***
На утро он сидел в столовой, спешно закидывая в рот обрывки яичницы с кусочками бекона, Каталина приготовила свежий лимонад, и его Лео любил больше всего. В центре уже ждали стилисты, портной и прочие работяги, которые выведут актёра в люди, сделают его безупречным в этот вечер. После завтрака Лео поднялся наверх, чтобы спуститься обратно уже одетым в тёмные джинсы, белую футболку и короткую куртку. Весь предстоящий день пройдёт в подготовительных хлопотах, которые должны его отвлечь от давящих нервозных мыслей. Он помахал Каталине на прощание, женщина по сложившейся традиции пожелала ему удачи на двух языках, при этом ловко закидывая посуду в моечную машину. Серебристый седан «Fisker Karma» выехал со двора, поблескивая на солнце и дважды задорно просигналив. Последняя тарелка отправилась в нутро посудомойки, но Каталина не стала её загружать, придерживаясь взглядов Лео, мексиканка берегла воду не ради экономической выгоды, а ради природы. Женщина выпрямилась и оглядела кухню. Солнечный свет лился из двух больших окон, выходящих на лужайку. Бен, закрывший за хозяином ворота, передал что-то по местной рации ребятам из охраны и направился в дом. — Проголодался? — Лина улыбнулась, на смуглом лице её зубы казались особенно белыми. — Как волк, — ответил мужчина, он был ненамного младше Лео. Светлые коротко стриженные волосы торчали лохматым ежом, серые с хитрым прищуром глаза всегда казались суровыми донельзя. Улыбался он редко, и то только своим. — Сдам пост и пойду отосплюсь немного. — Конечно, — Каталина поставила перед Беном тарелку с подоспевшей яичницей с беконом, баночку с ягодным джемом и горячий, ещё исходящий паром тост. — Придёшь вечером? Будем по телевизору смотреть церемонию, уж в этот-то раз он точно его получит! Женщина горячо стукнула кулаком по столешнице, звякнула тарелка о стеклянную поверхность. — Спрашиваешь ещё, — хмыкнул Бен и принялся за завтрак. — Я как раз к вечеру начос приготовлю и сделаю к ним свой фирменный соус, — она как и обычно общалась с посетителем столовой из кухни, уже отмечая в небольшом блокноте необходимые ингредиенты для обеда. — Мм, начос, — промычал с набитым с ртом охранник. — Сегодня ещё Пол придёт поливалку чинить, встретишь его? — Обязательно, — Каталина снова сделала несколько пометок и спрятала блокнот в ящик. Бен поблагодарил её за завтрак и отправился в домик охраны на другой стороне двора. Экономка весь день провела в хлопотах: поменяла постельное бельё в спальнях, поставила тесто для тортильи, пропылесосила оставшиеся со вчерашнего четыре комнаты второго этажа, помыла стеклянную дверь столовой, а когда пришёл Пол, высокий худощавый, но поджарый парнишка с рыжими, как лисий мех, волосами, она уже приготовила ризотто с луком и шафраном, чем и угостила садовника, проходившего дважды в неделю заниматься огородом Лео, на который у самого актёра никогда не хватало времени. Пока Каталина возилась на кухне с сырным пряным соусом, Пол веселил её историей, как на прошлой неделе, был в доме экономиста, пересаживал тому вековой рододендрон, а его жена всячески пыталась его соблазнить, похоже, насмотревшись фильмов для взрослых. Каталина громко фыркнула и рассмеялась. — И она такая мне говорит: «Ты же садовник», — передразнил Пол. — А я ей, говорю, что она не очень-то похожа на рододендрон. Они снова разразились смехом. Пол вздохнул и, отодвинув пустую тарелку, вытянул под столом ноги в светлых в художественных дырках джинсах. Оглядел лужайку за окном, колышущиеся на ветру пальмы; вдалеке на самом горизонте виднелся океан в