Который час? Время влюбиться.

Когда Мартен был в стрессовой ситуации, либо же в моменты, когда сотня мыслей вертелись в его голове с первой космической скоростью, и его демоны не оставляли его в покое, — был только один путь, чтобы выйти из этого беспорядка и какофонии, название которого был секс. И, Боже, как же он любил это. Он не мог представить никого, кто любил бы это порочное занятие больше, чем он сам. Это был подарок матери-природы, наверняка. И он чувствовал, что он был хорош в этом. Он знал, что может заставить человека под ним дрожать, кричать, стонать его имя достаточно громко, чтобы соседи могли услышать — и это то, чего он всерьёз хотел. Хотел, чтобы все знали его имя и имели представления о том с кем имеют дело в плане греховных утех. Лишь представления об этом заставляют его в абсолютном блаженстве прикрывать глаза и получать сладкое удовольствие. Однажды Фуркад выиграл огромный куш, в виде самого Антона Шипулина. Он не мог поверить, что ему когда-нибудь так несравнимо повезёт, ведь каждый раз когда они были вместе, Антон казался последним из всех людей, которые могли бы согласиться с его идеей, которая, смотрелась довольно абсурдной даже для него. Рыбак только закинул удочку, а рыбка уже попалась на крючок. Он предложил ему секс по дружбе. Мартен знал много синонимов для этого — удовольствие на одну ночь, секс без обязательств, выебать приятеля. Но самое офигенское это «друзья с пользой», весьма очаровательно, поэтому он больше всего склонялся именно к этому выражению. Это было именно то, что описывало его нынешние отношения с Антоном — Мартен мог просто позвонить ему, они встречались и занимались постельными делами, однажды, русский назвал это дело «чих-пыхом», Фуркад и представления не имел о том, что это означало, но ему понравилось. Иногда после этого Антон решал что-нибудь быстренько приготовить для них обоих, что не раз приводило к сексу на кухне. А если же Шипулин оставался с ним в одной кровати на всю ночь — к ленивому утреннему сексу. В любом случае, всё, что они делали вместе, или по отдельности, заканчивалось их потными телами и совместными стонами.

***

— Я неподражаем в этом, согласись? — с полной удовлетворённостью в голосе промурлыкал француз, откидывая руки за голову и удобнее устраиваясь на мягких простынях. — Ну, скажем так, габарит прошёл — неопределённо ответил Антон, пытаясь отдышаться и одновременно, лукаво улыбаясь, взмахивая рукой в воздухе, как бы показывая, что это было «50/50». — Ты пытаешься сказать, что я не сполна удовлетворил все твои потребности в сексе? — с явным сомнением спросил Фуркад, возможно, неосознанно нахмурив и сведя вместе брови. — Если и так, то что тогда? — русский заинтересовано приподнялся на локтях, смотря в упор на Мартена. — Ах, так, тогда в игру вступает собачий вариант — бодро хлопнув в ладоши, приподнялся Мартен и начала переворачивать возмущающегося и ничего не понимающего Антона. Шипулин знал — он знал, что Фуркад никогда не сможет нормально воспринимать его издёвки по поводу секса с ним. Он вечно вёлся и злился. Сколько бы француз не говорил, что секс между ними не имеет никакого значения для него и то, что это является просто одним из элементов в их взаимоотношениях, Антон никогда не верил этому, да и не хотел даже думать о контакте такого рода. Ещё до того, как Мартен предложил ему эти мимолетные перепихоны, он безоговорочно влюбился в этого эгоистичного, самовлюблённого гадёныша, который к тому же и мужиком является, что тоже ему не в плюс, но он всё же любил. Любил и чувствовал, что тот испытывает к нему те же чувства, хоть и не хотел в этом признаваться, поэтому Антон и не знал, как сделать так, чтобы Фуркад уже открыл глаза на свои же чувства, да и не особо стремился, чтобы узнать, если честно. До того момента пока к нему не нагрянул француз с его дьявольским предложением, тогда Шипулин то и понял, что вот оно то, что может ему помочь и как бы не хотелось впутываться во всю эту историю, он решился на это. Ведь он прекрасно понимал, что может и выиграть что-то с этого.

***

0:25. Это было время, которое Антон часто использовал, чтобы встать и уйти — это было не слишком поздно, поэтому не было никаких причин просить его остаться на ночь, он всё же был взрослым и сильным мужчиной, и использовать это время как предлог, чтобы он остался, уже вряд ли прокатит. Тем не менее, Антон сам решил задержаться и немного передохнуть, нежась в постели. Он повернулся спиной к Мартену, который опять глядел в потолок, подложив руки под голову. Простыни были в полном беспорядке, но кого это сейчас интересовало. На этот раз француз даже не стал упоминать о том насколько он был хорош сейчас, он выложился на полную. Он был так сосредоточен на теле Шипулина, что потерял всякий контроль над собой, выкладываясь на все сто процентов, и надеялся, что россиянин это оценил в полной мере. Но в чём Фуркад был действительно уверен, так это то, что Антон застенчив, иногда, может быть, даже слишком, но с ним он ведёт себя более уверенно и раскованно, он всегда говорит ему то, что думает, не боясь обидеть или оскорбить своими словами, каждый раз смеётся над его дерьмовыми выступлениями, даже сам проводя не лучшую гонку, но Мартен соврал бы, сказав, что ему это не нравится. И он также являлся лучшим соперником для него, вынуждая Мартена тренироваться всё больше и больше день ото дня. Антон тот, кто заставляет Мартена ощущать себя иначе. Фуркад начал чувствовать, как будто он был, может быть, слишком эгоистичен, принимая Шипулина за что-то должное в его собственной жизни, ничего не делая для него и наплевательски относясь к его мнению. Это было несправедливо. Это было не так. Антон заслуживает лучшего. Но и Мартен заслуживает лучшего. Антон был лучшим. Так значит Мартен заслужил его. Или, может быть, это были просто эгоистичные мысли. Скорее всего, да. Но Антон ни разу не сказал, что Мартен его чем-то не устраивает или то, что он им недоволен. Он этого не сделал. Он никогда не делал. Наоборот он принял его. И только сейчас Мартен понял, что Антон отдал свое сердце и душу с того момента, как сказал «да» этой сделке. Мартен открыл глаза еще раз, Шипулин уже одет в боксеры и ищет свои джинсы на полу. И прежде, чем он это сделает, француз коснулся его запястья, толкая его обратно на кровать, и как только тело падает рядом с ним, он крепко обнимает его, и неожиданное тепло, утешительное чувство начинает течь по его жилам. — Чего это ты удумал? — прошептал Антон, стараясь сердиться. Но биение его сердца сдаёт его с потрохами, Мартен чувствует, слышит, что тот реагирует точно так же, как и он сам. — Я собирался оставить тебя в покое. Мне уже пора. — Не надо. Ты никогда не должен оставлять меня. Я не разрешаю тебе этого. — пробормотал Мартен, принимаясь выцеловывать мягкие щёки Антона, который ничего не имел против таких действий, наоборот, нежно улыбаясь подставлял под поцелуи всё больший участок кожи. Сегодня Мартен понял для себя ещё кое-что. Он слишком любит этого взбалмошного русского паренька с милой улыбкой, чтобы просто взять и отпустить его от себя. Жаль только, что он так и не понял, что той рыбкой, попавшейся на крючок, был он сам.