Раздвоение реальности

Я потерялся в своих стенаниях. Та ломка, которую я испытал, будучи еще свободным, не шла ни в какое сравнение с той болью, которую я испытывал сейчас. Тело выгибалось дугой, грозясь сломиться в нескольких местах одновременно, дикая тошнота каждую минуту напоминала о своем присутствии, выходя наружу в неприятном виде. Аппетит в такие дни напрочь пропадает, а если еде все же получается попасть в желудок, она не задерживается на долго, вызывая новый приступ рвоты. Меня выворачивало наизнанку, швыряло из одной крайности в другую. То жар, то холод. Я не мог добраться до кровати, находящейся всего в паре шагах. Приходилось лежать на ледяном полу, укрытым в тонкое одеяло, как в кокон. Позже все менялось. Повышенная температура и дикая жажда, опаляющая глотку раскаленным воздухом легких, не позволяла уснуть. Голову раскалывало на тысячи осколков, но я не имел возможности собрать хотя бы половину из них. Хочется кричать во весь голос, однако сил хватает только на измученный хрип. Ко всему прочему прибавлялась душевная боль, психическая нестабильность и галлюцинации. В глазах возникали расплывчатые тени незнакомых мне людей, тихо снующих по углам комнаты. Под кожей, казалось, живут маленькие насекомые, съедающие мясо до костей. Пытаясь достать их, я оставлял на руках кровавые следы от ногтей и зубов. Слышались чьи-то голоса, детский едкий смех, заговоры хриплой старухи, раздирающие душу вопли и скрежет наточенных стальных ножей. Я метался по всему пространству своей палаты, молил о помощи, прося вколоть дозу. Слишком мучительно. - Тэмин? Что ты здесь делаешь? – покосился я на сидящего в кресле друга. Он поедал со счастливым лицом попкорн у телевизора, иногда роняя его на пол. - Ты вовремя, тут фильм начался, - кивает в сторону еще одного сидячего места, - говорят интересный, садись. Оглядываюсь и не нахожу ничего, что напоминало бы о лечебнице, в которой меня минутой ранее привязали к кровати. Все слишком правдоподобно, чтобы быть сном. Боли больше не чувствуется, сознание настолько ясное, что я вовсе забыл какого это, - чувствовать себя так легко и свободно. На экране виднеется черно белая рябь, не понимаю, почему Тэмин так увлеченно следит за шуршащими точками. - Тут ведь ничего не… - Есть, - перебивает Тэ. - Послушай, я не слепой! Тут есть только помехи. - Приглядись, ты должен ее заметить. - Кого «ее»? - переспрашиваю я, потому как понять его пока не получается. Эта ситуация кажется слишком странной. - Истина всегда скрывается в тени, - он взглянул на меня с полной серьезностью и указал пальцем на экран, - смотри. Экран все так же рябил для меня. В течение нескольких секунд я наблюдал за шипящим изображением, когда в одном из тысячи точек начала появляться картинка. Крошечная, меньше чернильной точки от пера, почти незаметная в общей массе. Расширяясь и расползаясь по всему диаметру экрана, она предлагала мне взглянуть на маленькую деревянную кровать, стоящую одиноко у стены, на белоснежный пол и такую же дверь. Удивляясь чистоте цвета, я не заметил в дальнем углу хмурую фигуру. Она, тихо постанывая, раскачивалась из стороны в сторону будто маятник, без остановки и с равными промежутками. Ее движения замораживали ход времени, замирая в своем вечном сне. Все было пугающе однообразно. Возможно, я бы после нескольких минут перевел взор от телевизора, если бы не увидел лица того странного человека. Медленно поднимая голову вверх, он смотрел на меня в упор, прожигая насквозь, уродуя своим жгучим пристальным вниманием. Постепенно он приближался, черты его лица становилось все отчетливее, я все больше видел в нем… себя. Комната становилась узнаваемой: вот раковина, стул, приколоченный к полу, вон там скомканное одеяло, а около двери лежит не съеденный мною сегодня завтрак. Это то место, в котором меня заперли, как нашкодившего пса, это лечебница, камера пыток для наркоманов. - Это же, - я облизал пересохшие губы, все еще находясь под прицелом меня с другой стороны экрана. Другой Минхо повторил. Любая моя манипуляция отражалась на