Памятный цветок

Через полупрозрачный витраж в залу падали тысячи радужных бликов, и в хрустальных искорках потушенных днём ламп поселились яркие пересветы, тусклым туманным покровом перебегая с одной узорчатой стены на другую. Свисающие ветви южных растений, оплетающие выступы переборок и внутренних механизмов, были украшены россыпью маленьких белых цветов. В их сердцевине был голубой огонёчек, а сам крохотный бутон, среди нескольких таких же, испускал приятный глазу свет. С тихим щелчком изящные пальцы сорвали с тонкой ветки один из цветов и поднесли к бледному лицу. Девушка, прикрыв глаза, медленно вдохнула еле заметный аромат и, казалось, почти улыбнулась. Иллюзия продержалась недолго. Резко переломив стебелёк, девушка бросила цветок на мозаичный пол, словно отмахнувшись. Запаха она не почувствовала и, неторопливо, как будто готовясь к чему-то — характерные движения обитателей Агн'Деура, чёткие, нарочито расслабленные, — сделала шаг к окну, хрустнула несчастным растением, пройдясь по нему. Фигурка девушки в этом царстве света была неестественной: чёрный шлейф привычных одежд, кутающий стройное хрупкое тело; спущенные вниз, по спине, волосы чистейшей белизны ― всё это делало её неким призрачным созданием, явившимся из другого мира. Сестра призрака, сверкающая золотом локонов, напротив, смотрелась более чем родной здесь, стоя на выложенной в морской орнамент плитке и на фоне шёлковых драпировок. Изображение грациозной птицы в витраже не мешало рассматривать пейзаж снаружи. Вид на море с высочайшей точки Города был великолепен и не поддавался краткому описанию, всё было так непостоянно и безмятежно одновременно, что рождало противоречивые, но всегда восхищённые чувства. У самой кромки воды, смотрящее прямо в окна Города, застыло в неком ожидании Taissë, аквамариновой синевой окрашивая пенные гребни волн и самые дальние закоулки мраморного Города. Из окон на него с неясными полуулыбками смотрели жители, распахивая дверцы террас и любуясь летним закатом Малого Светила, что в молчаливом предвкушении готовилось скрыться за горизонтом спокойной воды. Только одна пара глаз в своём наблюдении не была преисполнена умиротворения. Тёзка Солнца невесомым прикосновением полупрозрачных пальцев открыла стеклянное окно и с неясным вызовом усмехнулась, тотчас отвернувшись. Ласковый ветер с моря не успел подарить лицу девушки своего тепла, но играючи запутался в серебристых прядях. — Здесь ничего не изменилось с тех пор, — мягкий язык, что некогда был родным, теперь в устах Таиссэ звучал чуждо и неверно. Её голос изменился, впитав резонирующие царапанья речи тулагаур. Это, впрочем, саму Таиссэ ничуть не задевало, она могла говорить на любом из двух языков полностью свободно. — Как будто здесь застыло время… — Мы ведь дети Времени, — с улыбкой проговорила высокая золотоволосая девушка. Прошелестев лёгкими тканями одеяния, она подошла к сестре и поправила её встрёпанные ветром волосы. — Мы все живём в этот миг, в этот момент. Незачем омрачать его навсегда исчезнувшим прошлым. — Возможно, и незачем, — уклончиво ответила беловолосая, внимательным взглядом остановившись на лице Килдан. — Только мы ничего не забываем. Килдан с горечью про себя отметила, что «мы» — это тулагаур, а не она и семья. Ей не удалось сразу упрятать эмоцию, и Таиссэ разглядела её, прищурившись. Совсем как недоверчивые деурцы. Совсем как они. — А что ещё ты помнишь? — вложив в вопрос максимум добродушия в попытке скрыть горечь, спросила старшая близнец. — Только то, что было там? Неужели ничего другого не достойно больше памяти? — Нет, что ты. Я