Улей

Бег – не такая уж и серьезная физическая нагрузка. Я бы даже сказал, что неспешный, расслабленный бег вообще не нагрузка. Но не тогда, когда ребра сломаны. Даже если я дышал только животом, воздуха мне все равно не хватало, а каждое сотрясение корпуса причиняло сильнейшую боль. Я сдался, не пробежав и четверти круга по тренировочному залу, перейдя на обычный шаг. В глазах потемнело, и меня мучил настоящий приступ удушья. Сделав еще десяток шагов, я и вовсе остановился. - Задыхаешься, сопляк? - послышался за спиной голос Грута. Когда он успел прийти я так и не заметил. - Задрал гимнастерку, живо! – потребовал сержант. Задрать я мог только рубашку, видимо её в Улье и называют гимнастеркой. Сержант молча постукивал пальцами по ребрам, а я пытался сдержать стоны, но в итоге тихо скулил, как щенок. Сильнейшая боль изматывала и лишала годами наработанной выдержки. Мне было стыдно, что цзы’дарийский офицер не в состоянии молча вытерпеть переломы ребер. - Ты трус и слабак, - сказал Грут. - Заражения нет. Ты опозорил тренера идиотским попытками лечиться. За это будешь бегать, пока мне не надоест на тебя смотреть. Пошел! - Да, господин сержант, - выдохнул я и пошел, потом побежал, если это можно было назвать бегом. Время снова растянулось в одну бесконечно длинную пытку, наполненную болью, где меня волновали только две простые вещи. Вдох. Выдох. Сутулые фигуры васпов в горчичной форме изломанными тенями мелькали рядом. Кто-то бежал быстрее меня, кто-то так же еле переставляя ноги. Единожды мне удалось увидеть Тезона и даже услышать его ободряющий шепот. Держусь я. Хотя должен упасть. Мне казалось, что именно этого так упорно добивался сержант. Видел я и долговязого васпу, легкой трусцой наворачивающего круги. Если Публий прав и они действительно генно-модифицированы, то явно намного крепче и выносливее нас. Осознание того, зачем мы на самом деле прибыли на эту планету стало последней отчетливой мыслью перед бессознательной связкой «вдох-выдох». Я больше не цзы’дариец, я робот, механически переставляющий ноги. Вдох. Выдох. Воздуха почти нет, а я все бегу и бегу вперед. Последние два шага я сделал прямо в черную пропасть. Помню расплывчатое лицо сержанта, который хлестал меня по лицу. Помню, как надо мной яркими метеорами в бездонном космосе проносились потолочные светильники. Помню холод допросной, который был даже приятен горящему огнем телу. А спасительное забытье все никак не шло. Сержант что-то орал мне в ухо, я слышал каждое слово, а вспомнить не могу. Я видел Тезона, молчаливой глыбой возвышающегося у входа. Нет, это был не Тезон, а отец в горчичной форме, с рукавами, заляпанными чем-то темным. Он смеялся надо мной и говорил, как сильно разочарован своим сыном. А потом просто повернулся спиной. Стойкий, несгибаемый, с той самой генеральской осанкой, которую мы, кадеты, сравнивали с боевым посохом. А я все рассказывал и рассказывал отцу про маму и про наш домик в горах в зарослях можжевельника, пока тьма не проглотила меня. *** Открыв глаза я увидел долговязого васпу, который теребил меня за плечо. - Живой? – спросил он, вглядываясь в меня. – На! Я с трудом сфокусировал взгляд на узкой ладошке васпы. Долговязый протягивал мне белый кубик не то соли, не то сахара. - Спасибо, - с трудом выговорил я, отодрав от нёба прилипший язык. Мне показалось, что васпа смутился, а