The only one

             Я сделала глубокий вдох. Он был словно первым в моей жизни. Я не могла судить, где нахожусь, хотя догадывалась по сильному запаху медикаментов и химикатов, что я в больнице. Я попыталась открыть глаза и сразу же зажмурилась — яркий солнечный, как мне показалось, свет ударил прямо в глаза. Через некоторое время, привыкнув к свету, я огляделась. Это действительно была больничная палата с белыми стенами, с белыми креслами и диваном, с белыми столом и стульями, с белым подоконником и белым потолком. Белый, белый, белый, везде белый. Этот цвет раздражал, нет, даже сводил с ума. Да, именно! Сводил с ума? Я случаем не в психушке? Я попыталась вспомнить как здесь оказалась, но ничего не всплывало в памяти. Вообще ничего не всплывало в памяти. Ни-че-го. Никаких деталей, никаких конкретностей. Когда я пытаюсь что-то вспомнить, мой разум словно заволакивает туман. Я снова огляделась и увидела парня, сидящего возле моей кровати на стуле. Я попыталась одернуть руку, высвободиться из мертвой хватки брюнета, но я едва смогла пошевелить пальцами. Я словно окаменела. Парень почувствовал, что я пошевелилась и посмотрел на меня. На его лице выражались радость и облегчение. — Вайолет.., — поскольку здесь больше никого не было, очевидно, что Вайолет это мое имя. Я обнаружила, что не знаю как меня зовут, сколько мне лет и кто я вообще. Я в недоумении глядела на парня и видела, как улыбка медленно сползает с его лица. — Что-то не так? Вай, все в порядке? - Вай? Серьезно? Какое идиотское сокращение. Неужели я действительно позволяла другим так себя называть? — Ты не рада меня видеть? — Я была бы рада тебя видеть, если бы… — Я понимаю. Из-за нашей ссоры. Я так боялся, что не успею извинится перед тобой, но теперь все будет в порядке. Ведь так? — Можно я закончу свое предложение? — Да, конечно, прости. — Я была бы рада тебя видеть, если бы знала кто ты. Или хотя бы помнила это. — Это шутка такая? Вайолет, мне очень жаль, что я подвел тебя, но не надо так издеваться надо мной. Я слишком долго ждал этого момента. — Я не издеваюсь над тобой. Я даже не знаю о чем ты говоришь. — Как это? — Начну сначала: я не знаю, кто ты такой. И если ты продолжишь в том же духе, я закричу. — Ладно. Я Стив. Мы были вместе, потом поссорились, и прежде чем я успел извиниться перед тобой или объясниться, ты впала в кому. — Значит это я виновата? — Нет, нет, что ты… Я просто… — Знаешь, если ты собираешься тут сопли жевать, иди в другое место. — Вайолет! — Стив удивленно посмотрел на меня. — Да что с тобой? — я бессильно откинулась на подушку. — В какой раз мне повторить? Я не помню ни тебя, ни ту девушку, которой я была. Амнезия у меня, понимаешь? А-МНЕ-ЗИ-Я! - нет, он действительно такой тупой или прикидывается? Как я вообще могла с ним встречаться. — Вайолет… — Знаешь, я уже запомнила как меня зовут, спасибо тебе огромное, — в палату вошла молодая девушка, скорее всего медсестра, с таким лицом, что если ее заберут инопланетяне, чтобы создать новую вселенную и уничтожить предыдущую, ей будет все равно. Она пришла с какими-то медицинскими приборами и уже подошла к моей койке, чтобы поменять эти штуковины, как она увидела меня. То есть мне кажется что она и до этого видела меня, но теперь я очнулась и медсестра смотрела на меня словно на приведение. От неожиданности девушка выронила свои медицинские приборы