Куда едем?

      Фронт работ не был столь симпатичен, как в прошлый раз. Хоть никто убить не пытался, но и то, не факт.       Вчера заросли - выбеленные и острые, как обломанные кости - казались меньше. У Джима был большой секатор, тут – портативный, маленький, и хорошо заточенный, но ветки просто так лезвиям не давались, приходилось налегать, чтоб срезать даже тоненькую веточку. Работа предстояла долгая, монотонная и трудная. «А хрен с ним, лишь бы толк был!», – философски рассудила девочка - номер сам себя не оплатит: «Чтоб что-то поиметь, надо хоть немножечко вложиться».       Запарившись, Агата сняла и повязала рубашку на поясе, оставшись в майке. Та, свободная внизу, плотно прилегала сверху, так что даже при наклоне вперёд не оттопыривалась, светя нижним бельём.       Это были странные кусты – нельзя было найти основания. Складывалось ощущение, что это перевёрнутый гриб – ножка со шляпкой где-то под землёй, а огромная разросшаяся грибница вылезла наверх, заполняя всё, тяжело валясь на землю, и лишь где-то в зарослях спрятан один-единственный (максимум пара-тройка) отросток, уходящий вниз.       Горка отсечённых веток росла, а корень так и не был найден. Казалось, сейчас, сейчас и… не то, просто ветка так наклонилась. Не могут же они в воздухе парить!       - Да что ж это такое?       Ответом послужило карканье ворона с вершин зарослей.       - Привет. По идее мы должны дружить и понимать друг друга.       Ворон снова каркнул, будто в согласии.       - Я буду звать тебя Диавалем, пока не улетишь, хорошо?       Ещё карк.       - Отлично, спасибо за понимание. Осталось найти ещё Малифисенту.       Срезанных веток было всё больше, а заросли и не думали уменьшаться, словно рядом была сволочь, подтягивающая новые. Поначалу Миллер держалась, но со временем всё чаще стала делать перерывы, уползая в тень, а когда приспичило в туалет, радостно воспользовалась возможностью улизнуть от работы.       Коридоры были преисполнены прохладой. Девушка была уверена, что в здании, и тем более в туалете (все кабинки были распахнуты), она одна. Но через минуту прилипло неприятное ощущение того, что за дверью кто-то стоит. Потом стали слышаться шаги, но не было звука открывающейся двери. А та скрипела, незаметно войти в уборную никто не мог, разве что изначально спрятался где-то в дальней кабинке, до которой садовница не дошла, либо влез через слишком крохотное окошко на самом верху.       Агата хотела крикнуть: «Саманта, ты?», - но что-то её остановило, что-то ей подсказывало, что это не она.       Решив, что пока не ломятся, надо быстро делать свои дела, Агата не стала поднимать панику, а потом стала как можно аккуратней надевать штаны, чтоб не звякнула бляха на ремне. Потом вытащила нож, вложенный на скоряк в ботинок, чтоб не упал в унитаз, и переложила, засунув обратно за ремень, под майку и верхний пояс из рукавов рубахи.       Шаги остановились и, судя по всему, у её кабинки. Ручку по-прежнему никто не дёргал. Но кто-то же стоял там – было слышно прерывистое дыхание.       И тут дыхание перехватило у самой Миллер. Стенки кабинок до потолка не доходили, для них и помещения было общее освещение. И ряд кабин располагались к источнику света так, что стоящий за дверью должен был откидывать тень под дверь кабинки. Должен был, но полоска света ничем не перерывалась.       Стук.       Тук-тук. Агата цепенеет.       Тук-тук-тук! Агату саму уже колотит.       Тук-тук-тук!! Агата словно очнулась.       Набравшись смелости чтоб пошевелиться, она припадает на одно колено и заглядывает под дверь, до конца боясь встретиться взглядом с кем-то. Или чем-то.       На деле оказалось ещё жутче – пустота. За дверью по-прежнему не было никого.       А стук нарастал, становясь всё настойчивее и яростнее. Дверь так шла ходуном, что ударила Миллер по лбу.       Не зная, что делать, но повинуясь неведомому инстинкту, подросток высунула лезвие под дверь, чиркнув по воздуху из стороны в сторону. Как ни странно (хоть куда уж страннее), всё утихло.       С одной стороны хотелось затихнуть и не шевелиться, и даже не дышать; сидеть тут и сидеть, в предполагаемой безопасности. С другой – быстро драпать, пока всё тихо.       После секунды оцепенения, девушка вскочила и пулей вылетела, даже не помыв руки. Она бежала по пустым тёмным коридорам, эхо её же шагов её и преследовало.       И не отпускало чувство, что бежит она не одна. Остановившись на миг, Агата услышала, что гул шагов продолжается и без её участия. Если это шутка – то её авторам впору писать и снимать фильмы ужасов, или хотя бы триллеры – при нулевом сюжете, не шибко широких возможностях и так себе декорациях, они уже напугали до усрачки. Что будет, когда появится где разгуляться?       