***
Два века спустя. — Романов! А правда, что ты потомок царской семьи? — А кто его знает! Отец говорил, что по каким-то сведениям одной из Великих Княжон удалось спастись. У нее будто бы потом родился сын, которого отняли и увезли. И вот от него и пошел дальнейший род Романовых. То ли прадеду, то ли прапрадеду удалось вернуть фамилию. Короче, теперь мы — Романовы. Уж не знаю: те или не те. — Ну и сказка! — усмехнулся Владимир Корф. — А то! — Александр Романов величественно поднял голову. — Вдруг я, и правда, потомок великого рода. — Честь тебе отдать? — Михаил Репнин шутливо откланялся другу. — Лучше — свою сестру в жены! — вздохнул Александр. — Ну… — Михаил почесал затылок. — Мне, например, точно известно, что Репнины когда-то были князьями. Так что Натка у нас барышня благородная. — Потому и нос воротит от тебя, Шурик, — хмыкнул Корф. — Ты бы прояснил свою родословную. Глядишь, Наташка бы и растаяла. И образовалась бы новая венценосная ячейка общества. — Лучше бы он поменьше на баб заглядывался, — отозвался Сергей Писарев, возившийся с модемом. — Фу, Серега! — поморщился Романов. — Как нехорошо о дамах! — Шурик, это в тебе благородная кровь говорит? — Сергей на секунду оторвался от электроники. — Царская! — торжественно провозгласил с дивана Корф, подняв вверх указательный палец. — Да ты, Серж, просто сам к Натке клинья подбивал, а она тебя сразу же отшила, — ухмыльнулся Романов. — А я, между прочим, серьезно настроен и не отступлюсь. — Обидишь сестренку — получишь в глаз, — спокойно констатировал Михаил, сочиняя смс Лизе. — Не обижу, Миха. Я Натку люблю. Правда! Подсоби, как брат! А? Репнин оторвался от творческого процесса. — А чем я могу помочь? Наташка уверена, что ты в Ольгу втюрился. — Да у нас с ней все давно уже разрубилось! — с досадой Александр стукнул кулаком по спинке стула. — А чего ты бычишься тогда? — поинтересовался Корф. — Да потому что Наташке это не объяснишь! — выкрикнул Романов. — Не ори, — Владимир хлопнул друга по плечу. — Девушки… Они такие. Моя тоже была непробиваемой крепостью, но ничего. Завтра мальчишник. Кстати, никто не забыл? — Да все помнят, Корф, — снова отозвался Писарев. — Ты прощаешься со свободой. Саньку тоже не терпится. — Ничего, Серж, — усмехнулся Владимир. — Придет и твоя очередь. — К сороковнику. Не раньше, — спрогнозировал Писарев, нажимая на кнопки устройства. — Кстати, — перебил Романов, — у вас с же с Анютой на второй день свадьбы маскарад будет? — Да, — мрачно вздохнул Корф. — Чего только не сделаешь для любимой невесты. Самую бредовую идею в жизнь воплотишь. Я ее предупредил уже: с меня один вальс, и все. Я не мастер по части красивых танцев. — Тебе не до них будет, — усмехнулся Александр. — Анечка — крепкий орешек. До свадьбы, как в прошлом веке, держит на сухом пайке? — Еще одно слово, и получишь в челюсть, — предупредил Владимир. — Это я пропускаю, дабы твоя физиономия на свадьбе не сияла фонарем. Все-таки свидетель. — Молчу-молчу! — Романов шутливо поднял руки вверх. — Ну, помоги, Вовчик. Вот в первый раз у тебя совета спрашиваю. До чего докатился! — Романтика, друг мой, — пояснил Корф. — Девушки — существа нежные. Думаешь, мне сдался этот импровизированный бал на второй день свадьбы? Я же для Нютки стараюсь. Ради улыбки любимой девушки можно мир перевернуть. — А кто его назад возвращать будет? — поинтересовался Писарев. — Такие, как ты, Серега, — ответил Репнин. — Неромантики и невлюбленные. — То есть нормальные люди, — подытожил Сергей. — А это как посмотреть… — Владимир на секунду задумался. — Слушай, Шурик. А оденься принцем. Ну, срази Натку романтикой на балу. Так, чтобы она себя дамой сердца почувствовала. Девушки это любят. Главное, чтобы ты искренне. — Поясни! — Романов плюхнулся в кресло. Корф прищелкнул пальцем. — В легкую. Слушай сюда…***
