Самурай

– Ваше превосходительство, нет! – Перестаньте, Фернер, – Пауль устало прикрыл глаза. – Так будет лучше, и вы это прекрасно понимаете. Готовьтесь принимать дела, я вызвал вас сюда именно за этим. С этими словами Оберштайн сделал шаг к двери. – Не понимаю, – Фернер решительно преградил начальнику дорогу. – Идея с ловушкой прекрасна, но почему вы не хотите, чтобы она захлопнулась без вашего прямого участия? – Пустая комната смутит и насторожит убийц, а надо, чтобы они спокойно вошли, – Оберштайн сделал шаг в сторону, пытаясь обойти Фернера. Не удалось. – Согласен, ваше превосходительство. Но нужны ли там именно вы? Не лучше ли взять взвод солдат или полиции? Мы снабдим их бронежилетами и переоденем в форму высших офицеров, если это так необходимо! – Высших офицеров и членов правительства не так уж много. Нас знают в лицо. Не получится. Пауль снова попытался обойти своего помощника. – Тогда пойду я! – Фернер решительно взял Оберштайна за локоть. – Нет, не подойдёт. Я говорил с Вилье по телефону, он знает мой голос. – Ерунда! Технические службы сымитируют любой голос! И гримёра, если нужно, найдём! Нам ведь нужна всего одна минута! Дальше ловушку захлопнут снаружи! Идти должен я! Если спросят, скажу, что вас вызвали к государю и что я с вами заодно. – Нет, Фернер, не уговаривайте. Моё время подходит к концу, и я хочу уйти достойно. Фернер изумлённо потряс головой. – То есть как "к концу"? Ваше превосходительство, вы же столько сделали для государства! А сколько ещё предстоит сделать! – Да, Фернер, именно сделал. Я был одним из тех, кто расшатал старое прогнившее дерево. Но теперь мир изменился, нужны новые силы и новые идеи. Будет лучше, если и воплощать всё это в жизнь будут новые люди. – Почему?! – изумился Антон. – Разве люди не в состоянии перестроиться? И разве не нужно будет учить этих новых людей? Так кому же, как не таким, как вы! – Я плохой учитель, Фернер, – левый уголок рта Оберштайна едва заметно дёрнулся. – Я, признаюсь, удивлён, что вы меня считаете своим наставником. У вас, поверьте, гораздо лучше получится и работать дальше, и передавать знания. А знаете и умеете вы более чем достаточно. Антон продолжал упорно качать головой. – Нет, ваше превосходительство, я не могу этого допустить. В конце концов, как же те, кто считает себя вашими близкими?! Идти должен я. – Тех, кто мне близок, можно пересчитать по пальцам одной руки. Судите сами: мой пёс, старый слуга и вы. Вас, Ф... Антон, я привык считать своим младшим братом. Не буду скрывать: я составил завещание, в котором прошу вас позаботиться о них. И ещё у вас есть сестра, потерявшая на войне мужа, и племянники. Они не могут лишиться ещё и вас. Это не обсуждается. И отпустите наконец мой рукав. Фернер покраснел. О родственниках и о том, что со всей силы сжимал локоть начальника, он позабыл. – Если же вы всё–таки настаиваете, я изложу все свои соображения до конца. Кое–что из этого вы всё равно узнаете из моих архивов чуть позже, но я могу рассказать и сейчас. Надеюсь, тогда вам всё станет ясно. Но тогда вам придётся посвятить моей персоне ещё некоторое время. Согласны? Фернер кивнул. – Тогда позвольте предложить вам прогуляться. Завтра несомненно будет дождь, но сегодня погода весьма сносная. Надо воспользоваться последним случаем. Они вышли в сквер и не спеша двинулись по аллее. Через некоторое время Оберштайн остановился и приглашающим жестом указал на ближайшую скамейку. – Вы, Фернер, никогда не интересовались историей своей семьи? Фернер озадаченно помотал головой. – Вот и я тоже интересовался явно недостаточно. Все мои изыскания закончились на событиях примерно шестивековой давности. На большее не хватило терпения. А жаль. Возможно, это что–то бы объяснило. Но книги я всё–таки читал. Так вот, когда человечество ещё жило на Терре и когда ещё в ходу было деление на государства и национальности, была такая страна – Япония. Они жили на островах и с соседями они общались мало. В результате там сложились весьма своеобразные обычаи. У них тоже была так