Солнечный свет был спасением, но отошла девушка не быстро. Оставаться и стричь кусты она не могла в любом случае – затылок словно жёг чужой взгляд, хотя ни за кустами, ни за окнами опят таки никого не было. Может, банальный солнечный удар и глюки? «Надо отдохнуть».       - Ну, будем считать, что я была, - поспешила та оказаться подальше от этой чертовщины.       Она бесцельно шаталась по городу, пока ноги сами не привели её к порогу церкви.       Ни мама, ни бабушка не были особо набожными, никаких воскресных служб, на Рождество они ходили петь со всеми в церковь просто потому, что им это нравилось. Но всё же атеистками их назвать было нельзя, чувствовалось, что была в них какая-то вера. И теперь Агата понимала.       Зло не может проникнуть на святую землю.       Но что есть зло?       Магия как таковая или конкретно чёрная? С ритуалами жертвоприношения и братания с кровожадной нечистью? Церковники жгли женщин и за просто рыжие волосы, и за обычное травничество. Но это была война не с тёмным силам, а женщинам, которые хоть как-то шли против роли домашней утвари по жизни.       Вспомнился Джим Парксон. Он действительно сумасшедший или же одна, а если быть точнее, уже третья причина поверить в невероятное?       Один единственный шаг вперёд.       Ещё.       И ещё.       Вот она на пороге, вот внутри. Её тело не горит, скамьи не трясутся, свод не ходит ходуном, а отделка стен не идёт страшными трещинами. Её не отвергают.       Ведьма садится на скамью, сцепив пальцы. По идее она принадлежит совсем к другой церкви по месту прописки, если можно так сказать, точнее ответвлению веры на той территории. Но Высокая церковь, Низкая, протестанты, католицизм или православие, крест должен быть с одной горизонтальной перекладиной или с двумя, обряд в такой период или по такому-то принципу, и все свысока смотрят друг на друга. И это в пределах одной религии. Столько всего, столько споров, кровопролитий... Агата молилась бы и в мечети и в буддийском храме, и в православной церкви – усложнили всё люди, зачем?       Тут было тихо, светло, прохладно и мирно. И возможно тут услышат.       «Я просто хочу вернуться домой. Я просто хочу быть сильной».       Но она понимала, что это не просто. Ни одно, ни второе. Если у неё и правда есть ангел-хранитель, то он и так в последние дни пашет как никогда доселе, постоянно разыскивая и приводя к её беде тех двоих.       Она больше не молилась, просто прислонилась лбом о резную спинку впереди стоящей скамьи. Тут дверь в дальнем конце помещения отворилась – священник вышел из «служебного» коридорчика и шёл к алтарю. Ничего не желая говорить, объяснять, девушка выбегает, словно настоящая нечисть, задыхающаяся от ладана.       Пребывая в церкви, она немного успокоила душу и очистила разум, а бег взбодрил кровь.       Глубоко вздохнув, она вернулась к секатору и зарослям. Компанию ей составлял только дремавший ворон, никаких шагов и стуков.       Но под конец дня ей снова начало казаться, что или в окно кто-то наблюдает или за зарослями кто-то стоял, хотя чтоб туда пролезть, надо иметь змеиную гибкость.       Город ей нравился всё меньше и меньше.       Несмотря на тяжелый день, аппетита не было. Лениво ковыряя вилкой лёгкий салат, Агата думала о том, что странное явление связано не со школой, и страшилась услышать в ночи, лёжа на кровати, рваное чужое дыхание.       И эти срезанные ветки, похожие на груду костей.       - Что-то случилось? – раздалось над ухом.       - Ничего, - пожала та плечами через силу, - просто устала.       - Не видел тебя во время обеда, хотя заглянул сюда несколько раз, - сел Сэм рядом.       - Меня Саманта угостила домашним пирогом.       - Сковородкой хоть не врезала?       Несмотря на паршивое настроение, собеседница не удержалась от смешка.       - Как работа?       - Долгая.       Странная.       Страшная.       - Это хорошо, дольше будешь здесь. Может, удастся выбить большее жалование.       - Может. Когда едете?       - Завтра.       «Уже!».       - Слушай, если… если ты ещё сомневаешься, боишься, то мы можем остаться ещё. Дин наверняка убьёт меня. Нет, он точно меня убьёт, но мне совесть не позволит подростка бросить.       - Ох, чёрт, - провела та ладонью ото лба до затылка, откидывая выбившиеся волосы назад, а заодно и мысли. – Понимаешь… Мне очень, очень хочется, чтоб вы остались. От вас за километр несёт добром, сейчас-то уже понимаю, и какой-то крутостью, хотя её природы я до конца понять не могу. Но вы и так много меня спасаете. Моя бабушка никогда просто так ничего не делает – это не невинная рассеянная старушка, есть в ней что-то, и теперь, батюшку его, понимаю что именно, и стальными яичниками тут дело не ограничивается. Она сослала меня, думая, что сама выкручусь. А тогда… Ну, вещи не с первого раза работают. Не тормозите себя, не хочу мешать вам в ответ на вашу помощь. Ищите отца, спасайте другие заблудшие души.       «Меня всякая хрень поджидает на каждой дороге. Почему – может для профилактики, ведь ведьм, пусть ничего не знающих, ничего не умеющих, никогда не причисляли к благодетельницам».       - Ого.       - По идее это я должен говорить: «Ого!»; после твоей пламенной речи Дин бы прослезился.       - Просто я впервые выдала столько слов, не запнувшись. Эволюционирую.       - Замечательно. Но что ты будешь делать потом? Просто так не оставят. Начнутся вопросы: кто ты, откуда. Саманта уж точно.       - За последнее я не беспокоюсь, даже надеюсь, что, может, она мне в чём-то поможет. Или как-то зарегистрироваться в школе, или наоборот сделать так, чтоб не докапывались.       - Постой, а как ты вообще ей собралась объяснять, почему мы кидаем свою сестричку?       - Ещё не совсем сформулировала, намётки такие: вы скоро за мной вернётесь, и вообще я сама хочу попробовать жить самостоятельно, а вы выгораживаете меня перед родителями. Ну, как-то так.       - То есть, ты выставляешь нас халатными, безответственными сволочами! Ясно, ну спасибо, - откидывается он на стуле, сложив руки на груди и шутливо нахохлив физиономию.       - А потом я думаю с ней сдружиться получше и рассказать версию, которая куда ближе к правде.       - Я ещё думал, что у нас всё сложно.       - Всегда есть рознь.       Вечером Миллер заперлась в своём номере и залезла на кровать, скрестив ноги. Перед ней лежал её нож, свет играл на витиеватых линиях на темно-серой стали. Горела только лампа на прикроватной тумбочке. Агата чувствовала страх, и по нормальному бы ей включить верхний свет да разогнать полумрак за своей спиной, но тогда будет видны все углы комнаты. Чужой комнаты, драной гостиницы, в которой она прячется.       Это не её комната, тут нет ничего, что бы ей принадлежало, кроме этого ножа и рюкзака. Агата просто хотела домой, не только из-за странного стука, не только из-за розового рубца на горле и выкинутой в мусорку повязки с шеи, не только из-за того, что пока она в одиночку шла по городу и встречала группы прохожих, она подсознательно боялась, что они попытаются сделать то же, что и те байкеры.       Она просто хотела домой и к маме. Девушка достаёт телефон и снова пытается дозвониться хоть до кого-нибудь. Поначалу она ещё пыталась не плакать, а потом решила, что сдерживаться ни к чему. Только бы в этот момент Сэм не постучал. В какой-то момент она была не против, явись из тьмы монстр и заглотил её.       Через какое-то время Агата уже во всю плескала водой в лицо, а вдалеке, возле школы, росли всё новые и новые белые сухие побеги.       - Мы видимся в последний раз?       - Надеюсь, но не совсем.       - Это как?       - Отчаливаем мы сегодня, но Сэм – наседка – Винчестер уломал меня уехать по вечерку. Поэтому сейчас я завтракаю, потом отсыпаюсь и ариведерчи! Если сегодня больше не пересечёмся, то заранее желаю тебе удачи. И мозгов.       Они стояли возле кафешки, пока город лениво просыпался, а Сэм возился в номере.       - А сейчас запоминай. Первое: никому не верь, мы просто великолепное исключение. Второе – не суйся в бары по ночам, уж безопасней по утру - народу поменьше и он потрезвее, ну хотя бы с бодуна, им влом на лишние движения раскошеливаться. Ночью лучше заваливайся в мотель на пустой желудок, целее будешь. Таскай с собой синтетическую медленно портящуюся дрянь для таких случаев. Третье: не расставайся с шокером, следи за зарядкой, и на холоде он разряжается быстро, да и в ненужный момент тоже. Так что не геройничай, думая, что у тебя есть сто процентный удар током на случай чего. Четвёртое – не стесняйся спасать свою жизнь, не жалей врага. Пришибёшь – так себе потеря для общества. Я про насильников и убийц, а карманников всё ж прям таки мочить не стоит, но врезать – обязательно. Если сможешь – ещё и обчисть их. Хватай и пользуйся всем – камни, палки, стулья, что попадётся – все средства хороши. И ещё – не верь в хорошеньких и хороших парней, не ведись.       - Сейчас мне будет не до большой и светлой любви.       - Знаю, но договорю. Внешность и манеры ни о чём тебе не скажут, будь начеку. Даже с женщинами. Если тебе придётся отсюда срываться – всё сказанное пригодится тебе в дальнейшем. Двигай в сторону юга – тепло оно и есть тепло. Но волшебного края там не ищи, нигде не ищи – таких нет. Всё поняла?       - Да. Примерно о том и я думала.       - Молодец. И ещё: если тебе откажутся платить за работу – взламывай кассу, забирай своё и сваливай. Тебя тут вообще официально нет, но лучше, чтоб пальчики не светились. И… не знаю, надо ли тебе, но всё же уделяй внимание не только своему рациону, но и телу. Развивай мускулатуру, бегай – последнее вообще сто пудов пригодится. Но особо сразу не переусердствуй, не надорвись, прислушивайся к телу, оно фигни не скажет.       - Хорошо.       - Ладно, вот, - оглядевшись, Дин достал из куртки нож-бабочку. – Не самый лучший, но острый. Вот кремень. Вряд ли ты запользуешься им до отупения, и надеюсь, вообще не понадобится. Носи, чтоб было не заметно, но чтобы можно быстро достать и воспользоваться. Потренируйся быстро доставать, чтоб за одежду там не цеплялось и всё такое.       Агата хотела сказать, что и так всё знает и уже так делает, но решила, что слова её будут неубедительны.       - Сэму не говори. И не ссы ножом пользоваться – режь по всему что открыто. Лучше в морду. Можешь по вене, по кисти поглубже – заденешь сухожилия вообще прекрасно. Но для этого нужна точность и сила. О! Не пей и не ешь ничего, что тебе предложат, особенно если ты не видела как готовилось. Оборачивайся; не давай заходить себе за спину. Покажешься странной, зато будешь живой и целой.       - Спасибо. Даже не ожидала…       - Жаль запороть свой труд.       - Но нож мне не нужен.       - Начинается…       - Ты не понял. У меня вот, - достала та свой.       - Опа.       - От бабушки.       - Клёвая бабуля, - стал вертеть охотник нож в руках. – Хорошая, даже сказал бы отличная работа. Смотри, чтоб не спёрли. А этот – оставь. Ножей много не бывает, да и на память.       - Да вас и так хрен забудешь!       - Моралфаг идёт, прячь всё.       Ничего не оставалось, как прятать оба за пояс и прикрывать подолом. Две мозоли.       В конце завтрака Сэм втихаря от старшего продиктовал номер своего мобильного.       Саманта была не в духе, намерено подчёркивая это постукиванием пяткой об пол, швырянием канцелярии и слишком громким стуком по клавиатуре.       - Что такое?       - Проводка! Смотри, - кивнула та на мигающую лампу. – Уже на нервы действует.       - Хорошо, что я на солнышке…       - И копм глючит.       - А мастера вызвать?       - Пф, хорошо, что деньги хоть на борьбу с кустами выдали! Ничего, моя работа скоро кончится и привет каникулы. Тихо, угомонилось…       Но тут блымкнуло особо ярко.       - Так всё, это уже до весны!       - Почему до весны?       - Директор пофигист и флегматик, но нервишки за полгода у него сдадут. Не от лампы, от нытья персонала.       Проводка барахлила по всей школе. Желание пребывать тут, тем более учиться, таяло стремительно.       Знакомого ворона не было. Зато ветки продолжали свою паскудную политику. Казалось, они только сильнее разрослись, да и горка срезанных тоже, куда девать?       - Устроить костёр что ли?        Тут за витиеватой растительной стеной показалось что-то маленькое и чёрное на земле. Добравшись, наконец, до странного предмета, садовница поняла, что это был ворон. Тушка полувыпотрошенная, голова свёрнутая, ближайшие ветки окровавлены.       Дальнейшие минут пять Агата сидела над птицей, утирая слёзы, одновременно борясь с желанием кинуться к братьям и просить везти её до другого города.       - Что за нахрен? Что за грёбаный нахрен?!       Солнце клонилось к земле, выкрашивая всё в оранжево-красный. При других обстоятельствах, девушка продолжила б работу в прохладе сумерек, но с наступлением темноты становилось страшнее в разы.       Удостоверившись, что библиотекарша ещё жива, работница сдала инвентарь, и они вместе пошли в кафе провожать парней. Винчестеров там не оказалось.       - Может, в мотеле?       - Будить не хочется, пусть отоспятся перед дорогой.       - Не могу же я тут часами торчать, а попрощаться хочется: в этом городе симпатяг днём с огнём не сыщешь – жабье болото!       - Будем вдвоём сидеть и квакать.       Они всё же пошли к мотелю, и не успели постучаться, как дверь открылась.       - Когда едите?       - Скоро.       - Братик спит?       - Можешь разбудить – он не расстроится.       Та зашла внутрь, другие действующие лица остались стоять на улице под козырьком.       - Она выглядит расстроенной.       - Хорошо, что ещё тик не начался – проводка изгадилась, всё сверкает.       - Мигает свет? – моментально поменялся в лице Винчестер.       - Ну да, что такого?       - А… хм, ничего странного не происходило?       - Ты о чём? – в свою очередь поменялась в лице и собеседница. Сэм это замечает:       - Агата, мы же сказали, что поверить можем во многое.       - Есть пределы.       - Нет их.       - Ты какой-то странный, - хотя кто бы говорил.       - Отлично, не буду считать тогда странными твои наблюдения. Глаголь.       