Рогатое чудо света

Биллу было лет двадцать, когда он приехал охотиться в лес под названием «Гравити Фоллз». Да, ему говорили, что местечко странное, что мерещится там всякое, но он шибко не придавал этим слухам значения. Пока однажды ночью к нему не забрел совсем молоденький кентавролень. Забрел, да так и не выбрел, потому что трясся от страха и, будучи весь грязный, даже раненый, просто не захотел уходить, как бы Билл ни пытался затыкать его ружьем — убивать такое существо казалось преступлением против природного любопытства Сайфера. Бормотал что-то про Гидеона, из-за которого все в лесу сошли с ума и начали жрать друг друга. Билл до сих пор не мог понять, почему позволил Дипперу — утром кентавролененок сказал свое имя, — остаться тогда. И почему не прогнал, даже когда сам пошел на охоту, ведь любое животное, что было наполовину человеком, могло сделать то же самое, что и человек: украсть, обчистить и так далее. Зато Билл прекрасно помнил, почему, с трудом запихнув раненого Диппера на заднее сиденье своей машины, умотал из Гравити Фоллз. Он был охотник не из трусливых, но с зомби совершенно ничего общего иметь не хотел, пусть поначалу отстреливаться от них было и интересно. Еще и Диппер своими орами донимал; впрочем, уехать из Гравити Фоллз явно было правильным решением, потому что, судя по новостям на следующей после их ретировки неделе, на лес этот правительство совершенно без зазрения совести скинуло бомбу, уничтожив всех, кто там был. У Диппера тогда началась долгая депрессия, и Билла бесило его состояние. Однако же, знакомый ветеринар — предварительно упав в обморок от увиденного впервые вживую кентавроленя, — взял с него слово, что Билл доведет до ума состояние Диппера. Он месяц ему промывал раны, делал перевязки, купал, с трудом запихивая брыкающегося мальчишку-оленя в ванну. Диппер не выказывал никаких признаков благодарности до какого-то времени, но потом, видимо, повзрослел. Даже его очаровательные маленькие рожки подросли. Как и аппетиты, и Билл просто задолбался ездить по подворотным бабкам, собирая все больше и больше лесных трав. Сам он от мяса отказываться не собирался, но Диппер, только завидев кусок свинины или курицы, тут же, нервно обняв себя руками, показывал Биллу свой белый хвостик и уходил из кухни. Потом возвращался, забирал тарелку, и, трясясь, уходил в дальнюю комнату, на свою огромную постель. Которую, конечно, купил ему Билл, и не только для самого Диппера. Дело было в том, что Диппер рос очень быстро. Прошел всего год — и из пацаненка, который тянул лет на двенадцать, он стал — выше пояса, конечно, — пятнадцатилетним; спустя некоторое время Билл уже совершенно спокойно мог дать ему семнадцать, а к концу второго года после их знакомства Диппер стал статным оленем… Кентавроленем, который по мозгам был ничуть не глупее двадцатидвухлетнего Билла, а его мышцам охотник даже мог позавидовать, будучи сам пусть и поджарым, но худощавым и стройным. — Ох, сосновое ты чудо мое, — пробормотал Билл, — в твоем возрасте уже пора бриться самому. — Ты… Знаешь. Я не люблю ножи, — немного смущенно ответил Диппер, и его передняя пара ног неловко отстучала дробь копытцами по кафелю ванной комнаты. Билл прижался губами к его рогу, почти кладя голову на пышные волосы Диппера, и цыкнул, игриво обнимая свое самое странное в мире домашнее животное. Он не боялся испачкаться в пене; он знал, что Диппер не посмеет и дернуться, пока видит в руках опасную бритву, а других Сайфер просто не признавал. Из-за этого дурака ему уже пришлось отказаться от двух ежегодных охотничьих уикендов в оленьих лесах, так что больше Билл ни в чем уступать не собирался. — Знаешь, Диппер, я ведь могу тебя съесть, — глянув