Эмильен

Отборочные туры Гладиаторы Жан-Клода. Так называли их в Доме, в Цирке Проклятых. Жан-Клод, Мастер города Сент-Луис, был хорошим мастером для своих вампиров. По-своему он был даже добр. Или, вернее сказать, не так жесток, как большинство других. Для того, кто хочет и может держать в подчинении несколько сотен вампиров, как старых и сильных, опытных, так и молодых, дерзких в своем невежестве и часто совершенно безбашенных от терзающей их лютой жажды, Мастер Сент-Луиса был просто душкой. Но и ему время от времени требовалась разрядка. А так как, ко всему, он был еще и инкубом, то и расслаблялся он соответственно. То есть до тех пор, пока эта стерва Блейк не посадила его на голодный паек. Для тех, кто не в теме, поясняю. Обнаружив на своей территории молодую, перспективную, никому еще не известную и совершенно необученную некромантку, Жан-Клод немедленно поставил ей первую Метку. Просто чтобы никто из мелюзги не вздумал испортить ему игру. А дальше начались такие танцы вокруг да около, что только держись. Так как сила инкуба отнюдь не в спортивных достижениях, Жан-Клод стал разыгрывать те карты, что имел на руках. А именно - затеял крутить с ней роман. Трудно сказать, сколько в его увлеченности ею было расчета, сколько жажды обладания силами, которые он заполучил бы, завладев некроманткой, а сколько настоящего желания, но Блейк он заарканил. Однако чтобы удержать эту лошадку, потребовалось больше, чем просто сексуальная привлекательность. Она морочила ему голову почти год. Затем сдалась. Но не совсем так, как ему требовалось. О четвертой метке и полном контроле не шло и речи. Она стремительно набрала силу, используя его знания и навыки для обуздания своих способностей. Однако вместе с его знаниями она подхватила и эту заразу. Ардер. И проклятое пламя немедленно прижгло их обоих. Жан-Клоду было не привыкать. Анита оказалась достаточно злой и упрямой, чтобы не пасть духом и не вывесить белый флаг. В результате Мастер города попал в кошмарное положение. Она трахалась направо и налево, сваливая все на подхваченную от него магическую заразу. Он же вынужден был довольствоваться одной ею. Что доводило его до белого каления, до бешенства, до припадков неконтролируемой ярости. Но поделать он ничего не мог. Проклятая баба выдвинула жесткое условие. Или он только с ней, или он без нее. Жан-Клод не мог выпустить из рук это обоюдоострое оружие. И это бесило его больше всего. В результате жизнь его подданных стала несколько беспокойнее. А так как жажду инкуба одной лишь кровью не утолить, был создан отряд Гладиаторов. Идея, разумеется, принадлежала, Ашеру. У которого тоже были проблемы с утолением потребности в любви, хотя инкубом он и не был. Причина была в его увечье и ужасающем характере. Не желая или не умея дать Жан-Клоду то, чего тот так жаждал, проклятый блондин устроил кастинг вампиров. Геев-вампиров. Так как Анита зарезала на корню все возможности развлекаться с женщинами, Ашер решил обойтись мужчинами. В результате появилось на свет это миленькое шоу. Прибывающие из других городов молодые вампиры, желающие примкнуть к набирающему силу новому Мастеру города, проходили своеобразное испытание. Руководил всем безобразием, разумеется, Ашер. Условием участия в конкурсе были интересная внешность, возраст на момент смерти не старше двадцати - двадцати пяти лет, сохранившаяся в полной мере сексуальная активность и добровольное согласие. Испытание они проходили поодиночке. Постоянными условиями были камера, необходимость, не отворачиваясь и не отводя взгляда, смотреть в эту камеру и собственно экзекутор. В чьи обязанности входило, предварительно напоив испытуемого кровью под завязку, возбуждать его сексуально вручную и ртом, при этом никому не отдавая предпочтения и не оказывая помощи. Испытуемый же должен был продержаться как можно дольше, не кончая, сохраняя по возможности нейтральное выражение лица и по возможности же воздерживаясь от стонов и прочих звуков. Поначалу это шоу повергало претендентов на близость к Жан-Клоду в растерянность. Всем им была известна его способность вызывать вожделение и поглощать его как дополнительный источник энергии. А потому продержаться, не кончая, в его присутствии было очень непросто. Однако Жан-Клод, заинтересовавшись способностями вампиров к самоконтролю, на время шоу блокировал свои желания. И дело пошло. В студии, где половину места занимала огромная кровать, Ашер - или же Натаниэль, в то время бывший практически его партнером, так они приглянулись друг другу в своих склонностях - прилагали все свои немалые способности к тому, чтобы как можно скорее довести смущенного, испуганного, скованного и зажатого не-мертвого парня до состояния потери контроля над телом. Если им это удавалось, сидящий неподалеку в кресле Жан-Клод спускал с цепи Ардер и начиналась оргия. В результате которой Мастер, практически заблокированный некроманткой, получал хоть какое-то облегчение. Если же жертва оказывалась особо стойкой или достаточно опытной, то, продержавшись более означенного срока, переводилась во второй тур. Такие поступали в личное распоряжение Жан-Клода. И, задыхаясь от страсти, скрашивали ему одинокие ночи, пока проклятая некромантка бегала по кладбищам и пустырям со своей полицейской командой. Вот их и называли гладиаторами. Потому что число миньонов Мастера было ограничено тринадцатью, по непонятной его прихоти. А претендентов было куда как больше. И между ними устраивались состязания на выбывание. Без правил. На таких дуэлях всегда присутствовал Мастер, зачастую бессовестно подыгрывая своим фаворитам. Все схватки заканчивались одинаково. Выбывший ли, оставшийся ли в отряде гладиатор попадали под удар ардера мастера. Впрочем, никто из них об этом ни разу не пожалел. Жан-Клод был из дома Бель Морт, создавшей его и обучавшей в течении нескольких веков. Чего он не знал о наслаждении любовью, того и знать то не стоило. Впрочем, иногда в нем просыпалась свойственная многим не-мертвым тяга к глобализации. Тогда это действо собирало множество его подчиненных. Под удар попадали и находившиеся в подземельях охранники - оборотни. И миньоны - люди. И начиналась такая возня, что небу было жарко. Жан-Клод после этого несколько ночей не пил крови, не спал, выглядел совершенно живым и чувствовал себя превосходно. Эмильена Ашер привел в студию сам. - Я хочу, чтобы ты попал в отряд. Чтобы был рядом с Жан-Клодом. И поблизости от меня. Тебе это будет нужно. - Но, Ашер, я вовсе не хочу делать это перед камерой! - Послушай меня. Все не так просто. Жан-Клод нарушает правила, когда ему вздумается. На самом деле его вовсе не привлекают каменные лица, бесстрастные взгляды, неподвижные тела. Такие поступают в гладиаторы. А вот парни, не прошедшие испытания, не выдержавшие искушения, слишком страстные, чтобы оставаться невозмутимыми, те иногда попадают прямиком в постель Мастера. Туда, куда мне самому путь заказан. Ты сделаешь это для меня. Ты понял? - Ашер? Я ведь инкуб, как и Жан-Клод. Что ему толку с меня? Зачем я ему? Я еще могу понять, что привлекает во мне тебя. Но для чего я Жан-Клоду? - Ты слишком молод, чтобы понимать все эти игры. И не станешь старше, если не будешь меня слушать. Просто