Парадокс Гиббса

Наруто отодвинул пустую чашку из-под рамена и посмотрел на запечатанный стаканчик с апельсиновым желе. Взял по привычке для Саске, но лакомство осталось невостребованным. В плеере надрывался Letzte Instanz, и он ничего вокруг не замечал. Неожиданно наушник вылетел из уха. Сакура хлопнула его по плечу: — Что слушаешь? — девушка поднесла динамик к себе. И отбросила провод. – Фу! Гадость! С каких пор ты начал слушать немецкий рок? — Фолк-рок, — со знанием дела поправил Наруто. — С некоторых. — Все равно, — она села напротив, шумно втягивая через трубочку Кока-Колу. — Учиха даже музыку свою тебе навязал. Кстати, где твой альфа-самец? Наруто пожал плечами: — Где-то. А что? — Да странно просто — ты без него сегодня. Ну да, они вчера немного… повздорили. Хотя, у них ничего не бывает немного. Если любовь, то до полной потери ориентации, во всех смыслах. Если ругань, то со всеми вытекающими, вплоть до падания со стен картин от криков и выноса вещей. Вчера Наруто с друзьями пошли в город по делам. Саске, стараясь не показывать обиды, что остался в арьергарде, сказал: — Ну конечно, ты же свободная личность, сам выбираешь, с кем проводить время, - но, Господи, кого он пытался обмануть, Наруто знает его, как облупленного. На самом деле они готовились к Новому году, и Узумаки покупал ему подарок. Музыкальный диск, который Саске давно хотел. Который они вместе хотели. Наруто обернулся быстро, но вот Учихи дома не оказалось. Кое-как до него дозвонившись, Узумаки выяснил, что тот встретился со своими приятелями, которых уже долгое время игнорировал. «Сейчас приеду» — и он уже мчится в такси в глухой спальный район. Вообще-то, Наруто давно хотел познакомиться с друзьями Саске, но тот был против. «Тебе будет неприятно» — говорил он, ссылаясь на то, что все они геи. «Но я ведь теперь тоже» — парировал Наруто, Саске выразительно молчал. Но сегодня у него будет возможность. Старый обшарпанный двухэтажный дом — притон извращенцев, как сказал таксист — встретил его громкой музыкой и шумом места, в котором собралось много нетрезвых людей. Он шагнул в помещение, лучась радостной улыбкой: — Привет всем! Голоса смолкли, Наруто рассматривали очень внимательно. Оценивающе. И в этой тишине очень четко прозвучал голос Саске: — Придурок, не улыбайся им так. Многие засмеялись, неловкость прошла. Учиха угрюмо сидел в углу в кресле и потягивал пиво. Наруто присел на ручку. Саске протянул ему бутылку, следом недокуренную сигарету. В пепельнице лежали несколько бычков, стлевших до половины. Как всегда, одна сигарета на двоих и одна бутылка. Наруто тоже привык оставлять половину, и если Саске нет рядом, приходится бычковать. Через пятнадцать минут он чувствовал себя, как рыбка в аквариуме. С его коммуникабельностью перезнакомиться со всеми и подружиться было не проблемой. Ему казалось, что у гонимых заложников своих нескромных фантазий должно быть все, как мексиканском сериале, но оказалось слишком повседневно. Молодые и постарше, симпатичные и не очень, они обсуждали очень простые проблемы — кто-то с кем-то расстался или сошелся, кто-то кому-то изменил, у кого-то проблемы с учебой, у кого-то с работой. Что-то купить, что-то продать, куда-то пойти – все, как у обычных пар, ничего сверхъестественного. Наруто был немного разочарован. Но многие из них оказались люди, приятные в общении, и он скоро об этом забыл. То неприятное, о чем говорил Саске, началось несколько часов спустя, когда большая часть присутствующих перепилась. На диване двое разложили, кажется, несовершеннолетнего парня, по углам обжимались парочки разной степени одетости, по двое, по трое, в одном месте даже четверо. Некоторые ушли в спальни наверху, а кто-то продолжал спокойно пить у барной стойки. У Наруто выпадал глаз, глядя на этот разврат. Учиха, тоже уже довольно пьяный, забрал у него какую-то по счету бутылку, потянул к себе на колени и сказал, обдавая пивным перегаром: — Не смотри на них, смотри на меня. — Я и так все время смотрю на тебя, — улыбнулся Наруто. Саске свой ответ зажевал поцелуем. Фоном шли разговоры, музыка, стоны. Они и раньше целовались при свидетелях, но сейчас Наруто это казалось… гадким. Саске задрал толстовку и гладил его живот, но Узумаки это не возбуждало, хотя до этого хватало пары прикосновений. Он хотел сказать, что ему не нравится, когда почувствовал на спине еще чьи-то руки. Учиха, который в этот момент его обнял, оттолкнул их и резко встал, пихнул парня, который и так еле стоял, схватил Наруто за руку и потащил к выходу. Было довольно холодно, и хмель скоро выветрился. Через два квартала быстрой ходьбы Наруто спросил: — И ты так каждый вечер проводил? Саске молчал. — Учиха! — Не каждый. — О, это должно меня обрадовать? — Узумаки остановился, Саске тоже. — Не каждый, но проводил? Пока ты там кого трахал, еще кто-то пристраивался к тебе сзади? — Да, Наруто, — Учиха был трезв и зол. В его голосе проскользнула нотка сарказма. — Такова жизнь современного гея. Прости, что забыл тебя предупредить. Наруто задохнулся возмущением, но решил не заостряться на шпильке: — Я не хочу, чтобы ты с ними виделся. — Почему? Они мои друзья, — развел Саске руками. — Ты же со своими встречаешься и гуляешь. Почему я не могу? — Я покупал тебе подарок! Ты не мог пойти со мной! — Я знаю, что ты мне покупал. И я не запрещаю тебе общаться с ними. Пожалуйста! Но и ты мне не указывай. — Друзья должны быть нормальными, а не такими! — крикнул Наруто. Он забыл, что уже поздно и люди спят. — Они мерзкие. — Я такой же, как они. Значит, тоже мерзкий? — Учиха махнул проезжавшему мимо такси. — Эй, у нас осталось мало денег. Мне пришлось сюда добираться на тачке. Саске отмахнулся от него и сел в машину. — Свинья, не смей уезжать, когда я с тобой говорю! —, но улица уже была пуста. Когда Наруто добрался до дома, Саске спал. Или прикидывался. А утром не разбудил его, и Узумаки проспал первую пару. Он привык полагаться на Учиху, так что даже будильник никогда не заводил. Из принципа Наруто весь день ему даже не писал эсэмэски, тот тоже молчал. И на обед в столовую не пришел. К ним подошел Шикамару. — Ты один? — спросил он удивленно. Наруто кивнул: — Почему вас это так удивляет? — Да потому, что последние три месяца вы, как сиамские близнецы. Не знаю только, чем срослись — жопами или еще чем-то? По-моему, даже в толчке на один унитаз ссыте. Если звучит твоя фамилия, значит, Учиха где-то рядом. Проверим? Узумаки! — Нара огляделся и приподнял брови. — Странно, сегодня пароль не работает. Что, случился мини-апокалипсис, и Учиху забрал демон? — Да что вы докопались до него? — вспылил Наруто. Сакура потрясла пустым стаканом и отставила в сторону, сложила руки перед собой, навалилась грудью на стол. — Наруто, ты в зеркало на себя смотришь хоть иногда? — Иногда, — он понял, куда клонит подруга. — Оно и видно. Ты же так поменялся сильно, когда начал с ним встречаться. Похудел. Язык проколол, — он действительно это сделал. Для Саске. — И татуировка эта. — Да ее даже не видно! — Учиха увидел тату на одном сайте и сказал, что стилизованная под солнце спираль на животе выглядит очень сексуально, так что он даже не раздумывал, делать или нет. — Зато ты уже успел всем похвастать, — вставил Шикамару. — Ты носишь его вещи и слушаешь его музыку, — подхватила Сакура. — Ты скоро думать, как он, начнешь. — Достали! — Наруто с грохотом отодвинул стул и поднялся. Уже в дверях он услышал громкий голос девушки: — Ну как еще до него донести? В чем-то они правы. Наруто с Саске несколько лет дружат, но встречаться стали совсем недавно. И он действительно многое перенял от Учихи, как и Учиха от него. Но это не их дело! Наруто все устраивает. И он чувствует себя неполноценным без него. Наруто точно знал, где искать Учиху. Чуйкой чуял. И не ошибся — тот сидел в парке позади университета и читал учебник. Точнее, взялся за него, когда засек Узумаки. Наруто сел рядом: — Ты ел? Саске покачал головой, по-прежнему пялясь в книгу. Узумаки протянул ему бутерброд, пакетик сока, желе и ложечку. Учиха обожал желатиновый десерт, а вот у Наруто была аллергия на апельсины. Пока Саске ел, они молчали. Потом Наруто вытянулся на траве и положил голову ему на колени, посмотрел вверх: — Мириться будем? Саске смотрел, поджав губы. Все еще дуется. Узумаки придвинулся ближе и потерся носом о ширинку, потом губами. Там стало тверже. Наруто помял бугорок, с удовольствием отмечая, что он становится больше. Саске склонился над ним и прикрыл его голову учебником. — Ненормальный, ты что делаешь? — спросил он со смехом. — Ну, так что? Без обид? — Узумаки посмотрел на дело губ своих и подумал, что в его брюках сейчас как-то очень похоже. Саске кивнул. — И ты не будешь с ними больше видеться? Учиха задумчиво скривил губы и выгнул бровь. Он так быстро не сдается. Но Наруто знал, если он немножко покапризничает, Саске для него даже цыганочку спляшет. Хоть и не умеет. — Пойдем домой? Мы вчера кое-что не закончили. В одной комнате они жили с Саске пятый год. Когда Наруто въехал в общагу, Учиха уже был там. Представившись, он сразу предупредил «Я гей». Наруто шарахнулся от него в ужасе. Новый сосед оглядел его нагло с ног до головы, усмехнулся: «Ты не в моем вкусе, расслабься». Естественно, Наруто ему не поверил и несколько ночей не смыкал глаз, дергаясь от каждого шороха с соседней кровати, справедливо опасаясь за свои тылы. В представлении Наруто геи были смазливыми стареющими интеллигентами, вечно жеманничающими, кокетничающими, строящими глазки всем мужикам, пристающими ко всем без разбора и вставляющими через слово «праативный». Саске был смазливым, но на этом все сходство заканчивалось. Он был совершенно обыкновенным парнем. Занимался