белых барашках волн. — Кстати, а где мой рододендрончик? — поинтересовался садовник, вставая, отнёс посуду к моющей машине. — Спать ушёл, он с ночной смены, — не отрываясь от мерной ложечки и пакетика с паприкой, ответила Лина. Когда алый от морского заката вечер сменился тёмной, но звёздной ночью, в гостиной перед плазменной панелью, встроенной в стену, собралась заэкранная группа поддержки Леонардо ДиКаприо. Пол и Бен помогли Каталине перенести на столик в гостиной большие чашки с начос и несколько стеклянных чашек с соусом, экономка заканчивала прибираться на кухне, а ещё несколько ребят из охраны настраивали яркость и звук телевизора. На экране в полстены отразился пышущий праздностью и торжественностью зал. Мелькали ряды именитых звёзд: мужчины в строгих смокингах и женщины в дорогих изысканных нарядах. Несколько раз зрители заметили и улыбающееся лицо Лео, он даже помахал с экрана, чем вызвал улюлюкания в гостиной. Все итоги церемонии можно уложить в несколько предложений. Лучший актёр второго плана — Марк Райнэлс. Лучший анимационный полнометражный фильм — Воспоминания о Марни. Лучший фильм на иностранном языке — Сын Саула. Лучшая актриса — Шарлотта Рэмплинг. Лучшая режиссёрская работа — Алехандро Г. Иньярриту — «Выживший». (Вместе с залом зааплодировали и собравшиеся в доме на Ориол Вэй). Лучшая операторская работа — Джон Сил — «Безумный Макс: Дорога ярости». Лучшая музыка к фильму — Эннио Морриконе — «Омерзительная восьмёрка». Лучшая актриса второго плана — Рэйчел Макадамс. … Громкий звук храпа заставил Каталину подпрыгнуть от неожиданности, она тут же пнула Бена в бок, а тот, сонно хлопая глазами, вернулся к экрану, закинув в рот пару начос. — И «Оскара» получает… — Кристиан Бейл ловко раскрыл конверт, держа зал и всю планету за одно в томительном ожидании. — Эдди Редмэйн. Под оглушительные аплодисменты из многоканальных колонок в зале повисло мёртвое тяжёлое молчание. Лина схватилась за голову, с ужасом наблюдая, как в кадре показывают улыбающегося, пожавшего плечами Лео. Миллионы зрителей могли обмануться этим жестом, но только не те, кто так хорошо знал актёра. — Я поеду за ним, — резко поднялся Бен, нервно провёл ладонью по волосам и направился к выходу. С вешалки он подхватил чёрную ветровку, тут же её накинул: зимние вечера всё же немного прохладны. — Я с тобой, — Пол немного запоздал и нагнал друга только на дорожке, ведущей к выезду со двора. У ворот ещё с утра стоял припаркованный Audi Q5 Пола, который они купили вместе с Беном прошлым летом. Ветер шуршал в листве, облизывая серую дорогу россыпью гонимых им листьев. Они успели вовремя, Лео садился в машину, отказавшись от поданного лимузина и от приглашения на вечеринку в честь победителей. Он сослался на неуёмную головную боль, и ему было ровным счётом плевать на то, что о нём подумают, на газетные сплетни и слухи. Пле-вать. Сейчас он хотел лишь напиться, забыться и уже привычно проваляться тюленем как минимум пару дней. — О, ребята, — серым и бездушным голосом приветствовал Лео подошедших. — Мы решили тебя подвезти, — Пол мелко задрожал, он не успел подхватить куртку на выходе, а ветер пусть и не ледяной, но весьма прохладный. — Нам жаль, — Бен панибратски похлопал Лео по плечу. — Значит, твой Оскар немного запаздывает. Охранник ободряюще улыбнулся, но несостоявшийся лауреат премии посмотрел на него так тяжело и горько, что тот сконфузился и отвёл взгляд. Машину Лео оставили на платной стоянке неподалёку от театра, вернувшись к Ауди. — Заедем в магазин на углу, — бросил Лео бесцветным голосом. Бен