не успеешь. Тут у нас идет небольшая война, знаешь ли. С Европейским Советом. За свободу и независимость. И разгуливает дикая некромантка, привязанная к Мастеру всего тремя метками. И нам не помешает любая помощь со стороны подобных нам. А ты из той же линии, что и Жан-Клод. - И потому опасен для него? Ты это хотел сказать? - Да. И если ты не будешь предан ему и полезен, он скорее всего убьет тебя. А нам бы этого не хотелось, не так ли? - Ну, мне определенно не хотелось бы. Я сюда попал не по своей воле, ты знаешь. И не разбираюсь в обстановке. - Я помогу тебе. Ты поможешь мне. Приготовься на завтра, Эмильен. Я проведу тебя вне очереди. У нас нет времени на церемонии. - Что я должен сделать? - Найди донора. Лучше вервольфа. Те, что в красных футболках, готовы кормить нас. Вымойся, как проснешься и поешь. Приведи в порядок волосы, зубы, ногти. Оденься так, чтобы тебя непросто было раздеть. Что-нибудь облегающее, узкие штаны, лосины, ну, что придумаешь. Представь, будто ты хочешь соблазнить Мастера. - Но я не хочу. - Я сказал, представь. Чтоб тебе было проще, я встану рядом с ним. - Хорошо. Сделаю, как ты хочешь, Ашер. - Ничего не бойся. Не смущайся. Ты красив. Я поговорю с экзекутором, он поможет тебе. Не старайся закончить дело быстро, тяни, но так, чтобы видно было, каких усилий тебе это стоит. Заведи Жан-Клода. Так, чтобы он захотел тебя немедленно и лучше, чтоб немедленно же взял. Даже если прямо там, я буду рядом и пригляжу, чтоб ардер не пожрал вас обоих. Ты нужен нам. В этих чертовых шашнях с некроманткой нам позарез нужен каждый инкуб. А ты в ее вкусе. Было бы просто отлично, если бы и она запала на тебя, но тут уже как карты лягут. Так что - до завтра. - Ты не придешь? К рассвету? - Нет. Будет лучше, если ты побудешь один. Эмильен? - Да, Ашер? - Я люблю тебя. - Я знаю, Ашер. Я сделаю все, как ты сказал. Же т'эм. Чего не ожидал Эмильен и не мог предвидеть Ашер, так это того, что экзекутором вызовется быть в эту ночь сам Жан-Клод. - Ашер! Что мне делать? - Все, что угодно. Такой расклад тебе не по плечу. Он разделает тебя, как ему захочется. Не сопротивляйся. Да ты и не сможешь. - Но меня не влечет к нему совершенно! - Погоди. Это ненадолго. - Я не хочу! - Эмильен! Возьми себя в руки. Если он прикажет, то и в прямом смысле. Ты не понимаешь. Жан-Клод не то, чем кажется. Ему предложили место в Совете. Он отказался. Ты меня слышишь? Он их вежливо послал! И Совет утерся. Я прибыл сюда, пылая местью. Я собирался уничтожить его. Я должен был взять Сент-Луис, а его упаковать в ящик и отправить Белль Морт. И что же? - Что? - Не будь дураком! - Ашер угрожающе зашипел, и молодой вампир попятился. Никогда еще он не видел своего возлюбленного таким разъяренным. - Он по-прежнему Мастер, и сильнее, чем был. А я у него на побегушках. И я, и Реквием, и Лондон, и эта китайская дрянь, Менг Дье. С ним считаются в Штатах. О нем говорят на континенте. Он маскирует свою силу, скрывая большую часть своих возможностей, и все же Огги из Чикаго ищет с ним дружбы. Ты что, не понимаешь? Он - Великий Мастер. Или будет таковым очень скоро. И кого здесь интересует, по-твоему, чего хочешь ты, Эмильен? - Тебя? - Не сейчас. Сегодня от тебя зависит многое - и ничего. Ты просто подойди к нему и делай все, что он прикажет. И не раздражай его. Он голоден. Ах, если бы я мог придушить Аниту... Насколько проще бы стала наша жизнь... Но никто не расстается с оружием только потому, что оно может порезать тебе руку. Она нужна нам. Хотим мы этого или нет. Жан-Клод хочет. Иногда мне кажется, что он хочет ее так, как никогда не хотел ни меня, ни Джулиану, ни даже саму Белль. Все. Время! Иди! Иди, Эмильен! Бон шанс! Жан-Клод сидел на низком пуфе возле кровати, откинувшись назад так, что распахнулась на груди кружевная сорочка, обнажив стройное белое тело с потемневшим от прилива крови крестообразным рубцом между сосками. Черные, как ночь, локоны спадали ниже плеч. Губы были розовыми, на щеках – легкий румянец. То есть он успел перекусить. Это – важная информация. Эмильен помнил, что голодный вампир не способен на эрекцию. Отсюда вывод – напившись крови, Мастер вполне готов отодрать его, как последнюю девку. Эмильен поежился. Что и говорить, Жан-Клод был красив. Сам Эмильен – тоже. Белль Морт, родоначальница их линии, отбирала для новой жизни только таких. Создавала коллекции мужчин-вампиров с определенным типом внешности, как другие подбирают по масти и породе лошадей для выезда. Жан-Клод был из группы с синим цветом глаз. Ашер-тоже. У Жан-Клода это была синева летней ночи, у Ашера – первого льда. Сам Эмильен принадлежал к коллекции белокожих рыжеволосых мужчин с глазами разного оттенка зелени. Из этой же линии был Дамиан, у которого и глаза, и волосы достигали максимальной интенсивности цвета. После многих сотен лет ночи волосы Дамиана приобрели кровавый оттенок, глаза же и при жизни были неестественно, нечеловечески зелеными. Впрочем, они не были знакомы. Эмильен еще только учился жить вампиром, когда Дамиан уже попал в немилость и был изгнан. Жан-Клод сделал широкий приглашающий жест рукой. Сверкнули перстни. Сапфиры. Аметисты. Все оттенки синего, в серебре, и только на левой руке, в два ряда, как кастет. Щелкнув длинными белыми пальцами, Мастер указал Эмильену на кровать. Тот начал было разуваться, но Жан-Клод нетерпеливо тряхнул кудрями, поднимаясь с пуфа, и Эмильен взобрался на высокую постель, так и не сняв сапог. На нем была просторная шелковая сорочка, светлой весенней зелени, темно-оливковые штаны с вышивкой по шву и светло-коричневой тонкой кожи шнурованные сапоги до колен. Он знал свои цвета, был приучен носить их еще у Белль, и чувствовал себя в них увереннее. Мастер одним плавным движением скользнул на постель рядом с ним. Изящно повернув голову, заглянул ему в глаза. Эмильен замер, словно под взглядом змеи. Он сам не мог бы сказать определенно, отчего так боится Жан-Клода, но ужас просто сковал его по рукам и ногам. Он попробовал стряхнуть оцепенение, представив на месте Жан-Клода Белль Морт. Легче не стало. Тогда он мысленно нарисовал образ Ашера. Несмотря на свою репутацию, Ашер был добр к нему. Мастер потянулся, коснулся, ослабил шнуровку его сорочки у горла. На груди ткань не была скреплена, и Жан-Клод, запустив руку под нее, стал гладить его тело, властно, требовательно, играя с сосками, слегка массируя мышцы плоского живота, лаская атласную кожу. Потянув, высвободил сорочку из-под пояса штанов. Наклонившись, потерся щекой о живот Эмильена над самой пряжкой. Щека была теплой. И гладкой. Интересно, - мелькнула мысль, - Белль подготовила его к переходу или Мастеру приходится бриться каждый вечер? Эмильен едва не хихикнул. Это нервы. Прекратить немедленно. Руки Жан-Клода между тем расстегнули пояс его брюк и стали мягкими круговыми движениями поглаживать его поверх ткани там, где тело против его воли вздулось приличных размеров бугром. Длинные белые пальцы с перламутровыми ногтями легко касались внутренней поверхности бедер, ласкали сквозь белье промежность, мошонку, напрягшийся в предвкушении член. К великому удивлению Эмильена, это было приятно. И не просто приятно. А восхитительно. И очень, очень возбуждающе. Впервые