Роман Жбонда и Миллесаны?

Стояла глухая ночь, по-прежнему всё ещё лил дождь. А Миллесана вновь проснулась от сильного грохота капель по черепице дома. - Ребят... – Шептала единорожка, надеясь пробудить хоть одну живую душу. А ещё она помнила короткое сновидение, такое сумбурное и бессмысленное, что его нельзя толком пересказать. - Миллесана, что тебе нужно? – К ней обернулась Оп, которая спала не слишком крепко до этого момента. - О-о-па, кто тут у нас не спи-ит. - Что. Тебе. Надо. – Недружелюбно выразилась та, будто показывая нежелание общения с Миллес. - Ой, ну да не злись. Я просто...Сон приснился. - Какой ещё? - Я ничего в нём не поняла. Но я резко захотела поделиться историей из моего детства. Потому, что образы из сна мне очень напомнили то время... - Эм, ну...Давай что ли? - Ладно, тогда устраивайся поудобнее и слушай меня. Это история о том, как я самый первый раз влюбилась. И она не о Жбонде. Я тогда, помнится, нашла у Франциска гашиш и затянулась, мне тогда было ещё лишь лет одиннадцать, кажется. И это был такой кайф...Я тогда курила травку, регулярно, два раза в неделю. И потом, когда настало лето, то мама отправила меня в летний лагерь, назывался он...То ли «Петушок», то ли...Ахахаха. Ладно, он не так назывался на самом деле, названия я не помню уже, но суть не в том. Я ехала на автобусе через лес, я и мой отряд, а ещё вожатые. Друзей не было, так что ехать скучно очень было. И я тогда уже подметила одного жеребца, он был явно постарше, но с нашего отряда. Он был тоже милым пегасиком, как Жбонд прям. Весь голубой такой и с огненной гривой, как помню...И я помню, что мне его глаза так нравились, только я забыла их цвет, синий или зелёный вроде...Ну ладно уж. В общем я очень долго на него смотрела, ибо он ехал впереди меня, ну загляденье. Ну и вот, вскоре мы наконец уже доехали до нашего лагеря. Ну и потом мы как-то там вышли, потихоньку все пересчитались и заселились. У нас были такие классные деревянные домики, где мы все спали. Ну так вот. Там, чуть позже, я всё же познакомилась с пегасом, оказалось, что его зовут Винг. Винг рассказал мне много о своих увлечениях, а именно об оружии, военном режиме, он любил такие штучки. А я ему...Я ему мало чего могла рассказать, разве, что как я дрочить люблю и какими способами. Ну, ибо я до девяти лет вообще ничего не помнила. Может ты не знаешь, но я здорово ударилась головой и у меня напрочь память отшибло. Ну так вот, я ему рассказала, как дрочу, чем дрочу, как это всё делается. Он удивился такой открытости и ему это очень понравилось. Оказалось, что он тоже этим занимается и любит. Так мы потом ночами запирались в туалете и дрочили друг другу...Ммм...И потом я дошла до следующей степени открытости. Я рассказала ему про гашиш. И тогда началось. Я научила его как сделать кальян из яблока, лампочки, банана, апельсина, одноразовых стаканов, банок всяких. Теперь мы по ночам запирались в туалете и дули вместе, а иногда выходили на балкон или крышу. Это было незабываемо, полная эйфория, окутанная романтикой ночи... И мы вдвоём с ним. Ещё там было такое звёздное небо, что мы могли сидеть хоть до утра. Но нас не должны были спалить вожатые. Мы тщательно всё скрывали, и это даже добавляло некой искры в наши отношения. Ох, а ещё мы целовались. Знаешь, я так люблю поцелуи, разные, но больше всего – в губы. И мы целовались страстно, по-французски. Хотелось бы, чтобы это длилось целую вечность... Но если бы не один ужасный день...У Винга случилась интоксикация организма, он переборщил с дозой. Его увезли в местную больницу, а на меня ни сказали ни слова. Он не выдал меня, но больше я его не видела никогда. Я знаю, что он выжил, его хорошо так отчитали потом и отправили в военное училище, я узнала это всё от третьих лиц. А ещё то, что он стал намного агрессивнее, возможно даже из-за самого гашиша, не знаю. Я после этого перестала дуть совсем...Хвала ещё, что привыкнуть не успел организм. Анбанифу и Франциск так и не в курсе. - На твоём месте я бы заволновалась, что мой отец употребляет гашиш.