в зеркало хитро, приставил он лезвие к горлу кентавроленя, а пальцами коснулся его кадыка. Диппер немного дрожал, хоть при желании и смог бы скинуть сидящего на нем почти верхом Билла, все равно слишком боялся. — Прекрати, — прикрыл глаза он. — Вы-ы-ыдохни, — снизошел голос Билла до зловещего шепота. Диппер не знал другого шепота, и потому доверял именно такому голосу; Биллу это было на руку. Он мягко и ловко провел лезвием вверх, до нижней челюсти, и выше, снимая белую пену вместе с волосками все еще остававшейся мягкой бородки Диппера. Пальцы кентавроленя сжались на раковине, но Билл продолжил, игриво постукивая тонкими пальцами по бритве. Оленьи ушки Диппера, покрытые пушком, вздрагивали от каждого удара, и это казалось Сайферу просто очаровательным. — На самом деле, сейчас ты не такой вкусный будешь, как пару лет назад. Твое мясо пропахло городом, пусть от самого тебя все еще веет лесными запахами, — цокнул языком Билл. — Эт-то потому, что позавчера мы ходили в сквер, — замер Диппер. — И это тоже. Но молодые оленята вкуснее взрослых оленей. — Перестань. Билл скинул бритву в раковину и включил воду, моча руки. Еще требовалось избавить Диппера от остатков пены; тот все так же сидел с закрытыми глазами, чтобы просто не видеть ничего острого перед собой, так что вздрогнул от мокрого прикосновения. А потом его голова мягко легла в руки Билла, он прижался щекой к ладони охотника, вздрагивая от холодных капелек воды, текущих по его человеческому телу. Билл сжал одной ладонью рог, чтобы было удобнее, и быстро вытер Диппера полотенцем. В идеале на щеки его нужно было еще что-то нанести, но Диппер, как и любой олень, не любил резкие запахи одеколонов, так что его Билл заменил детским кремом. Который очень быстро впитался, и из ванной Диппер вышел, цокая, уже по-смущенному краснеющий. Билл быстро вытер руки полотенцем и проследовал за ним, не желая отставать. — Я серьезно, тебе стоит научиться это делать самому. Хотя нет, — схватил он кентавроленя за руку, и тот вздрогнул, останавливаясь и разворачиваясь к охотнику, — тогда это лишит нас этих прекрасных моментов. — Я н-не могу, — запнулся Диппер, — и всегда останутся другие. — Не весь ты столько, я бы сейчас поднял тебя на руках, — скрипнул зубами Билл, закатывая единственный глаз. Диппер давно привык к этому изъяну сожителя и даже находил его не пугающим; при его-то шуганной натуре это был почти подвиг. — Единственный раз, когда ты смог, ты кинул меня на постель, — сделал пару коротких шажков назад Диппер, упираясь крупом в зеркало, и отвел глаза. — Именно, — щелкнул пальцами Билл, осторожно обходя кентавроленя и закрывая шкаф-купе, в котором лежало ружье. — Ты ловишь мысль, — опустил он ладонь на оленью задницу, и светлый хвостик Диппера встопорщился. Он неловко прижал руки к груди, отходя от Билла вновь. Да, он не любил настолько наглых намеков, но Билл и так уже многим пожертвовал, чтобы держать у себя дома такое чудо природы. Отступать он не собирался. Это было его обычное поведение. — Я давно хотел поговорить об этом, Билл, — погладил нервно свои рожки Диппер. В квартире ему становилось уже тесновато, но, судя по последним трем месяцам, он больше расти не собирался, так что Сайфер был спокоен. — Меня беспокоит… то, как ты делаешь все это со мной в постели, — пробежалась светлая рука по еще краснеющему шраму на шее. — Я говорю, что мне больно, но… — Детка, укусы — это самое невинное, что люди делают друг с другом. — Меня пугает концепция того, что ты пробуешь меня на вкус, — отступил вновь Диппер, и голос его стал чуть ниже и серьезнее. — Билл, я уже взрослый, ты должен начать ув… — С пятнышками на спинке ты был таким милым, — перебил его