Нца в стишках

Я сегодня впопыхах Написал нцу в стишках. Правда, может, это джен... Разбираться как-то лень! Чтоб традиций не ломать, Надо срочно указать: Сие – первый опыт мой; Я на голову больной; Всё писалось под абсентом, Гашишом и коноплёй; Я покорно умоляю Не особенно карать И предметов посторонних В мою тушку не бросать. Что ж, вступительное слово, Как мне кажется, готово. Сам пойду пока поесть. Оставляю всё как есть На оценку строгих судей. Начинаем всё с прелюдий! Было то не так давно. Тёмный князь глушил вино, Восседая меж кустов Чёрных роз и Шептунов. За окном сгущалась мгла, И душевного тепла Эсканору не хватало. Приходилось чем попало Своё горе заливать Или отправляться спать. Только Фобос не таков (Ибо спать – для слабаков!), Потому глядел он вдаль, Силясь обуздать печаль, Залегла что в его сердце. Тихо приоткрылась дверца За спиной его. За ней Показался полузмей. Утомлённый после боя, Лорд давно искал покоя. Грезил беспробудным сном До полудня. Дрыхнуть днём Собирался, воротясь. Только вызвал его князь. «Что, позвольте же, за дело», – Начал обротень несмело, – «Требует в столь поздний час Рассмотрения от нас?» «Снова битву слил, зараза?» Стародавняя проказа Князю вспомнилася вдруг: Изливать свой гнев на слуг, Дабы нервы потрепать И заставить умолять О прощении. Как прежде Фобос на эффект в надежде Распекать принялся змея. Тот же, возразить не смея, Закипал в безмолвной злобе, Тихо к царственной особе Приближаясь и клянясь: Пожалеет ещё князь! «Я, как видишь, недоволен. Чую, будешь ты уволен, Аль похуже карму я Сочиню тебе, змея!» – Эсканор промолвил властно: «Впрочем, знаешь ты прекрасно: Сделав, что тебе велю, Шкуру ты спасёшь свою. За тобой теперь должок – Развлеки меня, дружок!» «Вас развлечь? Ну что ж, о том Чур не сетовать потом», – Прошипел с угрозой змей, Нагнетая всё сильней Обстановку в тронном зале: «Вы бы раньше мне сказали, Основательней бы я Подготовился. Но зря Вы вообще затеять это Порешили. До рассвета Не оставлю вас теперь!» – Ухмыльнулся полузверь. «Что ты, гад, задумал?!» «О, Ровным счётом ничего, Не понравится что вам!» И к коралловым губам Царственной особы Рик Беспрепятственно приник. Он продолжил бы прям там, На веселье Шептунам, Но решил, что для начала Спальня б им не помешала, И, умерив свой запал, Князя на руки поднял. «Что творишь?! Ты... Как посмел?..» – Фобос малость ошалел От такого обращенья. Рик, плевав на возраженья, В спальню жертву поволок. Щёлкнул за спиной замок, Путь отрезав к отступленью. «Не об этом развлеченьи Вы просили? Сожалею!» Князь, от ужаса белея, Вырваться пытался тщетно – Змей сильнее был заметно. И без лишних церемоний, Грезя страстию агоний, Седрик вздумал приступать, Опуская на кровать Ценный груз, что до сих пор Пробовал наперекор Уготованной судьбе Выхода искать себе. Фобос крикнул: «АТАШОЛ!» Только Рик не отошёл. (Мои рифмы, как всегда... Уж простите, господа!) «Только тронь меня, зараза!» Жаль, что просьбы и приказы Были Седрику тогда Чуть до лампочки, о да! Твёрдо он решил патрона Важному учить закону, Что издёвки в адрес слуг Не всегда всем сходят с рук. Надо должное отдать, Седрик поспешил начать Аккуратно и не грубо. Фобос лишь цедил сквозь зубы: «Извращенец, ненавижу!» (О, Оракул, моя, вижу, Голова летит как с плеч!.. Это надо будет сжечь!) Непонятно, почему Князь не вырвал рук ему. Видимо, потенциал В дни те магу изменял. (Пофиг, годный обоснуй!) Углубляя поцелуй, Жертву оголив небрежно, Проводя ладонью нежно, Где дотянется рука, Рик с ума сходил слегка. Фобос, между прочим, тоже. Пробегал мороз по коже От прикосновений змея. И, предательски немея, Задыхаясь и дрожа, Доходил до рубежа Эсканор в который раз. (Ну приехали, из глаз Льётся реками уж кровь!) Заставляя вновь и вновь Сквозь молящий, сладкий стон Имя, что шептал патрон, Повторять себе на радость, Глядя, как владыку слабость Поглощает целиком, Наслаждался змей тайком. Князь и рад бы безобразье Прекратить то в одночасье И казнить змеюку тут, Только непосильный труд – Рику противостоять. Да уж, будет, что скрывать После столь занятной ночки... (Больше не пишу ни строчки!) Лорду стало уж казаться: Вышло время забавляться. (Всё держать я стану в тайне!) Обротень, довольный крайне, Глазками сверкал игриво, Ухмылялся похотливо, Созерцая князя тело. Возбудившись до предела, Седрик дольше ждать не стал (Стойте, руки, я сказал!). И без всякой подготовки (Ладно, сварены морковки!)* Разместившись меж колен, Свой в него засунул... (Тлен – Всё вокруг, а жизнь – лишь боль: Я в порнушке полный ноль!). В общем, дальше без конца Шла горячая нца. Седрик страстно и умело Вёл интимное то дело. Впрочем, говоря о князе, Тот вполне себе в экстазе Пребывал. И наперёд Знал, что обротня не ждёт Казни лютой за провинность, А ушедшая невинность Уж не повергала в шок: Слишком было хорошо... Действо и не шло к развязке. Оба были словно в сказке. Даже жертва как-то доле И не ощущала боли. Отдавшись разврату, князь, Совестию не томясь, Осознал, чего он хочет. Так они остаток ночи Сладострастью предавались. Стоны эхом разлетались В коридорах до зари. Лишь погасли фонари, Утомлённые герои, Наплевав на всё иное, Отрубились наконец. Вот и сказочке конец!