Once

Противный солнечный лучик россыпью света касается щеки и ползет выше, охватывая милую родинку, оседает на длинных ресницах. Парень немного хмурится и перекатывается на другой бок, в поисках спасительного пристанища от надоедливого яркого солнца. В нос резко ударяет терпкий запах пота. — Чжунэ-э-э! — Тянет светловолосый, — иди помойся. — Чжинни, отстань. — Его низкий голос хрипит еще больше от долгого сна. — Серьёзно, этот запах невыносим. — Хен настаивает на своем. — Это запах мужчины, малыш. — Чжунэ потягивается, задевая длинными руками стену и, причмокивая пухлыми губами, подминает под бок недовольное тело. Мини-хен пыхтит пару минут, пытаясь выбраться из крепких объятий, но вскоре сдается, расслабленно утыкаясь носом в висок обесцвеченных волос. Они еще хранят освежающий аромат шампуня. — Это запах антисанитарии. — Нудит он, прохладными пальцами перебирая длинные белоснежные пряди у макушки, а обоняние пытается абстрагироваться от неприятного запаха. — Ну, слушай, — возмущается Нэ, — после секса ты тоже не цветочками пахнешь. Чжинни смущается и снова предпринимает попытку выбраться из кольца крепких рук, но его притягивают ближе. Мысль о том, что он тоже, скажем «не первой свежести», вызывает стыд. — Пусти, мне срочно надо принять душ! — Нет. — Голос Чжунэ звучит грубо и властно, как только перестает хрипеть на каждом слове. — Пусти, ну пожалуйста. Нам еще прибраться надо. И в холодильнике мышь повесилась. И полки, ты только посмотри на них! — Чжинхван с горем пополам вытягивает руку из-под своего парня и указывает на предмет интерьера. —На них же килограммы пыли! Ку тяжко вздыхает, быстро укладывает Хвана на лопатки и пристраивается у его разведенных ног. — Но мы только вчера… — Договорить старшему не дает большая ладонь, которая немного грубо, но надежно закрывает его рот. — Но мы только вчера, — перекривляет на свой манер Чжунэ, — ты слишком много болтаешь, Чжинни. Заткнись. Просто закрой свой маленький ротик, понял? Чжинхван дрожит от этого голоса. Раньше дрожал от страха, а сейчас — от возбуждения. Приказной тон, тембр, не терпящий неповиновения, и только снисходительная нежность, на дне широких черных зрачков, убеждает Кима в своей особенности. Ку Чжунэ ни на кого больше не смотрит с такой нежностью. Он максимально расслабляется и кивает, насколько это возможно под напором горячей ладони. — А сейчас ты сделаешь вот что, — Нэ довольно хмыкает, — отключи мозг. — Пальцы свободной руки касаются виска, дважды стукая по влажной коже. Старший подчиняется. Он чувствует, как его парень подбирается ближе, теснее прижимаясь возбуждением к бедру, скользит кончиками пальцев по его внутренней части. Чжинхван покрывается мурашками и горячо выдыхает в ладонь. Ноги хена податливо разъезжаются в стороны, когда длинные пальцы касаются основания его члена, легко и ненавязчиво проводят по всей длине, лаская. Все заботы тут же покидают мысли, их место занимает вид торчащих во все стороны белых волос и похотливая улыбка, от которой сердце бьется ощутимей, пульсом вибрируя в области груди и шеи. — Закрой глаза, — указывает Чжунэ, — почувствуй. Громкий всхлип приглушается о ладонь и выходит тихим стоном, когда Чжунэ толкается в него, быстро проникая, как можно глубже. Чжинхван царапает короткими ногтями напряженные плечи. После вчерашнего постельного марафона, чувство наполненности долго не покидало тело Хвана и стоило Сеулу встретить рассвет, как его вернули, в разы ощутимей. Он немного ерзает под тяжестью чужого тела, простынь между ними неприятно липнет к животу и Нэ тоже не в восторге от этого. Делая несколько коротких толчков, он трется об тело под ним, заставляя ненавистную, цвета персика, ткань съезжать с каждой новой фрикцией. Чжинхвану, безусловно, льстит