***
Они едут несколько часов, диалог скачет с одной темы на другую, Сэм грызет какой-то батончик мюсли и по радио звучит знакомая песня, название которой Дину так и не удается вспомнить, зато она подкидывает ему воспоминания двадцатипятилетней давности, а то и больше. — У меня сегодня совершенно точно что-то не так с головой, но я вспомнил, как мы нашли в парке на скамейке книгу... Тебе было лет шесть или семь, и мы с отцом пытались учить тебя читать, я... — Да, ты пытался заставить читать меня журналы, — Сэм смеется, качая головой. — Серьезно, Дин, это была твоя худшая идея. — Что было, то и пихал тебе, — Дин отмахивается от брата легким взмахом руки, но потом снова улыбается. — Так или иначе, мы тогда нашли... Что? Тома Сойера? — Именно, — младший кивает, убирая волосы с лица. — Мы прочитали ее с тобой от корки до корки, и потом я еще постоянно таскался за тобой, упрашивая прочитать еще раз. — Да, именно с того момента ты и начал свое превращение в ботаника. Иногда я думаю, что та книга была проклята, и не найди мы ее, то ты бы кутил вместе со мной по барам и не был бы таким занудой, — Дин смеется, получая от брата тычок в бок, легко ударяет его в ответ и потом несколько раз в отместку еще резко притормаживает, мешая Сэму выпить воды. — Дин, черт возьми, — Сэм таки обливается, но у него тоже есть свои способы мести, поэтому он не слишком заморачивается по этому поводу. Ностальгия от брата передается и ему, поэтому он задумчиво щурится, пытаясь тоже припомнить что-нибудь из детства, но Дин его опережает. — А помнишь, как жвачка попала тебе в волосы? Классе в третьем? — брат смеется, глядя как кривятся губы Сэма. — Это когда ты сам решил выступить в роли парикмахера? — Ты что, до сих пор дуешься? — Дин, я после этого еще месяц в шапке ходил, — Сэм беззлобно усмехается, на автомате проводя рукой по загривку. — Зато ты тогда на человека был похож, а не на швабру, — улыбка Дина становится шире, когда он тянется к брату, чтобы взлохматить его волосы. К его удивлению Сэм даже не возражает, только прикрывает глаза и спустя пару секунд уходит от ладони, как бы говоря, что «хорошенького по понемножку» и Дин понимает это без слов. — Кстати, ты же стриг меня потом еще лет до тринадцати, — Сэм задумчиво смотрит на пролетающие за окном пустынные поля, погружающиеся в молочные сумерки. С другой стороны растекается кисельным красным солнце и от этого немного слезятся глаза. Дин рядом в очках, так как солнце до этого светило ему прямо в глаза и его взгляда не видно, но улыбка и без того говорит сама за себя. — Ага, а потом в один из тех дней ты сказал, что слишком взрослый для этого и ушел в парикмахерскую. — Ты что, до сих пор дуешься? — Сэм копирует недавнюю интонацию брата, но на самом деле где-то внутри он чувствует легкий укол совести. Дин прикусывает уголок нижней губы, видимо, размышляя, что ответить, а потом со смешком произносит: — Мне кажется, что это ты должен дуться на ту парикмахершу, которая обкромсала твои роскошные патлы едва ли не под корень. — Зато потом, когда волосы отрастали, я был даже чем-то похож на тебя, — Сэм выходит из ситуации, сводя все это в шутку, хотя, как известно, в каждой шутке есть доля правды. Дин в ответ на это ничего не говорит, но Сэм точно знает, что все мысли и эмоции брат сейчас спрятал под темными очками. Чтобы как-то разбавить слишком теплое молчание и избавиться от щемящего в груди чувства, Дин начинает хохмить и хватается за регулятор громкости: — Надо бы погромче сделать, а? — возразить Сэм не успевает, потому что брат уже во всю горланит AC/DC. Он смеется и качает головой, снова отворачиваясь к окну. Такие моменты Дин способен переносить, только если ему есть куда сбежать, чтобы остаться с поглощающей его нежностью наедине. Сэм знает, что брат слишком не любит показывать слабости такого рода, поэтому даже его сегодняшние воспоминания кажутся ему чем-то нереальным. Шоссе теперь следует вдоль лесополосы, и дорога кажется темной неизвестностью. Взгляд Сэма то и дело перескакивает с темнеющих крон деревьев на освещенный фарами асфальт, урчание Импалы доносится сквозь приоткрытые окна вместе с душным влажным воздухом, который явно предвещает начало дождя, и Сэму хочется спать. Ему тепло и уютно до такой степени, что он даже не обращает внимания на ноющую от долгого сидения задницу и затекшие ноги, которые все время хочется размять. Голос Дина врывается в его разомлевшее сознание не сразу, поэтому Сэм сначала сонно трясет головой, а потом поворачивается и натыкается на мягкий взгляд зеленых глаз: — Ты что-то сказал? — Да, Сэмми, — Дин кивает и переводит взгляд обратно на дорогу. — Я предложил остановиться. Надо только выехать куда-нибудь, подальше