Illusione della vita

      Ещё несколько дней прошли в попытках избавить Люси от простуды, чем усердно занималась Флёр, не пускавшая в дом никого, даже Иемицу. После неожиданного визита тройки мафиози она старалась держать телефон возле себя и, по надобности, отклонять предложения о помощи. На звонки Реборна она отвечала с крайней неохотой и едва ли не фырчала на него, чем крайне веселила Аркобалено. В последний день болезни Люси посчастливилось наблюдать эту сцену и оставшуюся часть дня она негодовала из-за причин поведения этих двоих. На вопросы о возможных ссорах Корона ласково называла её «непробиваемой» и гладила по волосам. И Харт не знала: возмущаться ей или нет.       Спустившись на подземный этаж, Люси счастливо улыбнулась и двинулась было к непримечательной двери, но её окликнул строгий голос, совсем недавно напоминавший ей выпить сироп от кашля: — И куда это ты собралась?       Виду Короны не хватало лишь притопывания ногой, но она и сама по себе выглядела грозно. Особенно банка мёда в её руках. Харт передёрнуло. — Тренироваться, я такими темпами потеряю форму.       Флёр насмешливо вскинула бровь и посмотрела на свою подругу, как на несмышлёного ребёнка. Причин такой реакции Люси не понимала и была бы рада и дальше не понимать. — Ты семь лет провалялась в коме и восстановилась довольно быстро. Я не спорю, у тебя всё возможно, но ты ещё не выздоровела, так что марш в кровать! — заявила рыжая и, схватив иллюзионистку за руку, потащила её в спальню, где заботливо укутала ту в одеяло и пихнула в рот ложку сиропа.       Харт обиженно хлюпнула носом и замолчала: лучше усыпить бдительность, а потом пойти тренироваться. Под покровом ночи, да. Кивнув своим мыслям, она умиротворённо откинулась на подушку и уснула.

***

      Пятая попытка выбраться незамеченной из комнаты провалилась с грохотом. Самым настоящим — Люси элементарно споткнулась об одного из игрушечных мишек. Топот ног послышался сразу же; Флёр была убийцей, но тихо ходить она привыкла лишь на миссиях.       Сразу же после едва слышного скрипа раздался голос Флёр. Звучал он немного обречённо: — Ты ведь не успокоишься?       Растянувшаяся на полу Люси гневно сдула упавшую на лицо прядку и качнула головой из стороны в сторону. Она уже переболела, хватит ей бока отлеживать. Тем более, это была элементарная случайность: зараза к заразе не прилипает, так нет же!       Устало вздохнув, Корона махнула рукой уже поднявшейся на ноги Хартфилии и не спеша спустилась сначала на первый этаж, а после и на подземный. Забрав из руки в нетерпении пританцовывающей на месте Люси ключ, она открыла одну из дверей, ведущую в зал для тренировок. Не смотря на то, что выглядела она довольно массивно, поддалась та Флёр легко и не издала и скрипа.       Светлые стены были холодными на ощупь и Люси с радостью ощутила это, проводя по ним пальцами. Соскучилась. Обойдя по периметру зал, Хартфилия не переставала касаться стен и улыбалась так, будто осуществилась её мечта. Ну, в какой-то степени это было правдой.       В какой-то момент Люси остановилась посреди зала и начала разминку. Сейчас ночь, но иллюзионистку это мало интересовало. Флёр на это недовольно фыркнула и села на матах у стены. Она было обязана проследить, что с Люси ничего не случится. Да и та могла совсем разойтись и уйти в лёгкий транс, а выйти из него лишь под утро. Такое уже случалось, а потому Корона не желала оставлять подругу одну, хоть и счастливую донельзя. Подавив зевок, Флёр оперлась спиной о стену и внимательно наблюдала за тренировкой.       Успев размяться, Хартфилия подошла к стене и, нажав на одну из панелей, достала из выдвинувшегося ящичка пистолет. Рукоять приятно холодила кожу и легла в ладонь легко, будто ей было место именно там. Быстро настроив мишени, она принялась за стрельбу. Руки становились автоматически в нужную позицию, а глаза цепляли нужные для попадания точки на целях. Быстрые выстрелы, механические движения и трепетание крыльев носа, ведь рукам от едва сдерживаемых эмоций дрожать не положено. Люси была непередаваемо счастлива.       Почти всегда она попадала в «яблочко» — два следа были на границе девятки и десятки. Хартфилия повозмущалась потере формы, но Флёр махнула на неё рукой и продолжала пытаться остановить надвигающуюся на неё дрёму. Фыркнув в ответ, иллюзионистка спрятала в тот же ящик пистолет, предварительно его почистив. По её плану, оставалась лишь тренировка с пламенем.       Встав посредине зала, Люси легонько повела плечами, будто освобождаясь от одежды, сковывавшей её движения. Улыбнувшись самой себе, Хартфилия вздохнула глубоко-глубоко и выдохнула, пуская томящееся внутри пламя наружу. Обычно, она ни разу не пропускала тренировки. Хотя бы потому что огонь начинал бушевать и проситься на свободу, давить изнутри и пытаться расшатать прутья, сдерживающие. Это было так нетипично для спокойного в её руках пламени, что поначалу Люси терялась. Но ежедневные тренировки помогали преодолеть сопротивление выпусканием огня наружу. И всё же иногда Хартфилия начинала жалеть, что развила свой резерв до таких размеров. Особенно во время заданий по внедрению в какую-то семью, у которой всё здание было оснащено датчиками слежения пламени. Только тогда Люси решалась сбрасывать излишки в пространство Хугина и Мугина, которые явно наслаждались этим. Отдаваемое их хозяйкой пламя не шло ни в какое сравнение с пламенем, которое они так или иначе накапливали веками. Всё же они были у семьи Хартфилия с давних времен и до некоторых пор подобных им не существовало.       Синеватый туман мерно плыл по полу и ближе к стенам рассеивался, впитываемый специальным материалом. Выпустив несколько таких пробных кругов огня, Люси создала более мощную волну пламени, ненавязчиво предлагая ему стать водой. Жерар всегда удивлялся отношениям Люси с её силой — с ней она дружила так же, как и с людьми: не приказывала, просила и любила так же, как и других. И пламя отвечало ей взаимностью, ревностно защищая от враждебно настроенных людей и ластясь к руке.       Волны ударились о стены и с призрачным плеском исчезли, поглощенные материалом. На ладони Хартфилии уже танцевал кинжал, немного приподнятый в воздухе. Он то появлялся, то исчезал, подвластный воле Люси. Через пяток таких махинаций оружие возмущенно сверкнуло и исчезло, издав непонятный звук, на который иллюзионистка ответила тихим смехом.       Всё же она соскучилась по всему этому. И Флёр, поглядывающая на неё с матов, смиренно приняла к сведению непростой факт, который не спеша — лениво — озвучила: — С завтрашнего дня можешь возвращаться на свою работу. Но если ты еще раз простудишься, то лечить тебя я буду мёдом!       Если казалось, что глаза Люси не могут сиять ещё ярче, то она с радостью опровергнула это, со счастливым писком подскочив на месте и шутливо отдав честь: — Так точно!