Даже атмосфера на балу казалось пропитанной золотым веком. Кружились в вальсе пары под звуки оркестра. Шатенка в светло-голубом платье со скучающим видом возле колонны. Зеленые глаза ее не были спрятаны под маской. — Позвольте предложить вам тур вальса, Наталья Александровна! — прозвучало рядом. Она обернулась. Незнакомец в черной маске учтиво поклонился и, не дождавшись ответа, обнял ее за талию, делая вальсовый поворот. Наталья не успела даже возразить, как кавалер легко закружил ее в вихре танца. Мелодия стихла. Бережно взяв руку партнерши, внезапный ухажер отвел ее на прежнее место. — Ну, ты даешь, Романов! — возмущенно выдохнула Наталья. Женская ручка взметнулась для пощечины, но была перехвачена кавалером и галантно поцелована. — Слушай, — выдохнула Наташа. — Я тебе уже все сказала! — А у меня для вас подарок, мадемуазель Репнина, — невозмутимо произнес Романов, вынимая из внутреннего кармана фрака крошечный розово-голубой веер**** и подавая раритетную вещь верхним концом*****. — Зная ваш интерес к культуре и быту Александровских времен, смею надеяться на понимание. — Хотите сказать, сударь, — попыталась съязвить Наталья, — что изучили язык дамского веера? Продемонстрированный жест скорее совершали дамы, но ваше стремление к прекрасному похвально! Только подите-ка, сразите им другую. Полагаю, с выбором не будет сложностей. — Не могу, — грустно ответил Романов, удерживая в руке предмет роскоши прошлого века. — Есть лишь одна барышня, к которой расположено мое сердце. Только ей могу обещать любовь и верность. — Чего стоят ваши клятвы? — Наталья демонстративно отвернулась. — Я давал их опрометчиво, — раздалось у нее за спиной. — Но оттого и наказан. Сударыня, которую люблю, одаривает меня лишь презрительным взглядом. Как заслужить ее прощение? Быть может, так? Он подал знак музыкантам, игравшим очередную мелодию. Оркестр внезапно умолк. Пары в недоумении остановились, переглядываясь. — Прошу тишины! — громко произнес Романов. — Это важно. Александр опустился на колени перед девушкой своей мечты. — Я — неисправимый болван, мадемуазель. И сам себя готов убить на дуэли. Но это не поможет… В моей жизни, в моем сердце есть только вы. Вы, Натали, владеете ими! — Прекрати этот фарс! — прошептала покрасневшая Наташа. Сбежать не получалось: множество глаз с любопытством наблюдало занятную сцену. Романова это ничуть не смутило. — Я люблю и хочу прожить с тобой всю жизнь, растить детей, вместе состариться. Наташа, ты мне нужна. Только ты. Прости болвана. Выходи за меня! Голубые глаза смотрели с надеждой на гордую красавицу Репнину, застывшую посреди залы. В этом взгляде читалась искренность. Зрители замерли, ожидая ответа дамы. Казалось, прошла вечность… Но все-таки она взяла у Александра крохотный веер и приложила его левой рукой к правой щеке******. — Согласна? — прошептал обезумевший от счастья Романов, вспомнив значение этого жеста. — Вы не зря изучили бальный этикет, — с улыбкой ответила Наталья. Забыв напрочь все придворные манеры, кавалер вскочил и, подхватив на руки даму сердца, закричал на весь зал: — Она согласна! Да! — Как романтично! — прошептала Анна, глядя на счастливых свидетелей. — Еще бы! — довольно усмехнулся Владимир, обнимая за талию законную жену.