со времен ученичества у Белль попав под чары себе подобного, инкуба, да еще мужчины, да еще в ранге Мастера, Эмильен едва не утратил контроль, но вовремя спохватился. Это не прелюдия. Это – испытание. Он должен следить за настроением Жан-Клода, чтобы предугадать его действия и желания. И, по возможности, избежать неприятностей. Расстегнув пуговицы штанов, Мастер запустил руку внутрь. Эмильен ахнул. Ну что тут поделаешь? Он был дураком, что дал себя в это втянуть. Ему ли сопротивляться инкубу, чьи сила и опыт исчисляются веками? Сам Эмильен был живым еще каких-то тридцать лет назад. Он просто физически ощущал исходящую от Жан-Клода волну желания, и его тело предавало его, подчиняясь воле старшего. Внезапно он поймал себя на том, что его правая рука совершенно непроизвольно поглаживает плечи склонившегося над ним Мастера, а бедра приподнимаются, словно сами собой, навстречу ласкающим его пальцам. - Ашер? – мысленно позвал он. Ответа, понятно, не было. Собравшись и вернув себе способность воспринимать окружающее, он взглянул в тот конец комнаты, куда, собственно, должен был глядеть с самого начала. Туда, где стояли камеры. Он совершенно забыл о них. И неудивительно. Жан-Клод приковывал к себе не только его внимание. Все, кто находился возле камер, так же, как Эмильен, не отводя взгляда, наблюдали за Мастером. Ашер был смертельно бледен, с уголка прокушенных губ медленно сползала капля крови. Что такое с ним? В этот момент соскучившийся Жан-Клод решил перейти к активным действиям. С треском разлетелись разорванные по швам штаны, брызнули пуговицы. Сапоги он сдернул с Эмильена одним движением, успев по пути пощекотать ему лодыжку. Вслед за штанами разлетелось тонкое белье и его красавец поднялся во весь рост, приветствуя Мастера. Тот улыбнулся, сверкнув клыками, так, как никогда не улыбался при посторонних. Его губы сомкнулись на стволе, язык быстро пробежался по гладкой шелковистости головки, пробуя на вкус. Одобрительно кивнув, Жан-Клод принялся за дело, и Эмильен понял, что шансов у него ноль. Никто не смог бы выдерживать это долго. Но он пытался. Делал, что мог. В то время как его тело полностью принадлежало Мастеру. Да… Да! О, Мон Дье… Это невозможно! Еще… еще, пожалуйста! Не бросай меня так! Эмильен даже не вздрогнул, почувствовав, как острейшие клыки коснулись его бедра. Укус! О, Боже! Мир перестал существовать для него. Еще укус. В шею. Да! Так! Все верно! Это его Мастер. Какой он был дурак, избегая его. Его тело пело, признавая Жан-Клода. Его кровь горела, чувствуя близость крови Старшего. Жан-Клод рывком бросил его на постель, повернул, приподнял, вошел. Эмильен полностью утратил контроль над собой. Сама мысль о сопротивлении показалась бы ему сейчас безумной, если бы у него еще оставались мысли. На каждое движение Мастера внутри его тела оно отзывалось всплеском такого дикого наслаждения, что его едва можно было вынести. Между тем он хотел еще, и еще, и еще! И когда удовольствие сделалось почти нестерпимым и он уже готов был завопить о пощаде, Жан-Клод вдруг вышел из него. И Эмильен таки-заорал, да! От досады и разочарования. И немедленно получил здоровенную затрещину, от которой щелкнули зубы. Он лежал на животе на краю кровати, ноги немного не касались пола. Из носа шла кровь и пачкала шелк простыней. Его член, придавленный весом тела, выступал из-под прижатой мошонки так, что головка выглядывала между яичек, и вся эта роскошь промеж ягодиц смотрела точно в камеру. Жан-Клод, задумчиво усмехаясь, стоял рядом, поглядывал на Ашера и явно раздумывал, не удастся ли вовлечь и его в эту возню. Кончиками пальцев погладив блестящую от возбуждения и смазки головку Эмильена, вызвал у того волну судорожного сокращения мышц, и наблюдая за реакцией Ашера, остался доволен. Ашер глаз не мог отвести от происходящего. Оба его любовника, прежний и нынешний, в самом что ни на есть возбуждающем виде – и что же? Стоит ему сделать шаг в их сторону – и ад сорвется с цепи. Проклятая ведьма! Блейк совершенно ясно заявила, что если он посмеет переспать с Жан-Клодом, ноги ее не будет в подземельях, и они могут трахаться хоть до посинения – но без нее. Лично его бы это устроило. Но Жан-Клод ни за что не хотел ее потерять, и шел навстречу всем ее наглым требованиям. И это не Эмильена он сейчас отымел у всех на глазах. Это его, Ашера, он видел под собой, его желал и ему в этом признавался. Ашер от злости готов был уже плюнуть на все, подойти к ним обоим и будь что будет! Но представив, как он будет выглядеть обнаженным перед всей этой толпой и еще на камеру, он только зашипел, развернулся на каблуках и вышел из зала. После бала - Жан-Клод! - Я тебя слышу. Не кричи. - Зачем? Зачем ты это делаешь? - Не зачем, а почему. Я хочу тебя. Хочу быть с тобой. Ты это знаешь. - Я тебе не верю. Если ты и вправду хотел бы, давно бы пришел. - Я не могу. Помнишь? Ультиматум ма петит фий. Анита ясно дала понять, что если мы будем вместе, я не должен прикасаться ни к кому, кроме нее. - И Ричарда. - Да. И Ричарда. Но это не мешает мне желать тебя. Я ничего не могу с этим поделать. Да и не хочу. Я люблю тебя, Ашер. И всегда любил. - И что мне делать с такой любовью?! Я с ума схожу от одиночества посреди твоего вертепа! - Ну, тот мальчик, Эмильен, был совсем не так плох. Зачем ты отослал его? А Натаниэль? Мне казалось, он разделяет некоторые твои склонности и вы отлично можете помочь друг другу. - Я слышу в твоем голосе ревность, Жан-Клод? Горечь? Ты хотел бы, чтоб я лишь издали глядел на вас с Анитой и умирал от зависти? - Нет. Мне хотелось бы, чтобы ты был с нами. Менаж а труа. Как прежде с Джулианой. Но не в моих силах переупрямить ма петит фий. Надо подождать. Она понемногу взрослеет. Дай ей время. - Время? Сколько времени?! Я здесь уже второй год. И единственный раз, когда она по твоему настоянию зазвала меня в вашу постель, я был унижен и изгнан, как ... как... - Ашер. Это не моя вина. Она просто из другого времени. Ее иначе воспитали. Я сам обхаживал ее больше года, прежде чем она решилась меня поцеловать. А уж в мою постель ее привело и вовсе не мое очарование. А злосчастная гордыня Ричарда. Если б не его ошибка, я бы еще долго был не у дел. А возможно, и вовсе не получил бы ее. Но ты можешь представить себе, что было бы, если бы ею завладел кто-то другой? Кто-то, кто взял бы ее под контроль и использовал против нас? Где сейчас те, против кого она получила ордер? Где Оливер-Колебатель земли? Где Николаос? - Что ты хочешь от меня, Жан-Клод? - Поверь мне. Подожди немного. Дай мне время. Не оставляй меня. Я не вынесу этого вновь. Не уходи. - Кто сказал тебе, что я хочу уйти? - Твой паж, Эмильен. В его любовь ты веришь, верно, Ашер? - Да. Он любит меня таким, как я есть. Он никогда не видел меня прежним. - А я и сейчас продолжаю видеть тебя тем, кем ты был раньше. Ты по-прежнему прекрасен для меня, мон ами. Я знаю, ты не веришь мне, но что же мне делать? Как мне тебя удержать? - Приходи ко мне сегодня ночью. Ее не будет до конца недели. Она улетела в Нью-Орлеан к их аниматору. Она не узнает. И если ты взаправду любишь меня, ты придешь. Я буду ждать. Но только эту ночь. До утра. - Ашер! Прошу тебя! - Я так и