молча кивнул, закрывая за собой дверь. Он проверил ремни безопасности и только тогда тронулся с места. Кроссовер вывернул на серую дорогу и направился по бульвару к Бёрд Стритс. Ехали молча, включить радио водитель не решался, там сейчас только и разговоров, что о церемонии. На бульваре Сансет, на перекрёстке Хейвенхерст Драйв машина притормозила, и Пол выбрался из салона. — Ром и водку, — бросил ему Лео, неотрывно глядя в окно. Там группка мужчин курили и громко смеялись у входа в Бар Мармонт. Он не снимал смокинг, только развязал бабочку, перекинув её через шею, расстегнул верхние пуговицы, словно душившие его. Пол вернулся через несколько минут, бросил на сиденье звякнувший пакет и плюхнулся рядом. Ехали дальше, неспешно свернули на Ориол Вэй, где Бен привычно выжал газ, чтобы въехать на холм и испытать непередаваемое ощущение, как захватывает дух, когда машина на несколько долей секунды пролетает над асфальтом дороги совершенно без опоры. Если бы не военная подготовка, которая отшлифовала его рефлексы практически до идеала, он бы не успел притормозить и вывернуть руль резко влево. Раздался звук разбившейся вдребезги фары, крякнул металл капота. Особенно жалко прозвучал звук бьющегося стекла покатившихся бутылок. Удар пришелся боком, но Лео неслабо приложился о стойку пассажирской двери, а сзади ойкнул Пол, долбанувшийся о не очень-то мягкий подголовник водительского кресла. Сам Бен только прикусил язык, во время манёвра он плотно сжал челюсти. — Вот дьявол, — прошипел актёр, потирая ушибленную голову. — Мы его убили? — Я не знаю, — сухо ответил охранник. — Гляну. Он вышел из машины, не хлопая дверью, чтобы не привлекать внимания из соседних домов. Парень лежал неподвижно метрах в пяти от колёс. Его поза была вполне естественной для подобного случая, значит, кости целы, а из видимых повреждений на первый взгляд показались лишь ссадины и кровящее от осколков фары бедро. Он был совершенно гол. Бен подошёл к нему, и, нащупав на шее слабый, но всё же пульс, облегчённо вздохнул. Он поднял голову и кивнул сидящим в машине. Дыхание сбитого тоже было ровным, без хрипов, будто не его сбил автомобиль, а он повредил машину. — Он без сознания, но живой, — вынес вердикт Бен, вернувшись в машину. — Тогда поехали? — шепотом спросил Пол, он изрядно струхнул и не хотел проблем. — Нет, — покачал головой охранник. — Если оставим, то начнут копать, рано или поздно нити куда-нибудь да приводят. — Тогда заберём его, — Лео уже стянул с плеч стесняющий движения смокинг, закатал рукава и вылез из машины. — Мне не нужны скандалы, сейчас и так будет нелегко. Мужчина на асфальте был черноволос; немного удлиненная стрижка, из-за чего чёлка падала на глаза. Широкие плечи, рельефный торс весь в полосках ссадин и царапин, его хорошенько протащило по асфальту; длинные атлетические ноги. Кожа бронзового оттенка, того самого, который приобретают жители прибрежных районов тёплых стран. — Вообще-то странно, что голый мужик делает ночью посреди Ориол Вэй, — негромко сказал Лео примериваясь, как лучше подхватить раненого под мышки. — Как очнётся, обязательно спросим, — Бен уже перехватил лодыжки парня. - Ох, дьявол, он что, железный? Чего такой тяжёлый? Лео не ответил, он плотно сжал губы и стиснул зубы: парень и впрямь был слишком тяжёл даже для своего телосложения. С великим трудом они втащили его в салон, аккуратно уложили на заднем сиденье. — Поддерживай за шею, — бросил Бен Полу, захлопывая дверь. Тот тут же немного приподнял бездвижного мужчину и уложил на колени тёмноволосую голову. — И это