True hallucinations

«Боунс! Спок... он в порядке?» - первое, что спрашивает Джим после операции. Леонард МакКой хмурится, неловко отведя взгляд в сторону, а после шумно выдыхает в ответ: «Его не существует, Джим». Внутри Джеймса Тиберия Кирка что-то обламывается, рушится с треском - Джим готов спорить, что слышал хруст собственных надежд под жесткими сапогами Реальности, - а пугающая пустота заполняет без остатка

- Галлюцинации не существуют сами по себе, а входят в раз­личные синдромы: помрачения сознания, делирий. Иногда перед взором больного развертываются целые баталии, сцены, свидетелем которых он является. При этом больной ощущает все виды галлюцинаций: тактильные, зрительные, слуховые. - Психолог помечает в блокноте реакцию Джима на собственные слова, резким движением скользя кончиком шариковой ручки по белоснежной бумаге. - Выделяют синдром так называемого слухового галлюциноза, когда больной слышит голоса нескольких человек, разговарива­ющих между собой. Такие галлюцинации обычно наблюдаются при белой горячке, сифилисе мозга. Монотонный голос женщины отчетливо звучит в голове, заставляя эмоции рваться наружу. Джим жмурится на пару секунд, до побеления костяшек стискивая кожаные подлокотники дивана, сжимает губы в тонкую полоску, но ничего не говорит вслух. В голубых глазах пылает неприкрытая ярость, протест и отчаяние. Эмоции, словно волна Тихого океана, затопляют изнутри, накрывая постепенно. Кирк тяжело дышит, подавляя возникшую агрессию, а после мысленно считает до десяти, и отпускает дорогую мебель. Психолог одобрительно кивает, прекращая занудную речь и застывает в ожидании. Джим хмурится, потерянно озирается по сторонам, а после едва слышно хмыкает, стараясь усмирить рвущийся наружу сарказм. - Вы правы, доктор. - «Я абсолютно здоров!», - Это всего лишь моя фантазия, - «или другая реальность» , - благодаря которой я вижу эти странные картинки. - «Самое лучшее, что могло со мной случиться», - Всего лишь галлюцинации. - «Мир, в котором я должен был родиться.» - И те люди, - «самые близкие и искренние», - не настоящие. Особенно тот парень. - «Парень, чёрт возьми, покоривший меня с первого поднятия тонкой брови.» - Это всё из-за, - «благодаря», - аварии. Кирк старается говорить четко и мягко, но судя по выражению лица психолога, у него выходит не очень хорошо. «Грымза старая. Если я вижу сны реальнее, чем ты, то не стоит уверять меня в моём же сумасшествии». - Хорошо, Джим. - Миссис Девис, психолог, откладывает блокнот в сторону и натянуто улыбается. Джим знает, что женщина боится его в эти секунды. - Я рада, что ты наконец понял, что тот мир - фикция. Всего лишь фантазии, не реальность. Бред, придуманный в твоей голове. От каждого слова Кирка трясет, заставляя волны гнева вновь накатывать с невиданной силой. Голубые глаза темнеют, кулаки вновь сжимают помятые подлокотники. Психолог шумно сглатывает - невольно - и буквально вжимается в своё кресло. Весь вид Джима так и кричит об опасности и неадекватности, но Кирк прекрасно себя контролирует. Встает на негнущихся ногах, окидывает женщину презрительным взглядом и тут же покидает кабинет, оставляя психолога в полной растерянности. - Надоело! - парень рычит, с размаху бьёт кулаком по неповинной стене, разбивая костяшки в кровь - силы Джим не пожалел - и оседает вдоль здания, пряча в дрожащие ладони лицо. Когда началось всё это безумие? Джим и сам не знает точной даты. Абстрактные числа, дни недели, понятия - мозг подкидывает ему это ежеминутно. Кирк думает постоянно и это его пугает. Сначала всё было до безобразия невинно и легко: красочные сны, знакомые и незнакомые лица, космос, звездолёты и приключения. Джеймс окунался с головой, наслаждаясь красочно-реальными видениями и совершенно не задумывался о том, что каждую ночь ему снится одно и то же. Разве что, как фильм, каждый сон - каждая новая часть. И так уже два года. Авария и кома, должно быть, повредили ему мозг. Ну, так сказали парочка врачей, узнав о странных снах-видениях пациента. Никому и дела не было до чувств Джима, до его психического состояния. После трех больниц и трех врачей Джим перестал надеяться найти ответ в научной сфере исследования. Откровенно говоря, после посещения этих ублюдков, что звали себя санитарами города, хотелось блевать. Надменные, алчные сволочи, неспособные понять и поставить диагноз. Даже поддержать. - Боунс, ты мне нужен. - Я доктор, а не мальчик по-вызову, Джим! У меня смена! - А у меня