По крышам Парижа

Маринетт почувствовала, как ее тело вновь охватывает красный узорчатый латекс под радостное «Тикки, трансформация!». Ее вновь и вновь бьет по лицу легкий ветер, несущийся ей навстречу, когда она одним взмахом йо-йо пересекает улочки Парижа и бежит по бурым черепицам крыш. Рвение в бой, желание спасти город снова – то, чем она дышит каждый раз, когда облачается в костюм Чудесной Ледибаг. Это плен совершенно новых, трепетных чувств, которые плещут будто наркотик по венам. Каждый чудесный раз она врывается в захватывающий бой, несмотря на то, что жутко боится сделать лишний шаг. Но разве могла бы она жить без этих чудесных шуток Кота Нуара, когда он аккуратно, но тем не менее будто броском кладет свою руку на плечо и так сладко говорит «Моя Леди». Эти попытки стать рыцарем средних веков смешат Маринетт, заставляя ухмыляться, но в душе хихикать как какая-то белая овечка. Это все – оно будто восхищающий танец по углям, когда ты продумываешь каждый шаг, лишь бы не получить ожог, который может стать решающим из-за неверной стратегии. Девушку никогда не покидает чувство волнения, когда ты, зацепляя леской йо-йо разбиваешь какую-то вещицу, выпуская зловещую черную бабочку, которая осыпается темными искрами. «Пока-пока, маленькая бабочка!». Сколько раз она говорила это? Маринетт уже не помнит. Когда ты наконец открываешь крылья на йо-йо и выпускаешь маленькую белую бабочку, накатывает жуткая усталость, и ты бросаешь небрежное «Мне пора!», показывая на пищащие сережки. И уже под вечер, заваливаясь в кровать, понимаешь и шепчешь себе: - День прошел не зря. А затем падаешь на подушку и засыпаешь.