Письмо

      Стояло тёплое солнечное утро. Птички напевали свои звонкие трели, ветер лёгким дуновением шевелил древесную листву. Трава, ещё мокрая от росы, отражала лучи яркого солнца. Поднявшись с утра пораньше, молодая девушка уже вовсю хлопотала по дому. Длинные рыжие волосы, заплетенные в дивную косу, были перекинуты через плечо. Лёгкая голубая блузка обрамляла все очертания фигуры, а длинная лазурная юбка скрывала изящные ноги.       Девушка мыла полы, вытирала пыль, готовила завтрак, пока её милый ангелочек спал тихим сном, слегка посапывая. Энни уже убрала всё, что было можно. Начищенные до блеска полы сияли чистотой, на полках ни пылинки, все вещи убраны по местам. Только одно место ещё находилось в хаосе по сравнению с другими комнатами: старый чердак, на который она не заходила более трёх лет. «Так, ладно, успокойся, — повторяла она себе, — всё равно придётся перебирать там вещи». Собравшись с духом, Энни, вооружившись тряпкой для пыли, поднялась по шаткой лестнице, ведущей под крышу.       Там, в этом пыльном помещении, хранился всякий ненужный хлам. Поломанные игрушки, старые коробки и покрывала, дырявые тряпки… Лишь одна коробка на этом чердаке имела хоть какую-нибудь ценность. В ней хранились костюмы, побрякушки и прочие вещи. Но, наверное, самым ценным в этой коробке был трезубец, принадлежавший её погибшему супругу.       Паутина, хлопья пыли, летавшие в воздухе, которые можно было видеть под лучами солнца, грязь и местами поломанные доски. М-да, чердак был в не лучшем состоянии. Сначала, немного оторопев, девушка встала посередине и осмотрелась. Продумав план действий, принялась за уборку…       Спустя пару часов чердак сиял чистотой, а от тяжелого запаха не осталось и следа. Только один предмет остался нетронутым. Посмотрев на него, Энни тяжело вздохнула. Заветная коробочка стояла в самом дальнем углу. Помятая, немного покоцанная, кое-где в пятнах. Вытерев пыль, она разрезала скотч и раскрыла её.       На самом верху лежал небольшой конвертик. «Энни»… Руки задрожали, в горле встал ком, невольно начали наворачиваться слёзы. Аккуратно, с любовью, выведенные буквы начали расплываться из-за капель, падающих на них сверху. Слегка завёрнутые хвостики, скачущие то вверх, то вниз, смешная загогулинка над заглавной буквой и немного неловкое соединение букв. Сомнений нет, это его почерк, почерк Финника. Дрожащими руками она оторвала верхнюю часть конверта. Внутри лежал аккуратно сложенный лист бумаги. Вынув его и развернув, Энни начала читать полушёпотом:       Милая Энни. Дорогая, любимая, нежная, чудесная Энни. Надеюсь, ты никогда не найдешь этого письма. Если же всё-таки это произошло, то, значит, я не вернулся к тебе.       Завтра мы отправляемся на задание. Возможно, не все из нас вернутся. Возможно, что не вернусь и я, но я очень постараюсь. На кого же я тебя оставлю, родная? Я постараюсь вернуться к тебе, к той единственной, которая по-настоящему заставила моё сердце любить. К той, которой не нужны ни моя внешность, ни мои деньги, ни моя слава. Ты — одна из тех немногих, кто знает меня настоящего. Спасибо тебе за то, что ты есть.       То время, что мы провели с тобой вместе, было самым прекрасным в моей жизни. Пусть и было его не много, а мне бы не хватило его никогда, но я просто благодарен Всевышнему, что он свёл меня с тобой. Твои прекрасные, небесные черты будут жить со мной и после смерти. Твой звонкий голос наполнял моё сердце радостью, а твоя улыбка… Твоя улыбка всегда была для меня ценнее всего на свете: ценнее воды в пустыне, ценнее всех сокровищ и богатств Капитолия, ценнее мириад звёзд, что сияют на небесном полотне. Твой дивный смех как соловьиная трель для моих ушей. Прошу тебя я лишь об одном: не грусти. Пусть только радость присутствует в твоей жизни.       Не знаю, прав я или нет, но я догадываюсь о том, что у нас будет малыш. Предчувствую это. Твои перепады настроения, немного изменившиеся кулинарные предпочтения, слегка округлившийся животик. Надеюсь, что я не ошибся, и ты найдёшь в себе силы заботиться о нём, позабыв обо мне. Знаю, что этот малыш будет таким же особенным, как и ты, любимая.       Я никогда не устану повторять, что ты лучик надежды в этом бренном мире, и завтра я иду на эту миссию для того, чтобы защитить тебя и нашего будущего малыша, помочь создать тот мир, в котором не будет войн, Игр и гнёта Капитолия, тот мир, в котором можно будет спокойно жить, не опасаясь того, что тебя пошлют на арену.       То время, когда нам приходилось воевать у Рога изобилия и убивать наших братьев и сестёр на потеху Панема, закончится. Никто из нас не позволит, чтобы наших родных и близких убивали ради развлечения, чтобы принижали нас за то, что мы хотели свободы семьдесят пять лет назад! И завтра мы продолжим то, что должны были закончить уже очень давно: освободить дистрикты и обрести свободу!       После того, как это закончится, родная, мы с тобой и малышом поедем домой, в четвертый дистрикт. Засядем где-нибудь у воды и скроемся от любопытных глаз на неделю-другую. Порыбачим, отдохнём под мирным небом, побудем вместе. Никаких Капитолиев, Игр и спрятавшихся дистриктов. Только ты, я и малыш. Надеюсь, что так и будет. С любовью, навсегда твой, Финник.       Слёзы закончились. Лишь заново открывшаяся рана обжигала изнутри. Крик - безмолвный крик души - вырывался наружу. Такую сильную боль она не испытывала с того самого дня, как он погиб. А это письмо… Как она могла не заметить его раньше? Наверное, запихнули в спешке вниз, а когда ставили коробку, то перевернули её вверх тормашками, и заветный конвертик оказался наверху.       Энни, не сумев выдержать наплыв эмоций, просто села на колени и отпустила голову вниз. Слёзы тихо падали на деревянный пол, а письмо, выглядывающие с рук, кое-где потемнело от влаги. Коса расплелась, изумрудная лента упала около ног и длинные рыжие волосы закрыли её лицо. Тихо плача, она вспоминала тот ужасный день, когда Финник погиб. Он так и не увидел их малыша, так и не порыбачил с ним, но он добился того, чего хотел. Нет больше Игр, нет больше убийств, а только мирное небо над головой.