экране, словно в зеркале. - Тэмин, - поворачиваюсь к своему собеседнику, полностью озадаченный случившимся. - Ты не должен забывать, - из его закатившихся глаз, по сути представлявших два белых шара, медленно скатывались красные слезы. - Ты не мог забыть! – от его крика закладывает уши. Все вокруг начинает странным образом искажаться, стены плавают независимо от всего остального. Трещины пронзают каждую из них, разделяя на части и образуя спутанные между собой пазлы одной мозаики. Пол засасывает в себя пустующую мебель, скрывая ее внутри своей бездонной глотки. Лампа над потолком, висящая на одной только цепочке, неистово раскачивается, издавая железные скрипы. - Что за… Что происходит? - Посмел забыть, - все твердил одно и то же Тэмин. - Очень некрасиво с твоей стороны, - выкидывает с колен попкорн, подходя все ближе. Я отступаю, делая неуверенные шаги назад в поисках хоть какой-нибудь опоры. Кресло. Он нависает надо мной, уместив руки на подлокотники, в которые вонзились грязные когти. Человек не ощущает чужого запаха крови, но я смог. Она пахнет ржавчиной, неживым страхом и страданиями. Она все видит и все знает, хранит в себе боль, одиноко блуждая по своим владениям в поисках выхода и долгожданной свободы. Теперь она нашла. Освободилась из плена дряблой плоти, капля за каплей разбиваясь о мою одежду. Собственный ужас вжимал в кресло, сковывая напрочь все тело, оставляя меня недвижимым. Когда оказываешься лицом к лицу со страхом, все мысли исчезают, рассудок затуманивается, настраивая тебя на одну волну, в которой ты являешься загнанной в угол жертвой, способной дрожать в ожидании гибели. - Не стоит меня бояться, - поглаживает шершавой ладонью мое лицо, резко, затем, притягивая к себе для поцелуя. Горький, железный вкус с некоторым солоноватым оттенком пробил всю мою защиту. Я со всей силы оттолкнул от себя НЕЧТО, напоминающее Тэмина, пускаясь в бегство, подальше от этого ужаса. Часто падая, но видя перед собой свет, просачивающийся через щели деревянной двери, я полный жаждой спасения стремился к нему, как утопающий цепляется за соломинку. Сзади, под ногами моего преследователя, все отчетливее был слышен скрип половицы. Его цепкие пальцы царапали стены, пытаясь схватить мою одежду. Казалось, еще немного и он поймает, утаскивая вглубь своего хаоса. Главное не оборачиваться! Последнее, что я услышал, с грохотом закрывая за собой дверь жалобный, на грани плача вопрос: - Почему ты просто не убьешь меня... Минхо? Я вскочил с кровати, будто ошпаренный ледяной водой. Все смешалось, спуталось. Сердце колотилось с бешеным ритмом, а в ушах до сих пор слышались всхлипы из-за двери, отделяющей меня от Тэмина. Весь остаток дня в голове всплывали образы безобразного лица, ухудшающего мое самочувствие в большей степени. После успокоения пруты, сдерживающие меня в одном положении, снимали, давая возможность размять затекшие конечности и ввести повторно лекарство, от которого с новой силой бушевали галлюцинации. Они, как падальщики в пустынной саванне, ждут моей гибели, нанося наточенным клювом глубокие раны. Бред был моей путеводной звездой. Кошмары воплощались в реальность, добавляя безумства в мою и без того израненную жизнь. Будь самый малый шанс на возможность уколоться, я бы отдал душу дьяволу, обрек себя на более изощренные пытки, - что угодно, лишь бы вновь свободно задышать. Меня приговаривают гнить в этой камере, оставляя на произвол судьбы в лапах хищника. - Тебе больно? – в который раз я слышу этот голос, а мурашки пробегают по всему телу, включая рычажки паники. - Мне тоже больно, - он стоит у противоположной стены, оглаживая изорванную в клочья грязную рубашку. – Вот, посмотри. После него на полу остаются грязные следы – смесь сырой земли и глины, идущие по пятам своего обладателя к назначенной цели. Зловонный запах тысячи мертвецов, источником которого, несомненно, был Тэмин, раздирал нос, перекрывая все остальные запахи по силе. Меня трясло в конвульсиях под давлением пристальных карих глаз, в которых не было привычной ненавистной злобы, а