такая трепетность и нежность, хотя от этих длинных пальцев на челюсти все же останется синяк. Липкая простынь, наконец, сползает в сторону и старший сразу же жалеет об этом. Тело над ним слишком горячее и желанное, нахлынувшие ощущения кружат сознание и заставляют отдаться ощущениям. Дыхание Нэ становится тяжелым, словно он бежал стометровку. Оно опаляет кожу, и Чжинни чувствует себя извращенцем, когда приподнимает бедра, качая ими на встречу. Младший услужливо подкладывает руку под его поясницу и вжимается сильнее, сокращая расстояние для толчков. Вдохи Чжинхвана слышно сбиваются, оказывается, дышать носом ровно невероятно сложно. Когда его парень ловит свой ритм и откидывается назад, немного прогибаясь в спине, Хван проходится языком по влажной ладони, прося убрать ее. А Чжунэ и не против. Свободная рука приподнимает ногу хена, придерживая под коленом, а другая когтится в бедренную косточку, впиваясь до кровавых полос. Ку продолжает вбиваться в разгоряченное тело под ним, а Ким наблюдает за сменой эмоций на красивом лице: как хмурятся брови, трепещут ресницы, зубы прикусывают пухлые губы, а потом выпускают их из болезненного плена и они раскрываются в трогательное «о», выпуская громкий стон из легких. Младший в такие моменты похож на произведение искусства и Чжинхван боится увидеть себя со стороны, ему, кажется, что он выглядит нелепо. Но Чжунэ лениво открывает глаза и смотрит на него сверху вниз, улыбаясь зрелищу, что открывается под ним, довольно-умилительно мыча в манящие губы своего парня. Время теряет всякий смысл, пока внутри Кима происходит «праздник». Пальцы на ногах поджимаются, тело содрогается от малейшего прикосновения, поясница начинает ныть от непрерывного движения задницей туда-сюда-обратно, Чжунэ, тебе приятно? — отлично, мне тоже зашибись. Ку ловит руки старшего и вдавливает в постель над его головой, последние толчки рваные и быстрые. Влажные губы искусаны, громкие стоны, не одобренные соседями, озвучены. Чжинхван активно вертит головой, пытаясь скинуть мокрую челку, которая прилипла ко лбу и мешает глазам насладиться видом предогразменного Чжунэ. Последний замечает это и громко ржет. Он резко дует на лоб парня, заставляя отросшую челку, разлетается в разные стороны. Теперь он ржет еще сильней — Хван похож на взъерошенного цыпленка. Хен злится и дергает руками, но чтоб вырвать их из железной хватки, ему понадобится еще пара лет посещения качалки. Тогда Ким обвивает ногами тело младшего и давит пятками на поясницу, требуя наклониться. Когда его парень нависает над ним, он развратно касается языком его подбородка и ведет им вверх, рассекая нижнюю губу по центру, ныряет в обжигающе горячий рот, скользит по зубам и останавливается на верхней губе, засасывая. Ку теряет самообладание и громко стонет, позволяет вытворять Чжинхвану что угодно, если это заставит его кончить. Мини-хен быстрее подмахивает бедрами и трется членом о напряженный торс над ним. — Я настолько хорош, что собираешься кончить, не прикасаясь к себе? — Чжунэ ехидно скалится. — Заткнись и трахай. — То ли шипит, то ли рычит Ким, дышать без стонов уже не получается. — Ты такой грубый, — издевается блондин, — когда я тебя трахаю. — С кем поведешься… — Выдыхает он, но Ку явно не желает слышать ответ, втрахивая в постель сильно и грубо. Хван тут же забывает, что хотел сказать и как вообще говорить, жадно ловит воздух, открывая рот шире и откидывая голову на подушку. Тело кажется одним комком нервов, одной струной, которую нещадно дергает умелый музыкант. Подобно этой же струне, его тело напрягается, сковываясь до судорог, голос срывается на звонком «Чжунэ», а вязкие горячие капли разливаются по ребрам и животу. Чжунэ чувствует, как парень сжимает его внутри и