Измена измене рознь

      — Ты опять был у него! — кулак Жени врезается в стену в паре сантиметров от головы Спуна, — Ты же обещал, Дань!       Поперечный дергается в сторону и фырчит, как недовольный рыжий кот.       — Мы снимали…       — Что? Порно?! — Баженов прерывает парня, зло смотря в глаза, — Дань, ты когда-нибудь перестанешь выставлять меня идиотом?       Поперечный хмурится, немного по-детски сдвигая брови. Странно видеть этого улыбчивого парня таким, но Женя не показывает удивления.       — Жень. Я не вру тебе, поверь, — рыжий проводит ладонью по груди парня, наверное, пытаясь успокоить. Но Евген лишь недовольно фырчит, недоверие блестит искорками злости в его глазах.       — Когда-нибудь я убью тебя, Поперечный.- хмыкает в конце концов обзорщик, обнимая Данилу за талию.       — Надеюсь, что ты будешь об этом жалеть, — так же хмыкает рыжий, обнимая брюнета за шею и смотря в глаза.       Женя поднимает комика, заставляя его обвить талию брюнета ногами и придерживая под попу. Раздражение и недовольство никуда не делось, поэтому Евген, целуя шею парня и оставляя засосы, частенько прикусывает нежную кожу Дани.Тот недовольно фырчит, иногда матерится сквозь зубы, но не дергается. Может, понимает, что заслужил?       Баженов укладывает парня на кровать, которую Даня принципиально не застилает, и облизывается, смотря на комика так, как смотрит волк на загнанную в угол овечку. Похоть не в счет.       Наверное, именно это привлекало Женю в их отношениях: Даня мог быть идеальной жертвой, не являясь таковой по существу. Странно, но это добавляло той нотки, которой недоставало многим парам.А Евгену повезло. Может судьба, может Бог, в которого Даня и его пресловутый Руслан не верят.       Баженов недовольно фырчит, дергая с рыжего сволочную рубашку, что никак не хотела сползать с плеч комика. Поцелуями он опускается с шеи парня к его груди, дразня языком чувствительные соски Поперечного, чуть прикусывая их. Брюнет с удовольствием слушает стоны, еле сдерживаемые, но такие сладкие для слуха Евгена.       Поперечный еле-еле расстегивает свои джинсы, но стянуть их не может: у него просто не получается управлять дрожащими руками, словно у наркомана в завязке. Но нет, всего лишь какое-то волнение, что смешивается со сладко-приторным предчувствием скорого соития с любимым. Лирика, но Даню она устраивает.       Евгений хмыкает, смотря на потуги любовника раздеться, цокает языком, помогая парню стащить джинсы и откидывает куда-то на пол. С утра они будут или под кроватью, или под шкафом, а, может, окажутся в углу комнаты. Магия. Но так было каждое утро. Может у Данилы квартира под заклинаниями? Или духи? Женя про себя замечает, что надо будет освятить квартиру парня, хотя бы в тайне от него, ведь материться начнет и возмущаться. Слишком уж он ценит свое личное пространство.       Баженов достает смазку из кармана своих брюк, размазывает по пальцам и начинает разрабатывать парня, целуя его шею. Даня выгибается, как настоящий кот, урчит от нежных, иногда переходящих на резкие, движений. Даже это у Поперечного выходит как-то особенно, что привлекает брюнета в нем еще больше, чем странный юмор.       Но комик никогда не хотел ни быть, ни казаться бревном, поэтому, тяжело дыша, он дергает майку с Баженова, на что тот усмехается и расстегивает свои брюки, стягивая их. Даня гладит грудь обзорщика, урча, прикасается губами к шее брюнета.       Евген хмыкает, проводит ладонью по животу парня и, подняв ноги парня и держа их под коленями, резко входит в такое желанное и податливое тело. Данила прогибается, стонет, сжимая ладони на его плечах. Женя начинает двигаться, сразу ускоряясь, целуя шею комика, чуть покусывая ее. Поперечный изгибается, аки кот под валерьяной. А может Женя и есть та самая валерьяна? Личный наркотик для Дани. Странный, неповторимый, вызывающий смешанные чувства.       Резкие и быстрые движения Баженова, стоны и всхлипывания Поперечного. Все это так привычно, но, одновременно, каждый раз неповторимо и волшебно. Женя знает, как сделать больно и приятно, Даня это принимает, и ему это нравится очень. Нравится настолько, что он готов хоть каждый день выводить обзорщика, чтобы он был еще свирепее в стремлении пометить комика, доказать ему или самому себе, что Данила только его, только Баженова. Выбивая стоны из парня, Евген прикусывает ключицу парня и кончает, оставляя яркий след с кровоподтеком. Поперечный кончает следом, громко простонав и прижимаясь к парню.        Он дрожит, как котенок, а Женя ложится рядом, прижимая парня к себе, гладит по волосам, пытаясь успокоить дыхание. Даня начинает тихо урчать, устало обнимая своего « хищника ».       — В следующий раз одним перепихом ты не отделаешься, понял? — фырчит Баженов, прижимая к себе такого милого ребенка, смотрящего на него извиняющимся взглядом.       — Но мы правда ничего не делали. по крайней мере того, что мы делаем с тобой, — чуть прищурившись, смотрит Даня в глаза Евгену.       — Да понял я, — недовольно фыркнул Баженов, — Дал бы вам Миша что-нибудь сделать? Да и одеколон его даже у меня, самого стойкого, что хотите опустит и не даст подняться.       — Надеюсь, что ты сейчас про настроение, — хихикнул Даня, сжав ладонь парня, прижавшись к нему, — Я люблю тебя, Евген, люблю…       Они засыпают, обнимая друг друга, зная о чувствах, которые постоянно твердит Даня, но о которых молчит Баженов. Просто для любви не нужно слов. Доверие, ну и ревность любимого, которая скажет Поперечному больше, чем чьи-либо слова