напротив, страдание и сочувствие. Его рука невесомо, но как-то слишком нежно гладила меня по волосам. - Нельзя было так поступать, Минхо, нельзя, - присаживается на корточки, чтобы заглянуть в мои испуганные глаза. Два черных океана с капиллярными молниями опускали меня на самое дно дьявольской обители для последующих пыток. - Прости, - только и сумел выжать из себя я, на грани обморока. Не стоило говорить, не стоило открывать свой рот. До этого костлявые пальцы перебирающие волосы, крепко сжали мою шею, сдавливая ее с двух сторон до хруста позвоночных косточек. К лицу прилила кровь, окрашивая в бардовый цвет, но Тэмин не думал отпускать. - Посмотри, как я люблю тебя, - выкрикнул он перед тем, как разделить меня на две неравные части: тело и голову. Мои пальцы отчаянно хватали пустоту в том месте, где секундой ранее было лицо с черной копной волос, где шея не заканчивалась так резко и без предупреждения. Голова, подвешенная за волосы, в ужасе укрывала рот, глотая воздух, которым не могла насытиться, он с легкостью проходил через глотку, после опять улетая в пространство. Тэмин смотрел на меня свысока, со звериным оскалом, убивая последние мгновения теплящейся еще жизни. Где-то в стороне, опавшее на пол тело тряслось в конвульсиях, все еще не осознав случившегося, временами пытаясь подняться на ноги. Смотреть на то, что когда-то было неотъемлемой частью тебя, наблюдать за гаснущим огоньком души и накрывающей тебя пеленой смерти очень болезненно. И не хочется смиряться с таким концом истории. Можно злиться и проклинать судьбу, потому что все пошло именно так, а не иначе, можно принять все как должное и уйти без оглядки… Но когда осознаешь свою немощность, остается только ждать исхода. Ничего более. - Десять мг омнопона внутривенно! Кто это? В комнате кроме меня и Тэмина нет никого. От стен привычно веет одиночеством, пустым и жалким. - Голову на бок поверните! Поверните! Он ведь задохнется своей слюной! - Что, Минхо, страшно умирать? - слышу едкий смех Тэмина. Сердце готово вырваться из груди, слишком больно бьет, громко и тяжело. Поднимает мою голову вровень себе и глядит на меня в упор. Глаза его постепенно краснеют, наливаясь бешенством. Вот опять… - Руке держите, уберите их от головы! Свяжите крепко! - Отлично, Минхо! – душераздирающе хрипит дьявол. – Мне право нравится смотреть на твои стенания! Ты плачешь? Это еще лучше! Давай же! Умоляй о смерти! Проклинай меня! - Пульс растет. Аппаратуру сюда, живо! - Не смей смотреть на меня! – меня буквально швыряют в другой конец комнаты с такой силой, что на стене остается уродливый шрам, как напоминание о чужой казни. Слышу мягкие звуки его неспешного приближения. - Температура 40 градусов! Сделать ему… Его черный силуэт возносился надо мной, угрожая растоптать по поверхности одной только мыслью. Страх исчез, бежать от боли бессмысленно, единственным выходом является смерть и желание смиренно ей подчиниться. Но постепенно фигура оседала и светлела, открывая взору настоящего Тэмина, которого я так нежно и тепло любил. Серьезное выражение лица и глаза, в которых я всегда боялся застрять навеки. Крепкие руки, с исколотыми венами, как дырами в прогнивший деревянный колодец. Бедный мой маленький мальчик… В голове все спуталось, гудело и взрывалось на кусочки. Я смотрел со стороны на врачей, спасающих жизнь пропащему наркоману, на молодого паренька с жалостью глядевшего на другого человека и понимал, что именно я та еще живая субстанция объединявшая двух умирающих. Меня выбросило на обочину жизни, а путь обратно долог и опасен. Стоит ли? - Зачем ты убегаешь? - сидя на том же месте отзывается Тэмин. - Я стою здесь. - Нет, ты постоянно сбегаешь, - устало утверждает он, будто я вор, нагло скрывающий правду. – Никто не в состоянии изменить внешний мир, твой побег ложный, понимаешь? Однажды правда настигнет, - он встал на ноги, направляясь к двери. - Вокруг ничего не изменилось, кроме тебя самого. Возвращайся. Я буду ждать. Он ушел, так и не повернувшись ко мне. Оставляя после себя груз, тянущий меня на дно. - Пульс