и, даже не подняв их, выбежала из палаты. Я снова посмотрела на парня. — Я что, так плохо выгляжу? — Ну…э… Бывало и лучше. — Спасибо за поддержку! Знаешь, я знакома с тобой всего пару минут, а ты меня уже достал. Давай выметайся из моей палаты, мне нужен отдых, — парень отпустил мою руку (о, Боже, наконец-то!) и вышел из палаты. Я снова оглядела палату и себя в том числе, и задержала взгляд на своих руках — они были покрыты мелкими неглубокими порезами. Скорее это были уже оставшиеся после чего-то шрамы. Я немного откинула одеяло и увидела, что моя правая нога была забинтована — вывих возможно. В мою палату вбежали трое докторов и та самая медсестра. — Очнулась, значит.., — один из докторов — на мой взгляд самый младший — подошел ко мне начал светить фонариком в глаза. — Вы что, ненормальный?! — Это стандартная процедура, успокойся. — Еще чего! Мне тут фонариком в глаза тыкают, а я успокоиться должна! Да идите вы к черту! — я выбила фонарик из рук доктора и он покатился по полу. Наконец-то я могла двигать руками. Второй доктор подошел ко мне и присел на краешек кровати. — Как ты себя чувствуешь? — Все было превосходно, пока этот, — я кивнула головой в сторону молодого доктора, — не начал тыкать мне свой фонарик в глаза. — Ты помнишь свое имя? — Вайолет. — А фамилия? — Нет. — Возраст? — Нет. — Родители, друзья, хоть что-нибудь? — Нет, я же сказала! — Откуда ты помнишь свое имя? — Мне Стив сказал. — Ты помнишь его? — Нет, — доктор встал и подошел к другим докторам. — У нее амнезия. — Спасибо, Кэп, — он был лет на тридцать, а то и сорок старше меня, а я разговаривала с ним, как с одноклассником. Что-то ты разошлась, Вайолет. Надо вести себя сдержаннее. — Вайолет, — ко мне обратился молодой врач, — меня зовут Генри Колин. Можешь звать меня просто Генри. Это, — Генри указал на врача постарше, — мистер Филлипс, а это, — он передвинул руку правее, указывая на совсем дряхлого старикана, — мистер Роджер. Но твоим лечащим врачом буду я. — Да от чего меня лечить то? — Ты совершила суицид. Точнее неудачную попытку, поэтому ты здесь. — А что случилось с моими руками? И ногой? — Перелом ноги, а руки — скажем так, ты упала на не совсем ровную дорогу. — То есть я спрыгнула откуда-то? — Ну да. С окна. — О, ну спасибо. Хоть кто-то рассказал мне что случилось, а то прожила бы остаток дней в неведении. — По-твоему это смешно? — Нет, совсем не смешно. Плакать хочется. Но слезки просто не текут, — мистер Роджер что-то недовольно проворчал и вместе с Филлипсом и медсестрой вышел из палаты. — Фууух, аж дышать легче стало. — Вайолет! — Ладно, ладно. Я поняла, больше не буду. Может еще немного информации обо мне? — Хорошо. Вайолет Хармон, 17 лет, родители — Бен и Вивьен Хармон. Жила в Джексоне, штат Невада, недавно переехала в Лос-Анджелес, штат Калифорния. На одной из вечеринок у Лии Боунс ты спрыгнула с окна. Достаточно информации? — Пока да. Слушай, Генри, может принесешь чего-нибудь из еды, а? — Но сейчас не время обеда, — я закатила глаза. — Я была в коме, как бы, — Генри все еще стоял на месте. — Неси еду, давай! — Ладно, но только один раз, — он вышел из палаты. Я была соединена с какой-то капельницей и кучей медицинского оборудования, хотя в меня была вколота всего одна иголка. Я с легкостью вытащила ее и села на кровати. Голова немного закружилась, что не удивительно — понятия не имею сколько