Шоколадная симфония

– Куда ты, Сириус? – Ремус сел на кровати, потирая глаза. – И почему так рано вскочил? Случилось чего? – Да, как на счёт того, чтобы поехать к Джеймсу? Они там без нас планы обсуждают, а мы тут сидим и скучаем. Вот и собираюсь. – Но твои родители точно не будут такому рады. Ты об этом подумал? – Конечно, и знаешь что? Мне всё равно. – Но ведь… – Не надо, Луни, и так плохо, а ты ещё сверху добавляешь. – Как скажешь, я не стану тебя уговаривать. – Поедем? – Честно сказать? Я бы с радостью уехал, но до ужаса боюсь твою маму. Не хотелось бы, чтобы вы опять ссорились. – Луни, мы и не мирились, так что тебе нечего переживать, давай, веселее. – Ты уверен, что хочешь это сделать? Потом уже ничего исправить не получится. – Ты просто не знаешь родителей Джеймса, они такие забавные и добрые. Поехали, тебе точно понравится. Я обещаю. Ремус вздохнул. Он не хотел ссориться опять. Было хорошо понятно, что оставаться в такой обстановке Сириусу было не очень приятно. Ему хотелось свободы, но всё же это не значит, что можно так легко уйти из дома. Ремус неуверенно посмотрел на свою кучу вещей. – Всё будет хорошо, вот увидишь. Я постоянно так делаю и ещё ничего страшного не случилось, – Сириус ободряюще улыбнулся. – Пойдём. Ремус подошел ближе, но всё же поднял чемодан с пола. Наверное, так и в самом деле будет лучше. Сириус знает свою семью, он наверняка уже так делал. Ремус продолжал убеждать себя в том, что он абсолютно не виноват в случившемся, но какое-то внутреннее чувство стыда продолжало мучить его. Этот внезапный порыв точно спишут на его счёт. Да и Вальбурга больше его даже на порог не пустит. Это точно. Сириус упаковался быстро, точнее, не взял почти ничего. Только недавно нарисованную схему, больше ему ничего не требовалось, наверное. А вот Ремусу пришлось собирать всё с самого начала. Знал бы, ни за что не раскладывал вещи. – Быстрее, если выйдем слишком поздно, нас заметят, а этого уж совсем не хочется. – Я пытаюсь. Почему ты не хочешь хотя бы предупредить о том, куда собираешься? – Не волнуйся, она меня везде найдёт. Выходить пришлось какими-то странными коридорами. Ремус не решился спросить, почему они не спустились самым коротким путём. Что-то подсказывало, что так безопаснее. Лестничный пролёт, тёмная комнатка, шёпот Сириуса и громкий, слишком высокий голос Вальбурги, вернувший всё на свои места: – И куда вы собрались? Сириус внезапно остановился, кажется, даже немного сжался. – К Джеймсу. Он нас пригласил, – быстро отчеканил он. Ремус заметил, как Вальбурга нахмурилась. Она начала медленно спускаться по ступенькам, о чём-то размышляя. Начинало казаться, что этот стук каблуков сводит с ума. Хотелось просто уйти, бросить всё и убежать. Вальбурга ходила слишком медленно, каждый её шаг выглядел грациозно, но пугающе. Она словно специально делала всё плавно. Её неестественно большие глаза пугали, заставляли Ремуса отступать всё дальше. Он отдал бы всё, чтобы эта женщина перестала на него смотреть. Она страшная, безумно пугающая. От её действий пробегает едва ощутимый холодок по коже. Сириус незаметно положил руку на плечо, словно пытаясь ободрить. Он одними губами прошептал: «Всё будет хорошо», и сделал шаг навстречу женщине. Ремусу стало легче дышать, казалось, будто Сириус его полностью закрыл своими плечами. Вальбурга тоже это заметила и внимательно посмотрела на сына. – К Поттеру? – немного мягче спросила она, с едва различимым презрением. – Да, к нему. – Хорошо, пусть будет так. Но если мне придёт хоть одно гневное письмо о ваших выходках, пеняй на себя. Можешь сразу забыть и Поттеров, и Хогвартс. Эти слова прозвучали непривычно мягко. Ремус хорошо слышал нотки грусти в голосе женщины. – Надень тёплую куртку, – на прощание сказала она. Сириус выскочил за дверь. Он выглядел счастливым и довольным жизнью. – Тебя выгодно с собой брать. На этот раз даже без скандала обошлось, а это уже многое значит. – Обычно она скандалит? – Ремус не