Репетитор

Почти целую неделю светило солнце, но ни капельки не грело. Декабрь сразу объявил, что никого не будет жалеть и холода начнутся с первого же дня зимы. Несмотря на это, все продолжали заниматься своими делами: дети ходили в садик, ученики в школу, студенты в высшие учебные заведения, а работающие, соответственно, на работу. Каждый знал, что это необходимо делать. Сонгю же всегда был особенным. Начиная с самого детства по определенным причинам, о которых он пока не вспоминал, у парня была необычная жизнь. Позже, когда он осознал, что в сфере бизнеса и миллионов можно ничего не делать и расслабиться, все пошло по наклонной. Посещения школы скатились на «нет», и никому, естественно, до этого не было дела. Почему сейчас все возвращалось к тому же, что было раньше? В последующие несколько дней, после визита Кима в больницу, парень решил пересмотреть определенные моменты своей жизни. Нам не выходил у него из головы, давил на все уголки разума и заставлял думать о собственном поведении. Гю прекрасно понимал, что его тихой и беззаботной жизни давно пришел конец, поэтому нужно было в усиленном темпе меняться. После трех бессонных ночей Ким точно решил, что исправится. Станет нормальным и серьезным человеком. Не мог он жить дальше в своем мире, где клубы и пьянки занимали первое место. Теперь на первом месте были карие глаза, которые всегда улыбались и желали добра, пухлые губы, которые Сонгю вспоминал так часто, что приходилось кусать собственные от дикого желания их поцеловать. Но это было самое дикое желание из всех, которые остались. Теперь Гю боялся снова оплошать, и поэтому решил контролировать себя. Но, к счастью, животные инстинкты сами отошли на второй план и теперь Сонгю чувствовал лишь нежность к Ухену. Он часто пребывал в шоке от мыслей о том, что какой-то парниша вызывает бурю эмоций в нем. Нам изменил его частично, и Ким знал, что изменения еще не скоро прекратятся. Но Гю преодолел этот страх открыться ради Наму практически полностью. Сонгю так хотелось рассказать об этом младшему и извиниться, но он понимал, что так просто ничего не выйдет. Возле входа в больницу ноги продолжали разворачиваться на сто восемьдесят градусов, и он уходил домой. Гю не отвечал на звонки Хои и Дону, мало контактировал с родителями, но не грубил и, возможно, мог бы замкнуться в себе, но желание снова увидеть, как Ухен улыбается ему, как шутит и разговаривает с ним, перекрывало все мысли, и Ким продолжал бороться со своим внутренним дьяволом, который говорил бросить все, забить, как было всегда. После очередного запоя и самоанализа Ким принял нелегкое для себя решение — бросить пить и перестать посещать клубы. Это очень сильно отличалось от прежней жизни Сонгю, но другого выбора не было. Ухен должен видеть, что все это ради него, что все это из-за чувств и только хороших намерений. Гю вспомнил о музыке. Он пытался отвлечься благодаря ей, повторяя отрывки мелодии, которую начал создавать еще несколько месяцев назад, перед самым появлением Ухена. Потом же он был слишком занят уничтожением своего репетитора, с последующими попытками подружиться с ним. Теперь в голову «композитора» пришла мысль написать песню для Ухена. Может, так он сможет произвести новое, лучшее впечатление на младшего. В тот вечер он просидел за созданием своего извинения около шести часов, пытаясь излить всю душу и чувства. Гю так надеялся, что Ухен услышит его «крик», поймет, что все это было не со зла, что Ким жалеет и надеется на прощение. Творческие муки прервал звонок от Дону. В отличии от Хои, парень периодически связывался с другом и вводил в курс дел, чему Ким был благодарен. — Привет, где тебя носило столько дней? Учителя в бешенстве. Семестр заканчивается, а ты превысил все часы прогулов, которые только возможно. Сказали, что если не появишься в течение трех дней, тебя выгонят из школы. — Здаров. Проблемы некоторые возникли. Спасибо, что сообщил, буду иметь в виду. — Гю не хотел долго общаться, поэтому отвечал максимально кратко, но Чан любил поговорить, поэтому болтал без остановки. — Иметь в виду не значит прийти. — Может быть. — Дружище, не усложняй себе жизнь, посидеть пару часов на парах не такой уж и ад. — Дону был прав, и Сонгю это прекрасно понимал, но он был занят более важными проблемами. — Ладно-ладно, я правда подумаю серьезно. — Ты изменился. — Киму стало не по себе. — Раньше бы сказал твердое «нет», и дело с концами, а теперь хочешь подумать. Но, вообще, я рад твоей перемене. Правда интересно, что так повлияло на тебя. Ким молчал и не замечал, как на лице появился румянец. А Дону все-так же продолжал говорить то, что скопилось за дни, когда они не разговаривали. — Кстати, а ты знаешь, что тот парень, с которым ты дрался на крыше, все еще в больнице лежит? Ох, Хоя так врезал ему под конец. Мне его даже жалко стало. — Нет. Не слышал. — Конечно же, Гю не мог сказать, что знает все в подробностях. — А из-за чего вы сцепились? Ты же никогда ни с кем не дрался раньше, а тут такое… А еще! Почему ты просил Хою остановиться? Может, это твой знакомый или друг? — Дону говорил так быстро, что старший не успевал уловить все и обдумать, но ясно понимал, что дело касается Наму. К несчастью для Чана, в их дела Гю не хотел никого посвящать. — Дону. — Ким ответил серьезным тоном. Он всегда так реагировал на вопросы, на которые не мог ответить. И, конечно же, Чан его понял. — Я просто переживаю. В последнее время мы так мало общаемся, и я совершенно не в курсе, что происходит у тебя в жизни. Я тебя понял. Просто обдумай все правильно. — Киму всегда было уютно от громкого смеха Дону и спокойного голоса, поэтому он был в более дружеских отношениях с ним, чем с Хоей. — Я тогда еще как-нибудь позвоню тебе, окей? Или же приходи в школу, и там поговорим. Спокойной ночи. — Спасибо. — Гю сказал тихо, ведь для него всегда стоило труда — поблагодарить кого-то. Тем не менее ему надоело быть со всеми грубым, даже с теми, кто действительно желал ему добра. Сонгю еще долго обдумывал то, что сказал Дону, а особенно насчет школы. Он и правда уже скатился до самых низов, что для выпускного класса было неприемлемым. Гю подозревал: он давно стал сумасшедшим из-за Ухена, но все же решился на еще одну дурацкую вещь — начать учиться. Следующие пару дней оказались адовыми. Во-первых, вставать рано утром, чтобы собраться в школу, было чем-то нереальным. Найти учебники — вот одна из главных проблем. Во-вторых, видеть округлившиеся глаза одноклассников — слишком раздражало, поэтому парень иногда грубил тем, кто обсуждал его за спиной. А в-третьих, делать домашнее задание… На второй день пребывания в школе Ким осознал, что он давно уже отстал от всей программы. Даже то, что они разбирали с Ухеном, было давно забыто. Пришлось находить старые записи и пытаться разбираться самостоятельно. Когда же Гю решился подойти к старосте класса за тетрадями с лекциями, тот сначала испугался, что Ким Сонгю сошел с ума или же решил придраться по какому-то левому случаю. Ведь так было всегда. Но, немного отойдя от шока, все же поделился своими записями. Несколько дней школа гудела. Удивительно, что Менсу не слышал об этом. Видимо, был слишком занят своими делами. Ведь он, в отличии от Кима, в больницу к другу бегал каждый день. У Сонгю же было железное оправдание на этот счет — он не хотел показывать Ухену свою старую манеру, а пойти туда, когда хоть немножечко привыкнет к изменениям. Нужно же чем-то хвастаться. После четвертого урока Гю не выдержал и пошел на крышу, несмотря на дикий холод. Иногда ему казалось, что если будет часто сидеть на морозе, поймет, каково было Ухену, когда тот ушел ночью от Кима в порванной рубашке, как бежал к нему на поиски без куртки. Нам был готов на все лишь бы помочь Сонгю избавиться от маски безразличия и пофигизма. А Гю? Так отвратно и эгоистично поступил. — Что же происходит? Ким Сонгю бросил гулять по клубам и взялся за учебу? Можно объявление в газету подавать. — Прекрасные минуты покоя испортил сарказм Ховона. Тот раздражался, что его «друг», который был просто заядлым тусовщиком, любящим организовывать разные пьянки и спонсировать всех, вдруг отказался от этого. — Чего тебе надо? — Сонгю на удивление был слишком спокойным и не заметил настроения Хои. — Да вот хочу узнать, куда делся мой старый друг? Ты же совсем стал ботаником. На уроках сидишь, тетради у всех просишь, домашку делаешь. — Парень засмеялся, что аж эхо пронеслось по округе. — Давай начистоту. Ты переживаешь не обо мне, а о том, что тебе тусить не с кем. — Гю был все еще спокоен. Все нервы тратились только на Ухена, поэтому он не собирался тратить их на кого-либо еще. Но вот Хою это задело, и он также решил не упустить шанс зацепить за живое. — А давай начистоту. Может, ты на того парня хочешь впечатление произвести? Ты так умолял, чтобы я не бил его. А мог бы и спасибо мне сказать. Он бы из тебя лепешку сделал. И вообще, как так вышло, что какой-то обычный парень смог тебя побить? Да ты же мог потерять всю власть в школе, узнай кто-то об этом. Хотя с твоим теперешним образом жизни это скоро случится и так. — Медленно, но уверенно теперь и в Гю зарождалась злость. Хоя не понимал, где именно нажал на правильные точки, но все же он произвел именно тот эффект, который и планировал. — Хоя. — Гю поднялся на ноги и подошел к нему. — Твои такие взгляды на меня не действуют. — Парень усмехнулся. — А я и не собирался действовать на тебя взглядом. Ты мало что знаешь обо мне, но я могу сделать так, что тебя выпрут из этой школы по одному щелчку моего пальца. А может, мне пойти к Ухену и снять побои? Я его не бил, так что ко мне претензий не будет. Как ты смотришь на это? — Теперь очередь Кима была ухмыляться. Он не собирался драться еще и с Хоей или решать все криками. Достаточно сказать то, что действительно под силу Сонгю. Тем более у них отношения никогда не ладились и старший не будет жалеть об этом. — Так поступишь со своим другом? Тебе тот ботаник важнее тех, кого знаешь несколько лет? — Хоя часто лез не в свои дела и хотел узнать все до мелочей, поэтому не уклонялся от важных вопросов. — Я тебе еще раз повторю, если ты не понял. Мы не были такими уж лучшими друзьями, и ты это понимаешь не хуже меня. Я не собираюсь вводить тебя в курс своих дел. Но все же… Да, тот ботаник важнее тебя. Так что уйди по-хорошему и не трогай его больше. — Сонгю сжимал кулаки и пытался тем же образом сжать свою злость. — Не думал, что идиотизм передается. Я разочарован. — Знаешь, мне плевать как-то. Не твоего одобрения я жду. — А, точно. Своего нового друга Ухена. — Ты скоро свалишь? — С каждой фразой все больше обрывалось ниточек. — Придурок. — Хоя развернулся и потопал к выходу. Наконец они расставили все точки. — Да пошел ты. — Стало полегче. Это — правильное решение. Ховон бы не дал Ухену жить спокойно, хоть Гю не был уверен в том, что парень так просто успокоится. Но сейчас об этом не стоило сильно переживать. Через пару секунд из-за угла появился Дону. Видимо, он также хотел поговорить с Кимом, но Хоя опередил его, а лезть в их разговор никому бы не захотелось. — Ты как? — Он присел рядом с Сонгю и стал смотреть на пушистые облака. — Если честно, я думал, что это произойдет гораздо раньше. — У меня сейчас проблемы поважнее Хои. Он всегда любит играть с нервами в неподходящий момент. — Гю вздохнул и открыл тетрадь по математике. Он не собирался учить правила, просто почерк Наму успокаивал его. — Он был прав? Это все из-за того парня? — Голос Дону стал более серьезный. Сонгю знал, что тот не будет смеяться над ним из-за этого, но все же… — Я не хочу об этом говорить. Извини. — Ты ходил в больницу к нему? — Нет. — А пойдешь? — Не знаю. — Сонгю. — Дону немного прикрикнул. Гю не то чтобы говорить не хотел, он просто запутался. — Я не знаю. — Такой же громкий ответ полон отчаяния и грусти. Ким спрятал лицо между колен. Больше Чан ничего не говорил, лишь спокойно гладил по спине, пытаясь успокоить. Повторял, что все будет в порядке, но Ким не верил. Как бы он ни старался продумать план, ничего не выходило. Парень никогда не просил прощения за мелочи, а за такое Гю вообще не знал, как извиняться. После школы он заставил себя пойти в больницу. Именно в тот день впервые пошел снег. Сонгю думал, что снова уйдет. И так бы и случилось, не будь Ухена с друзьями на улице. Когда он заметил Наму, стало страшно, поэтому Ким не сдвинулся с места и продолжил наблюдать. Ему казалось, что младший изменился. Гю долго не видел его и старался запомнить каждую деталь. Нам так мило выглядел в куче одежды, покрытой снегом. И даже когда падал в сугробы. Ким улыбался, но сердце так болело оттого, что причиной радости Ухена не является он. Старший знал, что Нам даже не думает о нем в тот момент, да и, скорее всего, вообще забыл Кима за всю ту неделю. Все, на что был способен Сонгю, так это спросить у Менсу про состояние Ухена. Ему повезло, что Ким заметил и даже согласился подойти. Гю вел себя осторожно с ним и как можно вежливее. Ведь подружиться с друзьями Наму было очень важно. Или хотя бы показать, что он не опасен для общества, как все считали долгое время. Дальше у Гю просто началась настоящая ломка. Да, может, и странно, но так все и было. Сонгю ужасно соскучился, но все еще не мог просто прийти. Заявиться и выслушивать крики от Ухена? К такому парень был еще не готов. Гю боялся, но знал, что боязнь будет еще очень долго преследовать его. Пока он наконец не посетит Нама лично и не поговорит нормально. Ему было слишком одиноко, так как раньше он не думал ни о чем, а теперь понимал, что даже рассказать о проблемах некому. Конечно, можно Дону, но Ким так не хотел показаться слабым перед другими, поэтому молча терпел. Еще и двухчасовые разборки родителей в комнате не давали сосредоточиться. В последнее время такие ссоры часто возникали между ними, но Гю редко обращал внимание. В этот раз все затянулось надолго, а потом отец громко закрыл дверь и ушел на работу. Парень бы не вмешался, случайся это не так часто. Мама сидела на диване в гостиной и плакала. — Что случилось? — Тон Сонгю сразу же стал серьезным. — Ничего, все нормально. — Она быстро стирала слезы и успокаивалась. — Да я вижу. Опять отыгрывается на тебе из-за работы? И почему ты вышла замуж за него. Предупреждал же. — Просто тяжелая неделя. — Ну да, конечно. Поэтому каждый день одно и тоже. Надо будет в следующий раз высказать все. — Гю был зол. Как-то дошло до того, что отец и руку поднял. Тогда они с Сонгю не разговаривали с месяц, но толку не было