***
- Занзас, приди в себя, черт тебя побери! Я же просил тебя не пить хотя бы до окончания турне! Тебе надо на сцену. Зрители ждут. — Тимотео Вонгола, продюсер певца, отчаянно тряс его за плечо. Наконец, поняв всю тщетность своих попыток, он обратил гневный взгляд на Леви-а-Тана, бывшего боксера, нанятого им специально для таких случаев. — Чего стоишь столбом? Живо хватай его и тащи в душ! Чтоб через десять минут он был готов к выходу! Оркестр, повинуясь знаку Тимотео, в очередной раз заиграл популярную мелодию, заглушая недоуменный ропот в зале — начало концерта задерживалось… Но вот рампу залили разноцветные огни, а луч световой пушки выхватил полуобнаженную мужскую фигуру, появляющуюся из-за кулис, и довел ее до середины сцены. Зрители взревели от восторга, увидев своего кумира. Голос Занзаса, чуть хрипловатый, проникал в сердца слушателей, рождая самые смелые сексуальные фантазии. Да и сам исполнитель являлся воплощением одной из них. Молодое мускулистое тело, покрытое бронзовым загаром; черная, ниспадающая на алые глаза, челка; редкая красивая улыбка и повадки завзятого сердцееда. Если к этому добавить почти полное отсутствие одежды, не считая обтягивающих брюк, впрочем лишь воспламеняющих воображение зрительниц, то можно представить, что творилось в душе каждой из них независимо от возраста. Давай, детка, давай… Шоу началось!***
Аккуратно разложив вещи по полкам в шкафу, Тсуна печально огляделась. В ее маленькой квартирке царило полное отсутствие беспорядка. Да и откуда ему взяться, если она бывает дома крайне редко, в перерывах между работой. Забравшись в кресло с ногами, она включила автоответчик и стала прослушивать сообщения, пришедшие за время ее полугодового отсутствия. Ничего интересного: три звонка от доктора Шамала с предложением новой работы, два — из клиники «Кленовый приют»* опять-таки о работе, еще три — от «Сестер милосердия» и снова о работе, один — от Хаято Гокудеры… Стоп! Тсуна перемотала пленку и вновь прослушала последнее сообщение. В нем Хаято, ее подруга по школе, приглашала на свою свадьбу, которая должна была состояться в будущую субботу. Тсуна нервно взглянула на календарь:, но ведь это завтра! .. Решено — она примет приглашение, тем более что давно собиралась устроить себе небольшой отпуск. Насколько помнила Тсуна, Хаято обитала в одном из предместий Рима. Чтобы добраться туда к сроку, следовало выехать рано утром. Не теряя времени, женщина вытащила из шкафа недавно убранный туда саквояж и стала готовиться к поездке.***
Занзас, развалившись в черном кожаном кресле, недовольно взирал на Тимотео, нервно меряющего шагами офис. - Ты заставил меня притащиться к тебе чуть свет только для того, чтобы выслушать твои нравоучения? — В голосе певца звучал откровенный сарказм. - Пойми, дело обстоит гораздо серьезнее, чем можно было предполагать. — Тимотео обеспокоенно посмотрел на своего подопечного. — Речь идет о твоей репутации… - Чепуха! — перебил его Занзас. — Звезде моего уровня ничто не может нанести урона. - Звезде — нет, — согласился продюсер. — А договоренности с «Вария» — вполне. Думаешь, боссы такой крупной звукозаписывающей компании захотят иметь дело с исполнителем, чье имя не сходит с первых полос самых скандальных изданий? Пойми, Занзас, ты уже не мальчик! Тебе тридцать лет и пора уже подумать о будущем. Контракт с Варией — это твой счастливый билет. - По-моему, ты все воспринимаешь в мрачных тонах. Да, мне уже тридцать, и что? Потом, я, хоть убей, не понимаю, как моей репутации может повредить одно маленькое недоразумение? - Недоразумение! — Тимотео, потеряв всякое терпение, сорвался на крик. — Только за прошедшую неделю тебя три раза задерживала полиция за то, что ты в пьяном виде разъезжал по городу. Если бы ты знал, чего мне стоило, чтобы известие об этом не попало в газеты! - Да-да, я ценю все , что ты для меня делаешь, - решил не спорить Занзас. Он впервые видел своего продюсера таким злым. - Мне этого мало. Я требую твоего полного послушания, В противном случае наш с тобой договор будет аннулирован. Занзас не на шутку испугался. За годы совместной работы он привык к тому, что все организационные вопросы решает Тимотео, и прекрасно понимал, чем для него обернется расторжение контракта с ним. Отбросив напускное спокойствие, он спросил: - Ну и что я должен сделать? - Жениться!***
Глядя, как Хаято в ослепительно белом платье медленно идет по проходу к алтарю, Тсуна прослезилась. Она радовалась за подругу, которая нашла свое счастье. И в то же время ей было грустно оттого, что в ее собственной жизни такого праздника не предвидится. Мысли об одиночестве нахлынули горькой волной, и Тсуна заплакала уже по другому поводу. Несчастная судьба, нерожденные дети, тоскливые годы без семьи… Как ей было ненавистно просыпаться каждое утро одна, не ощущая рядом тепла человеческого тела. Встречаться с подругами, у которых уже давно росли внуки, слушать их разговоры о мужьях и детях и понимать собственную ущербность. Возможно, именно поэтому она предпочла оборвать все дружеские связи, за исключением связи с Хаято, которая, подобно ей, не успела вовремя «свить свое гнездо». Существование такой же, как она, одинокой подруги служило для Тсуны своеобразным утешением. Свидетельством того, что она не обойдена жизнью, а просто живет иначе, чем другие. И вот теперь Хаято, влюбленно глядя в глаза жениху, произносит брачные обеты…***
