и касается фанерной двери чужой комнаты подушечками пальцев. Прижимается к плоскости раскрытой ладонью и лбом, прикусывает губу на мгновение, чтобы отсчитать от десяти до нуля. Два ночи тридцать шесть минут.       У Джухона в груди бьется быстрее, а в голове свистит сквозняком.       Легкий скрип старенькой двери и целый мир на ладони. От него воздух выбивает разом из легких и Джухон чувствует, как замирает на мгновение, чтобы сглотнуть комок в горле. В темной комнате слабые лучи ленивого месяца едва ли касаются угловатой мебели, ложатся полосами на полу у окна, путаются в складках белоснежных простыней и растворяются снегом за окном. А посреди всего этого он – Сон Хёну. Стоит в два тридцать семь посреди комнаты на холодном полу босиком без футболки – только- только из постели вылез. Джухон на секунду думает, что это он разбудил Хёну. Но тот стоит спиной и не спешит двигаться. Холод касается его плеч тонкими, полупрозрачными оттенками серебра в темноте.       Пару неуверенных шагов навстречу. Еще несколько для того, чтобы оказаться непозволительно близко. Смелости достаточно для того, чтобы вскинуть холодные руки и коснуться чужих плеч со спины – Хёну всегда горячий. Едва ли не горит.       Одно неловкое движение за другим. Руки на плечах, ниже, обхватывая чужое тело, прижаться крепче грудью к чужим лопаткам и ткнуться носом куда-то в темную макушку. Пару мгновений в звуках трещащих по швам собственных ребер: они расходятся, открываются, выпускают тихие вздохи и становится на мгновение теплее.       Чужие пальцы касаются джухоновых слишком неожиданно. Хёну тянет руку Джухона выше и прижимается к холодным пальцам губами. Без слов.       Джухон прикрывает глаза и прижимается к чужой шее губами неуверенно. Чуть приоткрывает невидящие глаза и сжимает Хёну крепче.       Ли Джухон – номер Один. Всегда и везде. Негласное правило по жизни, за которое бороться приходилось беспрестанно. Чтобы позже рядом с Сон Хёну все это полетело к чертям и легло осколками перед его босыми ногами. Хёну по этим осколкам идти будет не больно – Джухон самолично выложит ему тонкую тропинку из девственно белых лилий и сам встанет в конце пути.       Только для того, чтобы вновь увидеть добрый взгляд с морщинками-лучиками от внешних углов глаз. – Хён, - тихо совсем, сдавлено, будто бы и не своим голосом, - так холодно. Я не могу заснуть.       Хёну поворачивается к нему медленно, обхватывает крепкими руками и непривычно смело утыкается носом куда-то в щеку Джухону, ведет в сторону и прикрывает глаза.       Холод касается кончиков выкрашенных в красный волос и остается там на эту ночь, умирая в надеждах пробраться дальше. У Джухона внутри сердечная мышца качает кровь. Ровно так же, как и у всех остальных.       А душа остается этой ночью крепко сжатой в чужих руках.       У Сон Хёну невероятная улыбка.       Сон Хёну теплый.