таеквондо, учился, гулял и увлекался фотографией. Ну, может, тщательнее других ухаживал за собой. Но Наруто, для которого забота о себе заключалась в чистке зубов да расчесывании шевелюры раз в неделю при хорошем настроении, не считал, что укладка волос и чистая одежда каждый день признак гомосека. Так что, на первый взгляд, Учиха Саске был нормальным. Да и на второй тоже. Наруто скоро в этом убедился и перестал подозревать соседа в навязчивой идее покуситься на его невинность. Тем более что Саске не предпринимал для этого никаких попыток. Они удивительно гармонично вписались друг в друга, общались, но не навязывались. Наруто было любопытно, но он не считал правильным задавать вопросы, ведь Учиха не лез в его личную жизнь. Иногда Саске просил Узумаки предоставить ему комнату на два-три часа, но Наруто это не напрягало. Следов преступления он ни разу не обнаружил. Так что тема неформальности не поднималась. Правда, эта неформальность проявлялась не только в выборе партнеров, но и во внешнем виде. Во-первых, пирсинг. В ушах, языке и там, как намекнул Учиха. Во-вторых, татуировки. На правом боку надпись на латинском, и хрен знает, что она значит — на вопрос Учиха ответил «Учи языки, бездарь». Под правым локтем замысловатая кельтская хрень, а на левой лопатке крыло черного цвета. «Почему оно черное?» — спросил Наруто — «Потому что я не ангел» — усмехнулся Саске и прикусил зубами шарик пирсы в языке. Наруто это раздражало больше всего, и Учиха об этом знал. Вообще, сосед его был дерзким, наглым, бесцеремонным, бесстыжим и вызывающим. Так отзывались о нем другие. Мало кто так откровенно показывал свои предпочтения. Плюс, он никогда не опровергал слухов, которые вокруг него витали. Отмалчивался и презрительно кривился. Всем видом показывал, что валит большую кучу на этих сплетников. Но Наруто знал, что Саске не такой. Он был пунктуальным, иногда до матов педантичным, прагматиком до мозга костей и ответственным, особенно в учебе. Перед экзаменами он мог не спать по несколько ночей. Утром заливал в глаза по полбутылька капель и шел на занятия. И только после он позволял себе расслабиться и пойти гулять. Год они прожили, не мешая друг другу, не напрягая друг друга, иногда помогая. И сдружились на первых летних каникулах. Наруто некуда было уезжать, он рос в сиротском приюте, и там его точно не ждали. А Саске сказал, что у него напряг с родаками, потому тоже остался в общаге. Заняться было особо нечем, и они много разговаривали, гуляли, и даже устроились на подработку в одно место — в кафешку недалеко от общежития помощниками, а фактически «принеси-подай». Это было удобно. Работа всего несколько часов в день, и оплата за это неплохая. К тому же, они могли забирать оставшуюся еду. Часто вечером они шли на берег реки, что протекала с другой стороны кафе. Место было тихое и незаметное с дороги, так что там можно было расслабиться, поесть, выпить пива и поболтать. Как-то раз зашел разговор про друзей. — Нет друзей, только приятели, с которыми можно оттянуться, — категорично заявил Саске. — Конечно, есть, просто тебе еще не попался такой человек, — не согласился с ним Наруто. — Друг тот, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не предаст. А предают все, каждый ищет только свою выгоду. — Придурок, если ты повел себя так, что заставил человека выбирать, это только твоя вина. И потом, нет такого, чего нельзя простить. Есть только нежелание сделать это из-за непомерно раздутой гордыни. — Если у тебя нет гордости, то ты просто бесхребетный увалень, на котором все будут ездить. Тогда они не нашли компромисса и еще несколько раз возвращались к спорам. Наруто обижался, но, следуя собственному утверждению о желании и нежелании, первым шел на примирение. Незадолго до окончания каникул Саске сказал, что ему надо срочно уехать и исчез аки джинн после исполнения третьего желания. Вернулся также внезапно за два дня до начала занятий. И, вместо «Здрасте», прямо в лоб — давай бухать. Наруто удивился, но отказываться от халявной пьянки было не в его правилах. Сначала они сидели в парке, прячась в кустах, как школьники. Потом пошли в клуб, где танцевали до упаду, а после вернулись в комнату, с немерянным количеством спиртного. Переход к причине столь глобальной попойки произошел внезапно. Заплетающимся языком Саске начал рассказывать, что в школе у него было два друга. Точнее, друг и подруга. Вместе они были еще с соплей зеленых, знали друг друга, как себя, и так вышло, что в старших классах Саске с этой девушкой начал встречаться. Но мало что изменилось, они все равно ходили втроем. Саске казалось, что он любил их одинаково, но оказалось, что друга любил сильнее. В общем, Учиха соблазнил его, и образовался совершенно идиотский треугольник. Саске спал с парнем, а встречался с девушкой, причем подруга об этом не знала. Но время показало, что самым тупым углом был Учиха. В последнем классе он узнал, что его друзья уже давно вместе, и что у них любовь. Он не стал унижаться до драки, обозвал их предателями и прекратил всяческое общение. Но это было слишком больно, хотелось уехать, как можно дальше, и он подал документы в первый попавшийся на глаза ВУЗ — это оказался национальный ядерный университет. Ему было все равно, где учиться, лишь бы не видеть их. Так что приехал сюда — с Хоккайдо почти на самый юг — предварительно разругавшись с отцом, не задумываясь над ответами, сдал экзамен и неожиданно набрал высший балл. Так он попал на факультет кибернетики. Это было сложно, но пока он справлялся. Друзья писали ему и звонили, но Саске выбрасывал письма, не читая, и трубку не брал. Он просто хотел забыть о них. А недавно во дворе он увидел друга, который поджидал его и ошарашил приглашением на свадьбу. Он стойко выдержал коронный хук справа и попросил прощения. Саске хотел врезать ему еще раз, но вспомнил все разговоры, которые они с Наруто вели, и понял, что хочет их простить, по-настоящему. Он хочет зачеркнуть прошлое, но сначала должен отпустить их. Поэтому Саске поехал на свадьбу и пожелал им счастья. И желал он от всего сердца, искренне. Теперь с его души свалился камень, он рад, что сделал это. Еще Саске поговорил с отцом. Тот сказал, что какой бы выбор ни сделал его сын, ни за что не оставит его без поддержки. Еще он сказал, что гордится Саске, и это было наивысшей похвалой. Вот такую грустную повесть о любви и ненависти рассказал Учиха, выжимая из себя скупую слезу. После чего с чистой совестью уснул прямо за столом. Наруто отбуксировал его в кровать и долго еще стоял, перекосившись, как сломанный кран, и пузырясь от гордости, что Учиха поделился с ним таким сокровенным. Саске знакомы и боль, и разочарование, и обида, и любовь, и счастье. Не такой уж он и циник, каким хотел казаться. Все это было уже в его жизни, несмотря на скромный возраст, и он нашел в себе силы справиться с этим. После разговора Наруто и Саске стали намного ближе. И отношения их стали более интимными, они могли говорить друг другу о том, о чем ни с кем раньше не делились. И Наруто наконец-то смог удовлетворить свое любопытство и спросить об этом. — Просто у тебя встает на большие сиськи, а у меня на большие яйца, вот и вся разница, — сказал ему Саске, когда они после занятий сидели в тайном месте на берегу речки. — Или ты думаешь, что я замаскированный пришелец? А может от меня попахивает серой? Между нами меньше отличий, чем ты думаешь. — А любовь? Как у вас с чувствами? — О, ее полно в моей жизни. Я люблю их всех, каждого, пусть даже и на одну ночь. — А ты не боишься от такой великой любви заработать что-нибудь неизлечимое, — с сарказмом спросил Наруто. — Тебе что, провести урок по основам безопасного секса? Презервативы продаются на каждом углу. — И ты ими пользуешься? — Конечно, я ими пользуюсь. И все то же самое. Хочешь быть здоров, почаще заходи в аптеки. Звучит как рекламный лозунг, но Наруто придерживался этого правила неукоснительно. Радостно, что и Саске. — То есть, ты можешь сказать, что весь из себя такой счастливый, и тебе все нравится? — не отставал Узумаки. — Можно сказать и так. Пока свободен и счастлив. Но это ненадолго. — Почему? — Отец сказал, что у него есть знакомые, которые крутятся в этой сфере. Так что меня уже ждет личный кабинет, кожаное кресло и секретарь. Хотя нет, секретаря я выберу сам. Он будет милым и безотказным. — Ты что, только об этом и думаешь? — рассмеялся Наруто. — Мне восемнадцать лет, о чем мне еще думать? Разве ты нет? — Да, постоянно, — закатил глаза Наруто. — Хочешь попробовать? — спросил Саске тихо и проникновенно. — Я же не в твоем вкусе, — отшутился Узумаки. Саске усмехнулся. А Наруто заговорил о чем-то другом, стараясь не показать, насколько он шокирован предложением. Нет, он не хотел пробовать, и со страхом ждал, что Саске снова поднимет этот вопрос. Но Учиха больше не спрашивал. Частенько они гуляли вместе, и Саске устраивал настоящие мистификации. Он сам знакомился с девушками, которые на двух привлекательных спортивных парней клеились, как мухи на липучку. Заигрывал с ними, красиво ухаживал и тихо исчезал, оставляя Наруто разбираться с возбужденными девицами. А Узумаки, видимо, под его влиянием, с легкостью вычленял из толпы гуляющих молодых людей те компании, где Учиха точно мог найти очередную любовь на одну ночь. Или на две. Но в середине второго курса у них произошел первый крупный скандал на почве сексуальных предпочтений. Учиха сказал, что познакомился кое с кем интересным и собирается с этим кем-то провести выходные. Приодевшись, точно принц, Саске остановился у двери и напоследок оставил указания: — Будь хорошим мальчиком. Допоздна не гуляй, кушай три раза в день, посторонним дверь не открывай, спать ложись вовремя. Я