Миллер ограничилась странными кустами, дохлой птицей и ощущением что ей в спину кто-то смотрит. Про случай в туалете она умолчала – посчитает её истинной психичкой.       - Говоришь, кусты растут?       - Да.       - А ты попробуй сыпануть соль.       - Шутишь?       - Хорошо сушит.       - Они и так сухие.       - На земле, усыпанной солью, ничего не растёт, так ещё римляне демонстративно плодородные земли вытравливали. Больше ничего не хочешь рассказать?       - Ты что-то знаешь? Ты сейчас не похож на человека, который слушает. Ты будто проворачиваешь в уме и пытаешься что-то вспомнить. Книга?       - В номере. Давай они там поболтают, а мы прогуляемся до твоей школы? Если ты не боишься ходить с малознакомыми в тёмные места.       - Идём. Но там всё закрыто, или тебя это не остановит?       - Смотря, какой замок.       Они заскочили за вещами в комнату, где Саманта с Дином о чём-то живо разговаривали сидя довольно близко.       - Дин, на минутку.       Быстро нашептав ему предполагаемую программу на вечер, Сэм вместе с Агатой поспешил к школе. По пути им попадались люди, по освещённым дорогам пару раз прокатись машины, хлопали двери, звенели колокольчики на входах в магазинах, одним словом – город жил.       Но всё это вечернее бурление утихало по мере приближению к школе, которая напоминали тёмный массив, только на стадионе горел один из фонарей.       - А она жутко выглядит вечером!       - Днём не радужней. Одна бы я сейчас точно не пришла. Уже сожрали.       - Что?       - Ворона съели – тушки нет, - наводит Миллер фонарик на то место, где были останки, - Хотела сначала закопать, но решила, что должен быть кругооборот природы: пусть его съедят кошки, а остатки сгниют и так и так станут гумусом. А теперь даже ничего для перегноя не осталось.       - Ага… Даже перья слопали.       - А ведь точно. Может, я не туда смотрю? Да нет, тут. Ничего не понимаю… И что мы тут делаем, тоже не понимаю. У вас прямо хобби лазить по ночам в запрещённые места?       - Да, и каждый раз мы встречаем там тебя.       - Я жертва обстоятельств, невинная и белая.       - Брат бы сказал что-то: «Признайся, тебе просто хочется пошляться по школе с симпатичным парнем».       - Да ты сама скромность!       Но он был прав, ходить по школе ночью, где предположительно водится какая-то хрень, и при этом не в одиночку (ты, ты бродишь не в одиночку, но возможно и, то нечто. тоже..) – интересно. Всё же страшно до дрожи, но интересно.       - Так ты, правда, веришь в сверхъестественное? – спросила она, когда спутник взломал окно и они шли по тёмному коридору. От её слов, Сэм аж споткнулся.       - Есть такое. Сколько раз говорил. Чего спрашиваешь?       - Считай меня чокнутой, но лучше я сейчас всё расскажу, чем ты пострадаешь.       И она рассказала и про стук и про шаги.       - И он просто ушёл? Сказала А, говори и Б.       - И Б - я провела ножом под дверью, и это его... отогнало вроде как.       - Ножом? Дин дал тебе нож?       - Нет, у меня свой, - вытащила нож из-за пояса.       - Неплохой. Необычный.       - Чем?       - Всем. Хотя бы тем, что отогнал нечисть.       Наконец он назвал вещь своим именем.       - Ты реально веришь, что это не от мира сего? Может, это чья-то шутка.       «Знаю я этих шутников».       - Куда мы идём?       - В самое популярное место в ужастиках.       - Подвал, чердак?       - Первое.       Подвал оказался внушительных размеров.       - А вот чего и проводка барахлит.       Труба под потолком была пробита, совсем немного, но капли летели вниз, затекая в щиток. Основной элемент стиля демонов списан на технический просак.       - Хорошо, что не закоротило нахрен. А ты всё нечисть, нечисть.       - Глянь, чем повредило трубу, - направил луч фонаря парень чуть выше.       Веткой.       Она торчала прямо из стены.       Луч света пошёл дальше, и стало видно, что вся стена оплетена закостенелыми лозами.       - Вот тебе и нечистая сила.       - Может, мне её святой водичкой полить?       - Ход мыслей мне в принципе нравится. Но солью тоже будет неплохо.       Стараясь держаться подальше от растений, они пошли к двери, что вела в другое помещение, наверное, типа подсобки, ну или чёрного хода.       - Мать его…       Всё внутри было битком забито белыми лозами. Ветки шли вниз, вверх, пробивали стены и пол. Свет тут мигал как бешенный, то освещая всё как рождественская ёлка, то погружая всё во мрак.       - Этому можно найти логическое объяснение.       Тут ветка резко дёрнулась вперёд, но по ошибке на охотника, потому и осталась без добычи.       - А этому?! Дай нож!       