И другой Ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город великий...
Звезда ушла, и мир возродился. Тяжело и отчаянно дыша, я выползла из океана, накрывшего собой всю землю, и рухнула у огромных, когда-то белоснежных ступней президента Линкольна. Была ли это моя страна? Нет. Ничто теперь не было ни страной, ни городом - как не было и людей, способных называть себя народом. Не было связи - звезда поглотила все спутники и космический мусор, что был близок к Земле, и ушла дальше, разъедать кольца Сатурна - и никого поблизости, кто смог бы рассказать, что я пропустила. Последние люди питались одной водой - совсем не такой, как мы привыкли. Оранжевая и плотная, на вкус, как молоко матери - живым мертвецам не хотелось ничего, кроме нее. Никому не было дела до моей смерти, а мне не было дела ни до чего, кроме моего Стрельца. Я нашла его, каким и прежде, в той же синей рваной офицерской форме, заросшего щетиной, с черным порохом во взгляде. С бородой его лицо казалось уже обычного, а шея - крепче. Он не улыбнулся, увидев меня - лишь напялил мне на голову свою белую фуражку со сколотой кокардой. Ферзи, как бы жалки не были, не могут без липовой короны - иначе чем мы отличаемся от других? Мы не знали, что делать дальше, но вскоре сам мир подсказал нам это. Сокрытый генофонд. Возможность возродить человечество на руинах цивилизаций. Бутафорская карта на наших руках, драконьи крылья из парусины за спинами. Мы рыскали над бескрайней оранжевой поверхностью, даже не зная, как выглядит то, что нам нужно. Нам приходили безумные мысли - не испить ли всю воду до остатка, пока мы не раздуемся, как шары, и не умрем, ради блага следующих за нами? - но мы все летели и летели, ища то, что не должно существовать. Шестое чувство подсказывало нам путь, а подложные документы с готовностью подтверждали теории. Скоморошные посланники, чешуйчатые птицы. Мы нашли каменный саркофаг на вершине обломков, тонувших в глубинах, но птицы, что по виду - как ядовитые растения, и когти имели - как дамасские клинки, горящими глазами на мертвых лицах следили за каждым нашим шагом. Их клювы, что в клювах, каркали и свистели неисправным гудком паровоза, но они были не в силах испугать нас. Без тени страха и упрека мы лезли вверх по отвесным камням, несмотря на то, что дождь, сухой, как песок, лил снизу вверх, щекоча наши босые ступни. Мы ползли и ползли, не обращая внимания на ядовитые хлопья, что сжигали нам кожу и заставляли сплевывать кровью, и так - до самого верха. Но птицы, слепые птицы, не оставили нас - собравшись в стаю, они ураганом снесли наш отряд, когтями вонзаясь в открытую плоть, но все, о чем я думала, падая в оранжевый океан - как несчастен был Стрелец, отпустив мою руку. Так я умерла во второй раз.Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море...
Я стала птицей, что летает под водой. Я падала из материнского молока в венозную кровь и могла лишь наблюдать, как мегалодоны грызут основания небоскребов. Подо мной извергались вулканы и сражались морские народы за право выйти на поверхность и покорить людей. Чешуйчатые птицы. Они встречали меня, как родную, обнимали и целовали в обе щеки, наливали вина в ракушки и поили супами из белоснежных морских звезд на красно-белых блюдах. Меня наряжали в ленты - синие, белые, красные - хотя сами они избегали любых знамен и флагов. Их украшениями становились утопшие люди, обглоданные рыбами до костей, а они смеялись над ними и показывали всеми шестью руками, как жалко те выглядят. Я оставалась в этом загадочном театре до тех пор, пока новое извержение не унесло меня ввысь. Я силилась выплыть, но все мое естество падало вниз, к огромным монстрам с длинными шеями и круглыми мордами, которые порывались общаться со мной, но я не знала их языка. Они кричали, как дельфины, хватали меня зубами и тащили за собой во все уголки океана - ведь моя кровь давно стала единой с ним. Мне не было больно, мне не было интересно - я вспоминала лишь черный порох и обгоревшую синюю ткань. Меня выплюнули в пламя, синее, зеленое и черное, и тени в нем танцевали, зазывая в свой танец. Как дикие кошки, они бросились царапать мне лицо, увидев отказ, и я полетела от них - ведь была птицей, чьи крылья рассекали воду. На моей голове растворяющейся солью кружилась корона - ненастоящая, бутафорская, какой я и заслуживала. Она придавала мне сил, и громовым голосом в моей голове раздавалась песнь, сутью которой была одна лишь фраза: "Я вижу крылья за твоей спиной". Во мне не было смысла, как и в мире вокруг. Я плавала акулой, забывая себя - если у живого мертвеца могли быть еще какие-то воспоминания. Мои смерти - что мне до них? Они стали пустым звуком, когда треснула земная кора. Мне надо было плыть, плыть ввысь, но тело акулы было таким тяжелым, таким неповоротливым... Как ферзь, запертый за рядом пешек, я была бесполезна со всей своей кажущейся мощью и важностью в пищевой цепочке. Я отказалась от этого облика, став сардиной, и это решило мою судьбу. За мной гнались, как гончие за зайцем. Я силилась уплыть или хотя бы сменить облик, но эти попытки пресекали на корню. Изо всех сил вертя хвостом, я уже почти видела спасительную поверхность, но тут весь мир погрузился во мрак. Меня съели, мучительно долго пережевывая мелкими острыми зубами. Когда клык пронзил мой висок, все перестало существовать, хотя чудище все же выползло из воды. Так я умерла в третий раз.И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами...
Хранитель. Новый хранитель. Меня избрали, не спрашивая желания, посадили на престол, не думая о чувствах. Я жаждала прийти в себя после мучительной третьей смерти, но мне стоило еще после первой понять, что до этого никому нет дела. Я сидела в темноте, а на голове моей покоилась золотая корона, инкрустированная хризолитами и алмазами. Как же тяжела она была... Ферзю не след ходить в настоящей короне, ведь в ней он выглядит, как шут. Я охраняла несметные сокровища, не зная, от кого и зачем. Был же конец света, не так ли? Зачем кому-то нужны сокровища, когда единственным богатством осталась жизнь? Я сидела на троне и смотрела в темноту, как когда-то смотрела на бордовое небо, в котором виднелась серая звезда. В один день или месяц мой покой был нарушен. И каменное мое сердце преисполнилось радости, ведь незваным гостем оказался знакомый до боли Стрелец. Стрелец шел ко мне без улыбки, проклиная взглядом, видимо, факт того, что я стою перед ним. Он встал напротив, не глядя на клад и великолепие трона, молча поглощая взглядом то, что до конца света было Неназванной. Я плакала, видя моего короля, и слезы, которых не было при жизни, реками заливали пол. Стрелец не морщился и даже не опускал взгляда, хотя соленая вода успела подняться выше уровня его колен. Он поднял руку и выстрелил в меня трижды - в голову, в печень и в сердце. Я пала у его ног, сраженная и тонущая, как Алиса, в собственных слезах, постепенно окрашивающихся алым. Он молча переступил через мой труп и разрубил трон напополам, заливая темную пещеру светом. Он разрушил каменный саркофаг. Он спас человечество. Так я умерла в четвертый раз.И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою; а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами.