Алмазная история, или Мой Прекрасный Сахарок

      Бывали ли у вас когда-нибудь неловкие ситуации? У меня вот да. Собственно, именно меня они полюбили по непонятной причине и теперь случаются чуть ли не по пять раз на дню. Вот сегодня, к примеру, встаю я, значит, с кроватки и иду голышом на кухню водички попить. Сухость во рту, знаете ли, после бурных пятничных приключений. Протирая левый глаз спросонья, поворачиваю в нужном направлении, да как звезданусь головушкой о стену. Пришлось присмотреться. Странно, всегда казалось, что проход на кухню именно в этом месте, а оказывается, дальше и с другой стороны. Ладно, пить всё ещё хочется, да и фингал бы чем-нибудь прикрыть надо, так что продолжаю свой маршрут. Вхожу я, значится, на кухню, подхожу так спокойненько к кулеру, наливаю водички, оборачиваюсь и застываю с неописуемо перекошенной рожей. За столом сидят пожилые неизвестные мне люди и так ошарашенно меня рассматривают. В итоге оказалось, что проснулась я далеко не в своей квартирке, а сегодня уже давно не суббота.       Сбегая по ступенькам вниз и спасаясь от разгневанной тётки, чью дочурку я вчера (а может и не только вчера) оприходовала, я натягивала на себя куртейку, попутно уворачиваясь от летящих в мою голову предметов. У выхода на улицу одному из них всё же удалось достичь цели, так что наружу я вывалилась лицом вниз, радостно приветствуя проходящих мимо людей.       Уже сидя в машине, я смогла свободно выдохнуть. Давя правой ногой на газ, а рукой настраивая зеркало заднего вида, я нарушила пару правил дорожного движения и, перестроившись наконец в левый ряд, посмотрела на своё отражение. Если вы когда-нибудь интересовались творчеством Моне, то с лёгкостью сможете представить буйство красок на моём лице. Выудив из бардачка завалявшуюся там косметику, я принялась приводить себя в более-менее человеческий вид. Надо сказать, получалось у меня неплохо, пока пара пойманных мной канализационных люков не перечеркнули все мои старания, намалевав на лбу пару чёрных вертикальных линий, превращая при этом Моне в Пикассо. В довершение ко всему, откуда-то из-под сидения стал трезвонить телефон, так что, доверив руль своему колену, я нагнулась и принялась шарить освободившейся рукой по всему салону, поглядывая одним глазом на дорогу. К счастью, мир не без добрых людей и вещей, так что увидев тщетность моих попыток, ближайший пожарный гидрант предложил мне остановиться и продолжить поиски, не создавая аварийных ситуаций на дороге. Примерно в этот же момент мне удалось вытащить телефон и, приняв вызов, я вышла из машины. Встав под новорожденным фонтаном, я принялась тщательно оттирать со лба свои художества, однако водостойкая тушь лишь смеялась мне в лицо и любезно распространялась по всей доступной поверхности. В довершение ко всему ко мне подошёл милейший полисмен и, отказавшись выслушать мою душещипательную историю про то, почему мои права вот уже вторую неделю скрываются от своего хозяина, затолкал меня в патрульную машину и увёз в участок.       Идя по коридору в рассаднике доблести и чести, я всё никак не могла понять, что же вызывает такую бурную реакцию у милейших правоохранительных органов при одном лишь взгляде на мою достопочтенную персону. Мне пришлось побеседовать с четырьмя полисменами, объясняя каждому из них причину моего попадания в данную ситуацию. Последние две версии я даже приукрасила, добавив в неё пару драконов, киборгов и енотов на радуге. После сей процедуры мне разрешили сделать звонок, чтоб какой-нибудь знакомый самаритянин привёз мне документы или же просто подтвердил мою личность, и забрал домой.       Часа через два за мной приехал Джонс. Это мой друг детства. Когда-то, когда мы были совсем маленькие и ходили в один детсад, Киля решил признаться мне в любви. Было это так: подтянул он, значит, шортики, заправил в них кофту, отодрал от волос жвачку и с варварски сорванным тюльпаном с городской клумбы пошёл в песочницу, где восседала та, что покорила его сердце, то бишь я. Выслушав его сбивчивую речь, я пнула ухажера сандаликом в голень и убежала прочь. А что, мне тогда Кира нравилась из соседнего дома! С тех пор мы друзья. Увидев его на пороге сего увеселительного заведения, я порядком удивилась, так как звонила я совершенно другому добродетелю. Уже в машине Киля поведал мне о том, что его на сей героический поступок сподобил Август, так как самому забирать меня отовсюду, как он выразился, остоюбилеело. Вообще, Август был третьим в нашей маленькой шайке. Мы даже группу сколотили и выступали в местном кафе, хотя оно и не в чём не виновато. Привычка у нас такая - делиться своим творчеством с теми, кто не успел убежать. Август, например, барабанщик. Он мастерски лупасит по всему, что способно издавать звук, так что, если окажитесь рядом, бегите! Киля же гитарист, ну а я прекрасный обладатель чудесного, временами фальшивого, голоса и вдобавок могу проиграть на синтезаторе от высоких нот к низким и наоборот. Мы играли и в кафе, и в барах. Гитарист был алкоголиком, барабанщик курил запрещённые растения. Я увлекалась приличными женщинами, а это было хуже, чем пить и курить.       Мой доблестный рыцарь свернул к супермаркету и, оставив меня в машине и предварительно открыв окно, упорхнул в обитель лимонадов, замороженного мяса и готового фастфуда. Сканируя пустую парковку на предмет чуда чудного да дива дивного, я меланхолично пришибла комара, вольготно устроившегося на моём лбу и вспомнила про наведённый утром марафет. В ту же секунду на меня снизошло прозрение, и я спешно схватилась за зеркало в машине. К несчастью, моя неуклюжесть вкупе с моими физическими данными давали поистине убойную комбинацию, так что я теперь любовалась собой в оторванное зеркало. Надо признать, что моё лицо выглядело изящнее, пока демонстрировало творение великого Пикассо, нежели сейчас, когда его можно было смело фотографировать на разворот учебника по медицине в раздел "Трупные пятна". Моё увлекательное занятие было прервано ангельским говором откуда-то из-под соседней машины. Подергав за ручку и сообразив, что Киля запер меня ради какой-то нелепой безопасности окружающих, я, недолго думая, нырнула в окно. Кряхтя и извиваясь, моё стройное, как молодая осинка, тело стало медленно вываливаться наружу. И всё шло прекрасно, пока дело не застопорилось в пункте сбора калорий и поиска приключений. На этот раз моя жопка категорически отказалась от подвигов и решила дождаться своего хозяина в машине. Что ж, я не из пугливых, меня этим не проймёшь! Я заглянула под соседний автомобиль и обнаружила там обладателя того самого ангельского пения.       - Кис-кис-кис!       Кот заткнулся и уставился на грубияна-безбожника, что так по варварски прервал его какофонию.       - Киса, иди сюда!       Я постучала рукой по асфальту, добавив пару ударов головой. Так, для верности. Зверь любовался моим распрекрасным лицом несколько секунд, затем снисходительно подошёл. Я же как истинная добрая душа, решившая спасти несчастного от жизни бездомного певца, милостиво сгребла его в охапку и попыталась вернуться в машину. Эх, легче сказать, чем сделать. Пришлось дожидаться, пока мой ненаглядный друг вернётся и высвободит непутевое тело из варварского плена железной махины.       Надо сказать, Киля ржал долго. Пока я ругалась страшнее сомалийской братии, а моё бренное туловище скакало одной частью в машине, а другой на улице, Джонс, всё ещё похрюкивая от смеха, грузил в багажник полуфабричные дары природы. Сделав пару унизительных фотографий, Киля всё же сподобился вытолкать виннипухово подобие из окна. Я приземлилась удачно. Как раз рядом со своей самооценкой. Мы полежали немного, погладили кота и, собрав остатки гордости, полезли обратно в машину. На этот раз нормально, через дверь.       Мне удалось скрывать кота до самой берлоги Августа. Да и Киля заметил его только потому, что тот снова завёл свою ангельскую шарманку. Я думаю, он сделал это специально, выступление на бис, так сказать. Джонс, конечно же, начал протестовать, дескать нельзя тащить кого попало в чужой дом, но я была непоколебима. Я знаю, в глубине души Август любит животных, просто ни разу об этом не упоминал.       Мы остались ночевать у Бута дома. Сам же хозяин отсутствовал, прикрываясь какими-то неотложными делами, и обещал явиться лишь утром, чтоб сообщить нам нечто важное. Я думаю, это будет что-то интересное.       Наутро вся квартира была окутана лёгким флером моей непоколебимости. Мы с Джонсом, как проклятые, носились из угла в угол, пытаясь найти источник благоухания. Искали, искали и нашли. В одном из сапогов Августа. Чтоб вы знали, насколько это опрометчивый и подлый поступок со стороны кота, те сапоги стоили дороже моей машины, которую сам Бут называет итогом порочной связи между стиралкой и пылесосом.       Мы схватили сапог и побежали его отмывать, пока не вернулся его счастливый обладатель. Мыли, мыли, Киля даже поёрничать успел, потом сушили на батарее, завернув в газетку. От запаха вроде избавились. Впрочем и от цвета тоже. Сапог стал напоминать останки пегой козы, погибшей от праведного гнева Одина.       Мы с Килей знакомы больше 30 лет и понимаем друг друга без слов. Молча переглянувшись, мы кивнули друг другу, как это обычно бывает в крутых фильмах, и засунули злосчастный сапог за шкаф.       Вскоре появился и сам Август. Довольный и сияющий, как медный тазик на солнце воскресным утром, он усадил нас на диван и, вытащив из кармана конверт, положил его напротив наших ничего не понимающих физиономий.       - Сегодня вы летите в Лондон!       Сейчас, наверное, самое время рассказать, чем мы вообще зарабатываем на жизнь. Есть два вида воришек: те, что крадут колу за 20 центов, и те, что предпочитают Ван Гога за 80 млн долларов. Мы из второй категории. И если перед нами 2 билета в Лондон и сияющий Август, значит, есть новое дело. Ой, чует моё сердце, то ли ещё будет! Не зря меня с детства к прекрасному тянуло.