многое помню. Эти цветы, — девушка обвела рукой переплетение ветвей. — Они пахли очень…очень… — Вкусно? Среброволосая промолчала. Это слово давно утратило всякий смысл для неё. Склонившись над брошенным цветком и подняв его, Килдан расправила лепестки и быстрым жестом впутала его в волосы сестре. Белый бутон с голубой искрой будто бы встал на своё место. — Цветы Тайи всегда тебе шли. Девушки обернулись на бархатистый глубокий женский голос. В дверях залы, смутно улыбаясь, стояла статная женщина. Её густые волосы, цвета червонного золота, были перетянуты сверкающей капельками алмазов нитью в замысловатое плетение тонких кос. Это была мать близнецов, темноглазая, как младшая, и такая же смуглая, как старшая. Таиссэ коротко в нерешительности кивнула, опустив голову. Подняв её вновь, девушка уже не застала матери — она ушла, а по коридору ещё раздавались тихие шаги. — У неё такие глаза… — говорила Таиссэ будто о чужом человеке. Но и правда, тёмный вишнёвый цвет глаз накладывался на другое воспоминание. Таким ли же всепрощающим взором смотрит сейчас Тарамби на своих детей? Есть ли они у неё? Она жива? Девушка тихо вздохнула, снова склонив голову. Её дочь могла бы быть здесь, в этом доме, расти здесь, как и она когда-то, со своей…семьёй? Но у принцессы нет семьи. У тулагаур нет семей. У Таиссэ, жены Ниннирэта Безумного, нет семьи и никогда не было. — Что ты такое говоришь? — Килдан осторожно, как будто боясь спугнуть, опустила ладони на плечи сестре. Та последние несколько фраз проговорила вслух, даже не заметив. — У тебя есть семья. Мы будем с тобой всегда. Ты же наша. Ты же моя… — Неправда. Вы не будете со мной, а я — с вами. Я не ваша. — Нет, правда! Подними взгляд. Ну, посмотри на меня! — девушка ласково, с нежностью, взяв за подбородок, подняла голову Таиссэ. — Я буду с тобой теперь всегда. Никакая смерть и никакой безумец больше не заберёт тебя у меня. Ничто, ты понимаешь? — в голосе девушки промелькнула паника. Она очень боялась того, что видела. В черных глазах сестры было равнодушие. — Не лги себе и мне. Тебе будет чем заняться, а не бегать с неразумным близнецом. У тебя есть дела, и у меня найдутся. — Не говори так, я прошу тебя, — после долгой паузы прошептала Килдан. — Не надо, пожалуйста… «Не надо что? ..» — Таиссэ замерла, поражённая тем, что голос отказался ей повиноваться. Тяжесть легла на грудь, тяжесть могильной плиты, тяжесть запертых эмоций. «Что? ..» Килдан порывисто притянула к себе за плечи сестру и сомкнула объятия. Переборов сомнения, беловолосая прижалась к девушке, также обняв её. Плита давила всё сильнее. Плита давила на самое ценное. На память. Почему именно сейчас перед глазами стоит детский смех некогда самого близкого на свете создания — сестры? И в ушах стоит свой собственный в ответ. Дрожат кончики пальцев. Они помнят, как маленькие ладошки, вложенные одна в другую, двух сестёр, редко размыкались. Таиссэ ничего не могла забыть. Никогда. И даже этого. Старшая сестра, разжав объятия, медленно взяла в ладони лицо среброволосой. — Не смей думать, что ты будешь одна. Что я тебя оставлю, брошу ради каких-то дел и забот. Что я отмахнусь. Пожалуйста, помни это. Ты ведь можешь. И помни…это. Спустя длинное мгновение губы девушек соприкоснулись. Поцелуй сначала был лёгким-лёгким, как дыхание. Кончиком языка Килдан провела по нижней губе сестры, и та повторила, коснувшись губ золотоволосой. Поцелуй углубился одновременно обеими сёстрами, они, снова обнявшись, наслаждались друг другом в этом…вкусе? Да, пожалуй. Тогда Таиссэ и вспомнила, как пахнут маленькие цветы. Они пахнут Килдан.