восстанавливается. Судороги прекращаются. Хорошо. Давай, Минхо, приходи в себя, парень, - слышу голос врача. Передо мной проносятся картинки некоторых событий из прошлого, бессвязные пустые случайности и Тэмин, чей шепот успокаивает своей мелодичностью. Недавний бред стирается из памяти яркими вспышками, как засветившийся кадр на фотобумаге. Мне тяжело думать, нечего вспоминать, исправлять какие либо ошибки, сущности, коих прячутся под завесой измененного сознания. Да, смерть самый легкий путь, проверенный и точный, бьющий прямо в цель. Но есть ли смысл умирать, если не получилось пожить? Так много всего похоронено в прошлом. Вот только я не хочу быть похоронен. В голове словно эхо отдаются слова «Возвращайся. Я буду ждать». Все тяжелее находиться в сознании. Меня накрывает приятно легкой усталостью. Ломка. Она, наконец, отступила, даруя долгожданный покой. Я изрядно потрепанный, но живой. * * * - Пожалуйста, не делай этого! Минхо! Минхо, спаси меня! ААААА! В панике я открыл глаза, вскакивая с кровати. Дыхание бешеным ритмом заставляет легкие раздуваться с непривычной для них частотой. Пальцы обеспокоенно сминают простынь и одеяло. Всплывают образы кошмарного сна, в котором мой Тэмин молит о помощи. Его терзают, мучают, пытают. Он зовет меня. Я должен помочь! Выбегаю из палаты, спотыкаясь и поскальзываясь, мчусь по сонным коридорам больницы, судорожно ища выход. - Почему вы здесь? Пройдите, пожалуйста, в палату. - Как мне выйти отсюда?! - Вам не нужно никуда выходить, я попросил вернуться в палату. - Мне плевать, что вы там просили! Отлично, я сам найду! - Стоять! – знакомый голос врача. Но я не собираюсь останавливаться. Там мой мальчик! Ему больно! - Отпустите меня! Мне нужно к нему! Тэмин! Тэмин! Не нужно меня лечить! Я больше не болен! Уйди от меня! Тэмин! Впервые за столь длительное время из моей головы ни на секунду не выходил светловолосый парень. Дни, недели или года… Время не играло для меня важной роли, оно, как и все остальное, осталось за гранью восприятия. Я все больше терял ощущения своего реального существования. Сказать, что есть на самом деле и, собственно, есть ли «я» как личность, было слишком проблематично. Меня посещали идеи о нематериальных точках во вселенной, о массе воображаемой системы образов из ниоткуда. Потерялась уверенность в том, кто управляет моими поступками, благодаря чему я мыслю, зачем и где я нахожусь. Одно я знал точно: Тэмину нужна моя помощь. Бредовый психоз с частичной амнезией. Некоторые эпизоды стерлись из памяти, не указывая направления своего побега, оставляя меня безуспешно рыться в остатках воспоминаний. Утро начиналось с белых пилюль и уколов, днем непонятные разговоры с психологом и опять уколы, вечером - уколы, ночью – кошмары и, о боже, уколы. Постепенно, очень медленно, я начинал воспринимать некоторые вещи, разум немного прояснялся, я мог говорить, а не лежать овощем на больничной койке. Вот только чересчур правдоподобные сны не оставляли меня в покое, а сорванная с катушек психика не могла остановить свою заводную игру. Зыбкая грань, что отделяла забытье от реальности, и, переступая которую бред обретал материальность, становилась более расплывчатой. - Минхо, давай поговорим серьезно, - отодвигая свое мягкое кресло от стола, обратился ко мне доктор. - А до этого мы, значит, комедию играли. - И спокойно, - заметив мой агрессивный настрой, он расслабленно уместился в своем ложе, взяв в руки некое подобие тетради. Мы оба молчали. Я осматривал кроны заснеженных деревьев, ставших для меня уже родными в этой комнате. - Не хочешь разговаривать, Минхо? В тех деревьях больше нет привычной сочной бодрости, ветки иссохли под жестоким морозом, листья прогнили на замерзшей земле, птицы больше не поют любовные серенады… - Сколько я здесь, доктор Шинсу? - Почти три месяца, - тихо выдохнул мой собеседник. Я опять замолчал. - Мне было бы намного легче, скажи ты мне хоть что-нибудь. Ухмылка незамедлительно расползлась по моему лицу. - Круг. - Еще, - ухватился за слово Шинсу. - А еще вы меня достали, - покосился