История одной поездки

Мы летели над облаками. Где-то там, на несколько десятков километров выше, в космической темноте блестели редкими фотонами далёкие звёзды и ярко горело родное Солнце, освещая распростёртые под крыльями железной птицы океаны испарившейся воды. Облака принимали самые причудливые формы и совершенно различались по структуре. Некоторые были похожи на разбросанную клоками вату, другие напоминали вылившееся из стакана молоко. Какие-то из них казались плотнее и очень походили на пломбир. Не хватало лишь большой десертной ложки, чтобы лично убедиться, что облака на вкус — словно мороженое. Из иллюминатора было видно настоящее солнечное гало, пляшущее на пушистом белом поле: размытую тень самолёта окольцовывали два ярких радужных круга. Такую картинку запросто можно было принять за божественное явление, если бы не знание физических законов. Но волшебству оставалось длится недолго: пилот объявил о снижении. Нос самолёта слегка нырнул вниз, и через несколько минут мы уже прорывались сквозь густую серую завесу. Ещё пара минут — и взору открылись унылые пейзажи Москвы. Шум двигателей, лёгкий толчок и долгое торможение. Мы прилетели. Аэропорт, видимо, впитав в себя атмосферу города, веял тоской. По зданию туда-сюда ходили понурые люди: пассажиры, пилоты, охранники и уборщицы. Со всех сторон обступали таксисты, предлагая "недорого" подвезти до столицы. В газетном ларьке, встретившемся по пути, обитала героиня какого-то старого советского фильма: эдакая баба Маша или тётя Света с выжженными чуть ли не добела волосами, больше походившими на парик, нарисованными бровями и абсолютно незаинтересованным, скучающим выражением лица. В забегаловках было совсем пусто: буквально по два-три человека на целое кафе. Есть хотелось, но останавливаться ради пережаренного чебурека или западной отравы не было никакого желания. Поэтому мы тут же двинулись к выходу на станцию, где нас ждала скоростная электричка. Спуск в метро напомнил погружение не то в какой-то бункер, не то в один из подземных миров, построенных нечеловеческим разумом. Вообще вся сеть переплетённых железнодорожных путей, сокрытых под колоссальным слоем земли, вызывала странное чувство фантастичности происходящего. Всю эту атмосферу дополняла отражающаяся эхом от мраморных стен ретро музыка, начисто перемешивая реальность, историю и разыгравшееся воображение. Но люди, живущие в Москве больше пары дней, видимо, к странностям города уже привыкли. На всех были надеты маски безразличия, деловитости и чопорности. И, когда я глядела теперь на всю картину целиком, ко мне пришло неожиданное осознание: Россия — это Москва. А наша родная Уфа никогда Россией не была и вряд ли когда-нибудь станет. И я этому искренне рада.