Непристойное поведение

Баки выходит за хлебом и пропадает, просто исчезает, и Стив клянет себя за то, что не предвидел, за то, что позволил ему уйти. Но тайное облегчение от того, что им не пришлось разговаривать на тему, которая заставляет алеть его щеки, все равно сидит где-то на подкорке и подтачивает не хуже червя. Он знает, где искать Баки. Он не ищет его ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Удержаться и не пройти мимо любимых мест, где они гуляли вдвоем, все равно оказывается труднее, чем он думал, и Стив поддается искушению, заходя то в закусочную с самыми сочными гамбургерами, где они обедали, если Барнс встречал его после школы, то в парк, где трава такая мягкая, что спать в ней — одно удовольствие, а Баки, мечтательно глядящий в небо, едва ли не самое прекрасное, что он когда-либо видел. Он заходит даже в бар, невзначай спрашивая у бармена, когда тот последний раз видел его друга, и бледнеет, услышав, что в последние недели Барнс здесь не появлялся. Это ничего, говорит себе Роджерс, Джеймс просто гуляет по другим барам, под другим местам. Город-то огромный. Только вот от страшного предчувствия сосет под ложечкой, а списки сто седьмого пехотного, вывешенные в призывном пункте, таком родном за привычкой пытаться пройти комиссию и стать пригодным для защиты собственной родины, заставляют его покрыться холодным потом. Фамилия Джеймса одна из первых в списке, и напротив — номер и буква «д», невзрачная и незаметная, вонзающаяся в Стива острыми зубами совести и отчаяния: Баки был добровольцем.