от леса. Сэм в ответ на это снова сонно кивает, а затем тянется назад, чтобы достать термос с давно остывшим кофе. — Совсем спишь? — Дин мельком наблюдает за действиями брата, проходится взглядом по тонкой полоске кожи, приоткрывшейся между рубашкой и поясом джинсов, и довольно ухмыляется. — Потерпи немного, сейчас найдем где прибиться, и можешь перебираться назад. — А ты? — Сэм принюхивается к напитку и отмечает, что этот кофе — новый — пахнет не так дерьмово, да и на вкус приятней. — А я днем поспал, мне пока не хочется, — он передергивает плечами, а затем довольно хмыкает, когда они, наконец, выезжают из лесополосы и вокруг снова открываются бескрайние поля. Дин плавно поворачивает руль, уводя Импалу в сторону, съезжает на рыхлую землю и приминает колесами траву, следуя куда-то вглубь — подальше от трассы. Он останавливается метрах в ста пятидесяти от дороги, глушит мотор и буквально вываливается из машины с тихим стоном. Он тоже устал за это время. Пока брат ходит неподалеку, разминая ноги, Сэм достает из багажника их дорожный холодильник, наспех сделанные сэндвичи и пару банок пива, а затем со всем этим добром забирается на капот. Дина не приходится даже ждать, он почти сразу возвращается назад, как только видит на капоте темный силуэт Сэма. — Еще часов пятнадцать в дороге, а потом только бескрайняя синяя гладь океана и песок под ногами, — Дин расплывается в широкой улыбке, вытягивает руку и ведет ею вдоль горизонта, выдыхая едва ли не счастливо. — Звучит так, как будто ты прочитал слишком много туристических брошюр, — Сэм со смешком вкладывает в руку брата пиво, но тот даже не язвит, только тянет Сэма к себе, крепко обнимая за плечи, и утыкается носом в волосы, пахнущие чем-то мятным. Сэм моментально расслабляется, кладет голову Дину на плечо и оба на время замолкают, наслаждаясь полной тишиной вокруг. Потом Дин шмыгает носом, коротко целует Сэма в висок и выпускает из объятий, принимаясь за импровизированный ужин. Душный воздух словно густеет и, в конце концов, небо прорывает — первые теплые капли падают на лицо, но это никого не волнует, только Сэм слегка хмурится, а затем трогает брата запястьем за бедро: — В рамках нашего дня воспоминаний. Помнишь, ты учил меня кататься на велосипеде? Тогда тоже пошел дождь, я еще потом заболел и отец отвез нас к Бобби, а ты откуда-то притащил мне целый мешок фруктов, — Сэм говорит это с набитым ртом, поэтому слова выходят немного невнятными, но Дин рядом начинает смеяться. — Конечно, помню. Я тогда этот велосипед стащил около одного из домов в соседнем районе, но потом вернул. Тебе хватило пары часов, чтобы сесть и поехать, — Дин улыбается, опираясь спиной на лобовое стекло, делает глоток пива и довольно выдыхает. — А фрукты отец купил. Он собирался на охоту, но перед этим съездил в магазин. Я после того, как чистил тебе яблоки с апельсинами дни напролет, еще месяц даже смотреть на них не хотел. У меня ощущение было, что я весь этим цитрусовым запахом пропитался. — Мне нравилось, — Сэм пожимает плечами, пристраиваясь к боку брата. — Знаешь, это воспоминание можно приравнять по рейтингу к тому, когда вы учили меня водить. — Это когда ты кричал, что все можешь и умеешь, потому что знаешь теорию, а потом в кювет съехал? — смех Дина раздается прямо над ухом и Сэм думает, что в этом же рейтинге воспоминаний смех Дина во всех ситуациях стоит даже выше, чем езда на велосипеде или машине. — Да-да, конечно, почувствуй себя крутым, — Сэм закатывает глаза и фыркает. На лицо падают капли покрупней, и он уже собирается вытереть их рукавом, как вдруг Дин принимается делать это сам, стирая с его лица влагу большим пальцем, а потом и ладонью. Потом Дин спишет это внезапное проявление нежности к последствиям сотрясения для самого себя, а Сэм пусть делает что хочет. В конце концов, тому нравится, когда Дин иногда позволяет себе нечто такое. — Полезли в машину, сейчас совсем ливанет, — голос Дина немного хрипит, но это, скорее всего, от усталости. Сонливость таки достает его. Они перебираются в машину на заднее сиденье и спустя несколько минут начинается самый настоящий ливень. — Как будто сцена из сопливого романтического фильма, — Дин фыркает, комкает в руках оставшуюся от сэндвича фольгу и вместе с пустой банкой от пива перекладывает все это на переднее сиденье, чтобы потом выкинуть. Сэм рядом делает тоже самое, а потом довольно потягивается, хоть места в машине для этого катастрофически мало. — Надо бы поспать, я хочу часов в шесть выехать, — взгляд Дина снова проходится по брату и тот, заметив это, улыбается тепло и довольно. — Поспать? — Сэм бросает быстрый и немного удивленный взгляд на телефон: часы показывают почти два часа