думал. - Нет! Постой! Ладно! Хорошо! Хорошо... Жан-Клод судорожно сглотнул и, словно его не держали ноги, присел на край дивана, обхватив голову руками. - Ты придешь? - Да. Ответ прозвучал глухо и обреченно. - Не трусь, мон шер, все обойдется. Если только ты сам не решишь иначе. Я буду ждать тебя. - Да, Ашер. Перевалило сильно за полночь, когда в комнату Ашера постучали. Он взглянул еще раз в зеркало, которое успел просмотреть за этот вечер до дыр, и пошел отпереть дверь. Жан-Клод, бледный как смерть, стоял на пороге. - Ты?! - Я. - Я думал, ты уже не придешь. - Запри дверь. Никто не знает, где я . Это было не так просто устроить. Джейсон прикрывает меня, держит оборону в моей спальне. - Ему ты сказал? - Нет. Сказал лишь, что мне нужно прикрытие на эту ночь. Но, думаю, он все понял. Кто-то же должен был дать мне крови? - Согласен. Иначе и приходить не имело смысла. Жан-Клод? - Да? - Ты все еще хочешь этого? - Сейчас больше чем когда-либо. - Подожди. Сначала взгляни на меня. Ашер, с распущенными по плечам светлыми волосами, был облачен в шелковый халат цвета летней ночи, скрывавший его до самых ступней. Теперь он развязал пояс и шелк соскользнул с его тела на ковер. Ашер остался стоять посреди комнаты, укрытый до пояса лишь волной золотистых волос. Лицо его было скрыто волосами наполовину. Жан-Клод знал, что там. Шрамы. Они покрывали половину тела. Лицо, шея, рука, плечо, грудь. Живот и ниже. Переходили на бедро, спускались до колена. Господи... Жан-Клод не мог, не решался взглянуть. Но это было абсолютно необходимо. Если там то же самое... Мог ли Ашер вообще ответить на его любовь? Физически? Так или иначе, а он сегодня это узнает. - Ашер? - Что? Отводишь взгляд? Противно смотреть? - Ашер! Можно? Жан-Клод шагнул вперед, преодолевая пропасть, отделявшую его от того, по кому он сходил с ума много, много, слишком много лет. Он помнил его прекрасным и безупречным, как античные боги. Он помнил его, истерзанным и искалеченным, когда эти страшные шрамы были свежими ранами. Ашер не знал, что именно Жан-Клод тогда первым вошел в камеру, отшвыривая со своего пути бездыханные тела инквизиторов. Как не знал и того, на что подписался он в уплату за помощь Совета, ради спасения его, Ашера, жизни и рассудка. Сто лет... Сто лет кошмарного рабства. Но если Ашер сейчас сможет вырваться из западни, то они того стоили. Жан-Клод протянул руку. Ашер отпрянул. - Не надо. Прошу тебя. Позволь мне коснуться тебя. Ведь ты хочешь этого так же, как и я. Ты ведь позволяешь это Натаниэлю? Нарциссу?! Ашер... прошу тебя. Просто не двигайся. Не отталкивай меня. Я сойду с ума! Ашер замер, опустив голову и обхватив себя за плечи. Жан-Клод подошел к нему со спины. Обнял. Уткнулся лицом ему в шею. И заплакал. Он отвел в сторону золотой водопад волос, пробежался пальцами по глубоким, безобразным шрамам, избороздившим плечо, шею, спину. Гадая про себя, чувствует ли Ашер его прикосновение. Слезы текли по его лицу, падая розовыми каплями на атласную кожу, там, где тела не коснулась святая вода. Он собрался с духом и развернул Ашера лицом к себе. И, прежде чем тот успел протестующе вскрикнуть, опустился перед ним на колени. Он должен был знать! Тогда, в подвалах святой инквизиции, он не решился взглянуть. И три столетия мучился вопросом, да или нет? Хватило ли у святош мужества плеснуть святой водой, обжигающей вампира, как кислота, туда?! Не хватило. Жан-Клод судорожно перевел дыхание. Шрамы, более грубые, чем на лице, спускались по боку и животу, разбегались по бедру, переходя с передней его поверхности на внутреннюю... Почти касались золотистых завитков на лобке. Почти. Почти сползали в промежность - но не достигали ее. Пара капель все же коснулась мошонки, в том месте, где бархатистая кожа переходит на ствол. Но и только. Господи! Есть ли ты, или нет, но благодарю тебя! Благодарю тебя. Жан-Клод облизнулся, глотая слезы, и начал покрывать поцелуями тело Ашера, от паха вверх по бедру, по животу, по груди... Поднялся с колен, слегка коснулся языком розового соска, с той стороны, где шрамы были особенно глубоки, целовал пульс над ключицей, на шее, наконец поднял голову и посмотрел в ему в глаза. Ашер ошарашенно молчал, лишившись дара речи, с потрясенным видом глядя в залитое красноватыми от крови слезами лицо того, кого он сначала полвека любил, после три - ненавидел, а теперь просто безумно желал. - Жан-Клод? Голос сорвался до хриплого шепота. - Да? - Ж'т'эм. - И муа. Муа оси... Ашер потянул его за собой, в сторону постели. От желания не владея собой, рухнул на развороченную, неубранную постель, которую не удосужился постелить, в мрачной уверенности, что до нее не дойдет. Жан-Клод повалился рядом, не выпуская его из объятий, плача и смеясь одновременно, целуя его лицо, глаза, губы... Тут Ашер наконец капитулировал полностью. Они целовались так, словно хотели восполнить все три столетия, пропавшие зря. Хорошо, что им не нужно было дышать. Жан-Клод рванул кружевной ворот сорочки, разлетелись хрустальные пуговицы. Он со стоном припал к груди любовника, лаская губами и языком каждый дюйм кожи, касаясь затвердевших сосков, гладкого живота, прокладывая себе дорожку туда, вниз... У Ашера встал так внезапно и сильно, что, будь он человеком, была бы боль. Но человеком он не был уже очень, очень давно. И его тело все эти годы отлично помнило Жан-Клода. Его руки. Его губы. Его... - Постой... подожди... дай-ка я... Он, торопясь расстегнуть, в конце концов просто разорвал замшевый пояс брюк, дернул застежку, ухватил и потянул с бедер туго обтягивающий их бархат. Жан-Клод, помогая ему, одним движением выскользнул из сапог, избавился от брюк и белья и предстал перед Ашером во всем своем белоснежном великолепии. Только над возбужденным членом с розовой головкой кудрявились темные волосы, убегая стрелкой к пупку. Сколько раз он видел это во сне! Ашер, толкнув Жан-Клода на кровать, обнял его, прижался всем телом, грудь к груди, член к члену, бедро к бедру. Еще некоторое время целовались, но уже настойчиво хотелось большего. Их тела привычно воспроизвели позицию, любимую ими века назад. Ашер подтянул Жан-Клода поближе, взявшись ладонями за прохладные, упругие ягодицы, слегка приподнял и стоя на коленях, вошел. Его размер и форма позволяли сделать это без подготовки. Ну, или почти без подготовки. Все таки ни один из них не был девственником. Даже приблизительно. Обычно вампирам требовался любрикант, так как жидкости в их теле по сравнению с человеческим маловато, и смазка не выделялась даже при бешеном возбуждении. Но сегодня им было все равно. Ашер вбился на всю глубину, сразу, резко и сильно. Жан-Клод вскрикнул под ним, но не от боли - от желания. Этот танец они умели исполнять на "браво". Взяв с самого начала высокий темп, Ашер двигался все быстрей и быстрей, Жан-Клод еще усиливал удар, подаваясь навстречу. Возбуждение было так велико, что никто и не помышлял притормозить и растянуть удовольствие. Они слишком долго шли к этому моменту. И пришли к финалу одновременно и быстро. Лежали рядом, обнявшись, все еще не веря в возвращение, боясь вновь потеряться. Жан-Клод машинально накручивал на палец прядку золотых волос. Ашер, совершенно позабыв о смущении, закинул их за спину, лежа