Билл, подскакивая, и покосился на то место, где в Диппере кончался человек и начинался олень. Мягкие волоски на светлой коже заменялись нежным пушком, и Билл знал, каково там все на ощупь; сейчас ему определенно захотелось немножко поприставать к Дипперу. Каждый раз хотелось, когда этот кентавролень доверял ему и давал прикасаться к себе чем-то острым. Это завораживало и позволяло Биллу удовлетворять свои желания относительно контроля над кем-то; собственно, именно из-за этого комплекса он и начал охотиться, а теперь вот пришлось немного сбавить обороты из-за адового вегана в своем жилище. — Билл! — оборвал его рассуждения Диппер. — Когда я позволял тебе это в самый первый раз, я не думал, что ты будешь постоянно причинять мне боль! Это мешает! — Билл сжал пальцы в кулаки. — Раздражает! — Билл поджал губы. — И это больно, черт возьми! — Ну, а я не ожидал, что мое сосновое деревце окажется в постели таким бревном, — процедил он, щурясь, и вплотную подошел к Дипперу, возмущенно глядя на него. Тот легко оттолкнул его, взмахивая руками: — А как иначе?! Если я проявлю инициативу, я раздавлю тебя! Билл едва сдержался, чтобы не сказать «Просто кто-то слишком много ест», вместо этого выпалив с ехидной улыбкой: — А ты попробовал хотя бы раз. Глаз Диппера нервно дернулся, и он, постояв секунд десять в абсолютной тишине и непонимании, все-таки ожил и накинулся на ничего не ожидающего Билла. Это было абсолютно неожиданно; Сайфер даже успел подумать, что с такой скоростью этот олень вполне может даже поднять его на рога, но у Диппера, очевидно, были более мирные планы, потому что он просто закинул мужчину на плечо и потащил в свою комнату. В дверном проеме традиционно возникли проблемы, но Диппер справился, уже через мгновение кидая Билла на широченную кровать и нависая сверху, копытами упираясь прямо по бокам Сайфера. — О, у меня дежавю, — игриво повел он плечами. Такой расклад его тоже устраивал; Сайфер был падок на все необычное и выходящее за рамки человеческой морали, иначе бы еще в самый первый раз, когда сам положил Диппера на эту постель, не смог преодолеть свой внутренний смешок «А не зоофилия ли это?» — Я серьезно могу тебя раздавить, — схватил его за руки Диппер, совершенно не церемонясь, и закинул за голову Сайферу, одной оба запястья пережимая. Второй начал расстегивать его желтую рубашку, вполне быстро справившись; оторвал пуговицу, но все хозяйство, кроме готовки, и так было на нем, так что ему было ее и пришивать потом. — Я, в отличие от тебя, не хочу причинять тебе боль. — В этом-то и проблема, — вздохнул опечаленно-разочарованно Сайфер, давая своему кентавроленю прижаться к шее, к груди губами, целуя, а потом дернулся, не давая острому рогу лишить себя и второго глаза. — Эй! — Вот об этом я и говорю! — тут же уткнулся своим носом в его нос Диппер. — Просто будь осторожнее, сосенка, — лизнул ребро его рога Билл, а потом легко прикусил, гортанно рассмеявшись, когда Диппер покраснел. Другие люди находили его смех жутковатым, но Диппер другого не знал, так что считал вполне нормальным. Вот с брюками были уже проблемы, потому что явно вставший член Билла помешал стянуть их. Диппер прижался губами к его впалому животу, тонкими пальцами распуская пояс, а потом все-таки стянул штаны Сайфера вместе с нижним бельем, обнажая черные татуировки с символами иллюминатов на его бедрах. Их коснулся кончиками пальцев тоже, а потом, нервно сглотнув, отвел взгляд и, так и не смотря, полез на Сайфера. Тот покосился вниз, туда, куда Диппер сам из-за строения своего тела не мог заглянуть, и неловко сглотнул. Как-то только сейчас он подумал, что с размером у них тоже могут возникнуть проблемы, но не стал показывать свою