мог в это поверить. – Не совсем, но выслушивать гадости про семью Джеймса мне не хочется. При тебе она не решилась рассказывать о своих претензиях. – Ничего не понимаю. Ты же говорил, что она за чистокровность, а Поттеры, насколько я знаю, чистокровные волшебники. Что Вальбургу может не устраивать? – Тут дело немного в другом. Понимаешь, есть такие вещи, которые некоторым семьям не нравятся. Это плохо сказывается на отношениях. – Сириус, или говори, или нет, зачем эти загадки? – Если ты хочешь влезть в это болото, то вот тебе: семью Поттеров мои родители считают предателями крови. Они всех так называют, кто лояльно относится к маглорождённым. Да и просто к полукровкам. Чистота – превыше всего. Есть такой заскок у них. Им и полукровки не сильно угодили, хотя с ними таких проблем не возникает, как с маглорождёнными. Мои родители считают, что быть Блэком – чуть ли не то же самое, что быть королевской крови, такие вот дела. – И как они учились? В школе люди разные. – Только не в Слизерине. Там всегда всё самое лучшее, как некоторые считают. – Подожди, если они более-менее нормально относятся к полукровкам, то почему тогда меня игнорируют? Сириус вздрогнул и попытался уйти от ответа. Он лихорадочно дёргал рукава куртки, кусал нижнюю губу. Ремус почувствовал что-то неладное. – Я так понимаю: мне лучше не спрашивать? – поспешно вставил он. – Вовсе нет. Просто пойми, у них есть причины тебя не любить. И одна из главных: тебя привёл я, а ещё ты в хороших отношениях с Джеймсом и Питером. А это уже плохо. – Я понял… Слушай, на счёт Питера, он тоже чистокровный? – Не знаю, – Сириус задумчиво потёр подбородок. – Он не любит о себе говорить. Знаю только его маму, а кто отец – загадка века. Так что он либо чистокровный, либо полукровный. Да какая разница? Он довольно забавный человек, с ним не соскучишься. – Да, пожалуй. – Луни, давай договоримся, – Сириус остановился. – Больше не будем трогать мою семью. Ничего не спрашивай, умоляю. Я потом расскажу тебе всё, что можно. Только нам надо будет сесть и поговорить наедине в нормальной обстановке. Согласен? – Конечно, как скажешь, так и будет. Я больше не стану спрашивать о твоей семье, если тебя это так сильно тревожит. Они шли молча, время от времени сворачивая на странные улочки. Ремус бы никогда не решился пройти в этих местах. Несмотря на то, что на улице день, здесь темно и тихо. Стало холодно. Снег падал прямо на голову большими хлопьями, по коже пробежал мороз. Ремус обхватил себя руками, стараясь хоть немного согреться. Неприятное ощущение. Он впервые узнал, что такое скитаться по улицам. Как же живут те, у кого нет дома? И пойти некуда. Ремус не знал, куда его ведут и понимал, что вернуться нельзя. А дом так далеко. Страшно и неприятно от этого. Сириус шёл уверенно, словно знал эту дорогу уже давно. Он вполне походил на бродягу. Такой же растрёпанный и самоуверенный. Ремусу показалось, что его друг просто не сможет сидеть на месте. Здесь он смотрелся естественно и правильно. – Не грусти, ещё чуточку походить осталось, – Сириус мягко улыбнулся. Он вышел из старых засыпанных снегом дворов. Впереди уже виднелся небольшой домик, который выглядел очень даже уютно. Ремус мысленно попросил Мерлина, чтобы это был пункт назначения. Так не хотелось идти дальше после такого красивого места. – Вот и всё, но нас почему-то никто не ждёт, – с нотками обиды сказал Сириус. – В атаку!!! – из-за сугроба выбежал Джеймс, со всей силы швыряя снег Сириусу за пазуху. Ремус вздрогнул и попятился, но всё равно получил свою порцию снега от Питера. – Вот и приехали. Мы вас ждали. Пойдёмте в дом. Заодно познакомлю Ремми со своими родителями. – Луни, – вставил Сириус, – не Ремуса, а Луни. – Мне даже очень нравится. Ну, Луни, идём, они ждут. – Вы как вообще узнали, что мы придём? Всю ночь ждали в снегу? – Ремус недоумевал. – Нет, я знаю Сириуса слишком хорошо. Для того, чтобы узнать, когда он вернётся и на прорицания ходить не надо, – усмехнулся