паническая атака, в левой руке зажат нож и один напуганный почтальон. - ... еду. Мать Джима, Вайнона Кирк, в приуменьшенной степени никогда не одобряла увлечения сына мотогонками. Особенно после случая семнадцать лет назад, когда её муж, Джордж Кирк, только что узнавший о рождении сына, оседлал мотоцикл и направился в сторону роддома. Джима он тогда так и не увидел. Рапорт инспектора гласил, что Джорджа, на скорости в два раза превышающей тот участок трассы, сбил грузовик с газом. Взрыв был мощный, пламя окутало половину улицы, а тело Джорджа Кирка сгорело практически мгновенно. С тех пор Вайнона до дрожи и истерики боялась мотоциклов. В восемнадцать лет Джеймс Тиберий Кирк разбился. Тяжелейшая травма головы, сломанная ключица, пять рёбер и левая стопа. Сотрясение ввело парня в телесную, а мать в психологическую, кому. Две недели Джим не приходил в себя, две недели Вайнона приходила в его палату и сутками просиживала возле. Один раз небеса уже забрали у неё мужа, забрать сына они не имели права. - Что тебе наговорила эта стерва?! - МакКой влетает в комнату, с размаху хлопнув дверью; карие глаза доктора пылают беспокойством, а губы подрагивают. Джим сидит, упиравшись затылком в прохладный бетон кремового цвета стены; плечи ссутулены, в руках нож для разделки мяса. Леонард морщится, невольно передернувшись. - Убеждала, что я - полный псих, - нервно улыбается в ответ, скользя лезвием ножа по лодыжке, - она права, да? Я окончательно спятил. - Нет, Джим. Просто ты видишь то, что мы не можем. Ты не псих. Сны были реальными. Такими же реальными как и люди, что их населяли. Ухура, Боунз, Чехов, Сулу - каждый из них был в его снах. Даже Кристофер Пайк - крестный Джима, был там. Только вот каждый занимал ступень позначительнее, чем здесь, в реальном мире. Сам Кристофер, владелец небольшой сетью супермаркетов по Сан-Франциско, был сначала капитаном, а после и адмиралом; отец, Джордж Кирк, был известной - посмертно - фигурой во всей Федерации; Ухура, бывшая здесь лишь студенткой лингвистического - пусть и лучшей на курсе - была профессиональным ксенолингвистом во Флоте; Леонард МакКой - педиатр в задрыпаной поликлинике, был ведущим доктором на USS Энтерпрайз и, как и Ухура, во всём Звёздном Флоте; Чехов и Сулу были офицерами на мостике, а сам Джим, в реальности студент института и полу-инвалид благодаря аварии - капитаном того самого звездолёта USS Энтерпрайз. Самым молодым, отважным и дерзким, чего уж таить. - Она не первая, кто считает меня психом. Не первая и не последняя, - Джим отводит взгляд и передергивает плечом, хмурится, - но главная проблема не в этом. - А в чём, черт бы тебя побрал?! И Джим, ради всего святого, положи нож! Однажды, всего полгода после аварии, Джим начинает видеть во сне совершенно незнакомого парня на пару лет старше самого Кирка. Молодого мужчину, если быть точным. Сперва его внешность кажется странной: черные волосы, бережно подстриженные и прилизанные под горшок, тонкие прямые брови, карие, словно растопленный горький шоколад, глаза. А ещё острые, явно не человеческие, кончики ушей. Боунз во сне зовет парня остроухим гоблином, а Джима смешит эта кличка. Ровно до тех пор, как этот самый остроухий гоблин не выдвигает против него, Джима, обвинения. Почему-то становится жутко обидно за самого себя во сне, когда Спок - Джим невольно произносит это имя про себя пару раз и облизывается - приводит в пример погибшего не-его отца Джорджа Кирка и USS Кельвин. Сон в тот день обрывается на моменте срочной новости о бедствие на Вулкане. - Опухоль. - Джим облизывает пересохшие, от волнения, губы и вздрагивает. - Вторая стадия, Боунз. Я почти ослеп... - Какого... почему ты не сказал раньше?! - Сам заметил месяц назад, когда уже поздно было лечить своими силами. Думал, что это от усталости, но вышло немного не так. Сон про гибель Вулкана растягивается почти на полгода. С каждым днем Джим ждет ночи всё сильнее, а мать начинает подозревать что-то неладное. Точнее подмечать детали и факты того, что из веселого развязного парня Джим превратился в настоящего книжного червя. Вайнона считает, что во всем виновата авария, но сделать ничего не может. Женщина слишком боится, что Джим вновь сядет на байк и старательно избегает разговора с сыном. Тот и не настаивает. - Ты скрывал от меня симптомы почти два года? Джим, ты в своём уме?! - Я не хотел никого нервировать... - Ты думаешь, что если до сих пор не забрел к кому-нибудь под машину, приняв ту за