обнаженным во весь рост, во всем своем золотистом великолепии и ожидая окончания антракта. Ждать пришлось недолго. Тут откуда ни возьмись... В эту ночь Эмильен бродил по Цирку, чувствуя себя совершенно потерянным. Ашер куда-то запропал. Жан-Клод, после того как взял его на глазах у всех перед камерой и изрядно поразвлекся после у себя в спальне, казалось, вовсе потерял к нему интерес. И тоже не появлялся с тех пор. Значит, все это было зря? И он не выдержал испытания? Или... - Кто ты и какого черта тут делаешь? Маленькая растрепанная женщина с пышной грудью и в грязных черных джинсах возникла перед ним из ниоткуда. На мгновение он растерялся. Что за черт? Она была человеком. Однако таким тоном с ним уже давно не разговаривали люди. Даже молодой вампир все же вампир. А эта... Тот, кто так говорит, обычно имеет на это право. Он проглотил уже готовую вырваться колкость и ответил вполне сдержанно. - Какого черта тебя это волнует? Здесь что, частная парковка? Она открыла рот. Закрыла. С полминуты смотрела на него с видом человека, с которым заговорила собака. А потом засмеялась. - Ты новенький, да? Из этих... птенцов Ашера? Я - Блейк. Вот оно что. Истребительница. - Я - Эмильен. - Еще один француз? Жан-Клод тебя видел? Принял? Ты откуда? - Да. Да. Нет. Из Арраса. Эмильен вовсе не стремился ее развеселить, просто не знал, как с ней держаться. Однако она усмехнулась. - Умник. Как давно ты умер? - Тридцать три года назад. - И кто твой создатель? Знаешь его? - Да. Белль Морт. - Белль?! Белль сделала тебя сама?! - Да. - И Ашер притащил тебя к нам?! - Да. Что с того? Он честно меня купил. Я - дубль. - ЧТО? - Дубль. В ее коллекции есть еще один такой же. Тех же цветов. Я - лишний. - Боже... Кем ты был до того как умер? - Никем. Я не помню. - Не помнишь? - Нет. Это и есть дефект, из-за которого меня продали. - Понятно. И что ты думаешь делать здесь? - Не знаю. Что скажут. - Ты - гей? - Понятия не имею. Ашер сказал, что да. - Ашер сказал? А сам ты не знаешь, нравятся ли тебе парни или девушки? - Если я и был с девушкой, то мне об этом ничего не известно. После того как я попал к Белль, такого не случалось. Длинную фразу по испански он понял лишь частично, но то что его Госпожа Бель Морт - путана и сука , было неоспоримо. - Ты видел Жан-Клода? - Да. Вчера. На испытании. - Каком таком...? Что именно вы испытывали? Эмильен почуял опасность, но не знал, в чем она заключалась. Могла ли Истребительница не знать о проводимом отборе в Доме Мастера? Сомнительно. Могла ли она не одобрять? Запросто. - На профпригодность. - Для клуба? - Наверное. Мне не сказали. - Что ты делал? - Раздевался на камеру. - Понятно. Ты танцуешь? - Могу. - Ладно. Проехали. Своим бизнесом Жан-Клод может заниматься без меня. Пойдем со мной. Я хочу видеть Ашера и кое о чем его спросить. Это касается тебя. Эмильен пожал плечами. Анита снова улыбнулась. Она так и знала, что этот галльский жест свойственен не только Жан-Клоду. Они спустились в подземелья, прошли через анфиладу комнат, через зал гробов, заглянули в покои Мастера - там было пусто. Она раздраженно фыркнула и отправилась в комнату Ашера. Эмильен плелся за ней. Наверное, несвоевременно было упоминать о том, что он все еще голоден сегодня. Она казалась рассерженной, а он не искал неприятностей. - Жан-Клод? Иди ко мне. Одним разом ты не отделаешься. Я ждал этого три века, и три минуты меня не спасут. Продолжим? - Почему нет? До рассвета далеко. Вспомним все? - Все, что успеем. Знаешь... я, пожалуй, привяжу тебя. Мне так будет комфортнее. Ложись и дай мне руку. Жан-Клод разлегся на кровати посреди разбросанных подушек, из-под полуприкрытых ресниц поглядывая на любовника. Ашер, наскоро завязав волосы шелковой лентой, другой такой же прикрутил запястья партнера к столбикам кровати. Еще две пошли на лодыжки. И одну он поднес к губам Жан-Клода. - Это не нужно. Для чего? Я не стану орать. - Для создания образа. Ленты ведь тоже тебя не удержат. Однако, согласись, придадут прелести сюжету. - Идет. Делай, как хочешь. - А ты не хочешь, да? Снова пытаешься делать мне одолжение? - Ашер? Не начинай. Ты же видишь, что хочу. Действуй. Ашер явно думал еще что-то сказать, но прикусил язык. Слишком хрупкими были их едва возродившиеся отношения. Слишком легко было все испортить. Он взобрался на постель и долго смотрел на своего возлюбленного. Затем наклонился и провел самым кончиком языка по головке его напряженно качнувшегося члена. Жан-Клод тихо вздохнул и закрыл глаза. Ашер ласкал его долго и умело, рукой, губами, языком, добиваясь максимально возможного возбуждения без разрядки. Дико завелся сам, но не спешил. Он знал, чего хочет. И знал, как этого достичь. Ему хотелось, чтобы Жан-Клод умолял его. В эту игру они играли очень давно, забавляя Белль Морт. Жан-Клод держался, не сдаваясь. Ашер знал его тело, как свое собственное. Он проделывал это тысячу раз. У Жан-Клода не было шансов, вопрос был лишь в том, как долго? Сколько он сможет продержаться? Они так давно не делали этого. Друг с другом. Каждое прикосновение руки заставляло его подаваться навстречу. Каждое движение губ на его стволе вызывало стон наслаждения, так похожий на стон боли. Но самым трудным было сдержаться и не закричать, когда Ашер отстранялся. Когда считанные мгновения отделяли его от точки невозврата, и каждый нерв натягивался как струна, и казалось - еще чуть - чуть и ... И все останавливалось. А он не мог, не хотел остановиться! Это было невыносимо. Настоящая пытка. Хотелось умолять любовника - или разорвать его на части. Шелковые ленты, конечно, не способны были удержать его. Но они напоминали ему о том, что это - игра. До определенного момента. Когда терпеть долее становилось невозможно, он, разумеется, освобождался. И роли менялись в мгновение ока. Теперь уже Ашер, придавленный весом его тела, извивался на простынях, судорожно хватаясь за что придется, задыхаясь, рыча, как дикий зверь и пытаясь вырваться. Игра становилась жестче. Но это все же была игра. Жан-Клод рывком поставил любовника в правильную позицию. Ударом колена развел его бедра. Без всяких церемоний вбился на всю глубину, со стоном уже не сдерживаемой страсти навязывая бешеный ритм, убивший бы любого живого. Ашер не возражал. Он вообще местами отсутствовал, полностью поглощенный ощущениями, наслаждаясь каждым движением и вспоминая, каково это - принадлежать тому, кого так любишь. И именно в этот момент какая-то сволочь заколотила в дверь. - Какого черта тут происходит?! Разъяренная Анита пулей ворвалась в комнату. - Глазам своим не верю! Картина маслом. Комментарии излишни. Нет, она догадывалась, что эти двое трахаются за ее спиной. Но совсем другое - увидеть это собственными глазами. Жан-Клод пытался взять ситуацию под контроль. Хотя бы для начала совладать с собственным телом. Безуспешно. Ашер даже не пытался ничего предпринять. В его лице вообще не осталось ничего человеческого. Хищная тварь с оскаленными клыками и прозрачным безумным взглядом хаски. Рука Аниты немедленно легла на пистолет. - Ну, знаете! Нет слов! Все! Это все, Жан-Клод! Чао! Адье! Ноги моей... Она хватила дверью так, что упала статуэтка с каминной полки. Эмильен, успевший проскользнуть в комнату, как