уезжаю, но вернусь скоро. Что привезти тебе в подарок? — Исчезни уже, — хохоча, Наруто швырнул в него подушку, но попал в захлопнувшуюся дверь. Метнулся к окну, проследил, как Учиха садится в дорогую машину, и схватил телефон. Он не собирался тратить попусту эти выходные. Уже давно Наруто окучивал одну хорошенькую теннисистку. Собственно, ради нее он и вступил в клуб, но теннис ему неожиданно понравился, и он решил заняться им основательно. Прелестница долгое время строила из себя недотрогу, но тут согласилась на свидание. Узумаки чуть из штанов не выпрыгнул от радости. Он тайком провел ее в комнату, и всю ночь с энтузиазмом доказывал, что хорош не только на корте. Утром также тайком через окно проводил девицу, и, довольный собой и всем миром, завалился спать. Но стоило только слепить глаза, как тут же, как ему показалось, хлопнула дверь. — А что это мы спим? — громко спросил Учиха. — Все ли розовые кусты ты высадила, Золушка, весь ли горох перебрала, чтоб так безмятежно давить харю? — кажется, что-то не срослось, голос его звенел от злости. — Отвали, маманя, у меня выходной, — отбрехался Наруто и уткнулся в подушку. — Кто позволил солдату спать, когда генерал бодрствует? — Саске сдернул с него одеяло. — Что за развратный вид? — Наруто не стал утруждать себя одеванием и сейчас порадовал соседа-гея видом своей смачной загорелой задницы. — Ты меня соблазняешь? — голос Учихи чувственно вибрировал, и Наруто с неприязнью подумал, что он так, наверное, со своими мальчиками разговаривает. — Тебя здесь быть не должно. Как хочу, так и сплю, — Наруто поспешил прикрыться. Он физически ощущал, как Саске лапает его везде, где может дотянуться взглядом. – Ты, кстати, почему так быстро вернулся? Или я проспал двое суток? — Агррр, ты не представляешь, каким мудаком он оказался. Старый похотливый козлина. «Давай поиграем. Ты будешь маленькой испуганной Красной Шапочкой, а я большим и страшным Серым Волком». Какой волк? Он даже на зайца не тянет. К тому же скупердяй, — Саске сел на кровать и недовольно сопел. — Зачем тогда ты поехал с ним? — спросил Наруто с обреченность в голосе. Похоже, придется сегодня весь день слушать о неудавшейся интрижке. — Он так ухаживал! Подарочки, отели, рестораны. Я даже подумал, что остановлюсь пока на нем, мне ведь тоже хочется стабильности. Но знаешь, куда мы вчера приехали? Наруто застонал и накрылся с головой одеялом. Прощай сон, Учиху понесло. Но Саске молчал, и он откинул уголок в сторону, чтобы посмотреть. Сосед стоял посреди комнаты и принюхивался. — Чую женский дух, — сказал он и посмотрел на Наруто. — Тебе показалось, — Наруто сделал самые невинные глаза, на которые был способен. Саске подошел к нему, подумал и быстрым движением вытащил, то ли из-под матраса, то ли из-под подушки женские кружевные трусики. Да так ловко, словно сам каждый вечер на протяжении долгих лет оставлял их там. «Вот дура, как можно было уйти без трусов» — в сердцах выматерился Наруто. — Что это? — потряс Учиха трусиками перед его лицом. Вопрос был явно риторическим. Наруто сложил руки на груди — принял оборонительную позицию — и пошел в атаку: — А что, я не могу сюда никого привести? — Женщину? Нет! — Саске, брезгливо держа ажурную штучку двумя пальцами, подошел к раскрытому окну и выбросил ее. — Почему? Ты же приводишь! — Потому что. Это мужское общежитие, и я не нарушаю никаких правил, в отличие от тебя. И эта комната, Наруто, не просто место, где я пережидаю непогоду. Это место, которое я считаю своим домом, куда я прихожу отдохнуть в покое, и где я чувствую себя защищенным. Это мой Святой Грааль. А ты привел сюда блудливую Лилит, и она оставила здесь свои следы. Она очернила это место своим присутствием, — Саске повысил голос. Он был по-настоящему взбешен. — Ты безумен? Это просто женщина, — Наруто хотелось вскочить, он помнил, что совершенно гол, и в ярости мял одеяло. — Единственная женщина, которая может переступить этот порог — моя мать. — Твоя мать? Она слишком стара для меня, — Саске развернулся к нему, дико вращая глазами и раздувая ноздри, но сказать ничего не успел. — Ты забыл, что эта комната такая же моя, как и твоя. И я буду приводить сюда, кого захочу и когда захочу. — Ты эгоист, — сказал Саске голосом холодным, словно ледники Гренландии, и отвернулся к окну. — Ты тоже, — Наруто неожиданно успокоился. Помолчал немного. — И как мне решать эту проблему? Что делать? — Что хочешь. Я перееду в другую комнату. Вот тут Наруто снова завелся. Учиха шантажировать его вздумал? Условия свои ставит? Не обращая ни на что внимания, он вскочил и быстро натянул одежду. А пока одевался, гневно выговаривал: — Да сделай одолжение. Ты думаешь, мне нравится, что ты таскаешь сюда всякую шваль? «Наруто, потусуйся часик-другой». И я, блядь, тусуюсь, пока ты ебешь эти голубые задницы. Слоняюсь, как лох, хотя, может, хотел бы отдохнуть перед работой и переодеться, перекусить. Просто расслабиться. Но тут же Его Высочество Учиха Саске изволил осчастливить плебея своим вниманием! И я сижу под дверью и жду, пока ты насытишься свежатинкой. Так свали вдаль! Без тебя будет лучше. Саске таращил на него глаза, растерянный обличительной речью, а потом ушел, тихо прикрыв дверь. Вернулся он минут через двадцать, когда Наруто уже успокоился, и завалился на кровать: — Мест нету свободных. Наруто пошел сам, старостой общежития был его семпай с факультета, так что он надеялся на содействие. Внутри все еще бушевало. Семпай посмотрел на него устало: — Что вам в голову взбрело? — Не сошлись характерами, — усмехнулся Наруто. — Как целки в брачную ночь. Вы там хуями меряетесь, а я должен студентов тасовать? Изыди, Узумаки, меня не интересует, как вы будете свои конфликты решать, но до конца года живите вместе. И без скандалов чтоб. А там поменяю вас, если сами еще хотеть будете. Они не разговаривали три дня. Но угнетающая атмосфера лишала желания что-либо делать, и Наруто пошел на мировую. — Эй, давай мириться, — сказал он четвертым вечером. Саске сидел за столом и делал вид, что увлечен чтением. Наруто подошел к нему, взял за уши и повернул голову так, чтобы тот смотрел на него. — Учиха, я с тобой разговариваю. Я извиняюсь, был не прав. Нет, я был прав, но все равно прошу прощения. Саске смотрел снизу вверх. Длинные ресницы ложились ровно под дугу бровей. Желудок сжался от холода. — Я не знал, что тебя это так напрягает, — сказал он спокойно. — Мог бы и сам понять, — проворчал Наруто, отпуская его. Руки горели от прикосновения. — Сказал бы раньше. — Фигня, для друзей можно и потерпеть. Саске ничего на это не сказал, но в его глазах Наруто прочел «Спасибо». Вот так тихо и без пафоса они помирились. Жизнь снова вошла в привычную колею. И Наруто был рад, что Саске не переехал. Он не хотел этого. Учиха был единственным, кто заставлял Наруто серьезнее относиться к жизни. Быть ответственным. Стремиться к чему-то. Когда Саске узнал, что Наруто сирота, но смог сам, без поддержки пробиться в этот престижный университет, покачал головой и весомо обронил: «Уважаю». И это действовало посильнее любого волшебного пенделя. Наруто хотел еще услышать это простое слово и старался, как мог, чтобы это произошло. И он не хотел себе никакого другого соседа. Что бы там Саске не думал, он принял к сведению пожелания Наруто и больше ни разу не попросил его «погулять». Узумаки несколько раз находил следы присутствия постороннего, и его это несколько раздражало, но придраться было не к чему. С девушками он тоже как-то находил выход, так что теперь они друг друга не напрягали. Разъезжаться не стали. И тихим сапом доползли до пятого курса. — Са-аске-е… — разбойным котом Наруто пробрался под одеяло и прижался к горячему телу. — Как ты себя чувствуешь? Учиха поежился от влажного языка, лизнувшего его ухо. Приятно. — Лучше. Сегодня утром у него поднялась температура, и он не смог пойти на занятия. Пришлось пропустить зачет, а значит — пересдача, за которую надо будет платить, а денег совсем ничего, и зарплата еще не скоро. — А почему ты дома, еще же обеда нет? — Занятия отменили, — Наруто облизнулся и посмотрел на его губы. Учиха хмыкнул. Ненасытный Братец Кролик, они и так не спали до трех часов ночи. Хотя он сам-то, чем лучше? Хватательно-лапательный рефлекс работает не зависимо от состояния его здоровья. — Кое-что произошло. — Что? Узумаки засмеялся: — Я спас тебя, как Брюс Уиллис, — Саске, улыбаясь, ждал пояснений. — Два простых реактива и маленький бах в корпусе ядерщиков. Короче, всех эвакуировали. Глаза Учихи полезли на лоб: — Дурья башка! А если тебя поймают? Это ж подсудное дело. — Совсем за простака меня считаешь, — обиделся Наруто. – Я, можно сказать, родился с такими проделками. И меня не так-то легко поймать. Вычислить, кто это сделал, невозможно. Реактивы я спер уже давно, еще на третьем курсе. Как знал, что пригодятся. И я был там не один — первой парой была лабораторная. Я, между прочим, тоже пострадал — до сих пор глаза слезятся. Да не бойся ты, ничего страшного. Взрыв скромный, так, дым один. Поплачут сегодня и все пройдет. Узумаки считал себя виноватым, за то, что Саске заболел. Тот вчера почти два часа простоял под холодным дождем в льняном костюме для таеквондо, в котором ушел из додзе. У Наруто должна была быть тренировка, но ее отменили из-за дождя, и он сидел в спортзале со сторожем и пил чай, пока Учиха мерз на улице. Дверь-то была заперта, а телефона у него с собой не было. И хоть Наруто очень активно растирал его полночи, накачанный антибиотиками организм не справился с простудой. Саске обнял Узумаки и поцеловал в лоб. Глупый Наруто, милый Наруто, любимый Наруто. Он так рисковал ради него. Впервые кто-то совершил для Саске нечто настолько