Джеймс. Ремус приятно удивился, войдя в дом. Вокруг пахло выпечкой, да и сама атмосфера казалась дружелюбной. Совсем не такой, как в доме Блэков. Тут совсем не тихо и очень даже тепло. Даже снег за шиворотом не сильно обжигал нежную кожу. – Тётя Юфимия! – с порога крикнул Сириус, даже не разуваясь. – О, а кто к нам приехал, я думала, что твоя мама не разрешит пожить у нас, – в дверном проёме появилась женщина. Ремуса она удивила. Юфимия выглядела не очень молодо. Она вполне сошла бы за бабушку, но никак не за маму. Однако спросить об этом не поворачивался язык, всё же он в гостях. – А ты, должно быть, Ремус, верно? – женщина тепло улыбнулась. – Джеймс много рассказывал о тебе. Заходите, ребята, будем пить чай. На кухне было тепло и уютно. Особенно Ремусу понравились занавески. Он никак не мог понять, какого же они цвета. Казались, какими-то персиковыми, но если присмотреться, то совсем не похожи. За столом сидел мужчина в возрасте и пересматривал газету. – Пап, расскажи нам о своих школьных годах, – Джеймс уселся на стул, отодвигая от себя пиалу. – Что же вам такого рассказать, – Филимонт положил газету и внимательно посмотрел на всех четверых. – Что-то тайное, неизведанное и полезное! – воскликнул Сириус, пододвигаясь ближе. – И что-то романтичное, – мечтательно потянул Питер. – Ваши истории всегда самые лучшие! Юфимия улыбнулась, села рядом и что-то прошептала мужу. Ремус не мог понять, что ему делать. С одной стороны было неловко принимать участие в этих почти семейных посиделках, но с другой – родители Джеймса вызывали только приятные эмоции, и хотелось послушать то, что они могут рассказать. – Хорошо, – Филимонт взял чашку, аристократично медленно помешивая чай ложкой. – Я открою вам один секрет. Это история, которую никто из вас ещё никто не слышал. – Правда? Мы её не знаем? – Питер засуетился. – Не знаете. Итак… Всё началось тёмной-тёмной ночью, когда наша комната проснулась от странного жужжащего звука. Ну, рассказать эту историю? – Да! – в один голос ответили всё. – Я помню, как сейчас. В тот день на улице было на удивление пасмурно. Дело близилось к экзаменам, но большинство ещё не начинали к ним готовиться. Я провёл тогда все выходные в библиотеке, однако выучить ничего не смог. Никому в голову не лезли заклинания, а за окном уже началась весна. Ну, знаете, романтическое настроение, первая любовь, свидания и тайные встречи у озера. Хорошее было время, самые лучшие годы молодости… Но я отвлёкся. Давайте к делу. Нас было четверо. Две отважные пары, которые хотели отправиться погулять ночью. Знаете, когда приходит время, сложно думать об экзаменах. Хочется только романтики и любви. Мы решили этой тёмной и пасмурной ночью выбраться на свободу. Наверное, я уже и не вспомню, кто с нами был. Точно помню, что мы взяли с собой и твоих родителей, Сириус. Они были младше, совсем ещё юные, но меньше всех влюблённые. Хотя мне всегда казалось, что Орион безумно любил Вальбургу. Он мне сам не раз это рассказывал. Холодна была только она. Но я опять отхожу от истории. Что поделать? Такая вот у меня память. Итак, мы решили выйти ночью к озеру, а там уже разделиться на группки, чтобы провести время без посторонних глаз. Многие были из разных факультетов, и это заставило нас назначить место встречи: в холле. Знаете, там, где начинается лестница, кажется, с правой стороны, есть один очень известный среди влюблённых парочек потайной ход. Мы с Юфимией решили не рисковать. Знаете, в те времена, когда мы учились, Филч был очень зол. Он не находил себе места и любил шататься коридорами, как неприкаянный. А наказания были жестокими. Очень жестокими. – Он что, бессмертный? – воскликнул Сириус. – Такое ощущение, что его специально напоили эликсиром вечной жизни, чтобы он портил всё простым ученикам. – Не знаю, Сириус, – уклончиво ответил Филимонт. – Во всяком случае, не интересовался. Возле нашей гостиной, есть доспехи. Они, кажется, первые по счёту. Там и