завороженный смотрел на своего Мастера и своего возлюбленного. Остановиться было невозможно, и Жан-Клод просто прибавил темп. Ашер закричал. Но не от боли. Если она и была, он ее не чувствовал. И было ему глубоко наплевать. Он почти сорвался, когда, вторя ему, вскрикнул Жан-Клод. Финал был оглушающим. Они свалились друг на друга и на постель, ничего не слыша, не видя, не воспринимая. Эмильен, не раздумывая, воспользовался моментом, чтобы свалить. Видели ли они его? Поняли ли, что он пришел с Блейк? Что ему за это будет? От этих тревожных размышлений его отвлек мелькнувший впереди охранник. В красном. Война войной.... а обед по расписанию. И он припустил следом, надеясь, что этот парень, пахнущий лесом, еще никого сегодня не кормил. О проблемах с шефом он подумает после. Если вообще будут какие-то проблемы. Анита Мерзость! Какая мерзость! Точно картинка с порно-сайта! А позы! А рожи! А... И это он еще уверял ее в своей вечной любви! Можно подумать, он знает, что такое любовь! Грязное животное! Это было... это было... Отвратительно! Но несмотря на это, внизу живота все свело, а между ног сделалось влажно. Никогда она не видела такого со стороны. То есть участвовала, да, и в групповом тоже. Но одно дело когда ты сама, распаленная и жаждущая, лежишь под мужчиной своей мечты. Совершенно другое - видеть, как он с искаженным от страсти лицом трахает другого мужчину. А если бы это была женщина? Новый прилив ярости затуманил мир вокруг. И в этом тумане она немедленно влепилась с размаху в чью-то спину. - А, черт! Что тут, дорожные знаки, что ли, надо поставить?! Правостороннее движение! - Прости, Блейк. Я не знал, что ты сдаешь на спринтера. Она проморгалась и полумраке рассмотрела того, кто так некстати прервал ее стремительный уход из подземелий. - Это снова ты? Дубль как там тебя ... - Эмильен. - Ты что, нарочно за мной таскаешься? - И не думал. Просто хотел выйти до рассвета, немного осмотреться. Я еще никогда не был в цирке. - Ты ведь тоже видел ЭТО? Вот скажи мне... Вы что, все такие? - Какие? И кто это - мы? - Мужики. Вампиры. Инкубы. - Ну... там было два четырехсотлетних вампира в ранге мастера... У меня с одним из них общего только то, что мужик, а с другим - что еще и инкуб. Так что мне трудно судить... - Тебя это зрелище завело? - Я толком не успел ничего увидеть, как ты шарахнула дверью. Но думаю, что завело бы, постой я там чуть подольше. -Хммм... ну, хотя бы честно. Идем? Или ты передумал выходить? - Нет. С чего бы? И тут завопил мобильник. Господи! Надо наконец поменять звонок. Этот кошачий концерт способен разбудить мертвых, а они и так не спят. До рассвета еще больше трех часов. - Да? Чего? - Блейк, ты не в духе? Я что-то прервал? - Убью, Зебровски. Чего надо? У меня выходной. - Да-а-а? И с кем ты его проводишь? - Не твое собачье дело. Выкладывай. - Если я выложу, ты запишешь за мной следующий выходной? Отличный размер, в хорошем состоянии... - Заткнись, скотина! - Так заткнуться или выкладывать? Да что же это... Отключив несносного приставалу, она заметила все еще стоящего рядом Эмильена. Он что, следит за ней? И снова завопили мартовские коты. Проклятье!!! - Чего тебе, Зебровски? - Дольф велел сказать, чтоб ты вылазила из-под своего мертвяка и тащила свою задницу на бульвары. - Что там? - Труп белого парня, который подумывает встать вампиром. - Неужели? Ты стал в этом разбираться? - Ага. Она просто видела, как Зебровски ухмыляется. - С ним рядом сидит та, что его покусала. И ревет в три ручья. Соплячка. Девчонка. Тебе будет интересно взглянуть. Давай живей, пока Дольф не вышел из себя, а то обратно не вернешь. - Еду. Она сунула мобильник в карман джинсов, поморщилась, подумав, что так и не успела принять душ и переодеться. Она не улетела в Новый Орлеан, получив смс-ку от их аниматора с извинением и просьбой перенести визит. И, радуясь внезапному окну в работе, решила сделать сюрприз Жан-Клоду. Посвятив ему выходной. Вот и посвятила. Даже штаны, в которых отработала последний заказ на кладбище, не успела сменить. Ну, тело и вампир обойдутся. - Ты? Черт, все время забываю твое имя... - Эмильен. - Ты поел? - Да, спасибо. - На здоровье. Не подавись. Поедешь со мной на осмотр тела? Девочка-вампир и тело со следами укусов. Она не могла его убить. Мне нужен кто-то из вас на поддержку, а Ашера я видеть не хочу. Тем более Жан-Клода. Ты вроде ничем не занят? - Хорошо. А что я должен делать? - Пока ничего. Если девчонка будет венькать, поможешь упаковать. Если она сильно старше тебя - отвлечешь, я сама упакую. Если мне понадобится другая помощь... Ты вроде говорил, что никогда не был с женщиной? - И? - Ашер ничего тебе не говорил? Про ардер? - И? - Что - И?! В случае необходимости я воспользуюсь тобой. Как партнером. Ничего личного. Спасибо скажешь Жан-Клоду, это по его милости я стала набрасываться на незнакомых мужчин. - А. Понял, о чем ты. Сделаю. - Вот так просто? - Ну да. А что здесь такого? Ничего личного. Ты сама сказала. Я знаю, как это делается. Мне просто не приходилось. - Зато мне приходилось. Ладно. Может, все еще и обойдется. Поехали. Ты умеешь обращаться с оружием? - С огнестрельным? Да. И наверное, умел еще при жизни. - Ствол есть? - С собой нет. Порывшись в бардачке, протянула ему кольт. Вроде должен быть по руке. - Пойдет? Он прикинул в ладони, передернул затвор, прицелился... - Се те нормаль. - Поехали. Джип выскочил с территории цирка и они помчались по ночному городу. Она с сожалением вспомнила, что не успела не только переодеться, но и поесть. Тело действительно имело место быть. Зебровски не разыграл. Что само по себе было приятно. С него бы стало испортить ей выходной ложным вызовом. Тело молодого мужчины лежало на заднем дворе клуба возле пакетов с мусором. Небесно-голубые глаза мертво пялились в небо. Его убили демонстративно, не скрывая способа убийства. Укусы были повсюду. На шее, руках, на бедрах, даже на гениталиях. И можно было не измерять - они точно принадлежали совершенно разным вампирам. Рядом с телом сидела девочка. Если бы это был человеческий ребенок, ей можно было бы дать лет двенадцать. Возможно, тринадцать. Она была бы миленькой, если бы не смертельная бледность, тени вокруг темных глаз и отчетливо заметные клыки. Так или иначе, а ребенком она была не так уж давно. И еще она была очень голодной. - Эмильен? сколько ей, на твой взгляд? - Как вампиру? - Ну да. - Чуть больше года. Что она тут делает одна? - Похоже, ее мастер бросил ее. И подставил. - Она очень голодна. Голодна и испугана. Будь осторожна, Блейк. - Буду, не сомневайся. Сняв браунинг с предохранителя, показала его вампирше. - Детка? Пули серебряные, калибр достаточный, чтоб вынести тебе мозг. Так что веди себя хорошо, о'кей? Увидев оружие, девочка попятилась, но, похоже, не поняла ни слова. - Зебровски? Вы уже пробовали говорить с ней? Она понимает по-английски? - Эту честь мы оставили тебе. Он ухмыльнулся во всю пасть. - Но думаю, что не понимает. Если бы понимала... Дольф тут такого наговорил... Ты же знаешь, как он любит вампиров. - Я попробую? Может, она говорит по-французски? Эмильен сделал шаг вперед, оказавшись между Анитой и пристально следившей за ними юной вампиршей. - Дерзай. Не