я на кресло напротив. - Достал потому, что хочу помочь? - Да. - Разве это плохо? - Да. - Почему же? - не унимался доктор. - Я считаю наоборот. Чаша терпения переполнялась, выливая через края мою сдержанность. Каждый наш сеанс заканчивался скандалом. Меня, будто нарочно выводили из себя, чтобы вколоть металлическую иголку. - Это не ваше дело! Моя жизнь! Обсуждать с чужим человеком свои проблемы я не собираюсь! - Ты сказал проблемы, значит, все-таки они есть. Этот мирный и постоянно умеренный тон голоса заставил меня поежиться на месте. Хуже нет перспективы, чем копание доктором лазеек в твоем мозгу в поисках заветного клада. - Ненавижу ваши сеансы! И вас ненавижу! Как мне уйти отсюда? - Почему ты так хочешь выйти из больницы? - Мне осточертели изверги в белых халатах! Книги на тумбочке, стоящей у подлокотника мягкого дивана с грохотом приземлились в разные точки небольшой комнаты. Злость накатывала на меня судорожным волнением, ограждая от проницательных вопросов. - Но эти изверги спасают тебе жизнь, - мужчина не обратил никакого внимания на изуродованные книги. Он, по-прежнему, не отводил от меня любопытного взгляда. - Не смеши меня, доктор! Тебе плевать на всех нас, лежащих тут. - Увы, ты не прав. - Давайте, расскажите мне сказку, я с удовольствием ее послушаю, - диван вновь прогнулся подо мной. - Не стоит вымещать на мне злость, Минхо, это не поможет. Я с легкостью могу вызвать санитара с тем сонным уколом, ты опять полежишь на кровати, испугаешься своего сна, будешь плакать и кричать, прибегут санитары, и все сначала. Человеческий организм не может функционировать в таких условиях. Ты не сможешь потом уйти. Мне кажется, ты знаешь, по какой причине. Доктор Шинсу выдержал небольшую паузу, после чего нарисовал на небольшой переносной доске круг. - Вот оно, твое слово. Я прав? В тесте, который мы с тобой проходили недавно, ты запомнил только картинку с ключом в замке. В своих кошмарах ты видишь Тэмина. Минхо, ты ходишь по кругу, будто не видя двери, за которой находится выход. Он отошел от своего шедевра и направился в мою сторону, туда, где виднелся посыпанный снегом лес. - Это не просто моя работа. Для кого-то наша больница последнее пристанище, для кого-то тюрьма, а для некоторых место перерождения. Тебе неприятно, - он опять занял свое почетное место, - понимаю. Но я не забавы ради провожу с тобой время. Моя миссия вернуть тебя в социум, туда, где ты жил до наркотиков. У тебя есть цель: Тэмин. Это замечательно! Мотивация лучшее, что есть в лечении. Собирая под ногтями грязь, я невольно задумывался о его словах. Ведь он был прав. Прошло достаточно времени, но у меня не получилось сдвинуться с мертвой точки. - Если ты позволишь, я буду тебя вести по этому сложному пути. Самое главное: ты должен понять, что действительно болен. Когда человек видит проблему, он целенаправленно борется с ней. Вот почему я спросил вначале: «проблема, все же, есть?». Очень важно изменить все, пока не поздно. Каждый работник в этом здании не желает тебе зла и тем более смерти. Буйных необходимо усмирять, а ты в некоторых случаях не поддаешься уговорам и тем более просьбам. Раньше у меня не получалось поговорить с тобой и нескольких минут, я очень рад, что сейчас мы добились такого результата. Значит, те беседы и вовсе не были таковыми. Это было маленькое представление для моего лечащего врача на несколько секунд, когда в моем воображении проходили часы. Доктор поправил свой халат, заранее кинув на письменный стол не исписанную сегодня тетрадку. Руки его образовали пальцами пирамидку, демонстрируя, насколько уверенным был их обладатель и насколько крепко он держал в своих руках ситуацию. В мире немало хороших врачей, но был ли Шинсу одним из них? Не могло быть все настолько просто, как описывал это он. Физическая зависимость наркотика съедала меня гораздо больше неспособности осознавать различия между фантазией и явью. Хотя, лучше сказать, что они действовали в совокупности, принося больший эффект. - Док? - Да? - Я могу на тебя рассчитывать? - Без сомнений.