называемая элита, что–то вроде нашей аристократии. Эти люди назывались самураями. Его вассалы должны были беспрекословно выполнять любые приказы. А если такой человек умирал, то они должны были либо покончить с собой, либо мстить, либо посвятить себя исполнению последней воли покойного. У меня такое чувство, Фернер, что завтра мы станем вассалами, потерявшими своего самурая. – Так что же вы?! – воскликнул Антон. – Последняя воля! Новое государство же! – Это не то, – Пауль покачал головой. – Его величество стремился объединить Галактику. Он это сделал, и я помогал ему, чем мог. Другой воли не было. Я трус, Фернер. У меня не хватит силы духа самому принять яд или застрелиться. И я устал. На месть у меня, боюсь, не хватит сил. Это я хотел бы поручить вам. – Вы трус? – Антон ошалело тряс головой. – Ваше превосходительство, зачем вы так о себе?! Это же совсем не так! – Увы, – печально покачал головой Оберштайн. – Из трёх вариантов мне осталась только месть. А на неё у меня, повторяю, не хватит сил. Слишком всё сплелось. Вы же знаете, что таких как я называют "тенью у трона"? Так вот, с уходом света тень тоже должна уйти. А Райнхард фон Лоэнграмм действительно стал светом для нашего государства. – Какая месть? Что сплелось, Ваше превосходительство? И потом... госпожа Хильдегарде... – Хильдегарде фон Лоэнграмм? Эта женщина прежде всего – кайзерин. Поэтому, став вдовой, она ещё больше отдалится от всех мужчин этого мира, если вы это имеете в виду. Независимо от её желаний. Даже фрау Ян может позволить себе больше. Хотя, думаю, не позволит уже по собственной воле. Да дело не только и не столько в этом. Но это слишком сложно, Фернер. Боюсь, сейчас я не смогу вам всё объяснить. В скором времени вы получите мои письма, а остальное, надеюсь, быстро поймёте сами. – Кстати! Ваше превосходительство, почему бы вам не поехать в Баалат? Там же столько работы! – Да, вы правы. Там работы много. Мне искренне жаль, что не удалось лично познакомиться с адмиралом Яном. Несмотря ни на что, это был достойный противник. – И у него не менее достойный преемник! Я уверен, вы найдёте общий язык! – Охотно вам верю. Но это уже другой человек. Он молод, и с ним нужно иметь дело молодым. Значит, мне остаётся только то, на что у меня нет ни физических, ни душевных сил. А раз нет сил, лучше передать дела, уйти и не мешать. Поверьте, даже в отставке, даже если я уеду в своё имение, и мы будем созваниваться не чаще раза в неделю, я буду мешать вам. Вы сами сможете сделать всё гораздо лучше. Фернер озадаченно тёр лоб. Разговор упорно не сходил с установленного Оберштайном круга. – Простите, Ваше превосходительство. Это ваше решение, и я не имею права настаивать. Только прошу вас ещё раз всё обдумать. Оберштайн кивнул. – И, – продолжил Антон. – Что вы имеете в виду под местью? Что не так? Или вы полагаете...? – Полагаю, – снова кивнул Оберштайн. – Мальчишка фон Зееле? – В последнюю очередь. Исполнитель, хотя сбрасывать со счетов нельзя даже его. Напуганный, неопытный и не слишком умный человек может быть опасен и непредсказуем. Но он – лишь снаряд. Ваша, Фернер, задача – призвать к ответу командира и наводчика этого орудия. У меня пока не хватает доказательств, а эти люди стоят слишком высоко и схватить их за руку будет непросто. – Уж не думаете ли вы... – Тише, Фернер. Возможно, у меня паранойя, но я бы не стал называть эти имена даже в парке. Знаете, мне в детстве рассказывали одну сказку, где ветер выступал вестником. Так что – сперва доказательства. И осторожность. В квадрате, в кубе, в степени n+1000. Мы с вами, Фернер, не имеем права провалить эту операцию, иначе всё действительно зря. Теперь вам понятно, почему я не смогу провести её сам? Я тоже человек. А я таким образом постараюсь развязать вам руки и спровоцировать наших врагов. – Теперь понятно, – кивнул Антон. – Вот и хорошо, – Пауль поднял глаза к небу и едва заметно прищурился. – Тучи... Прогноз не ошибается, завтра небо будет плакать. Идёмте... брат мой. Нам предстоит трудный день. Надо подготовиться.