рядом с ним валялось, может, его? На битые осколки бутылок, мокрые от Бакарди и водки, упал настоящий меч, громко звякнув о стекло. — Фух, — почти синхронно захлопнулись передние двери. Лео перевёл дух. — Мало мне сегодня огорчений было. Он снова отвернулся к окну: улица оставалась тихой и нелюдимой. Только в паре домов горели охранные кобры. — Может, его в больницу? — Пол обеспокоенно провел рукой по лицу на его коленях. Оно казалось мертвенно-бледным даже не смотря на смуглую кожу. — Нет, — машина тронулась с места, и на этот раз Бен, не включая фар, медленно двинулся по Ориол Вэй, в тупике которой и расположился особняк ДиКаприо. — Возникнет куча вопросов, нам это не нужно. Помолчали, только тихо шумел мотор и шелестели шины по асфальту. — Я в военной академии прошёл медицинские курсы, — сказал Бен и припарковал высокий автомобиль у обочины, заехав одним колесом на бордюр. — Сейчас осмотрю. Тем более на вид он пострадал не очень сильно. — Давай лучше заедем во двор, — Лео не спешил выходить из машины. Ушлые репортеры в погоне за сенсационными снимками могли скрываться даже в кустах и мусорных баках. Сигнал клаксона показался слишком громким, и Пол невольно дёрнулся. Спустя минуту, ворота распахнулись, пропуская чёрный автомобиль во двор. — Он будто бы полегче стал, — отметил Бен, принимая на руки пострадавшего мужчину, теперь он мог нести его один. — Может с него так много крови вытекло? — с дрожащими нотками ужаса в голосе спросил Пол. Он ошивался рядом, то поправляя свисающие мужские руки, то открывая двери Бену. Лео с грустью оглядел несостоявшуюся алкогольную поддержку в виде Бакарди и, грустно вздохнув, закрыл дверь и последовал за соучастниками. Соучастниками чертовски неприятного преступления. И хотя происшедшее немного затмило обиду сегодняшнего поражения, последнее всё же точило противную яму неуверенности и разочарования в душе, словно назойливый земляной червь, роющий глубокий ход. — Боже милостивый, — воскликнула Каталина и тут же зажала рот рукой, а потом шёпотом продолжила. — Мальчики, что случилось? Кто это? — Сбили по дороге, — ровным голосом мимоходом бросил Бен, направляясь на второй этаж. Там была гостевая спальня, которая пустует уже очень и очень долго, но никто и не мог подумать, что она пригодится в подобном контексте. Женщина от волнения зашептала на испанском, непонятно, но Бен, как глас народа, успокоил её: — Всё будет в порядке, не волнуйся. Он только отключился, скоро придёт в себя. — Вы его… прям так сбили? — Лина выразительным жестом отметила наготу пострадавшего. — Угу, — кивнул Пол. — Там ещё меч рядом с ним был. Странный наряд, конечно. Парень развёл руками и взъерошил пятернёй рыжие космы. — Лина, принеси тёплой воды и тряпок чистых, — тяжело дыша, попросил Бен. — И аптечку неси, что там… бинты, перекись… Он опустил гостя на кровать, на простыне тут же отпечатались несколько пятен: пыль, сукровица и совсем незначительные точки крови от бедра. Охранник стянул куртку и бросил её на ближайшее кресло. Таская такие тяжести, да и изрядно волнуясь, он порядком вспотел, тонкая хлопчатая футболка взмокла. — Мда, мужики, — выдохнул Лео и рухнул в кресло рядом. — Я думал, ничто не может испортить этот вечер. А оно вон как. Бен хмыкнул. Он принялся осматривать мужчину, осторожно надавливая на ключицы, рёбра, бёдра. Тот дышал всё ещё слабо, но сердце билось громче, словно отошло от шока первым и уже принялось за прежнюю привычную работу с удвоенной силой. — Ты куда уставился?! — в комнату ворвалась экономка и отвесила тяжёлую оплеуху Полу. Тот