никакого. — Не надо. Не хочу, чтобы вы снова не ладили. — Да я уже привык к этому. А вот ты — нет. Тебе нельзя волноваться. Разве забыла, что тебе и на дне рождения отца плохо было? А все от нервов. — Ой, кстати, молодец, что напомнил. — Она встала и направилась в комнату. — Ты куда? Не переводи тему. — Эта тема будет намного лучше. Тебе понравится. — Женщина принесла небольшой конверт, заполненный какими-то бумагами. Оказалось, что это фотографии с дня рождения отца. — Тут много разных. Выбери свои. — Она улыбнулась и протянула их Сонгю. — Там еще есть фотографии Ухена. Думаю, ему тоже нужно отдать их. — А-а… Угу. — Гю не знал, что ей ответить. — Он уже так давно не приходил. Что-то случилось? — Было видно, что мама переживала. Да она не меньше Кима скучала по нему, но парень ничего ей не рассказывал. — Да нет. Он заболел вроде. — И ты ни разу не навестил его? Так же нельзя. Обязательно сходи и фотографии заодно отдашь. У меня его адрес записан. Сказать? — А. Да, конечно. — Сонгю сильно разволновался, но надеялся, что мама не заметит этого. — Я тогда пойду посмотрю их? Когда Ким записал себе адрес Ухена и еще раз сказал маме не нервничать, то вернулся в комнату и лег на кровать. Он заранее чувствовал волнение, ведь даже не представлял, какие там получились фото. Их было действительно много, поэтому парень не спешил и медленно просматривал одну за другой, вспоминая те моменты. Оказывается, мама часто фотографировала их, когда они занимались обычной работой. Гю увидел фото, где они вдвоем убирались на улице и вспомнил, как они играли в футбол. Как Сонгю пытался это делать, а Ухен лишь смеялся и показывал, какой он крутой. Тогда Кима это бесило, но сейчас он был бы не против послушать, как Нам превозносит себя. Следующая фотография была уже с одним Наму, когда тот шел с подносом. Гю помнил до сих пор, каким Ухен был тогда красивым. Их общая фотография в беседке, когда парни что-то обсуждали. Он не помнил, что именно, но его радовало, что на фото они улыбались. Та пора была самой лучшей, но как же жаль, что Сонгю не понял этого вовремя. С каждым фото ему становилось все хуже, ведь он догадывался, что-то время сложно вернуть. Он подумал, что лучше будет отнести фото Наму домой, чтобы его мама их потом передала. Поэтому на следующий день он направился туда. Ким придумал речь, с которой хотел произвести хорошее впечатление на маму Ухена, но, к сожалению, никого дома не оказалось. Пришлось оставить фотографии в почтовом ящике. Киму бы хотелось лично увидеть реакцию младшего на фото. Может, он так же расчувствуется и вспомнит, что когда-то со старшим можно было весело проводить время. Но, пока он сидит дома, конечно же, ни о каких реакциях и речи идти не может. Лишь чудо могло привести Кима в палату Ухена, чтобы поговорить. Лишь неизбежность бы заставила действовать Гю так, как нужно. Это был первый и единственный раз, когда судьба повернулась к нему лицом и помогла добраться до больницы. Но какой ценой? На днях у мамы Сонгю начало болеть сердце. Как раз из-за недавней ссоры с отцом, и врач настаивал на том, чтобы она легла в больницу на обследование. Ведь такое состояние возникло не впервые. Да и отдохнуть от домашних дел и мужа не мешало бы. Ким был рад, что теперь Нам не сможет его выгнать из больницы, но поводов для беспокойства стало больше. Два его важных человека находились в одной больнице для лечения. Теперь Сонгю нужно было хорошенько собраться, чтобы успевать следить за домом, в котором отец практически не появлялся, за мамой, которая нуждалась в повседневных посещениях, и за собой, ведь прощения Ухена он так еще и не добился.