здесь пролежала без сознания. Я недолго просто сидела на кровати, пока головокружение не прошло, а потом поставила сначала одну ногу на пол, потом другую. Я медленно встала, опираясь на кровать, ведь я не была уверена в состоянии моей ноги после перелома. Но вроде бы все было хорошо, я встала и прошлась по палате. Пол был холодным, но меня это мало заботило. Я подошла к зеркалу и ужаснулась. На меня смотрела молодая и очень худая девушка. Ее волосы были похожи на солому, под глазами огромные синяки, а кожа была почти прозрачной. Губы пересохли и потрескались, глаза были красными. Сколько я здесь пролежала? — Вайолет! — я услышала крик за спиной и обернулась. В дверном проеме стоял мой лечащий врач с подносом еды. — О, еда, отлично! — я взяла поднос и села на кровать. Через пару минут остались лишь обертки и коробки от съеденной еды. — Тебе нельзя вставать! — Генри подбежал ко мне и снова воткнул мне иголку в руку. — Ауч! Больно! — Не надо было своевольничать! — Кстати, Генри, здесь есть душ? — Да, но тебе нельзя вставать. — Пфф, еще чего. Мне нужен душ и ты мне не помешаешь. — Ладно, пойдем.       Генри показал мне вещи, которые мне принесла мама — одежда, немного косметики и блокнот с ручкой. Я взяла принесенное мамой полотенце и последовала за доктором в душевую. Это было небольшое помещение, выложенное оранжевой плиткой. Хорошо хоть не белой. Генри сказал, что будет ждать в коридоре и вышел. Я закрыла дверь, сняла эту убогую больничную накидку и стала под теплые струи воды. После душа я завернулась в полотенце и подошла к зеркалу — результат был на лицо. Кожа была все такой же прозрачной, но синяки стали меньше, губы стали влажными и вместо соломы у меня на голове появилось что-то похожее на нормальные волосы. Я вышла в коридор более-менее похожая на человека. Генри стоял в коридоре, а когда я вышла, удивленно уставился на меня. — Что-то не так? — Может ты бы одела что-нибудь? — Ааа, ты про это, — после душа я не стала одевать больничную накидку, а осталась в полотенце. — Не переживай, мне не холодно. — Ты понимаешь, что будешь идти по больнице в таком виде? — Ну да. У меня одежда в палате. А что, какие-то проблемы? — Да нет. Все в порядке, — естественно ничего было не в порядке. Я не понимала, почему Генри так переживает из-за этого. Сейчас тихий час и почти никого в коридорах не было. Хотя нет, понимала, почему ему не по себе — полотенце было небольшим, чуть ниже бедер и едва закрывало мой зад.       Когда мы пришли в палату, Генри удалился, а я начала перебирать вещи. Здесь были всевозможные платья, футболки, штаны и юбки. И это действительно мои вещи? Ужас какой. Я подобрала что-то более-менее нормальное — черное платье в цветочек и теплую бежевую кофту сверху. Мне кажется это лучше, чем каблуки, короткие шорты и обтягивающие прозрачные кофточки. Я взяла блокнот, который мне принесла мама и легла в кровать как послушная пациентка. В блокноте были различные рисунки. На последней разрисованной странице находился портрет парня, которого я сразу же узнала — тот самый блондин из моего сна или видения. Я обнаружила, что ничего не помню, кроме этого. Мне все еще было интересно из-за чего я могла совершить суицид и кем был тот юноша на портрете и во сне. Я отложила блокнот в сторону и закрыла глаза. Может быть я и была долго в коме, но теплый душ заставил меня снова хотеть спать.