спрятан был один из тайных ходов. – Да, это было, словно вчера, – подхватила Юфимия, мечтательно прикрыв глаза, – третий камень от локтя доспехов. Он ещё тогда немного заедал, но потайной ход нам нравился. Такой романтичный. – На самом деле там было темно, – вздохнул Филимонт, – просто в том возрасте всё кажется безумно романтичным. А ещё коридор был очень узким и там много паутины. Мы шли, прижавшись друг к другу. Очень близко. Я даже слышал, как бьётся сердце Юфимии. Это были великолепные времена. Вышли мы на первом этаже и до холла добирались уже своим ходом. Там нас ждали Орион с Вальбургой. Такие красивые. Они всегда одевались со вкусом, словно собирались ходить на свидание в лучшие рестораны. Эх, такими были невероятными. – А мы с Филимонтом всегда одевались просто. Я не против роскоши, но она не всегда уместна. Особенно плохо она смотрится в такой ситуации, но Вальбурга была непреклонна, она всегда следила за внешностью. – Мы открыли потайной ход у лестницы… – Как? – быстро перебил Сириус. – О, он не сильно спрятан. Простая «Алохомора» открывает путь к свободе. Мне всегда казалось, что его специально таким сделали, чтобы была возможность устраивать личную жизнь. Всё же в школе не только учатся. Ход нас вывел за пределы замка. А там уже пешком дошли до озера. Мы хотели разделиться, но Вальбурга почему-то отказалась уходить с Орионом. Она говорила, что лучше не рисковать. У неё всегда было удивительное предчувствие. Она знала, когда ждать беды. Удивительная женщина. Мы долго её уговаривали пойти на другой берег. Не хотелось портить свидание. Наконец-то, со слезами, она всё же согласилась. Мне в тот момент очень захотелось узнать, что же между ними произошло. Юфимия тоже согласилась пожертвовать свиданием для этого. Мы медленно начали приближаться к месту, где они остановились. Навострили уши, слушаем. – А ещё что-то интересное будет? – Сириус не очень любил истории о своих родителях. – Ш-ш-ш-ш! Тихо! – Питер придвинулся ближе. – Сейчас самое интересное. Филимонт улыбнулся, подвинул к ним пиалу с конфетами и продолжил, слегка прикрывая глаза, словно старался вспомнить всё в мельчайших деталях. – Вальбурга была бледной, как смерть, казалось, что она белее луны. Стояла и не двигалась, только смотрела на Ориона своими большими глазами. Они молчали, не знали, с чего начать. Мне показалось, что она совсем не хотела выходить замуж за Ориона. Наверное, брак по расчёту, который к тому времени практиковался только в очень жёстко воспитываемых семьях, был ужасен. Но я так сильно ошибся. Тогда именно мы были не правы. У Вальбурги была другая тяжесть на сердце. Она сжимала в руках прекрасный букет цветов, белых, как она сама и смотрела на Ориона как-то грустно, с жалостью. Я слышал её голос, и сердце сжималось от горя. Она говорила, так мягко, приятно, постоянно повторяла, что ей напророчили страшную судьбу, если она останется с Орионом. – Орион не смел к ней даже прикоснуться, – продолжила Юфимия. – Он считал это непозволительной роскошью, ведь Вальбурга ещё ни разу не призналась ему в своих чувствах, но это был особенный день. День, когда он впервые её обнял. Крепко прижал к себе и клятвенно заверял, что это полный бред, что он не позволит ей страдать… – Как романтично! – улыбнулся Питер. – Как бы я хотел оказаться в такой же ситуации. Любовь, несмотря на все невзгоды. – Да… – едва слышно протянул Ремус. – Пожертвовать будущим ради любви. Красиво… – Юфимия обняла меня, – Филимонт медленно развернул конфету, – и мы уже хотели уйти дальше, чтобы побыть наедине. Однако услышали жужжание. Оно всё приближалось и приближалось. Из темноты появились два больших огня, плывущих по небу. Они двигались медленно, словно пытались заворожить. Мы с ужасом смотрели на них и вслушивались в жужжание, не могли даже пошевелиться. Орион схватил нас за руки, и мы бросились бежать в непонятном направлении. Хотелось попасть обратно в школу, но путь назад нам обрезали эти огни. Я и Юфимия