- Что?! - От изумления Занзас подскочил на месте. - По-моему, я ясно выразился. Необходимо, чтобы ты женился. Причем чем скорее, тем лучше! - Вонгола жестко отчеканил каждое слово. - Послушай, мне все понятно: я провинился и все такое… Я согласен работать без выходных, но женитьба… - Ничего тебе не понятно! — рявкнул продюсер. — Твой брак — единственное, что сможет поднять твою репутацию в глазах общественности. И это не просьба, Занзас, это мое требование. - Хорошо, я согласен, - немного подумав, ответил тот. - Вот и ладненько, - оживился Тимотео. - Я постараюсь подобрать подходящую девушку на роль твоей невесты в самое ближайшее время. Пресс-служба подготовит какую-нибудь романтичную историю для твоих поклонниц, и… - Нет, - решительно прервал его Занзас поднялся с кресла. - Я дал согласие на брак, но не на то, чтобы ты выбирал мне жену. Я сам займусь этим, а ты лучше проследи за подписанием контракта с Варией. Понимая, что и так добился слишком многого, Тимотео опасался перегнуть палку. - Будь по-твоему, - буркнул он вслед захлопывающему за собой дверь певцу.***
Тсуна, нервно сжав руль, ехала по дороге. Хотя Хаято и предлагала ей погостить еще несколько дней, она предпочла вернуться в Рим сразу же, как только позволили приличия. Ей отнюдь не улыбалось выслушивать от общих знакомых вопросы о том, когда же и она решится создать семью. Можно подумать, что дверь ее квартиры осаждают толпы мужчин, желающих соединить с ней свою судьбу, а она упорно сопротивляется этому. Но не могла же она заявить вслух о том, что уже и не помнит, когда в последний раз ее приглашали на свидание, а букеты цветов у нее давно уже ассоциируются с похоронами. Ей не хотелось становиться объектом жалостливых взглядов и смолкающих при ее появлении разговоров более удачливых сверстниц. - Господи, ну почему я такая несчастливая? - отчаянно взывала Тсуна. Горькая обида неизвестно на кого за свою несложившуюся жизнь вызвала слезы. Она вытирала их, но они лились нескончаемым потоком, застилая глаза. В какой-то момент охваченная горем девушка выпустила из-под контроля дорогу и вырулила на встречную полосу. Тут же ей в лицо ударил ослепляющий свет фар. Тсуна рефлекторно нажала на тормоз и испытала ощутимый удар по правому крылу машины. Спустя мгновение дверца с противоположной стороны распахнулась и чьи-то руки вытащили ее наружу. Ошеломленная произошедшим Тсуна недоуменно взирала на своего спасителя, молодого мужчину, что-то встревоженно ей говорящего. Она не слышала его, все еще находясь в состоянии шока, лишь видела, как шевелятся губы на красивом загорелом лице. Отчего-то он показался ей знакомым. Тсуна вдруг ощутила непреодолимое желание прикоснуться к нему. Она потянулась к нему — и в это мгновение слух вернулся к ней. - Ты что, ненормальная? Не видишь, куда едешь? - В голосе незнакомца слышалась плохо скрываемая ярость. Оказывается, он вовсе не добрый. Тсуна мысленно пожелала себе вновь оглохнуть, чтобы не слышать дальнейшего. - Не умеешь водить - не садись за руль! Тебе что, жить надоело? Надоело, ох как надоело! Внезапно девушка ощутила приступ жгучей тоски и, более не в силах сдерживаться, зарыдала в голос. От подобной реакции на свои слова мужчина несколько опешил, а потом, уже несколько смягченным тоном, попытался ее утешить: - Ладно, не стоит расстраиваться. Со всяким случается. Хорошо, что жива осталась. У меня бывали ситуации и похуже. Он прижал ее к груди и успокаивающе погладил по голове. Оказавшись в непосредственной близости от его тела, Тсуна поймала себя на том, что испытывает необычайное чувство защищенности. Ей хотелось как можно дольше продлить эти мгновения, но постепенно ее рыдания переросли в сдавленные всхлипы и вскоре затихли. В это время раздался звук полицейской сирены — к месту аварии подъехала патрульная машина. Отстранив от себя Тсуну, мужчина поспешил навстречу выходящему из нее сержанту. Они о чем-то переговорили, после чего незнакомец сел в свою порядком покалеченную машину и уехал, а полицейский подошел к одиноко стоящей Тсуне. Вопреки всему, на его лице не было ни капли гнева. - Ну, синьорина, вам просто повезло: синьор Скайрини не имеет к вам никаких претензий. - Кто? — девушка недоуменно уставилась на патрульного. - Синьорина, только не говорите, что не узнали Занзаса Скйрини, находясь от него в нескольких дюймах. Моя жена говорит, что распознала бы его и за милю. - Занзас Скайрини? — все еще не веря своим ушам, переспросила Тсуна. - Ну да, самый известный из современных певцов. Он был так добр к вам, что решил не затевать разбирательства, хотя вы изрядно помяли его машину. Думаю, ремонт обойдется ему в не одну тысячу евро. Ну да он может себе это позволить. — Полицейский посмотрел на то, что некогда было машиной Тсуны, и добавил: - А вам, синьорина, похоже, придется добираться домой на такси. - Я была в объятиях Занзаса Скайрини! Господи, кому скажешь — не поверят! Вызванная сержантом машина доставила Тсуну домой два часа назад, а она все никак не могла прийти в себя. За это время девушка успела принять ванну, приготовить ужин и сейчас лежала в постели перед работающим телевизором. На экране под ритмичную музыку двигался ее недавний знакомый, а толпы осаждающих сцену поклонниц рыдали от восторга.