лавочку с мороженным, такого случая не будет? Что мне, да и твоей матери, будет легче, когда ты вновь подвергнешь себя опасности из-за потери зрения?! - Боунз... - Собирай манатки и иди в машину. - Боунз... - И слушать не желаю! - Я могу не проснуться. Когда Джим видит поцелуй Нийоты - имя произнес вулканец во время процесса - со Споком, мир вдруг ощутимо трясется. Кирк хорошенько промаргивается, сгоняя с глаз пелену и отворачивается, стараясь унять нервную дрожь и горькое удивление. Выходит, стоит сказать, отлично. Кирк-во-сне даже растягивает губы в полуулыбке. На следующее утро Джим, стараясь не задеть предметы из-за плавной потери зрения, несется в институт. И как то упускает момент, что в реальности Ухура мало того, что ему своё имя не сказала - надо же было таким идиотом, чтобы на весь коридор прокричать его вслед знойной красавице - так ещё и демонстративно делает вид, что они незнакомы. Выяснить что-то про бойфренда афроамериканки удается из уст Гейлы. - Что ты городишь, парень? - Я достаточно сильно приложился во время аварии и по словам врачей шанс проснуться у меня равен ровно половине. За два месяца до злополучного визита к миссис Девис Джим видит сцену с извержением вулкана. Видит Спока, ощущает собственные эмоции во-сне и понимает, что никого и ничего важнее, чем жизнь его старпома, быть не может. Джима колотит, тело бьёт крупная дрожь, а утром вся простынь оказывается мокрой. В зеркале одно расплывчатое пятно, но Кирк уверен, что по бледности не уступает собственной простыне. И по влажности тоже. Тело Джеймса до сих пор трясет, а в животе сворачивается клубок отчаяния и страха. - Собирайся. - Что? - Собирайся, говорю. Едем в больницу. - Нет, Боунз! - Да, Джим! Ты уже почти ничего не видишь! Я не могу просто смотреть, как мой лучший друг загибается. Вайноне кажется, что она что-то упускает. Что-то важное и значимое. Когда на домашний телефон поступает звонок от Леонарда - друга Джима, женщина собирает кусочки пазла в едино. Слёзы струятся по щекам, но Вайнона упрямо направляется в сторону машины. - Зачем ты позвонил матери, идиот? - Джим шипит, вцепляясь в руку друга до побеления пальцев. - Она должна знать. - Нет, не должна! Она и со смертью отца за двадцать лет не справилась, а ты мне что-то про пять минут говоришь! Реабилитационный курс лечения не помогает и спустя месяц свет в голубых глазах меркнет насовсем. Джим стоически терпит - он давно готовил себя к этому - и не подает вида, что ему до дрожи в коленках страшно. Липкие щупальца оплетают душу, сжимают внутренности в один большой сгусток, заставляя судорожно хрипеть в подушку ночью. Неделю назад Спок предал его, сдав Пайку. А сегодня Джим прижимает к груди остывающее тело мертвого Кристофера. Спок выглядит потерянным, но Джиму не до него. - Выпей эти грёбаные таблетки и вернись в палату! - Мне скучно, Боунз. - Я не дам тебе сбежать. А ловить тебя возле ближайшей стены нет ни времени, ни желания. - Зануда. Три недели спустя, когда Джиму надоедает трястись от страха и неизвестности, он вызывает Хана Нуньен Сингха - главного врача, и сообщает, что согласен на операцию. Джим решил, он готов. - Весьма нелогично пытаться сбежать из больницы ночью в солнечных очках. Кирк деревенеет, замирая на месте в той же позе в которой остановился, а после шумно сглатывает. Слух стал намного острее и Джим ему безоговорочно доверял, но вот хриплые, до боли знакомые, нотки в голосе человека (человека ли?) сбоку сбивают с толку. - Спок? - Мы знакомы? В тот же вечер Боунз ловит Кирка и буквально силком оттаскивает в кабинет Хана. Спок лишь провожает странную парочку взглядом, сопровождающую свой уход красочными эпитетами и метафорами, и приподнимает не-вулканскую, но такую же темную, бровь в недоумении. - Это был он, Боунз! Это был Спок! - Парень из твоих снов? - Да иди ты! В следующий раз Джим встречает Спока за три часа до операции. Кирк сидит на лавочке, кусает губы в ожидании, а рядом неожиданно присаживается тот самый не-вулканец. И Джим, совершенно не заботясь о последствиях, выливает на Спока все свои сны, мысли и эмоции. Где-то на середине рассказа Кирку кажется, что Спок давным давно смылся, а сам парень говорит со стеной. Сомнения развеваются подобно праху, когда теплая ладонь сжимает его, Джима, собственную. - Вы как всегда нелогичны, капитан. Когда Хан приглашает Джима в палату, тот не боится. Спок здесь, Спок рядом, Спок существует. И только ради одного этого факта стоит выжить.