***

      Проспала я недолго, всего час, а когда проснулась, увидела нескольких человек, стоящих в дверном проеме моей палаты и что-то обсуждающих, нет, даже спорящих. Одним из них был Генри, который громко объяснялся с женщиной с рыжими волосами и веснушками. — Миссис Хармон, сюда нельзя, - ага, то есть это моя мать. — Но она моя дочь! Я имею полное право.., — точно моя мать. — Генри, — врач обернулся и посмотрел на меня. — Пропусти ее. — Ладно, но только 15 минут, — женщина с улыбкой зашла в палату, придвинула стул к моей кровати и села. — Вайолет, детка. Я не знаю, как вести себя в такой ситуации. Я рада, что ты жива, как же я рада тебя видеть, — женщина заплакала и наклонилась ко мне, чтобы обнять. Я посмотрела на Генри и одними губами произнесла: «Она знает?». Он покачал головой. — Миссис Хармон… — Я не думаю, что пятнадцать минут уже прошли. — Нет, но я должен Вам кое-что сказать. Вайолет ничего не помнит. У нее амнезия, — миссис Хармон перестала меня обнимать и начала смотреть то не, а меня, то на врача. — Это… это правда? — я кивнула. — Ты ничего не помнишь? — Ничего, — я покачала головой. Хотя это было не совсем правдой. Слезы снова потекли по щекам Вивьен. — Могу я видеть главврача? — Конечно, — Генри и моя мать вышли из палаты и исчезли. Я подтянула ноги к себе, сев в позу лотоса. В дверь постучали. Я повернула голову и увидела того, кого очень хотела увидеть, но никак не ожидала. Черноглазый блондин с небольшой, но сногсшибательной улыбкой приближался ко мне. Он хотел сесть на стул, но я постучала ладонью по кровати возле себя, и парень сел рядом. — Я знаю, Вайолет, ты ничего не помнишь, — его голос, о, его божественный голос, произносящий мое имя! Так, Вайолет, возьми себя в руки, в конце концов. — Но… — Я помню тебя, — парень широко раскрыл глаза от удивления. — Ну то есть, не совсем тебя. В общем. Когда я была в коме, я видела что-то вроде сна или видения, называй как хочешь, и там был ты. — Интересно. Расскажи подробнее. — Сначала назови мне свое имя. — Я Тейт, — наконец-то я узнала его имя. Даже легче жить стало, как будто камень с души. — А я в твоем сне не сказал тебе своего имени? — Нет, ты сказал, что время еще не пришло, —, но заметив ухмылку на лице парня, я запнулась. — Ах ты урод. Смеешься надо мной? — Прости, прости, рассказывай, — я сложила руки на груди и надулась. — Да ладно тебе, Вайолет, — снова его пьянящий голос. Тейт протянул руку и коснулся моей щеки. Как будто электрический заряд прошелся по всему моему телу, начиная с места его прикосновения, заканчивая кончиками пальцев. - Эй, ты что, обиделась? — Да, я обиделась и больше не хочу с тобой разговаривать. — Ты никогда не была обидчивой. — Возможно прошлой Вайолет больше нет, — на минуту повисло молчание. — Но ты же не собираешься начинать новую жизнь с обиды на меня? — Тейт мило улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках, а потом коснулся моих волос. — Зачем ты это делаешь? — Делаю что? — Все это. Дотрагиваешься до меня. — Тебе не нравится? — Нет, но зачем? — Я думал, что никогда больше не увижу твоей улыбки и румянца на щеках, не услышу твоего голоса, не смогу дотронуться до твоей прозрачно-белой кожи, до твоих золотистых волос, — голос парня стал грустным. Я потеряла дар речи. Ну вот как можно быть таким загадочно-волшебным? Тейт увидел мою растерянность на лице и улыбнулся. Он убрал руку, а я «как бы случайно» поставила свою руку на кровать, рядом с его. Парень заметил это и взял меня за руку. Снова во мне такое чувство, словно тысячи электриков дотронулись до меня оголенными проводами. — А почему? Почему ты так думал? — Когда ты попала в больницу, все были очень удивлены, что ты до сих пор жива. Но тем не менее, ты оставалась в коме. Врачи говорили, что если отключить эти приборы, ты умрешь, никто не хранил надежды на твою жизнь. — То есть я могла не проснуться? — Да, все именно так. — Но…, но мне казалось, что я недолго провела в коме. Дня четыре, максимум пять, — парень невесело усмехнулся. - Что? — Вайолет, ты пробыла в коме три месяца…