безрассудное. Первоначальный испуг смешивался с восхитительным, просто непередаваемым восторгом. Учиха даже не знал, с чем это можно сравнить. Может, как он в детстве впервые летел на самолете. Также закладывало уши и ухало сердце от ужаса, что они могут разбиться. А губы непроизвольно расплывались в безумно-радостной улыбке, ведь эти облака, на которые он всегда смотрел только с земли, сейчас под ним. И в данный момент такая же улыбка, хоть Саске и не сразу понял, что она есть, просто увидел в глазах Наруто свой абсолютно кретинский вид. Ну и пусть. «Что, сказки захотелось, гребанный романтик» — поиздевался над собой Саске и сам себе подумал — «Да, и пошли все на…». Кто же не хочет такого подтверждения силы чувств? Особенно от человека, к которому сам неравнодушен. Наруто устроил ради него маленькое представление, спасая его задницу от лишней возни и свою голову от лишних забот о финансах. Но дело ведь вовсе не в деньгах, которых никогда не хватает. В чем-то более важном и сильном, наличие чего они доказывали друг другу каждый день своими поступками и мыслями. А может, в том, что сейчас Наруто пальцами играет в «рельсы-шпалы» в опасной близости от чувствительной антенны его сердца, и Саске уже точно готов его покатать. — Примите мою благодарность, сэр, — он зарылся под одеяло. Наруто заливисто смеялся и извивался, помогая вытряхивать себя из одежды, а потом сам нырнул следом. Позже Саске сидел за столом и пролистывал конспект. Наруто, не удосужившись одеться, сидел на его кровати, прислонившись к спинке, и бренчал на гитаре. Играл он не то чтобы прямо волшебно, но зато от души. И такие песни, которых Учиха никогда не слышал, но может они были популярны там, откуда Наруто родом. Одна песня нравилась Саске особенно. Простенькая, слов немного, но каждая строчка — о Великой Любви. Что там Наруто шепчет? «На двоих один свитер»? Ну, свитер у них был не один, а три, но тоже на двоих. Как и много другое. Сначала это было «Можно, я возьму на вечер?», потом «Я взял», потом «Я вчера брал». А теперь даже и не спрашивают, это же так естественно — надеть утром майку Наруто. Или обнаружить на нем свои носки. Саске вспомнил другую строчку из этой песни, которая нравилась ему почему-то сильнее остальных: «На двоих один зонт и одна любовь». Твою мать! Он скоро станет самым настоящим педиком, какими их себе представлял Наруто: будет носить с собой фото бывшего и обязательно смотреть на него перед сном, ходить в кино на мелодрамы и утирать слезы умиления при виде маленькой девочки, кормящей в парке бездомного котенка. Но, черт возьми, зонт у них действительно был один! Верно говорят — чего боишься, то и происходит. Саске вот боялся влюбиться в натурала. Что и повисло ярмом на его шее. Незаметно, по каким-то мелочам, он понял это ко второму курсу. Наруто же был либо слеп, либо туп, но совершенно этого не замечал. Вообще, он вел себя слишком неосторожно с тем, кто мог заинтересоваться им не как другом. Может, он просто не воспринимал Саске иначе. Может, брошенное однажды «не в моем вкусе», создавало у него иллюзию защищенности, но он совсем не стеснялся переодеваться перед Учихой или рассказывать ему о своих девушках, иногда даже советоваться в интимных вопросах. Это было насилием над самой сущностью Саске, и он говорил себе, что обязательно выпросит у приятеля наручники или, еще лучше, веревки для шибари, и сделает с соседом кое-что. И гори оно все синим пламенем. А ведь тот, ко всему прочему, по-прежнему оставался не в его вкусе. Когда вдруг трехлетняя мечта неожиданно стала явью, у Саске отказали тормоза. Он не ожидал, что может быть таким. Нежным, заботливым, внимательным. Думать о ком-то постоянно. То есть — всегда. С кем бы ни говорил, что бы ни делал, куда бы ни пошел, мысли были только о Наруто — с кем он, чем он занят, весело ему или грустно. Доходило до того, что, расставшись перед парой, он через пятнадцать минут хватался за телефон: «Что делаешь?» — «Сижу, пишу» — «На перемене увидимся?» — «Ага» — «Ты не хочешь со мной говорить?» — «Я пытаюсь слушать, ты отвлекаешь» — «Ну слушай». Саске хмурился и смотрел в окно. И с каких пор он стал таким эмоциональным? Наруто просто выводит его из себя, хорошие или плохие это эмоции, не важно. Через пять минут приходила весть с той стороны: «Обиделся, что ли?» — «Не хочу отвлекать» — «Перестань, скоро увидимся же» — «Я и говорю — слушай». Наруто замолкал, но душу грело то, что он тоже думает о Саске. Как-то раз, когда их отношения только-только вошли в стадию бесконечного медового месяца, Наруто, превозмогая неловкость, сказал: — Даже если я обнимаю тебя, когда сплю, мне все равно снишься ты. — И что я там делаю? — чуть удивленно спросил Саске. Узумаки тогда еще смущался каждый раз, когда говорил о своих чувствах, но ничего не скрывал. — Что-то, — отвернулся он. Саске обнял его сзади, просунул руки под футболку и погладил соски: — Что-нибудь вроде этого? — Может быть, — Наруто развернулся и повалил его на кровать. Это был первый раз, когда он проявил инициативу, и тогда Саске готов на любые подвиги. Ему хотелось, как волку в диснеевском мульте, вывалить язык, стучать лапой по столу и выть от переполнявших его чувств. Он ходил за Наруто по пятам, смотрел с обожанием, оберегал его и был похож на пса, обретшего хозяина. Только что хвостом не вилял. Хотя, почему не вилял? Еще как! Особенно по ночам. Находиться рядом с Наруто и не пытаться сделать с ним что-нибудь извращенное было выше даже самого ангельского терпения, а тем более для такого ловеласа, как Учиха. Наруто даже иногда прятался от него в библиотеке, но Саске находил его и там. И частенько их ловили на горячем за стеллажами. Вскоре на двери в святыню университета появилась написанная от руки вывеска с их фамилиями перечеркнутыми крест-накрест. Саске смеялся, Наруто психовал, а друзья издевались над ним. Они не скрывали своих отношений, и те, особенно друзья Узумаки, ходили в состоянии, близком к олигофрении. Как-то Саске подслушал их разговор. — Наруто, у тебя совсем крыша поехала? На фига тебе этот яйца-бантиком? — Саске не такой. — А какой? Ты посмотри, он ведет себя вызывающе, перетрахал уже полуниверситета. Ты что, хочешь встать в один ряд с использованным материалом? — Это все в прошлом, — Наруто был уверен в том, что говорил. — Это он тебе так сказал? Да от тебя уже друзья отворачиваются, особенно после того что он учудил на прошлой вечеринке. Саске невыносимо ревновал Наруто ко всем. Ему казалось, что все только и ждут момента, чтобы наложить загребущие лапы на его сладенького мальчика. Чтобы защищать свою любовь от всяких маньяков, Учиха ходил с ним на все вечеринки и встречи и цепко следил, чтоб никто даже не думал посметь тронуть его собственность, отпугивая потенциальных смертников своим грозным видом. А когда какая-то крашенная курва нагло повисла на нем, Саске не удержался и наглядно продемонстрировал всем желающим, кто на самом деле хозяин положения — он так засосал Наруто, что у наблюдающих глаза в стаканы выкатились. А не хрен! — Ты ему слишком много позволяешь. — Для меня достаточно. — Наруто, он плохо на тебя влияет. Сам пары пропускает, и ты рядом с ним. Да, Учиха привык потакать своим желаниям. А самым большим было желание видеть Наруто рядом с собой постоянно. Даже несколько часов, что они проводили в разных аудиториях, были невыносимо тоскливыми, и Саске коварно заманивал Наруто в укромный уголок. А раздразнив, предлагал свалить и провести время с приятной пользой. Узумаки первое время смущался от такого откровенного домогательства, но скоро и сам вошел во вкус. Он караулил Саске в коридоре и игриво манил пальчиком, при этом совершенно развратно облизываясь. Ну какие, скажите пожалуйста, тут могут быть лекции? Когда альтернатива такая соблазнительная, такая желанная и такая доступная. Может, иногда они и перебарщивали, скрываясь ото всех по выходным, не отвечая на звонки и отклоняя предложения потусоваться. Но они просто хотели, чтобы их оставили в покое и не мешали наслаждаться друг другом. — Бросьте, Саске все дается легко. — А тебе? Ты наверстаешь? Ему-то по балде, за него папаша, наверное, башляет ректору, так что Учиха может и не волноваться за оценки. А как ты вытягивать будешь? — Пиздежь, никто за него не башляет, Саске сам учится отлично. А вы просто завидуете. И вообще, могу я сам выбирать, кого мне любить? — Да люби кого хочешь, только голову не теряй. — Я и не теряю. — Уже потерял. Саске терпеть не мог друзей Наруто, и они платили ему тем же. «Они все отребье, недостойное дышать одним воздухом с таким совершенством, как мой Наруто. И ему никто, кроме меня, не нужен. Я сам буду для него, каким захочет, другом» — и Саске методично капал на мозги возлюбленного, пытаясь изолировать его. Он не хотел делиться им ни с кем. Но Наруто этого как будто и не замечал. Для него и так был один зеленый свет — Саске. Все его мысли, каждую минуту, каждую секунду, были сосредоточенны на любимом. Все его желания — только о нем. Все его планы — только вместе. В остальном он не видел смысла. Только, чтобы каждый день, на многие годы вперед, видеть его рядом, слышать его голос, просыпаться утром от его поцелуя, а открыв глаза, видеть его лицо. И кто мог подумать еще полгода назад, что все так обернется. Что Наруто будет сходить с ума по парню, ПАРНЮ! И не какому-нибудь там, а по соседу, с которым четыре года яйцами терся в одной комнате. Что у него будет срывать башню и все тормозные шланги, что он будет хотеть его так, как ни одну девушку раньше. Настолько сильно, что с легкостью ляжет под него, не испытывая абсолютно никаких душевных сомнений и переживаний. И ведь он ни о чем не жалеет. Он просто смотрит на Саске до щема в груди, до