побежали налево, постоянно спотыкаясь и создавая много шума. А Вальбурга с Орионом – направо. Мы не видели перед собой ничего, только темноту, а жужжание всё преследовало. А теперь вам пора ложиться спать. Уже поздно. – Ну папа, так не честно, – обиженно прошептал Джеймс. – Всё честно, быстренько в постель. Все четверо. Потом расскажу. Ремус устроился поудобнее в кровати. На этот раз он спал с Питером. Тётя Юфимия села на постель и каждому пожелала спокойной ночи. – Мам, что это было? – не унимался Джеймс. – Филч. Он всё же нас поймал. Филимонт не любит об этом вспоминать, вот и не рассказывает. – Он подвесил вас за большие пальцы? Или выпорол розгами? – Сириус аж подскочил. – Нет, что ты. Всё было не так жестоко, но нам пришлось ещё очень долго оттирать полы в кабинете, к слову, это было довольно неприятно, ведь после занятий постоянно оставалась какая-то слизь. И она была липкой и противной. – Даже Вальбурга убирала? – удивился Питер. – Да, – кивнула Юфимия, убирая книгу в шкаф, – но она выглядела счастливой. Можно сказать, это был первое их настоящее свидание. – А что ей нагадали? – решился задать вопрос Ремус. – Не знаю, она никогда не рассказывала. Считала все предсказания глупостью, ведь в её семье это не принято. Но сама по себе она была подвижной и далеко не аристократичной девушкой. Её сломала семья. Вальбурга никогда не задумывалась о месте полукровок и маглорождённых в иерархии. Все эти стандарты прививались дома. Меня радовало только то, что ей повезло с браком. Они действительно любили друг друга. – Да? Но почему тогда она так не хотела замуж за Ориона? – Ремус решил узнать всё сразу. – Понимаете, это большая трагедия сломанных характеров. Они могли никогда не быть вместе, но им всё же повезло. Ложитесь спать, мальчики. Сейчас не время лезть в прошлое. Доброй ночи. – Доброй ночи, тётя Юфимия, – хором ответили они. Дверь закрылась и через пять минут начались перешёптывания. – И как вам история? – Джеймс явно был в восторге. – Я её никогда не слышал! Это просто восхитительно. – Да, теперь у нас есть целых три секретных хода! Это же мечта, – Сириус, кажется, активно жестикулировал. – Такая романтика, – Питер дёрнул на себя одеяло, в порыве нежности прижав его к себе. – Фу, Питер, как ты такие гадости вообще слушать можешь. Любовь, романтика. Гадость. – Сириус даже стукнул чем-то по книжному шкафу. – И вовсе не гадость! – Питер прав, – неожиданно для самого себя вмешался Ремус. – Это восхитительная история. Я бы всё отдал, чтобы узнать её полностью. Жаль, что в наше время такой красоты не может случиться. – Не знаю, если тебе такое нравится… Ремус дальше не слушал, он мечтал, прикрыв глаза. Пусть Сириус хоть сто раз не любит свою семью, это не значит, что она совсем плохая. Перед глазами возникал образ Вальбурги почему-то в сером платье. Наверное, ей сказали что-то совсем страшное, если она решилась попытаться возразить. Да и что могло случиться между ними и родителями? Неужели им приходилось бороться за своё счастье? Ремусу сразу же представился Сириус в старинном чёрном сюртуке. А если бы он оказался на месте своих родителей? Он стал бы сражаться с собственной семьёй во имя любви? Отказался бы он от будущего ради неё? Ремусу на секунду показалось, что Орион и Сириус совершенно одинаковые, что история обязательно повторится, только в другом времени. Как говорила тётя Юфимия? Трагедия сломанных характеров. Их смогли подчинить правилам, но смогут ли это сделать с Сириусом? Ремусу безумно хотелось узнать, что же случилось много лет назад. Он желал этого больше всего на свете. Уже почти во сне у него появилось ещё одно желание: хоть одним глазком заглянуть в будущее, чтобы увидеть: повторится ли история? Может быть, нужно заняться прорицанием? Маги ведь могут это делать? Ремус со стыдом отметил, что не сможет выполнить своё обещание. Ему хотелось влезть в тайны семьи Блэков, уж слишком они были загадочными. Совсем не такими, как обычные люди.