стрелять же без ордера. Эмильен придвинулся ближе . Девочка зашипела, обнажая тоненькие белоснежные клычки. Он было рыкнул в ответ, но спохватился и заговорил успокаивающим голосом с таким мощным французским прононсом, что Анита едва не расхохоталась. Ну просто пародия на Жан-Клода. Девочка вся подалась к нему и быстро-быстро закивала. - Что ты ей сказал? - Я сказал, что ее мастера поймают и убьют, за то, что он сделал. Других тоже. А она как малолетка может остаться с нами. И если согласна, я могу пока побыть ее покровителем. До того, как Мастер города возьмет ее к себе. И еще ее нужно накормить. Она едва сдерживается, чтоб не напасть. Она нужна вам? Я мог бы отвести ее в цирк? - Забирай. Нам тут только не хватало голодного недовампира... но ты отвечаешь за нее, понял? - Ладно. Он снова обратился к девочке по-французски, она вскочила и спряталась за его спиной, сверкая оттуда темными глазами на полицейских. После того как вампиры отбыли, Анита осмотрела тело, измерила расстояние между следами клыков, заглянула в мертвые глаза. Убийц было шестеро, и ни один из них не был подростком. Девочка свободна. А тело необходимо отправить в спец-укрытие и вызвать консультанта. Его убили не здесь. И не сегодня. Он был мертв уже вторую ночь. Завтра он поднимется вампиром. И это должно произойти в стальном бункере и под наблюдением того, кто поможет принять такой расклад, не сойдя с ума. Эмильен сидел в джипе, крепко прижимая к себе Жюли. Так ее звали. Блейк обещала подбросить их до Цирка проклятых. Он не решился идти по ночному городу с плохо владеющей собой от голода девочкой. Не был уверен, что сможет удержать ее от нападения. А нападение - это смерть. Вот и Истребительница как раз подошла. - Жюли? Послушай меня. Она - женщина Мастера города. А еще она - Истребитель. Если ты укусишь ее - тебе конец прямо на месте. Поэтому делай что хочешь, но пока не приедем, держи рот закрытым. Ты меня поняла? - Да, мастер. - Я не мастер тебе. Называй меня Эмильен. - Хорошо. Эмильен. Он сделал приглашающий жест, показывая, что путь открыт. Анита, бурча себе под нос, забралась в кабину и села за руль. Просто прохода нет от вампиров в ее жизни! В собственной машине и то небезопасно. - Держи ее крепко, дубль. Подброшу вас и завалюсь спать. Кто ее мастер? Ты же спросил, я надеюсь? - Да. Конечно. Его зовут Каркажу. Их было семеро. Она была сестрой одного из них при жизни. - То есть пятеро взрослых, один совсем молодой и девчонка. Что это за имя - Каркажу? нашествие французов? - Он из Канады. Потерял свою территорию в разборках с Племенами. Индейцы выкинули его со своей земли. Он слышал о Сент-Луисе и решил посмотреть сам. - И начал с убийства. Какой молодец. - Я думаю, это вызов Жан-Клоду. - Я думаю, это вызов мне. Я возьму на него ордер сегодня же. На него и его семью. И не ради Жан-Клода. А потому что не нужны нам в Сент-Луисе канадские отморозки. Девочка на заднем сиденье прижалась к Эмильену и зашипела. - Что еще?! - Ты ее пугаешь. - Я думала, она не понимает по английски? - Она чувствует твою ярость. Я тоже. - Скажи, я не трону ее. Она в этом не участвовала. Я знаю. Ее оставили нарочно, чтобы никто не усомнился, что этот труп на вампирах. - Жюли? Не бойся. Она тебя не тронет. Она сердится на Каркажу, не на нас. - Эмильен? - Да, ма шери? - От нее пахнет кровью. Я больше не могу ! Такая жажда! - От нее пахнет смертью. Мы уже подъезжаем. Все будет хорошо. Смотри? Видишь, парень в красной рубашке? Он не откажет тебе в нескольких глотках крови. Она снова зашипела, как кошка, выгибая спину. - Это вервольф! ты что, не видишь? Это же чортов вервольф! - Ну да. И что такого? Волк - зверь Жан-Клода. Их тут полно. Но если хочешь, спустимся и поищем что-нибудь другое. - Это волки выгнали нас из земли могавков! Проклятые индейские волки! - Ты уже не в Канаде. Здесь другие правила игры. Их вожак - друг Жан-Клода. Успокойся. Я сам сегодня пил волчью кровь. Очень неплохо. Анита вырулила на стоянку. В Цирке было тихо. До рассвета оставалось чуть меньше часа. Вампиры уже ушли в подземелья. Волки и люди еще спали. Бодрствовала только охрана. - Вылезайте. Приехали. Поживее, силь ву пле! Кое-кому еще нужно ехать к черту на куличики до дома! - Спасибо, Блейк. Ты очень добра. Эмильен вышел, девочка выскочила следом, словно ошпаренная. Анита скривилась, подбирая слова прощания подоходчивее. И тут раздались выстрелы. Эпилог Анита, выскочив из кабины и укрывшись за джипом, палила в белый свет, как в копеечку. Эмильен упал, подмяв под себя девчонку и прикрывая ее собой. До джипа и до входа в подвалы было равно далеко. От центрального купола бежала охрана. Внезапно откуда-то сверху на Блейк спикировал вампир. Она разрядила в него обойму и отбросила ставший бесполезным пистолет. На груди ее ярко вспыхнул белым огнем нательный крестик. Вампир отшатнулся, но лишь от неожиданности. В то же мгновение еще один кинулся на нее сзади, и она немедленно ткнула его деревянным колышком в глаз. Раздался ужасающий вой. Раненый катался по парковке, сшиб неловко прыгнувшего через него охранника. Еще двое нападавших нарисовались возле своего предводителя, пытавшегося поудобнее перехватить Аниту с расчетом вцепиться ей в горло. Она дико заорала. Эмильен, бросив девчонку на произвол судьбы, рванул на помощь. Тут же получил чем-то тяжелым по голове. В глазах вспыхнул фейерверк. Благодаря Бога за то что позабыл вернуть Аните пистолет, он в упор прострелил нападавшему голову. Калибр был большой, и шесть выстрелов проделали приличную обзорную дыру. Но полу-обезглавленное тело мертвым грузом повисло на нем, сковывая движения. Жюли, вопя как баньши, дергала труп вампира за ноги, не то пытаясь оторвать его от Эмильена, не то узнав и пытаясь вытащить из свалки. Подоспевшие охранники лупили навалившегося на Аниту вампира по чем ни попадя, он шипел и клацал зубами. Блейк пнула его от всей души, и похоже, попала. В общем, веселье было в полном разгаре, когда отворилась массивная дверь, ведущая в подвалы. На пороге стоял разьяренный Жан-Клод. За его плечом сверкал прозрачно-безумным взглядом Ашер, а за ним возвышался грудой мышц и Ричард. Потасовка закончилась со счетом шесть-один в пользу хозяев поля. Из шестерых нападавших в живых остался лишь сам Каркажу, но было не похоже, что он надеется на долгую и счастливую жизнь. Жан-Клод велел охране оттащить его в казематы и упаковать в ящик с крестами. До времени. Для надежности с охраной пошел Ашер, бросавший на канадца такие взгляды, что тот все время тревожно оборачивался на ходу и едва не вписался в стену мимо двери. Маленькая Жюли снова сидела над телом. Собственно, над двумя. Ее брат, не слишком ее баловавший и при жизни, изрядно третировал ее после смерти. Что не мешало ей заливаться слезами. Под ним сломанной куклой лежал Эмильен. Его голова была повернута под немыслимым углом, из груди торчала рукоятка массивного ножа. Подошедшая Анита хотела осмотреть его, но Жюли ее не подпустила, рычала, шипела и в конце концов была оттащена за воротник собственноручно Мастером города. Впрочем, не было никаких сомнений в том, что Эмильен безнадежно и окончательно мертв, как и его противник, которому он ухитрился затолкать в глотку серебряный