вскрикнул и покачнулся от неожиданности, покраснел. - Бен, прикрой ему хотя бы срам! Женщина искренне возмущалась, рьяно жестикулировала и с особым смыслом поставила на прикроватную тумбочку небольшой тазик с водой, а с руки сняла пакет с бинтами и прочими медикаментами, отыскавшимися в домашней аптечке. Бен тут же занялся небольшими ранами, а заподозрив в странно припухшем запястье особо сильный ушиб, наложил тугую повязку. — Лео, как ты? — Каталина присела рядом, ласково, по-матерински глядя на актёра. Тот сидел мрачный с распахнутой рубашкой, распущенной бабочкой и в брюках с пыльными разводами. Леонардо повёл плечами, не ответил, только хмуро взглянул на женщину. — Выпить принести? — понятливо спросила та. Лео кивнул, и уже через пять минут он сжимал в руках пузатый бокал с бренди, в котором обреченно звеня о стенки, болтался колотый лёд. За окном ночь становилась темнее и темнее, а в гостевой комнате особняка на Ориол Вэй ещё горел свет: Бен заканчивал с компрессом на синее от удара бедро с неглубокими порезами, хорошенько приладил повязку и устало прикрыл глаза, опустив лицо в ладони. Лео ушёл спать ещё полчаса назад, сославшись на дерьмовое настроение и, мол, эту ночь лучше поскорее переспать для лучшего следующего дня. Пол согласился подежурить у двери актёра, на всякий случай, какие бы глупости не пришли в его звёздную голову. Бену показалось странным то, что пострадавший мужчина не реагирует на прикосновения и даже на нашатырный спирт, но он всё же слышал его усилившееся дыхание и пришедшее в норму сердцебиение. Теперь он, похоже, просто спал. Сейчас и он мог отправиться поспать хотя бы несколько часов до начала смены. Мужчина, укрытый тонким покрывалом, не шевелился.Дар Вселенной
26 февраля 2016 г. в 12:54
Небо сияло мелкими бриллиантовыми осколками далёких светил, лёгкий ветер с океана шелестел в листве, покрыл рябью воду в бассейне. Со стороны Сансет Плаза доносилась ритмичная музыка, но от неё Лео только поморщился: сейчас ему хотелось тишины.
Уже завтра. Завтра очередная церемония вручения той награды, которая прожигала ему душу каждый год. Каждый чёртов год!
Лео покачал вино в бокале: Шато Мутон Ротшильд глубокого пурпурно-гранатового цвета притупило вспыхнувшую вдруг нервозность и, хотя Лео не хотел признаваться себе в этом, страх, опутавший сердце тонкой липкой нитью, ужасно прочной и ужасно неприятной. Актёр предпочёл разгадывать в сладко-терпкой жидкости еле уловимое присутствие вишни, чёрной смородины, влажной земли и даже жареных орехов, только бы не думать о церемонии. О тех затаённых где-то очень глубоко, в самых недрах души, обидах, которые он скрывал за улыбками и малозначащими пожатиями плечами. Он хотел эту награду, хотел так сильно, что в душе разгорался странный огонь, а по всему телу прокатывалась волна дрожи, когда Лео думал о позолоченном человечке с длинным мечом в руках.
Он глубоко вдохнул, громко выдохнул и, сделав очередной глоток, закинул ноги на шезлонг и уже удобнее расположился в нём. Позади, где-то в доме шумела пылесосом Каталина, скоро она позовёт на ужин, хоть немного отвлечёт его от пасмурных мыслей. На богато расшитым звёздами полотне неба Лео заметил ярко вспыхнувшую точку, прочертившую, на глаз, не больше пары дюймов, а на самом деле преодолевшая миллионы световых лет.
«Завтра», — подумал Леонардо и сделал ещё один глоток. «Завтра он будет моим…»
Звезда давно погасла, покинув небосвод, а Лео ещё долго смотрел на то место, между Единорогом и Орионом, в мозгу, словно плутая по извилинам, билось: «Завтра… завтра… завтра…»