Научи меня быть счастливым

      Он снова проснулся на рассвете, затянутом хмурыми тёмными тучами. В груди словно разводили инквизиторское пламя, и Оскар не сдержался, надрывно закашлявшись. Белая простынь окропилась несколькими алыми пятнами.       — Твою мать, — прошептал он, наскоро освобождаясь от одеяла, запутавшего ему ноги. Нечаянным движением он разбудил Леонардо.       — Что такое? — хриплый со сна голос вызвал в душе Оскара тёплую волну нежности, которую тут же затоптал страх, разбудивший его.       — Всё в порядке, спи, — парень скрылся в ванной, не включая свет, а обошёлся тусклой лампочкой над раковиной.       Горло снова схватила невидимая рука удушья, и новый приступ кашля заставил сплюнуть кровь на серый мрамор раковины.       — Так и знал, такие удары так быстро не проходят, — Лео подошёл сбоку и протянул ему бумажное полотенце. — Тебе нужно в больницу.       — Нет, врачи мне не помогут, — Оскар смыл с губ кровь и глубоко вдохнул. Боль будто бы прошла, но давящая тяжесть в районе сердца осталась.       — На сто тридцать пятой хорошая больница, я вызову такси, — он собрался идти за телефоном, но твёрдая рука остановила его.       — Нет, — резко отрезал Оскар. — Ты серьёзно веришь, что такие совпадения бывают? Или знаешь хоть какое-то заболевание, когда человек превращается в металл? Это не комикс, Леонард, и здесь вряд ли появится кто-то, кто сделает меня супергероем.       Ди Каприо молчал, в его глазах блуждало неприкрытое осуждение, но он не находил слов для ответа.       — Я не знаю, как это работает, но я почти уверен, что на парад ко Дню Святого Патрика ты пойдёшь без меня, — с каждым словом его голос становился всё тише и тише. В конце он оглядел собственные руки. Несколько позолоченных пятен появились на левом предплечье, на сгибе правого локтя, а одна вытянувшая клякса растеклась под пупком.       Неожиданно Леонардо хлестнул себя ладонью по щеке, так сильно, что на коже тут же выступила краснота. В неловкой тишине, он закусил губу.       — Я очень надеялся, что сплю, — его голос бессовестно дрогнул.       — Я тоже, — прошептал Оскар и, подойдя к нему, обнял, потёрся щекой о мягкие, вкусно пахнущие волосы.       На утро снова хлестал дождь, а Оскар окончательно убедился, что в Лос-Анджелесе ему нравилось куда больше.       Пока Леонардо отзванивался Люку, отменяя все встречи, Оскар заметил на шее новое крохотное пятнышко. Он натянул тёплый свитер с высоким горлом, чтобы не расстраивать лишний раз Лео.       Никуда не пошли. «Призрак Оперы» и Toys «R» Us остались без их внимания.       Зато Лео познакомил Оскара с одним из своих любимых актёров — Гэри Олдманом в роли Сириуса Блэка.       — Я правильно понял, это всё вымысел, — уточнил парень, вглядываясь в экран. Клювокрыл исчезал в ночном небе.       — Увы, да, а жаль, - Лео, на чьих коленях покоилась голова Оскара, перебирал его тёмные волосы.       — Я бы полетал, — улыбнулся парень и прислушался к себе.       Внутри всё стремительно холодело, пальцы ног, облачённые в тёплые толстые носки из чьей-то шерсти, уже онемели. Но он молчал. Конечно, тревога и паника Леонардо чувствовалась и без слов, но тот храбрился, подбадривая и Оскара. Он хотел хотя бы последние свои часы провести счастливо. Так, как провёл их все свои дни.       Под финальные титры Оскар подобрался ближе к Лео, и тот обнял его.       — Ты волшебник, Лео, — прошептал он.       — Что? — рассмеялся актёр.       — Ну, а как по твоему я появился? Я ведь тот самый «Оскар», да? У меня же даже меч был, Пол говорил…       — Даже если так, херовый я волшебник, раз ты превращаешься обратно, — грустно вздохнул Леонардо и уткнулся носом в плечо Оскара.       К ночи состояние парня ухудшилось. Он еле добрался до постели, позолота подступала к коленям, а левая рука уже не двигалась самостоятельно.       — Ты обязательно должен слетать на остров Пасхи. Посмотри на статуи Моаи, ещё у тебя должно быть селфи с кенгуру. У всех крутых парней должно быть селфи с кенгуру, — Оскар не переставал болтать, пока его не сотрясал жуткий хрипящий кашель. Тогда Леонардо крепко сжимал его ладонь, вытирал капли крови с его губ.       — Обязательно слетаю и сделаю селфи, — пообещал Ди Каприо, пытаясь улыбнуться, но улыбка выходила слабая, тусклая, как уличные фонари на рассвете.       — Я проверю, — Оскар подмигнул. Больно ему уже не было, только тело становилось всё тяжелее.       По окну снова забарабанил дождь, его странная ломаная мелодия словно вгоняла девятидюймовые гвозди в душу Оскара.       — И уезжай из этого города, он ужасен! Одни дожди…       — Нет, я буду здесь очень часто, — Лео провёл ладонью по лбу Оскара, отводя тёмные пряди. — Здесь же будешь ты.       — Я… — у него перехватило дыхание. — Пока я могу говорить… Я хочу, чтобы ты больше не занимался ерундой. Не трать время зря. Будь счастлив, Леонард. Это самое главное!       И снова этот разрывающий изнутри кашель.       — Я буду, обещаю, — Лео не сдержался и прикоснулся губами к его губам, а когда отстранился, почувствовал тонкой кожей холодный металл.       Потом всё пошло очень быстро. На любимом лице живая кожа таяла под натиском грубого золота. Скулы выступили резкими гранями, внешние уголки бровей опустились. Руки он, словно издеваясь, сложил под грудью, будто держал невидимый меч, грубо выделились рёбра под отвердевающей кожей, и металлический холод сотрясал красивое мужественное тело.       Леонардо заплакал. Беззвучно снаружи и невыносимо громко внутри. А потом стало пусто. Звенящая пустота охватило всё его существо. Просидев до рассвета, глядя на застывшего Оскара пустым отрешённым взглядом, он отключился. Провалившись в пустоту. В пустую бесконечную пустоту.       Он научил его быть счастливым, раскрыл все его потайные двери души, раскрыл его самого. А потом ушёл. Он сказал, что время настало и его предназначение выполнено. А теперь предназначение Лео — быть счастливым, и он обязательно справится. Обязательно.