спазмов в горле, до судорог в животе, потому что хочется смять его, впитать, слиться с ним, стать одним целым, одним существом. Хочется поглотить его и быть им поглощенным, раствориться, чтобы никто и никогда не мог их разлучить. Это было из той оперы, когда легче убить и сдохнуть самому, но не отпустить. И, конечно, это не появилось вдруг и внезапно. Были предпосылки и были признаки, явное тыканье мордой в лужу, но Наруто не хотел этого признавать. Это было настолько глубоко в нем, что, если бы он никогда не встретил Учиху, то не стал бы таким. Иногда — чаще, чем хотелось бы — Наруто думал, как Саске это делает или как он целуется. И каково это вообще — целоваться с парнем, насколько отличается. Но все это списывалось на простое любопытство, ведь не возникало мысли попробовать, и даже мужское тело не вызывало в нем никакой реакции. Он даже проверял как-то в душе — пялился на тех парней, что мылись с ним, за что едва не схлопотал по физии. Но это до того случая, который произошел через несколько дней после начала получения знаний уже в качестве пятикурсников. Когда Наруто неожиданно вернулся домой, как муж из командировки в том самом банальном анекдоте. Узумаки взялся за ручку и прижал ухо к двери. Так и есть, не показалось. Из комнаты доносились легко распознаваемые звуки. Опять этот гребаный Учиха притащил кого-то, а его не предупредил. Если бы Наруто знал, то остался бы в библиотеке. А так пер на своем горбу целую кучу учебников, ведь они хотели позаниматься вместе. А после пойти на новый фильм и прогуляться. Кино, судя по всему, накрылось. Обычно это надолго. Бля, с учебниками-то что делать? Не идти же обратно в библиотеку, а шариться с тяжелой сумкой не хочется. Наруто присел на корточки и приоткрыл дверь. Звуки стали громче, но он решил не обращать на них внимания и пропихнул сумку в щель. Он не смотрел, ему было все равно, что Саске делает со своими партнерами. Но периферийным зрением он заметил нечто, что напрягло его. Наруто подскочил, как ужаленный, и влетел в комнату. Привлекательный парень извивался под Учихой, а тот активно двигал бедрами. Наруто со всей дури впечатал подошву кроссовка в бледный зад. — Вы, говнюки! Почему вы делаете это на моей кровати?! — орал он, пихая Учиху ногой. Парень задергался, громко застонал и кончил. Прямо на синее покрывало. Наруто так любил его, такое теплое и мягкое. Они были вместе уже четыре года и ни разу не изменили друг другу. А теперь оно осквернено! Саске посмотрел на него: — Наруто, ты вовремя. Этот суккуб из меня уже все силы вытянул. Слушай, будь другом, подтолкни еще пару раз, я уже… — Наруто не собирался делать то, что тот просил, но заметил на покрывале еще два незарегистрированных пятна и в бешенстве снова толкнул Учиху. Парень вскрикнул, все его расслабленно-блаженное состояние унесло, как Элли ураганом. Он попытался оттолкнуть Учиху, но тот вцепился в его бедра, зажмурился, лицо его стало напряженным, потом расслабилось, и он выдохнул, улыбаясь. Мягко посмотрел на Наруто: — Спасибо, — и начал подниматься. Узумаки отвернулся. Он не собирался смотреть, как Саске вытаскивает свой мужской половой хрен из этого чувака. — Это было жестоко, — подал голос Осквернитель Покрывал. «Так тебе и надо», — мстительно подумал Наруто. — Саске, это твой сосед по комнате? — Ага. — Ты зажрался. Если бы у меня был такой симпотный сосед, я бы выходил из комнаты как можно реже. Саске хмыкнул. Наруто хотел было ответить, но увидел, что на его любовь последних четырех лет снова совершено покушение, и терпению, и так не монашескому, пришел конец. Парень нахально вытирался уголком покрывала и смотрел на Наруто, как ему показалось, с вызовом, мол, что ты сделаешь? Узумаки схватил его за руку и потащил к двери с такой силой и скоростью, что тот едва не порхал над полом, а в коридор уж точно вылетел. Следом отправились вещи, и Наруто не разбирал, где его, а где учиховские. Саске стоял посреди комнаты, сладко потягиваясь: — Зачем ты так? Он же больше не придет. — Да пофиг! Какого хрена вы трахались на моей кровати? — Где приспичило, там и упали. Подумаешь, — после секса Саске был в хорошем настроении и портить его себе не собирался. — Разрешаю тебе пару раз кончить на мою. — Ты достал, Учиха! Достал! Не приводи больше никого! И постирай, — Наруто швырнул покрывало в сожителя. — Ну ладно, — согласился тот неожиданно легко. Правда, не ясно, на что — постирать или не приводить. Перекинул покрывало через плечо и, насвистывая под нос мелодию популярной песенки, пошел в душ как был, то есть голышом. В кино они все же попали, но сосредоточиться на картине Наруто не мог. Перед глазами все еще стояла картина голого зада Саске, покрытого испариной. Это оказало на него более сильное впечатление, чем он мог предположить. И Наруто был уверен почему-то, что будет видеть эту картину в мокрых снах. Так и оказалось. Несколько месяцев он пережевывал это внутри, пытаясь сообразить, что же ему с этим делать, и совсем не замечал, что с Учихой что-то происходит. Что-то странное, необъяснимое, не свойственное ему. Наруто должен был заметить это давно, но был слишком увлечен. И учебой в том числе. Она выматывала его. Это было тяжело, а на пятом курсе стало почти невыполнимо. С пакостного, хулиганистого детства Наруто говорили, что он неудачник, не способный ни на что дегенерат, что у него две дороги — в тюрьму и на кладбище. Наруто в ответ на издевки пакостил и хулиганил еще сильнее. Его ловили, наказывали, но это только вызывало в нем желание навредить еще сильнее. Став постарше, Наруто понял, что воспитатели всего лишь уставшие от беспросветности жизни, от постоянных забот и недостатка денег люди. Желание насолить им прошло, но его сменило желание доказать, что он не такой, как они говорят, что он тоже что-то может в этой жизни. Поэтому Наруто выбрал самый сложный и непонятный для себя предмет — физику — и накинулся на него со всем своим пылом. Один из воспитателей, который хорошо относился к нему, помог с документами для поступления в ядерный университет. На вступительных экзаменам до высшего балла ему не хватило трех единиц, и Наруто не смог попасть на тот факультет, на который хотел. Но на физико-техническом, где он оказался, тоже было интересно. И трудно. Наруто много не понимал, но очень старался. Ему нужно было держаться хотя бы на третьем месте по оценкам, чтобы не платить за учебу и общежитие. Поэтому учился он усердно. Особенно сейчас, когда начались лабораторные. И он совсем не обращал внимания на то, что происходит с его соседом по комнате. А учитывая часто возникающую в мыслях картину секса того с парнем, не сильно-то и приглядывался. Наруто был несколько озабочен тем, что взбесил его не сам факт свершения акта на его кровати, а конкретно то, что это был Учиха. Поэтому сегодня, открыв дверь, Наруто застыл, как жена Лота. Голый Саске возлежал на его кровати, смотрел по телевизору, как бритоголовый качок дрючит грудастую блондиночку и дрочил. Судя по живописно разбросанным вокруг мятым салфеткам, длится это уже довольно долго. — Эээ, — Наруто закрыл дверь, стараясь не пялиться на Саске, — это моя порнуха. -Жалко, что ли? — Учиха приподнялся на локте. Он смотрел на Наруто и улыбался, продолжая ласкать себя. -Там же тетка? — У него классная задница. Многое было за эти годы, но такое — впервые. Наруто не знал как вести себя, решил сделать вид, что ничего особенного в этом нет, и пошел к шкафу. И он заметил кое-что. У Саске действительно был пирсинг там. Два хромовых шарика у основания и два на уздечке. Почему-то тряслись руки, и горело все тело. В лакированную дверцу Узумаки видел, что Саске, не поворачивая головы, смотрит на него и облизывает верхнюю губу. Штанга в языке иногда стучала о зубы. Наруто как-то встречался с девушкой, у которой тоже была такая. Помнится, отсасывала она божественно. Саске тоже для этого проколол язык? А член? Для стимуляции, наверное? Саске продолжал смотреть на него, быстрее двигая рукой. Объективности ради стоило отметить, что Учиха выглядел… сексуально. Весьма. Наруто снял рубашку и повесил на плечики. Сосед приучил его к аккуратности, просто выбрасывая не прибранные вещи в коридор. С кровати послышались сдавленные стоны. Если задуматься, то с того момента, когда он спалил Саске, прошло два месяца, а тот вообще никуда не ходил все это время. И, кажется, даже никого не приводил. Во всяком случае, Наруто не заметил ничего такого. Неужели, у него что-то случилось? Из-за того, что Наруто вышвырнул того парня? И у Саске все так плохо, что он дрочит на гетное порно? С ним что, больше никто не хочет спать? Или он внял воплю души Узумаки? «Фак. Надо было уйти» — раздеваться сейчас было не очень удачной идеей, но в нем будто закоротило контакты, Наруто не совсем соображал, что делает, а убегать было поздно. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку и замять неловкость, он завел разговор: — Доктор, могу я с вами посоветоваться? У моего друга проблемы — он уже два месяца совершенно асоциален. Он не учит уроки, ныкается по углам и ни с кем не встречается. Он гей, но сегодня я застукал его за просмотром фильма классического порнографического содержания. Как вы думаете, может недотрах что-то повредил в его голове? — Хм, диагноз ясен, как то, что сегодня четверг. Это лав. — Лав? Учиха, ты что, влюбился? — переспросил Наруто. Однако! — Поздравляю. — Лучше посочувствуй, — тихо проворчал Саске. — Да? Он что, натурал? — тишина в ответ, и Наруто рассмеялся, не удержался, хотя грудь царапали кошки. — Черт, можно я позлорадствую? Наконец-то нашелся хер, который тебе не по зубам. Ничего-ничего, это даже полезно. Вырабатывает волю и характер. Наруто оборвал смех, он не заметил, когда Учиха подошел к нему. Просто почувствовал жар его тела, и горло сдавило клещами. — А ты не понял, про кого я говорю? — теплое дыхание обдало щеку, ухо, потом шею. Саске не прикасался к нему, но Наруто казалось, что он ощущает его губы на своей коже. Наруто понял, когда Учиха сказал это вслух. Нет, на самом деле, он понял уже давно, но не хотел принимать, отмахивался, полагался на авось, думал, вдруг пронесет, и они закончат обучение друзьями. Надеялся, что можно будет как-то избежать. Так как он молчал, Саске снова приблизил губы к его уху: — Тебе не кажется, что надо что-то менять? Осталось так мало времени. — Не думаю, что это хорошее завершение нашей дружбы, — негромко произнес Узумаки. Казалось, в тишине комнаты слышно, как бьется его сердце. — Не думаю, что это хороший ответ, — Саске коснулся губами волос на затылке. Вроде неощутимо, но Наруто вздрогнул. – Ну, скажи, ты ведь размышлял об этом? — Нет. — Ты лжешь. Я видел, как ты облизываешь меня взглядом. А знаешь, что думаю я? Я думаю, что ты латент. — Неправда! — Наруто хотел повернуться, но Учиха прижал его к дверце шкафа. — Правда. Ты так подробно меня обо всем расспрашивал, интересовался моей интимной жизнью. Маскировал все это любопытством, но на самом деле ты так удовлетворял свое желание быть таким же, как я, просто боялся. — Нет, это не так! — Наруто снова дернулся, но Саске придавил его плечи. — Выебать бы тебя, чтоб ты понял. — Жабры вырву, — угрожающе ответил на это Узумаки. — Не вырвешь, — Саске больно укусил его за мочку уха и отпустил. После этого они мало разговаривали. Занятия отнимали почти все свободное время, и они фактически не виделись. Но Наруто думал над тем, что сказал ему Учиха. Неужели он прав? Наруто скрытый гомосексуалист? Поэтому он психовал, когда Саске приводил кого-то. Ревновал? Но ведь ему нравятся девушки, они возбуждают его. Но в тот день, как это ни прискорбно, Саске тоже возбудил его. И возбуждал до сих пор. Наруто старался как можно реже находиться с ним в одной комнате, ему нужно было время, чтобы привыкнуть к этой мысли и принять ее. И однажды проснулся утром и сказал себе «Да, Саске прав. Империя оказалась слаба духом и пала под натиском соблазнительных северных варваров». Причем пала буквально. Учиха принял все на себя, избавляя Наруто от необходимости говорить об этом. Как-то понял. Может, Узумаки излучал какие-то особые феромоны, которые Саске унюхал, или еще что-то похожее. Но все случилось в тот дождливый пасмурный день, через три месяца после начала последнего, пятого, учебного года. Он влетел в комнату, мокрый с ног до головы. Принялся снимать с себя одежду, матерясь вполголоса. Снял брюки с плавками, носки, стал расстегивать рубашку. А Наруто смотрел на его мокрое тело, смотрел, как рубаха липнет к спине и задирается, отчего из-под края скромно выглядывают два идеально ровных полукружия. Учиха почувствовал, обернулся. Черт знает, что он углядел в одиноко сидящей на кровати фигуре, но стремительно подошел и поцеловал. Молча, ничего не объясняя, прилип губами. Целовал он уверенно, собственнически, словно они делали это не первый раз. Наруто не отвечал ему. И не отталкивал, просто смотрел в черноту зрачка и видел свои глаза, широко распахнутые, немного удивленные и напряженные. Саске отстранился, сдернул с себя рубаху и снова поцеловал. На этот раз Наруто ответил. Сам смял его губы, втянул язык, стукнувшись зубами о пирсу. Саске шумно вздохнул и повалил его на кровать, освобождая от одежды. За окном шумел дождь, стучал в окно и по карнизу, Наруто слышал его, но как-то отстраненно. Он лежал на кровати и впитывал поцелуи и прикосновения Саске. Тело его было холодным, а губы горячими, и это рождало внутри тяжелый водоворот разных чувств, который тянул Наруто вниз и не давал шевельнуть ни одним пальцем. Каждый раз, когда Учиха касался его, он сжимался весь, но не от отвращения. И не от наслаждения. Саске неожиданно отпустил его и сел. Оба были голые, и возбуждение не оставляло сомнений в правильности происходящего. Наруто приподнялся на локте, смотрел ему в спину. — Ты не готов еще. Ты боишься, — сказал Учиха. — Я не хочу заставлять тебя. Не хочу, чтобы ты меня за это ненавидел. — А ты? .. — Я подожду, - да, подождет, но дождется ли? Наруто вдруг с пророческой ясностью понял, что если Саске сейчас уйдет, то насовсем. Все закончится, так и не успев оформиться во что-то определенное. И испугался. Обнял его сзади, прижал к себе. — Нет, я смогу. Я хочу этого. Сейчас. — Ты уверен? — голос Саске звучал глухо. — Я не смогу остановиться, как бы ты не просил. — Я не буду просить, — пообещал Наруто. Саске развернулся в его объятиях. В этот раз все было иначе. Наруто пылко отвечал на его ласки. Сам изучал его тело в поиске эрогенных зон. Радовался, когда находил, смеялся оттого, как Саске реагировал на это. Они никуда не торопились, знакомились друг с другом по-новому, и от этого знакомства покрывало все уже было в пятнах, но Наруто было абсолютно все равно. Он просто сбросил его на пол. Потом было больно, жутко и восхитительно необычно. Саске был таким нежным, таким ласковым, что Наруто забывал о своих переживаниях и страхах. Еще он убедился, что пирсинг в исполнении Учихи не только красиво, но и приятно. Правда, говорить об этом не стал, ибо подозревал, что тот не раз уже подобное слышал. И потом, за него ведь все сказало тело. — Саске, ты, правда, любишь меня? — спросил Наруто, когда они отдыхали после первого раунда. — Думаю, да. — А я не совсем уверен. Надо подтвердить? .. — Давай подтверждать вместе. Ну что, выдержишь еще парочку сетов? Подтверждение затянулось до середины ночи. Одно плавно перетекало в другое. Наруто уже сбился со счета, сколько раз он поднимался на вершину вулкана. Это было иначе, необычные чувства, необъяснимые, смесь невыносимого удовольствия и счастья. Бурное, но успокаивающее чувство. И он знал, что испытывает Саске, как будто научился читать мысли. Знал, что Учиха даже едва касаясь его, почти кончал. Впервые секс для обоих был горячей страстью. Он был до ужаса сладким. И Наруто знал, даже если это никогда не повторится, он не забудет прикосновение его языка, тепло его пальцев, вес его тела. -Наверное, это тебя я ждал всю жизнь, — прошептал Саске, когда они засыпали. Постель Наруто была безвозвратно испорчена, и они перебрались на соседнюю. Было тесно, неудобно, но они нашли единственно возможною позу, при которой повторяли друг друга, словно паззл. Дождь закончился, и на любовный шепот, который Наруто уже не слышал, за окном ответила какая-то ночная птичка. И Саске показалось, что сам мир благословляет их. Утром Наруто столкнул его с кровати, а сам закутался в одеяло так, что стал похож на термитник. — Что такое? — спросил Саске, спросонья не въезжая в обстановку. — Ты сделал из меня педика, — донеслось приглушенное. — Не очень-то ты и сопротивлялся. — Ты совратил меня и должен раскаиваться, — кажется, в Наруто говорил стыд, который ночью тихо уполз умирать на необитаемый остров, но недоумер и утром вернулся обратно. — Не раскаиваюсь, — Саске ползал вокруг одеяльной кучи в поисках хоть ма-аленькой лазейки. — А если ты пустишь меня в домик, то совращу еще раз. Ну же, Наруто, — мурлыкал он. — А то моя колба уже покрылась изморозью. — Хрен тебе! Ты наказан и спать будешь под дверью, — но с боку показалась розовая пятка, которая тут же была обцелована. Саске ужом скользнул в образовавшийся проход, и в тот день они опоздали на пары. Как и на следующий день. И на следующий после следующего. Каждое утро начиналось с глубокого чувственного поцелуя, который перетекал во взаимные обжимания и потирания. Наруто постепенно забыл о стыде, и сам первый начинал прелюдии. Елозил по Учихе, хаотично целовал его, терся, облизывал. Его ужасная техника полностью компенсировалась энтузиазмом, с которым он набрасывался на любовника. Но что бы Наруто не вытворял и как бы не просил, Учиха никогда утром не доводил до конца. Каждый новый первый раз все еще был для Узумаки болезненным, и Саске не хотел, чтобы он мучился днем. Но постепенно Наруто научился получать удовольствие от процесса, не прикасаясь к своему члену и не разрешая прикасаться Учихе. И это было то, что он — это наверняка — не испытает больше ни с кем. Став заложником безумия своих чувств, он почти перестал обращать внимания на окружающий мир, в том числе и на учебу. И это выявилось на первой же сессии, когда он скатился сразу до пятого места. Удар был настолько сильным, что какое-то время Наруто сидел на крыльце, соображая, что же теперь делать. Раз он так скатился, то за следующий семестр надо будет платить. Как и за комнату в общежитии. И стипендии теперь не видать. Ну ладно, может он и наскребет вместе с Саске половину суммы, сколько-то еще займет, но этого точно не хватит. Значит, придется бросить. Как раз, когда осталось совсем немного. И когда ему прислали целых два предложения по работе. Один НИИ и еще коммерческое предприятие, занимающееся обслуживанием АЭС. Осталось только выбрать, где они будут работать. Конечно же, Учиха поедет с ним, разве может быть иначе? О том, что того уже ждет место дома, Наруто предпочел забыть. А теперь все похерено. И как можно было так обосраться? Через некоторое время его вызвал к себе ректор и устроил локальный конец света. Ему нравился Узумаки, и было видно, что главный расстроен. Наруто клялся, что это случайность, и что такого больше не повторится. Просил дать ему еще один шанс. Ректор пошел ему навстречу и договорился о пересдаче через неделю. — Через неделю! Я что, Юлий Цезарь? С чего он взял, что я смогу подготовиться за неделю? — орал дома Наруто. Он метался по комнате, не замечая, как взгляд Саске мечется за ним