крест, в свалке сорванный Каркажу с шеи Аниты. Охрана убрала тела. Жан-Клод унес подмышкой вырывающуюся и вопящую девочку. На парковке остались лишь Анита и Ричард. - И снова вокруг тебя горы трупов. Ты умеешь выбирать друзей! - Как ты можешь?! Двое из них были твоими волками! - Да. Они с честью выполнили свой долг. Защищая тебя от вампиров для вампиров в доме вампиров. Тебе не кажется, что в твоей жизни как -то слишком много вампиров? - Мне кажется, что в моей жизни слишком много мужчин! А тебя так и одного некуда девать! Анита хлопнула дверкой джипа. Развернулась на каблуках. Запихала в кобуру браунинг и уже на ходу - файстар. И прямо перед носом у разъяренного Ричарда скрылась в подземелье. Она почти забыла о том, что распрощалась с Жан-Клодом. Она не хотела больше ни с кем ссориться, ничего выяснять и никому ничего не доказывать. Она просто хотела принять душ и переодеться наконец в чистое. И лечь в постель. И желательно - одной. Ну, или с пингвином Зигмундом. - Ma petite? Я велел приготовить ванну. Разумеется. Разве он может оставить ее в покое? Она немедленно взвилась и выдала: - А не пошел бы ты, Жан-Клод?! Как вы все меня достали! Убирайся! Не могу тебя видеть! Ты, Ричард... чтоб вам обоим провалиться! Тебе разве не положено уже залезть в свой ящик и сложить руки на груди? Или ты ждешь Ашера? Чтобы залечь валетом?! - Анита! Пожалуйста, не при ребенке! Она вытаращилась на него и онемела. Из-за спины Жан-Клода не нее внимательно и настороженно смотрела худенькая темноволосая девочка. И не было в ее глазах страха. Она, похоже, нашла себе новый дом. И Аниту на роль злой мачехи. - Прими ванну и ложись. Пожалуйста. Тебе нужно отдохнуть. Я закончу с Каркажу и тоже лягу. Один. Все так неловко вышло... Ашер не виноват. Не третируй его, ma petite, ему и так сильно не по себе. - Иди к черту, Жан-Клод. И она гордо задрав голову, прошествовала в ванную, где в черном мраморе шипела и пенилась горячая вода и где для разнообразия не было никаких вампиров. Кажется... Или... Ашер поднялся из пены, как Афродита, весь в золоте мокрых волос и бриллиантовом сверкании капель. Театрально раскинув руки, опустился перед ней на колени, подставляя грудь под предполагаемый удар. Голубые глаза в самом деле полны слез или это капли воды стекают по лицу? Он был так дьявольски хорош, что у нее перехватило дыхание и просто судорогой скрутило низ живота. Мерзавец смотрел на нее так, словно от нее сейчас зависело, жить ему или умереть. И если бы это в самом деле зависело от нее... Сзади послышался деликатный стук. Жан-Клод, в черном бархатном халате в пол, сверкая из-под него совершенно обнаженной белизной тела, занял позицию в проеме двери, как в раме ростового портрета. Черные локоны стекали водопадом с плеч. Узкие белые ступни утопали в ворсе ковра. Пальцы все еще сверкали серебряными перстнями, на камнях этого стилизованного кастета засохла кровь. - Ma petite? Его тихий шепот пробежался мехом по ее телу, забрался внутрь. Погладил там, где... Это нечестно! Это не по правилам! Никто не имеет право быть таким красивым. Она отвернулась. Но там стоял по прежнему коленопреклоненный Ашер. Он склонил голову, как под удар меча. Трогательно и беззащитно обнажив шею. Весь такой само раскаяние. Она чуть не всплакнула, глядя на это дело. И тут он поднялся и шагнул из ванной на мраморные плиты пола. И стало ясно, что на нем нет ничего совершенно. И что он очень, очень завелся. Она оказалась между двух огней. Как всегда в таких случах, выручила злость. Она пришла принять ванну и ничто на свете не помешает ей вымыться! Разве что... Сняла и аккуратно положила на полку кобуру с файстаром. Рядом браунинг, ножны для заплечного ножа, ножны наручные с серебряными ножами. Содрала с себя липкую от пота и крови футболку. И принялась расстегивать джинсы. И тут не выдержал Ашер. Шагнул к ней. Медленно, очень медленно, опустился перед ней на колени, не сводя с нее гипнотиззирующего взгляда прозрачно-льдистых глаз. Она же не могла отвести взгляда от его тела. Она давно задавалась вопросом - что там? То, что предстало глазам, выглядело вполне здоровым. И очень немаленьким. Золотые завитки, темнее чем на голове, обрамляли фигурной рамкой инструмент, вполне достойный кисти мастера. Отчего-то раньше не писали портретов в стиле ню? Она шагнула вперед, он уткнулся лицом в замочек на ее джинсах, в такой покаянно-похотливой позе, что она все-таки рассмеялась. - Парни? У вас совести нет. Можно мне раздеться? Или... - Я помогу! Ашер немедленно помог, да так, что джинсы разделились пополам. И еще пополам. Ну, Бог же велел делиться? Жан-Клод обнял ее за плечи. Ашер поднялся и обнял ее спереди, прижавшись к ней всем телом. Сзади, копируя его движения, прилепился Жан-Клод. Слегка повернув глову, она видела их обоих в зеркалах. Оба были прекрасны. И обоих она желала. Причем все сильнее и сильнее. Ее тело помнило, на что способен Ашер даже без секса. Его фантастический укус, бросающий тебя в океан сладострастного наслаждения, она испытала лишь дважды, прежде чем разъяренный Жан-Клод запретил ему это. Она едва не погибла во второй раз. Но это не мешало ей помнить то неизъяснимое удовольствие... Да пропади оно все пропадом! Жан-Клод понял. Почувствовал. Поднял ее на руки и отнес в постель. Ашер, что интересно, без малейших колебаний последовал за ними. И никаких комплексов? Она притянула его к себе. Он не возражал. Ее губы и язык ласкали его грудь, его возбужденный член потирался о ее бедро. Жан-Клод устроился так, чтобы, обнимая Ашера, иметь возможность добраться до Аниты. Но лежа это было непросто, потому позиция изменилась как бы сама собой. Эти двое действовали слаженно, как танцовщики. У нее промелькнула мысль, сколько же они репетировали? За те века, что были вместе? Промелькнула - и исчезла. Да какая к черту разница? Жан-Клод нависал над ней, Ашер устроился у нее между ног. Какое-то время спустя они поменялись местами. Затем, Жан-Клод, дойдя до кондиции и не желая больше быть на вторых ролях, переместился вверх и вопросительно взглянул на нее. - Давай уже! Не тяни! Она была готова. Так готова, что могла бы принять их одновременно. Но этот номер умели исполнять только Нечестивец с Истиной. Так что Ашера она взяла в рот. Он нисколько не возражал. При его размерах это было непросто, но она постаралась. Жан-Клод был как всегда на высоте. Это было не сложно, но тут вступило Ашеру. Освободившись - и кто бы его винил за это? - он взглянул на Мастера, получил подтверждение и наклонился к шее Аниты. Глубоко вздохнул. Облизнул губы. Тихоньшо шепнул ей на ухо - можно? - Вперед! Ударил клыками. И все сорвалось в бездну. С ревом вырвался на волю ардер. Первой накрыло Аниту. От ее крови ардер перекинулся на Ашера. В ту же минуту улетел Жан-Клод. Дальнейшее никто из них после вспомнить не мог. Тела сплелись в единое целое. Три сердца стучали в одном бешеном ритме. Кто, кого, куда... да какая разница? Не было времени, не было пространства, не было морали и почти не оставалось сил. Когда три тела обессиленно свалились друг на друга и на постель, худенькая девочка с темными глазами, остолбеневшая в проеме незапертой двери, тихо сползла на пол, задыхаясь от беззвучного смеха.