Но нифига не вышло. Следующая ветка оплетает предплечье парня и тащит. Бесполезная железка со звяком падает на пол. В панике цепляясь за соломинку надежды, Миллер хватает этот же нож и режет белые путы, металл входит как в масло, и ветка обращается в пыль.       Схватив девушку за шкирку, Сэм поволок её наружу пока не сцапали.       - Что за дерьмо?! – выскакивали они из окна, отбегая как можно дальше.       - Теперь ты веришь в мистику?       - Мне приходилось в неё уверовать и раньше, - тяжело дышала Агата. – А ты как удав спокоен!       - Помнишь старика Джима?       - Ну?       - Есть вероятность того, что он психом не был.       - К чёрту его. Короче, у меня есть реальная причина верить, - подняла она вверх руку сжимающую рукоять ножа. – Но, а ты-то? Извини, но, может, ты немного того.       Инопланетяне могут существовать, но это не доказывает, что среди их очевидцев нет сумасшедших. С мистикой так же.       - Так же как и твоя «веская причина» - фуфло и по тебе дурка плачет? - сейчас в нём будто говорил Дин, - Но как бы то ни было, кустарник видели мы оба.       - А спасала я тебя чем, м?       - Он настроен только на тебя? – вдруг дошло до Винчестера.       - Я не знала, правда.       - Не в том речь. Где ты его выдрала?       - От моей веской, батюшки, причины.       - Ладно, идём.       - Куда?       - Покажу свою вескую причину.       Номер очень кстати пустовал. В первую очередь охотник кинулся к дневнику.       - Опять фольклор?       - Это специальный фольклор. Зайди в интернет и найди, что было раньше на месте школы. А я пока тут поищу.       - Смотри в разделе «Дьявольские силки».       - Очень смешно.       - Сомневаюсь, что можно так легко найти инфу о школе и её прошлом – это ж не Оксфорд!       - Ищи. Должен быть официальный задрыпанный сайт.       - Именно, задрыпанный! Как я его найду?       Взгляд Сэма не был угрожающим или грозным. Нет, в нём промелькнуло… да даже не разочарование, просто он понял, что слишком много просит. «Ага, слишком много, да как бы не так!».       - Дай мне время.       Полчаса ничего не дали, хоть нужный сайт и был найден.       - Пусто тут. И было – строили школу на пустыре, а не на развалинах психбольницы или кладбища.       «А мелкая сечёт».       - Или старого химического полигона. По крайней мере, никто в своём уме это не напишет на официальной странице города…       - Теперь вбивай местные легенды и предания.       - Ты точно маньяк. Сам ищи – у тебя дело быстрее пойдёт. А я покопаюсь.       - Вот, начинай с этого, там я всё уже просмотрел.       Агата берёт книгу и с полминуты тупо пялится на страницу. «Чем я занимаюсь? Эти парни могут выслеживать плохишей, верить в паранормальное, но чтоб реально быть охотниками за привидениями? Ну а почему нет?». Собственно, её телепортировали, бабка вроде как у неё ведьма, этим что мешает быть в теме и верить, что фольклор – не просто сказочки? «Мир точно того», - поняв, что думать и надумывать сил уже нет, Миллер просто делает то, что ей сказали, скурпёлезно перечитывая страничку за страничкой. У Сэма же на поиски в интернете уходит куда меньше времени, он перешерстил много ссылок, когда девушка снова взялась за свой скептицизм:       - Ты уверен, что в этой книге что-то будет? - оторвалась «стажёрка» от книги.       - Всё просмотрела?       - Половину от того, что не перешерстил ты. Пока глухо.       - У меня тоже. Идём, - встаёт и закидывает парень рюкзак за спину.       - Куда теперь?       - К Саманте.       Парочка сидела в дальнем углу бара, накачиваясь пивом. Не тихо - не громко играющая музыка, розоватый дымок от сигар в свете мигающих фонариков, придавал интерьеру прямо романтично-заговорческие нотки.       - Уже вернулись? – Сами была куда больше рада знакомым, чем Дин.       - Как видишь, - сели те за стол, ясно давая понять, что романтике пришёл кабздец.       - Можно странный вопрос? - складывает руки на стол Сэм, сцепив их в замок.       - Давай.       - У вас есть городские легенды, связанные со школой или тем местом, где она стоит?       - Действительно странный. Да нет вроде, - пожимает та плечами, но от Сэма не ускользает ни одна деталь. Взгляд, наклон головы…       - А если подумать?       - Ну, это не легенда, совсем. Просто случай.       - Подробнее.       - Стучащий Тим.       - Стучащий? – Агата сама удивилась тому, что голос у неё получился тихим и скорее заинтересованный, а не на повышенных нетерпеливых тонах.       - Это был старшеклассник, странный парень. Он любил стучаться – в кабинки учениц, в дома по ночам, в окна днём. Мы знали, что это он, уже и не реагировали, но раздражало, злило, некоторых и пугало. Особенно по ночам. Кроме этого ничего такого не делал, опасности по сути не представлял. Но со временем он стучался настойчивее, барабанил так, что казалось, вышибет. Как сумасшедший. Да так и было, с башкой что-то явно не так. Ему давали по шее, днём. Когда стучал ночью, мы выходили, но он всегда успевал убежать. Кроме одного раза.       - О чём ты?       - Он пропал с год назад сразу по завершению школы. Официально считают, что он сбежал – всего того, что умные ребята берут, сбегая из дома, не нашли, а он всё же полнейшим дураком не был… Но у нас небольшой город, тихий, почти все всё знают друг о друге. Любое нарушение, «шум» изменяет привычный ход вещей. Мне кажется, кто-то особо нервный его грохнул. Или, может, он что-то увидел в окне. То, что не стоило. А, может, и правда свалил. Говорят, что видели его в последний раз возле школы в свете фонаря.       - А когда стали расти кусты?       - Точнее иссыхать? Почти сразу. Сначала листья опали, а к весне всё выбелило. Ещё и разрослись, заполнили весь двор. Садовника у нас нет, завхоз – старый приятель директорового отца и старый в прямом смысле – с кустами совладать нет ни сил, ни желания, уволить рука не поднимается, сам, зараза, уходить не хочет, мол, я тут дольше, чем вы все, сосунки, вместе взятые. Так что расцвёл весь этот срач.       - Мне тоже годков не много, но работа не идёт.       - А… двор не проверяли? Не перекапывали после исчезновения?       Лицо у библиотекарши побледнело, она уставилась на собеседников с подозрением.       - Почему вы так этим интересуетесь? Вы детективы? – теперь её лицо, напротив, прояснилось.       - Можно и так сказать.       - Вас наняли родители или брат Тима?       - Мы тут проездом, но чего не разгадать дело, между другими делами? - обезоруживающе улыбнулся Дин.       По лицу Саманты нельзя было сказать, что он прям так им поверила, но всё же продолжила:       - Двор был нетронут, ничего не указывало, что что-то зарывали. Да и кто до такого в здравом уме додумается?       Но тело Тима должно быть поблизости, иначе других объяснений нет.       - А было место где-то рядом, куда могли спрятать, но искать не подумали или не могли? – продолжал Сэм.       - Или не захотели, - эти словами Саманта произнесла с видом человека, который решился сигануть со скалы.       - А тут поподробнее, - навалился Дин на стол, выравнивая спину, напрягаясь. От его расслабленности не осталось ни следа.       - Могу показать, - встала девушка. Компания поспешила за ней.       «Охотники за сатанистами и халявные детективы-альтруисты. Нет, одно с другим-то вяжется, но сколько уже раз они рассказывали, чем занимаются? Путешествуют, ну ок. Ищут отца – одно другому не мешает. И тут, внезапно, крестовые походы на маньяков. Что, ищут и «по дороге, между делом» ловят преступников? Или папаша и есть тот самый пиромант? Жутенько, но логично. И теперь на фоне детской травмы у них мания справедливости? И эта примесь мистики… Да что тут происходит?!».       «А не ловушка ли всё это? Агата, Саманта... А ещё толком не понятно, что вообще происходит. Зачем я вообще отпустил Сэма с этой малявкой? Может, нас сейчас на удобрения ведут делать?», - Дин взволнованно зыркал на брата, подозрительно на Саманту и ооочень подозрительно на англичанку.       По освещённым улицам во главе процессии бодро вышагивала библиотекарша. Сэм быстро перешёптывал брату всю суть дела. Агата плелась поодаль, пока не понимая, что происходит, но ей нравилось всё больше и больше. Хотя не справься тогда нож, настроение б подпортилось значительно. А то и вообще не было, какое ж тут настроение, если тебя проткнут как сосиску?       Увидав кусты, Дин уважительно присвистнул. Пробравшись через окно, они пошли в спортзал.       - И?       - Трибуны. Под ними полое пространство, - включила Саманта освещение.       - Не секрет.       С обеих сторон они были заколочены, закрывая конструкцию.       - И как в эту пустошь забраться?       Девушка легко отодвинула несколько верхних досок, как окно снизу-вверх.       - Любимое место молодёжи. А сколько обкурышей мы оттуда вытаскивали!       - Если тело тут, что не нашли?       - Я сказала, где могло бы быть. Ох-ё, - провела она по волосам, тяжело опускаясь на сидения. Закрыв руками лицо, она мотала головой, словно не соглашалась с аргументами невидимых собеседников.       - Саманта?       Может, она не столько им поверила, сколько хотела наконец выговориться?       - Я вам просто расскажу, не знаю зачем, тем более, почему вам – я не знаю кто вы и почему интересуетесь. Хотя с другой стороны, вы уедете, и мои слова с вами.       - Ты видела, кто его?..       - Нет. Просто предполагаю. Одним из свидетелей, что видели тут Тима – была я. Тогда думала, что показалось, и, кажется, была видна ещё одна фигура в темноте. Последний раз Тима видели в десять часов вечера, той же ночью он пропал. Искать начали на следующий день, родители и старший брат с другом Тима подняли тревогу. Искать с первых дней никто не начал, да и Тима не любили. В общем, горячие следы всегда стынут, потом остаётся только разыгрывать активную деятельность и снова можно отсиживать зад в участке. В полицию обратились родичи, они же и опрашивали городских, первым делом соседей и одноклассников. Школа далеко от их дома. До меня новости дошли только вечером – выходной, уборка, просидела дома. Когда мне позвонили, я и задумалась, сразу сообщила. Школу обыскали на следующее утро. Ничего. Шептались целый, пока я не вспомнила об этом месте. И когда я сюда пришла, пахло хлоркой.       - Отмывали кровь? – кивает ей Дин.       - Коридоры можно проветрить быстро, а тут даже окон нет. Всё обыскала, ни лоскутка, ни пуговицы, ни зуба или волоска.       - Зачем его тут прятать было?       - Оставить на время, если произошло спонтанно. Или сам залез – думал спрятаться. Не все знают об этом месте.       - Значит, убийца быстрее всего не из школьного персонала, иначе бы Тим не рассчитывал тут спрятаться, - облокачивается о трибуну Миллер, скрестив руки на груди.       - Но видимо что-то знал, или Тим себя выдал. Прибили тут, вывезти в ночи на машине – легче лёгкого. Я рассказала об этом шерифу. Зря.       - Почему?       - Сначала сказал, что эксперты всё проверят, уже проверили. Но нихрена, никого не было. А потом он намекнул: раз улик нет, а лишь следы их скрытия, то ничего не значит. То как он говорил, то, как он на меня смотрел при этом…Никто не любил Тима… - ещё раз добавила она, глядя в пустоту, словно подытоживая. – Никто… Я испугалась, потом пыталась забыть. И знаете? Получилось. Но родителей его избегала. Могла им рассказать, переложить на их плечи, но толку? Его уже нет. И я боялась. Но теперь мне всё равно. Прошёл год, и понимаю, что не могу так. Я хочу знать, что с ним стало. Чтоб все знали. Дин выразил все свои чувства простым похлопыванием по плечу, Агата думала, как сказать, что та совсем не виновата, зато Сэм был самым практичным и быстро листал книгу. «Вот! Эх, Агата, тебе осталось всего пару страниц!»       «Праховый куст произрастает на месте закопанного тела (над которым не проводился ни один религиозный обряд) с неспокойным духом, но только при условии, что убийцы живут поблизости. В противном случае куст сгнивает».       «Ага, значит, от него можно попросту уехать».        «Так же может расти поблизости места убийства. Разрастается вширь и вглубь, поедая растения. Зачастую прорастают внутрь их, выедая изнутри. Потом начинают поедать мелких животных, протыкая и заполняя изнутри прутиками с особыми почками, выедающими тушку полностью. Распускают огромные грибницы над землей; через год способны сожрать крупную собаку, овцу, потом и человека. Как правило, после поедания убийцы, куст иссыхает, а душа обретает покой».       Всё сходилось. Тело Тима, ворон, кусты, что росли неподалёку, Сэм мог поспорить, что сорви они покрытие пола, найдут корневище, его корень, исток.        «Приметка. Неспокойная душа может просто ждать возмездия, а может в виде призрака изводить жертву, дожидаясь пока куст окрепнет».       - Сами, а ты не видела шерифа? – оторвался он от книги.       - В последнее время нет. Говорят, что он стал сильно раздражительным, всех избегает. Совесть?       Или призрак каждую ночь стучащий в окно.       - Но зачем ему расправляться с Тимом?       - Тот мог увидеть то, что не следовало. А тут ещё и шериф. Может, он покрывал кого или сам что делал, пусть тут и болото, но…        «Куст не боится огня, соли и каких-либо металлов…»       «Тогда как же Агата отсекла ветку? Этот нож точно заговорен».        «…Успокоение наступает лишь в случае наступления кары: путём поедания, в редких случаях, простого уличения. Если виновник погибнет по другим причинам, то дух не успокоится: он будет скитаться, а куст истлеет (что редкость) или разрастётся, уничтожая всё. Потом всё же иссыхает, поскольку корневище не выдерживает, но к этому времени жертв переваливает за сотню, не считая мелкого и крупного скота».       «Время обалденных историй, с примесью статистики». С чувством выполненного долга, парень захлопнул книгу.       - Говоришь, Тим был не полным дураком?       - Он был не очень умным.       - Где живёт шериф? – план выстраивался в голове Сэма сам собой.       - Вам зачем?       - Может оказаться так, что время на исходе.       - Ты о чём? И что за книга?       - Не важно, важно то, что чем быстрее мы приедем к шерифу, тем больше шансов разобраться.       «Посидел с красоткой в баре, называется», - трёт затылок Дин, поднимаясь, глядя на Саманту сверху вниз:       - Веди нас к нему.