следом. — Что мне делать? Репетитора нанимать? Так где взять денег? — Это я виноват, — ставил Саске свои две йены в душераздирающий монолог Узумаки. — Ты-то тут при чем? — При всем. Из-за меня ты мало времени уделял учебе. Я, конечно, не могу платить за тебя, но вот подтянуть — пожалуйста, так что не надо репетитора. И начнем прямо сейчас. В чем суть парадокса Гиббса? От его уверенного тона Наруто немного успокоился. Вопрос был еще с первого курса, он улыбнулся и сел на стул: — Отсутствие непрерывности для энтропии при переходе от смешения различных к смешению тождественных газов. Этот факт установлен и объяснён Джозайей Уиллардом Гиббсом в 1875. Если в теплоизолированный сосуд, разделённый на две равные части тонкой жёсткой перегородкой, поместить два различных идеальных газа, то при постепенном открывании они начнут смешиваться — расширяться. Так как расширение газа — необратимый процесс, в нём энтропия системы возрастает. Значит, для каждого рассмотренного газа энтропия возрастает, а в силу её аддитивности, соответственно возрастёт и энтропия системы в целом. Парадокс возникает, если представить, что по обе стороны от перегородки находятся тождественные газы при одинаковом давлении и температуре. Тогда открытие перегородки никак не влияет на состояние системы, это просто состояние равновесия. Энтропия — функция состояния, поэтому в состоянии равновесия она неизменна. Это противоречит утверждению о том, что энтропия системы возрастет после открытия перегородки, — Наруто неожиданно подскочил, подошел к Саске и обнял его, просовывая руки в задние карманы джинсов, посмотрел в глаза. — Слушай, это же про нас. — Что? — погладил Саске его плечи. — Ну, два идеальных газа были помещены в сосуд с перегородкой. Перегородка постепенно убиралась, что привело к расширению газов и их смешению. Различные идеальные газы — это мы с тобой. Саске фыркнул: — У тебя слишком богатая фантазия. Но если тебя так интересна эта тема, пожалуйста, выведи мне формулу изменения энтропии газа при адиабатическом расширении в вакууме и реши четыре задачки. Это ведь легко, верно? Приду с работы, проверю. И, кстати, до пересдачи мы прекращаем все. — Что – все? — Все. Никакого секса. — Ааа! Нет!!! Наруто ластился к нему, соблазнял его и даже угрожал, что бросит, но Саске был неумолим. Дошло до того, что Узумаки начал швыряться учебниками: — Это идиотизм! Я не буду это решать. Я не хочу, я не смогу. Саске обнял его, поцеловал в шею и погладил внутреннюю сторону бедра: — Я знаю, что можешь. Не только это, но и намного большее. И если ты выучишь, то после работы я, так и быть, поиграю с тобой немного. Рукой. А после пересдачи тебя ждет подарок. — Ты все еще здесь? — глаза Наруто загорелись, и он вытолкал Учиху за дверь. — Иди работать, ты мне мешаешь. Так как работали они тоже вместе, Саске взял на себя его ставку, чтобы Узумаки не потерял место. Это было единственное, что он в реальности мог сделать для него. — Ну, так где мой подарок? — Наруто повис на бойфренде, поцеловал его и сунул в руки листок с оценками. Он вышел на второе место. — Я тобой горжусь, — Саске поцеловал его в ответ. — А подарок вот, — на столе лежали два билета на синкансэн. — Мы уезжаем. У них еще оставалась неделя каникул, и Учиха взял на работе отгулы за них двоих. Они ездили по разным городам, останавливались в маленьких уютных отелях, кормили друг друга в недорогих кафешках, ходили по улицам, держась за руки и целовались на лавочках. Они ни от кого не прятались, все здесь были незнакомы. Они осмотрели все, что попадалось им на пути — музеи, выставки, планетариумы, авквариумы, кинотеатры, аттракционы — и вернулись домой с пустыми карманами, но безумно счастливыми. Все неприятности были забыты и оставлены в прошлом. Но они снова нашли их через два месяца после приезда. Саске только вышел из аудитории, когда его перехватил одногруппник Узумаки и сказал, что тот ввязался в драку. Саске помчался, как юная газель, на ходу раздумывая, что он сделает со всеми, если обнаружит на нем хоть одну царапинку. Но царапинки оказались не на Узумаки. Он запинывал какого-то хмыря, раздавая тумаки тем, кто пытался его оттащить. Саске налетел на него, не обращая внимания на бешеные глаза и отсутствие в них узнавания, утащил в сторону и долго сжимал в объятиях, пока Наруто не успокоился. Хмыря увезли в больницу с множественными переломами, а Наруто забрали в полицию. Саске чуть не поседел, когда узнал, что пострадавший неосторожно высказался о нем очень грубо в присутствии Наруто. Началась перепалка, Узумаки пытался уговорить чувака взять свои слова обратно, но тот только язвил и подзуживал. После чего Наруто перешел к уговорам кулачным. Учиха пошел в больницу. Избитый был в сознании, Саске просил его забрать заявление, но тот отказался. И Учиха, неожиданно для себя, спокойно сказал: — Тогда я убью твою младшую сестру. Говорил он настолько убедительно, что поверил не только тот парень, но даже он сам. «Убил бы?» — спросил Саске себя и ответил — «Убил». И ужаснулся. Он действительно готов был совершить преступление, не задумываясь, лишь бы Наруто было хорошо. Пострадавший основательно струхнул, и на следующий день после обеда Узумаки выпустили. — Мудак! — возмущался он. — Пургу несет всякую, надо было ему еще навешать. — И так хватило, — оборвал его Саске. — На двоих парабеллум, если война? — спросил Наруто строчкой из любимой песни. — Не будет войны, — Учиха был сама уверенность. — Ну да, меня ведь даже не отчислили, хотя должны были. Не отчислили. И Узумаки никогда не узнает, почему. Саске ни за что не расскажет ему, что ходил к ректору и ползал перед ним на коленях, умоляя. Ради себя Учиха не стал бы так унижаться, но ради Наруто – да. Главный долго смотрел на него снисходительно, а потом назвал сумму. Саске подавился словами, когда услышал, но отказываться было не в его правилах. Он не смог бы собрать столько даже за двести лет работы, так что пришлось звонить домой. Не отцу. Брату. Это было последнее, что он сделал бы, даже подыхая от голода, но сейчас была не та ситуация, чтобы привередничать. Итачи долго молчал, когда Саске сказал, сколько ему нужно денег. Потом тяжелым голосом спросил: — Во что ты ввязался? Наркота? — Нет. С чего ты взял? — Количество денежных знаков, которое ты озвучил, навело меня на мысль, что ты откупаешься либо от полиции, либо от бандитской группировки. Так кто из них? — Никто, — придется сказать правду. — Это для ректора. Итачи хохотнул: — Неожиданно. Что, мозги проебал? — Типа того. Так что? — Уже поздно, банки закрыты. Завтра с утра отправлю перевод, получишь после обеда. Саске помолчал, чувствуя, как от облегчения подкашиваются ноги: — Отцу не говори. — Я знаю. — Спасибо. — Не спасибо, — Итачи снова выдавил смешок. — Я заставлю тебя отработать каждую йену. — Я знаю, — тем же тоном ответил Саске и повесил трубку. Брат всегда был на его стороне, но от этого не переставал быть жестким человеком. Если сказал, что заставит отработать, так и будет. Саске ему теперь должен на долгие и долгие годы. Но это его мало волновало. О драке долго еще говорили, но постепенно все успокоилось. Наруто снова учился, стараясь изо всех сил. Ведь время неумолимо приближалось к окончанию второго семестра, экзаменам, дипломам. И их будущему. После провала с экзаменами Наруто отказали те работодатели, что сделали ему предложения. — Да пох, — Наруто, как всегда, был оптимистичен и легко сменил направление их совместной жизни. — Поеду с тобой, устоюсь в какую-нибудь школу и буду преподавать физику. Так даже спокойнее. Но Саске видел несколько раз по ночам, как он сидел над отказными письмами с выражением отчаяния в глазах и лохматил свои, и без того непослушные, волосы. И в этом Учиха тоже винил себя. Наруто и школа? Наруто и дети? Невозможно! Он не сможет всю жизнь прозябать в каком-нибудь занюханном кабинетике и разжевывать малолетним дебилам одно и то же. В нем слишком много энергии, слишком мощный потенциал, чтобы киснуть среди злобных старых дев и алкоголиков-физруков. И он не хотел услышать однажды, что сломал ему жизнь и лишил карьеры. Почти перед самыми госэкзаменами Наруто с подъемом рассказывал ему, что разговаривал со своим учителем из приюта, который помог ему в свое время. — В один НИИ сейчас набирают лаборантов. У Какаши-сенсея там работает давняя знакомая, он рассказал ей про меня. И она согласилась поговорить со мной. Я звонил ей, она уже ознакомилась с моим делом и собеседование прямо по телефону провела, прикинь. Короче, я им подхожу, и они ждут меня с дипломом. У них там как раз новое направление открывается, и им нужны молодые специалисты-техники. — Ты уверен, что там не ставят запрещенные опыты над людьми? — рассеяно спросил Саске. Он понял — это было началом конца их отношений. Наруто рассмеялся: — Не думаю, что сенсей продал бы меня на органы. Стараясь не обращать внимания на разрастающуюся тупую боль в груди, Саске цеплялся за то, что может работать, где угодно. Для проверки он залез в Интернет и узнал, что это НИИ закрытого типа проводит какие-то исследования в области нанотехнологий. Точно об их деятельности ничего не было известно, но за последние пять лет они получили две Нобелевских премии. Для Наруто это будет хорошей работой. На всякий случай Саске позвонил туда, но вежливый женский голос ответил ему, что персонал они набирают только по рекомендациям. Ему не было хода в эти лаборатории, даже со связями отца. Уже во время последней сессии они сидели в столовой с друзьями. Наруто со своей неизменной чашкой рамена, напротив Учиха с кофе, остальные тоже, кто с чем, все оживленно обсуждали сданные экзамены. Узумаки протянул Саске на палочках кусочек рыбки: — Будешь? Учиха