Отражение

— Тебе полагается спать. Элронд подвинулся на холодной каменной ступеньке, освобождая место Маглору, и тот уселся рядом с ним. — Ты ведь не спишь? — Я тебя несколько постарше. — Меня бесит зеркало у меня в комнате. — Маглор посмотрел на него, вопросительно подняв брови. Элронд опустил взгляд на колени и подцепил вылезшую из ткани штанов ниточку. Он ухватился грязными пальцами ног за край ступеньки; он все еще не мог привыкнуть говорить с Маглором. А его настоящий отец не возвращался. — Всегда терпеть не мог зеркала. В них много того, что я просто не выношу. Звучит глупо, но я боюсь провалиться на ту сторону. - Все там повернуто в  не туда: лица, ландшафт, написанные на бумаге буквы. Когда Элронд читал буквы наоборот, это вызывало в нем беспокойство. — И не должно быть второго меня, хоть я и знаю, что он не настоящий. — Он смутился, высказав вслух свои страхи; ведь ему было уже двенадцать, а в Белереанде были вещи и пострашнее, чем зеркала. Маглор тихо засмеялся. — У тебя же есть близнец. — Вот не знал. Придется спросить у родителей, если мы когда-нибудь встретимся. — Маленький наглец, — проговорил Маглор, продолжая улыбаться. Факельный свет скользил по его лицу, смягчая тонкие шрамы, прочертившие его щеку. — Полагаю, возвращаться в постель ты уже не собираешься? — Наверно, нет, — отозвался Элронд. — Все равно уже почти утро. Маглор постучал пальцами по колену. — Хочешь пойти подышать воздухом? Элронд помолчал, кусая губу. Чувство вины зашевелилось у него в груди; не следовало вести себя так по-дружески с Феанорионом. — Это предложение, не приказ, — сказал Маглор. Элронд сделал глубокий вдох и на миг зажмурился. — Я пойду. Маглор вынул из шкафчика и дал ему черный плед, а себе взял зеленый; из письменного стола он достал маленькую жестянку. Они прокрались вверх по винтовой лестнице восточного крыла Амон Эреб и вышли на широкий балкон, находившийся высоко над землей. Воздух был прохладным и бодрящим, он едва заметно пахнул росой. — Не садись близко к краю, — предупредил Маглор. Ограждения не было. — Если свалишься, погибнешь. — Ободряющие слова с утра пораньше,  — отозвался Элронд. Они уселись на пол, скрестив ноги и смотрели, как солнце показывается из-за горизонта, прочерчивая темное небо шафранно-золотыми полосами. Маглор открыл жестянку и протянул ее Элронду, тот сунул в нее нос и принюхался. — Сказать не могу, до чего же я люблю имбирное печенье, — произнес Элронд, вытаскивая одно и начиная жевать. Печенье было острое, но остроту смягчал вкус масла. Они подчистили банку к тому моменту, как небо стало бледно-голубым. Элронду было странно тепло и спокойно, его успокоила тишина и ощущение безопасности. — Пойдем-ка в большой зал, — сказал Маглор, сметая с коленей крошки. — Скоро подадут завтрак, и мой брат начнет впадать в дурное настроение, если нас не увидит. — Я думал, он всегда в дурном настроении, — пробормотал Элронд, прежде чем успел остановить себя. Маглор засмеялся и встал. — Так и есть. — Он ухватил Элронда за руку и поднял его. И тогда Элронд осознал, что он, на время, совершенно позабыл про зеркала и другие искаженные вещи, которые не должны были бы существовать. Они вошли в большой зал как раз в тот момент, когда туда втащился Элрос, потирая глаза и зевая. Он посмотрел на Элронда и криво улыбнулся. - Добр’утро, — сонно проговорил он. Элронд бросил взгляд на Маглора, который отошел, и стоял у незаженного камина, разговаривая с одним из придворных. — Доброе утро, — тихо ответил он. Это было действительно доброе утро.