странную заинтересованность Дипперу, а только тихо фыркнул, когда тот опустился пушистым животом на грудь любовника. — Сек-сек-сек, — вспомнил в последний момент Сайфер. Ему, конечно, не требовалось догоняться или возбуждаться, как сорокалетней девственнице, но женщиной он все-таки не был, потому и потянулся к смазке. В его самых веселых фантазиях Диппер делал это ему сам и языком, но реальность сурово отличалась, так что ему пришлось самому себя подготавливать — пока Диппер не перехватил его руку и, странно изогнувшись над его головой, сжал его запястье ладонью, будто направляя. И, стоило Биллу выдохнуть, убрав пальцы, решил не терять времени, заставив Сайфера хватануть губами воздух от глубокого и грубого проникновения. Билл сжал пальцы на боках Диппера, ведь до плеч не смог достать, и процарапал на его боках глубокие раны, вызвав у того шипение. Диппер же отреагировал мгновенно; сбросил его руки и, снова сжав запястья Сайфера над его головой, прижался губами к его виску, толкнулся задними лапами, цокнул копытами, двигаясь вновь, и Билл заскрипел зубами. Прокусил губу. Ему показалось, что его голова взорвалась — и не только от того, насколько же сильно распирал его изнутри олений член, а и от осознания, что он дает поиметь себя оленю. Кентавроленю, строго говоря, но фактически — оленьей его части, и притом весьма и весьма внушительной. С человеческой было не сравнить; Билл по-мазохистски улыбнулся, чувствуя, как из прокушенной губы кровь смачивает язык, и ломано изогнулся в руках Диппера, гортанно выдыхая. А потом услышал хруст, резко заорав. Вот к такой боли он сам был непривычен и вовсе не любил ее. — Я же говорил! Я же говорил! — испуганно запричитал Диппер тут же, взбрыкиваясь, как только избавил тело Билла от своего присутствия. Рогами задел люстру; та зазвенела, и он испуганно поднял глаза к потоку, а Билл с трудом вытащил из-под грузного кентавроленьего тела ногу, слыша, как она хрустит вновь, и его свело в огненной судороге. — Твою м!.. — Н-надо позвонить в скорую! — склонился над его ногой Диппер, разбив острыми краями рогов несколько лампочек в люстре. — У тебя кость торчит!.. Билл покосился на свою ногу. Да, светло-желтая кость и правда говорила «привет, чекак», наглым образом разрывая его мышцы и связки, а так же заставляя голень Сайфера гореть синим пламенем. — И что я скажу врачам?! — рыкнул он, пытаясь прийти в себя. — Я дал трахнуть себя оленю?! — Ты упал с лестницы… — Голый?! — В ванной… — схватился в панике за свои рога Диппер, и его копытца нервно затараторили по полу и спинке кровати, с которой он наполовину слез. — Бо-оже! Его глаза бегали от вскрытой ноги Сайфера к его сведенному от боли лицу. — Просто… Просто дай телефон, — процедил охотник, с трудом подавляя стон, и накрыл себя одеялом. — Конечно! — тут же неловко свалился с кровати Диппер, ускакивая на кухню. Оттуда вернулся быстро, кажется, что-то задев в коридоре крупом и даже разбив; что же, это были… Издержки сожительства с кентавроленем. Дрожащими руками он отдал Сайферу мобильник, и тот выдохнул: — Успокойся. — Я говори… — Успокойся! У меня половина ноги в мясо! — рявкнул Билл, и Диппер чуть не заплакал. В душе он все-таки еще оставался тем олененком, которого Билл подобрал в лесу Гравити Фоллз, и… Билл с трудом коснулся ладонью лица Диппера, что склонился над ним испуганно и заботливо. — Сосенка… Диппер, все хорошо. Врачи мне помогут. А ты просто успокойся и сядь рядом, ладно? Почти сто семьдесят килограмм рухнули на пол послушно-испуганно, а Сайфер вздохнул, облизнув ставшие от боли сухими губы. — Все будет хорошо. И, сжав в пальцах мягкие волосы Диппера, погладив его по голове, набрал на телефоне девять-один-один.