ночи, а значит, на сон им остается часа четыре. — Да, Сэмми, поспать, — Дин кивает, кладет широкую теплую ладонь Сэму на затылок и притягивает того к себе, лениво целуя. Губы у Сэма слегка обветренные и потому искусанные, но целовать их все равно приятно, да и целоваться младший тоже умеет отлично. Сэм кладет руку Дину на живот, проводит большим пальцем по теплой коже, забираясь под рубашку, но дальше этого дело не заходит. Если Дин сказал, что им нужно поспать, то значит Сэм свое получит, как только они доедут до места назначения, и получит с лихвой. Дин напоследок прикусывает нижнюю губу Сэма и отстраняется. — А теперь отбой, я завтра тебя разбужу. Сэм хочет возразить, потому что его за руль все равно не пустят, так зачем будить, но потом он понимает, что Дину просто нужна компания, чтобы не заснуть. Он наблюдает за тем, как брат перебирается на переднее сиденье, сбрасывает ботинки и довольно вытягивается, подкладывая под голову сложенную куртку. Дождь все еще стучит по крыше и это окончательно расслабляет, поэтому засыпают они в считанные минуты.***
На рассвете Дин осторожно треплет его за плечо и требует термос в котором должен был еще остаться вчерашний кофе, а получив его, тут же отстает, заводя машину. Видимо, Дин проснулся раньше запланированного, потому что по небу еще только растекается красная рябь, подсвечивая уходящие тяжелые тучи. Сэм невольно выдыхает, наблюдая за этим и в очередной раз думает, что, не смотря на все минусы, жизнь в дороге просто невероятна. Импала снова двигается с места и впереди их ждет еще почти целый день в дороге. Из радио тихо доносится Sweet Home Alabama и Дин постукивает пальцами в такт песне по обивке руля, напевая себе под нос. Это вызывает у Сэма улыбку, и он почти не замечает следующих двенадцати часов в дороге. Большую часть времени они болтают о всякой ерунде и изредка останавливаются у магазинов, чтобы закупиться водой и какой-нибудь провизией. К вечеру они проезжают приветливую табличку «Добро пожаловать в Мельбурн» и Дин буквально расплывается в довольной улыбке. — Самое время взглянуть на закат, — машина сворачивает к одному из городских пляжей и Дин какое-то время высматривает наиболее пустынный. По сравнению с Канзасом здесь просто райское местечко — плюс двадцать два в середине-то января. Едва успев припарковаться, Дин сбрасывает обувь и босиком ступает на теплый асфальт, блаженно прикрывая глаза. — Как ощущения? — Сэм усмехается, наблюдая за братом, однако сам разуваться не спешит, зато подворачивает рукава у рубашки и расстегивается, потому что действительно тепло. Тяжелые ботинки он меняет на старые кроссовки для пробежек и теперь более, чем доволен жизнью. Спуститься с парковки на пляж — считанные минуты, однако по лицу Дина видно плохо скрываемое нетерпение, которое затем превращается почти в восторг, когда ноги утопают в теплом белом песке. — Очешуенные. А ведь я еще не купался даже, — Дин блаженно жмурится, подставляя лицо под солнечные лучи и в таком свете на его лице отчетливо видна россыпь веснушек. Они гуляют по песку до самой темноты: просто ходят туда-сюда босиком до тех пор, пока ноги не начинают болеть, а потом падают у кромки воды и наслаждаются ощущениями, когда прохладная вода ласково лижет ступни. — Это самая охренительная идея, которая когда-либо приходила тебе в голову. Серьезно, мне даже пиво не нужно, — Дин ложится на песок прямо в одежде и, судя по шуршанию рядом Сэм делает то же самое. — Согласен, — он кивает и думает о том, что потом придется вычесывать песок из волос, но это его ни капли не расстраивает. Все проблемы кажутся ему невероятно далекими, зато Дин — ближе, чем обычно, и именно это дает Сэму, наконец, чувство, близкое к гармонии. — Надо будет еще отель найти, — Сэм зевает и поворачивает голову к брату, рассматривая его подрагивающие ресницы и рыжеватую щетину. Тот несколько секунд молчит, а потом тихо вздыхает. — А может к черту отель, а? Сколотим вигвам какой-нибудь, да и заночуем, — Дину совершенно не хочется вставать и куда-то идти, а уж тем более менять пляж на неудобную мотельную кровать, а шум волн на жужжание старого кондиционера. — Нам сегодня не помешает душ, у нас же планы, — Сэм со смешком поднимается и подает руку Дину. Тот заинтересованно хмыкает, принимает помощь и поднимается, осторожно стряхивая песок с волос брата. — Ну, раз у нас планы, то... — он смеется, слегка толкает брата в плечо своим, а потом они едва доходят до машины, чередуя шутливые драки с поцелуями. Отдых выходит замечательным, хоть они и не задерживаются в Мельбурне дольше, чем на три дня. В конце концов, иногда у них выдаются недели затишья, и теперь они совершенно точно будут знать, что с ними делать.