двигается, теряя голову от узости желанного тела. Продолжительный стон на одной ноте и тихое «Чжунэ» срывается с губ, и тело блондина откликается, пачкая плоский живот, и наваливаясь сверху. Ким чувствует тяжесть чужого тела своим, но стойко терпит, пока в голове пусто, а губы растягиваются в дурацкой удовлетворенной улыбочке. Как только способность мыслить возвращается, Чжинхван удивляется сам себе, о чем он только думает. Вопрос, как червь, грызет кору его головного мозга и посасывает извилины, а серая жидкость капает на нервную систему. — Чжунэ, — вышло куда жалобней, чем в голове, — почему ты не кончил в меня? — Младший порывается встать, чтобы от души поржать, светловолосый предугадывает это, прижимая маленькие ладони к лопаткам. Их тела мокрые, скользкие и грязные, как бы то ни было, его это не волнует. — Чжунэ, — эндорфин превышает норму, и он прижимается всем телом, даря любовь и тепло, — почему? Ку привстает на локтях, томительно долго смотрит в глаза и с совершенно серьёзным лицом отвечает: — От этого дети бывают, не знал? — Хван заливается возмущением, а Нэ хохотом. — Дурак! — Обижено вопит старший, как в зад ужаленный, вскакивая. Чжунэ вскакивает следом, путается ногами в простыни и теряет равновесие. Длинные руки хватаются за Чжинни, как за спасительный круг, но он с шумом сдувается, потому что Чжинхван валится на пол следом. — Дурак, какой же ты дурак! — полуплач-полуржач в исполнении мини-хена. Лежа на ворохе из простыни он обреченно вздыхает. Рядом барахтается Нэ, но не может освободиться. — Детка, помоги мне. — Когда человек-простынь сдается и перестает трепыхаться, Ким откапывает его лицо среди складок ткани. — Какой же ты калека! — Парирует светловолосый, рывками высвобождая чужое/родное тело. Последний прикрывающий обнаженное тело кусочек он сдирает с остервенением, в сопровождении озадаченного «оу». — Это приглашение на продолжение? — Самодовольно лыбится блондин, подталкивая бедром чужую промежность, что нагло устроилась там, на птичьих правах. — Вот же кобелина! **** — Чжунэ, почему у тебя такие шумные соседи? — Возмущается Чжинхван, запивая вопрос крепким чаем, и старается игнорировать крики, грохот и женский плач из-за стены. Чуть позже, соседская дверь громко захлопывается, а оставленный за ней мужчина матерится на весь этаж. — Кто бы говорил, Чжинни. Сам вопишь здесь ни свет, ни заря, — пожимает плечами Чжунэ, — вон, мужик кричал много по утрам, пилил ее за все подряд, она и выгнала его. Хван тут же погрустнел и уставился в свою чашку, выискивая дно в темной воде. — Чжинни, ты чего? — Обеспокоенно спрашивает Ку, поднимая его милое личико за подборок. — Я больше не буду. — Что? — В голове прошел когда-то товарняк, оглушительно гудя, и вынес все мозги, раз Нэ перестал понимать своего мальчика. — Я больше не буду кричать, — говорит громче, — и пилить тебя больше не буду. Теперь до Чжунэ доходит, куда клонит мини-хен и он тут же перетаскивает его к себе на колени, заставляя обнять себя за шею. — Глупый, кто тебя выгонит? — Ты знаешь, как я люблю тебя? — Знаю, конечно. — Мм… — Что такое? Говори. — Может, тебе открутить член, а потом вернуть его обратно, чтобы ты любил меня больше? Чжунэ накрывает истерика от патовой ситуации. И уже вечером, когда он возвращается с работы, а Чжинхван встречает его, жмется всем телом и одаривает поцелуями-бабочками. Ку шепчет, что любит хена с готовностью сломать его ноги, чтобы тот от него не ушел, испортить зрение, чтобы не смотрел ни на кого другого, вживить себе под кожу, лишь бы тот был всегда рядом. Был его. Ким Чжинхван смотрит в ответ серьёзно, и понимает, что попал, влип, встрял, еще тысяча синонимов, впутался в Ку Чжунэ морскими узлами и попытаться распутать их он никому не позволит.