потом, насупившись, пробормотал. - Я - Дин. Я давно заметил, что имена васпов состояли из одного слога: Грут, Зорг, Фил, Харт, Дин. И моё Да-ри-он должно звучать слишком непривычно. Тогда я назвал фамилию. - Лар. Подарок оказался кусочком сахара, который я немедленно разгрыз. Со вчерашнего дня ничего не ел и не пил, укол «дохляк» от Публия не в счет. - Ты странный, - задумчиво проговорил Дин. - Ведешь себя не правильно. Мыло. Зачем забрал? - Не хотел, чтобы тебя били. Из-за мыла, - ответил я, стараясь перенять местную отрывистую манеру речи. – Это слишком. Думал, сам спрячу. - Сержант везде найдет, - усмехнулся васпа, - даже в заднице. Смеяться со сломанными ребрами мне было противопоказано, поэтому я молча давился улыбкой. Васпа задумался, взгляд его потух. Я понимал, что Дин или прямо сейчас делает вывод из произошедшего, или обдумывает то, что решил раньше. Мне нравился этот паренек. Сильный. И не смотря на все пережитое живой и бойкий. - Ты, - сказал Дин и склонил голову на бок, снова беззвучно шевеля губами. Не даются длинные слова, – бла-го-род-ный. Мне нравится. Опасно только. Думай чаще. Я едва заметно выдохнул и улыбнулся. - Буду чаще. А зачем тебе мыло? Васпа снова усмехнулся и опустил глаза. Потом медленно, будто нараспев произнес. - Будем стирать форму. По-ка-жу. Я удивленно заморгал. Форму разве не мылом стирают? Зачем тащить его с кухни? Но спросить не успел, Дин резко вскинулся. - Рядом. Кто-то есть. Отменный у него слух. Я ничего не заметил. Васпа отшатнулся к стене и побледнел. У меня сердце трепыхалось и подпрыгивало. Если это Грут, нам конец. Но на пороге допросной, тихо отодвинув дверь, возник Тезон. И прежде, чем сжавшийся в пружину васпа на него набросился, я быстро прошептал. - Это Тур. Он свой. Мы из одного Улья. - Забыл чего? – недобро поинтересовался Дин. В ответ разведчик молча показал на меня глазами и тихо спросил: - Живой? Я кивнул, а Дин сделал шаг назад, вытаращив глаза. Будто у нас с Тезоном росли рога и сзади болтались длинные хвосты. Потом васпа недовольно поджал губы и выдал. - Оборзели, пе-ри-фе-рия. Дружбу водите? - Нет, - выдохнул разведчик. Я видел, как напрягся Тезон. Знает уже о местных запретах. - Присматриваю за ним, – осторожно сказал лейтенант Тур. - Дурной. - Есть мальца, - васпа опять усмехнулся, - так себе у вас сержанты. В головном крепче бьют. И толку больше. Последние слова он произнес с явными оттенками гордости, чуть приподняв подбородок. Потом снова прислушался и юркнул в дверь, оставив нас с Тезоном. - Как нашел меня? – спросил я разведчика. - За твоим знакомым проследил, - ответил Тур, тоже прислушиваясь к звукам снаружи. – С дисциплиной тут строго. Я лег в ячейку неподалеку. Смотрю – метнулась тень. Удивился, пошел за ним. Что это было с мылом? Я, по-моему, четко и конкретно приказал тебе не лезть туда, куда не просят. - Сымпровизировал, - ответил я, не вдаваясь в подробности. Время дорого, - уходить надо, Тезон. Я не ною и не жалуюсь, но мертвые мы вообще ничего не доложим. - Это головной Улей, - твердо сказал разведчик, - ты хоть представляешь, какая это удача? Я не уйду пока не увижу Королеву. Проклятый карьерист. Со злости я сжал челюсти так, что зубы скрипнули. - Терпи, Дарион - с нажимом произнес Тезон, - завтра будет легче. - Лар, - кисло улыбнулся я, - зови меня Лар. Как васпу. Лейтенант кивнул и тоже ушел.