перегнулся через стол и аккуратно взял его зубами. На губах осталась лапшинка. Наруто потянулся к нему и слизнул. — Вот гадство! — прокомментировала Сакура. — Вы хоть совесть имейте, вы же здесь не одни. — Зачем нам совесть? Нам и вдвоем неплохо, — Наруто выгнул бровь типичным учиховским движением. — Господи, два Учихи на один университет — это слишком, — сказал кто-то. — Как и два Узумаки, — поддержали его. Все рассмеялись. Наруто посмотрел на него: — Я же говорил. — Да, да. Парадокс Гиббса. Я помню, — Саске улыбнулся ему. — Эй, вы о чем? — полюбопытствовала Сакура, но ей не ответили. Шикамару посмотрел на одного, на другого и поднялся, доставая сигарету: — Вот только расширение до бесконечности невозможно. Особенно в изолированной системе. Нара прав. Механическая энергия может переходить в тепловую полностью, а вот тепловая в механическую — только частично. А раз их система закрытого типа —, а по всем признакам так и есть — то остатки тепловой энергии (их любовь), которые не были потрачены на механические действия (секс), накапливаются внутри их пространства. Закон сохранения энергии и ее направленности в действии. А значит, сюда же можно приплести и закон превращения. Как только их молекулы перемешаются полностью, расширение энтропии станет необратимым, что может привести к непредсказуемым последствиям. То избиение, которое устроил Наруто, покажется детским плачем рядом с атомной бомбой над Хиросимой. Качество энергии будет падать, извлекать из нее полезную работу будет все труднее, к тому же она станет загрязнять окружающую среду. Разбегутся последние их друзья, и они останутся зацикленными друг на друге дебилами. В конце концов они пожрут себя, разрушат изнутри, и это приведет или к смерти одного из них, или к увечью. А может, и обоих. Парадокс Гиббса, мать его, который верен только для различных идеальных газов. Если бы Наруто был из его стаи, то ничего подобного бы не произошло. Ну, перепихнулись бы пару раз, ну, еще когда. И все. На этом бы успокоились, удовлетворившись. Но оттого, что Наруто был другим, Саске вляпался в него по самое не балуй. Самое жестокое было то, что Наруто не был таким. И про латента Саске тогда ввернул от злости и обиды. Если Учиха исчезнет, тот какое-то время будет переживать, но потом забудет. Ну, может, и не забудет, но сможет жить обычной жизнью. Нормальной, полноценной. С семьей и детьми. И Саске это четко понимал. И это стало последней чертой под его решением уйти. Так будет лучше для всех. Так будет лучше для Наруто. Он сможет воплотить свою мечту, и, может, даже совершит какое-нибудь важное открытие. А пока они вместе, глаза их зашорены и направлены друг на друга. У Наруто нет будущего с ним. Говорить об этом Узумаки Саске не решился, он знал, что Наруто не примет его ответ. Бросит все, откажется от перспективного места, от карьеры и поедет с ним. Но Саске не мог ему этого позволить. Боль и пустота прочно пустили в нем корни. Они цеплялись за сердце, за легкие, за все внутренности, давили на них, перекручивали жгутом и завязывали в морские узлы. И чем ближе был день Х, тем тяжелее становилось держать себя в руках. Саске почти не выпускал Наруто из объятий и из постели. Он то был неистов и необуздан, то нежен и трогателен. Он хотел запомнить Наруто выкрикивающим его имя, шепчущим «люблю», хотел запомнить все его черты, взгляды, слова. Ловил его сонное дыхание, стук сердца, рассеянную улыбку и мечтательные глаза. Он оттягивал момент прощания до тех пор, пока не настал день вручения дипломов. На разных кафедрах выдавали по-разному, и диплом Саске уже лежал в сумке, когда Наруто отправился на торжество. Не давая себе возможности передумать, Учиха как попало покидал вещи в рюкзак и поехал на вокзал. По дороге уничтожил сим-карту, чтобы не соблазниться и не дать Узумаки уговорить себя. А еще, чтобы не оставлять себе лазеек, хоть и знал его номер наизусть. Наруто будет ненавидеть его за это, но, может быть, со временем поймет, почему он так поступил. А Саске останется светлая грусть, воспоминания и сны. Он знал, что никогда не забудет Наруто. Не забудет ту любовь, что они подарили друг другу. И он никогда об этом не пожалеет, о своем поступке. Пусть без него, но Наруто будет счастлив. Когда-нибудь он женится, обзаведется детишками, будет заниматься тем, что ему нравится, и иногда вспоминать о юношеских безрассудствах с улыбкой. С ним все будет хорошо. Обязательно. Но на вокзале он пропустил два поезда. Ему казалось, что сейчас на перроне появится Наруто и скажет с улыбкой: «Пошли домой». Знал, что это невозможно, но не мог перестать глядеть на вход. Усилием воли Саске заставил себя сесть в вагон. Следующее отправление завтра, и кто знает, сможет ли он выдержать ночь и не побежать сломя голову обратно. И он вернулся на Хоккайдо, оставив сердце в маленькой комнатке в мужском общежитии национального ядерного университета. Дома ждал его и личный кабинет в престижном офисе, и кожаное кресло, и даже секретаря он выбрал сам. Немолодую строгую, помешанную на работе, женщину с тремя взрослыми дочками, на одной из которых он женился впоследствии через несколько лет. Он не мог больше встречаться с мужчинами, потому что ни один не мог сравниться с Наруто. Но и с женой ему не жилось, и Саске загружал себя работой. Единственное, чего он боялся по-настоящему, так это того, что забудет Наруто, забудет черты его лица, его голос, глаза, смех, ведь у них не осталось даже фотографий. И он искал в знакомых и незнакомых его черты, заставлял себя видеть их, потому что не хотел забывать. Часто разговаривал с Наруто про себя. Счастлив ли ты там, где сейчас? Какая у тебя улыбка? Поешь ли ты по утрам в душе свою любимую песенку про двух мышек? Все так же наливаешь в чай много сливок и пьешь сладкий-пресладкий кофе? Увидеть бы тебя, хоть на мгновение, хоть бы просто пройти мимо, чтобы знать, что ты живешь. Скоро у него родилась дочка, в которой Саске души не чаял, но с женой так и не срослось, и они развелись. Саске стал отцом по выходным. Как-то незаметно пролетело десять лет, девочке исполнилось уже пять, и в следующем году она должна была пойти в школу. Сегодня было воскресенье, и они по традиции отправились в парк, покататься на любимых аттракционах «Чашки», поесть мороженого в кафе и поболтать о всяких мелочах, которые малышке таковыми совсем не казались. Саске обожал свою маленькую принцессу и потакал ей во всем, знал, что рано или поздно это вылезет ему боком, но не мог отказать себе в таком удовольствии. Правда, иногда, как сейчас, когда она рыдала в голос и топала ногами, клялся себе, что больше не будет так делать. — Я хочу тот шарик! — кричала принцесса на весь парк. Она увидела у мальчика оранжевый шарик в виде мишки с веселой улыбкой и потребовала такой же, но у продавца такого больше не было, что и привело к публичной истерике. — Ну, поехали в другой парк, может там есть, — Саске согласен был на все, лишь бы она не плакала. — Там нет чашек! — авторитетно заявила дочь, на секунду замолкая. -Там есть другие аттракционы. — Неет! Я хочу чашки! — маленькая фурия снова затопала ногами. — Ты определись, чего ты хочешь, — повысил голос Саске, он уже начал терять терпение. — И шарик, и чашкиии, — на них уже начали оборачиваться. Учиха присел на корточки, посмотрел на дочку, строго сказал: — Сейчас домой поедем, если не перестанешь. Девочка завизжала. Неожиданно между их лицами протиснулась детская ручка, сжимающая веревочку от шарика. Это был тот самый мальчишка, на год или два старше его девочки. — На, возьми. Только не плачь больше, а то глазки болеть будут. «Ты начал сходить с ума, если уж в этом мальчишке ты видишь его улыбку. Ну и что, что светловолосый и голубоглазый, ну и что, что смотрит с такой же хитрецой. Таких совпадений не бывает в реальности» — успокаивал себя Саске, но сердце сжалось от предвкушения сказочного. — Что нужно сказать? — включил он режим «отца» и повернул голову вправо. Он узнал эти ноги в синих шортах. Он узнал бы их из десятков миллионов точно таких же, покрытых редкими светлыми волосками, других ног. Он столько раз целовал их, ласкал, видел во сне. Он помнил каждую родинку, каждый шрамик на этих ногах. И он точно знал, кому они принадлежат. Все еще не веря, что не спит, Саске медленно поднимал глаза, цепляясь взглядом за каждый изгиб тела. В ложбинке между ключицами, повторяя их, по-прежнему болтался медальон, который Саске подарил ему после самой первой ночи в знак искренности своих чувств. И губы, о, эти губы, вкус которых он никогда не забудет, улыбались так знакомо. Улыбались только ему. Последний рывок, и Саске утонул в синеве глаз, что лишали его сна на протяжении вот уже десяти лет. И там было все, все ответы на вопросы, которые он задавал себе каждый день. Да, счастлив. Да, помню. Да, люблю. Все, что он хотел знать. Мальчик подбежал к Наруто и взялся за протянутую руку. Они развернулись и пошли к выходу. — Пап, пап, ты видел, она такая красивая! — мальчик аж подпрыгивал от переизбытка эмоций. — Да, конечно, очень, — Наруто смотрел на сына с улыбкой, и Саске, который все так же не отрывал от него глаз, невольно залюбовался этим профилем, таким же, как и годы назад. — А давай, давай завтра еще сюда придем? — Мы же уезжаем сегодня. — Ммм, ну давай уедем потом. — Ты забыл? У мамы завтра день рождения, она нас ждет. — Да помню я. А в следующем году мы сюда приедем? — Может быть. Наруто с сыном ушли далеко и должны были свернуть за ворота, когда он обернулся. И в этом последнем взгляде Саске увидел произнесенное ранее «может быть». Ну что ж, этого вполне достаточно, чтобы быть счастливым. И, чем черт ни шутит, может быть, еще через десять лет они встретятся глазами в толпе.