Выбор

Ему нужно было увидеть, узнать, как Всеотец воспримет новость о его смерти. План побега, который он начал прорабатывать еще до прибытия в Свартальвхейм, на поле боя вырисовался предельно ясно и просто. Неважно, какой вклад он внесет в спасение девки Тора, Асгарда или даже всех Девяти миров. Чтобы избежать темницы, бог должен был умереть. Желательно красиво, героически, «за правое дело». Неравный бой с Проклятым, торчащее из его груди багрово-черное острие и этот роковой поворот... Неужели Тор поверил, что Локи мог так самонадеянно подставиться под слишком медленную атаку существа, давно переставшего быть эльфом? Впрочем, наивность брата всегда играла ему на руку. Сентиментальность нелогична, излишняя прихоть избалованных и изнеженных господ. На поле боя, в которое превратилась его жизнь, ей места никогда бы не нашлось, как для этих столь хороших асов и людей, готовых простить на пороге смерти все, что угодно. К счастью, их великодушие имело разумные границы, не заставив искать среди бесплодной пустыни хоть что-нибудь, что могло сыграть роль топлива для погребального костра, и обеспечить ему достойное погребение. Слабые погибнут, сильные пройдут по их трупам и победят. Ведь ты уже вступил на этот путь настоящего царя, Тор? Ведь ты уже усвоил эту истину? Сложнее оказалось выждать время, чтобы наверняка не раскрыть себя перед братом и ничтожной мидгардкой. Зато потом он с лихвой наверстал упущенное, приняв облик мельком замеченного во время погони солдата и запуская двигатель корабля. Он мог бы преспокойно скрыться в любом из миров – теперь он был свободен! – но отчего-то твердой рукой направил небесную лодку к старой знакомой расщелине, скрывавшей в себе «червоточину» между мирами. Он должен был узнать правду. Какой бы они ни была; пусть даже противоречащей его мнению. - Локи? – трикстер чуть сдвинул брови, услышав, как дрогнул голос Всеотца. Чет или нечет? - Судя по всему, пал в схватке с альвами. Там произошла жестокая битва, но следов Тора или смертной обнаружено не было. Каковы будут дальнейшие распоряжения? – немного подробностей. Столько, чтобы не осталось места догадкам. Как правило, они всегда были не в его пользу. Царь Асгарда склонил голову, не оборачиваясь лицом к стражнику. Левая рука привычно легла на грудь, но никакая физическая боль не шла в сравнение с душевной. Фригга, а теперь и Локи... глупый мальчишка, считавший себя умнее и правее всех. Младший сын, являвшийся полной противоположностью Тору, подававший большие надежды, возможный правитель Йотунхейма, обладавший в достаточной степени необходимыми для этого качествами. Запутавшийся в собственной лжи и подозрениях. Но Хель беспристрастно подводит все итоги, и остается судить лишь по совершенному, ибо «после» уже не быть. Чаши весов сравнялись. Кровью бог обмана искупил свои преступления и предательства. Уходящим в безвечное царство Хель прощаются все долги. - Доставьте тело во дворец, - наконец отозвался царь, стирая с лица пелену душевной слабости и обычных, настоящих слез. Слишком много потерь несправедливых, бесчестных!.. Что за судьбы сплели вы для нас, норны? – Подготовьте к церемонии похорон. Продолжайте поиски Тора и Эфира несмотря ни на что! Царь устало опустился на трон, вцепившись пальцами в уцелевший подлокотник. Воинские сапоги вместо того, чтобы звучно удалиться к выходу из тронного зала, тихо шаркнули вперед. Один медленно поднял усталый, запавший от ненависти и боли взгляд. Вздрогнул, отшатнувшись назад, точно легендарная царская выдержка теперь изменила ему. Сердце из плоти и крови, пусть и аса, но все равно не вечное и уязвимое, бьется с неровными паузами, и протяжный свист вырывается из груди вместо осаждающего приказа. Сын пристально смотрит на отца, изучая и впитывая, сохраняя момент в памяти. Он сожалел, скорбел? А что же сейчас? Один не мог произнести и слова, но Локи прекрасно читал по его глазам. Если жив – почти наверняка жив! – зачем пришел? Был бы свободен, так почему не ушел? Мстить вернулся? Ударить больней? Обвинить? Убить? Занять престол долгожданный скорей? - Я всего лишь хотел увидеть твои глаза, - полуас-полуйотун сам удивляется себе. Как долго мечтал расквитаться, причинить не меньшую боль, чем он испытал сам из-за лжи его – и теперь потухло, погасло желание мести. Всего лишь старик, который ошибался ничуть не меньше преступника. Всеотец уже наказан достаточно. Предпоследнюю мысль Локи озвучивает вслух и продолжает: - Я не думал, что все так получится. Но ты устал и снова впадаешь в сон. Странный способ решать проблемы, не кажется? Что ж, так пусть. Мы оба не знаем, что в скором грядет. Тор может и не успеть спасти всех нас, но он попытается точно. Теперь уж ни ты и ни я не можем влиять на события ход. Остается смотреть и ждать. Но последний вопрос, что я должен задать: как ты посмел допустить гибель матери? Слово ранит острее кинжала. Один не знает ответа, знает лишь, что в этом его вина. - Где был ты сам?! - Ты не дал мне шанса защитить её, - в зеленых глазах вздымается пламя сильнее живого огня. Синие закрываются: сон – единственное спасение против разрыва сердца. Царь падает обманчиво медленно – как и тогда – на ступени дворца, в последний момент ещё пытаясь что-то сказать. Грудь бога обмана тяжело вздымается, он приближается к трону. В руке давнишний кинжал. Он мог бы убить одним взмахом, покончить с кошмарами и безответными уже вопросами о себе и судьбе, о самом мироздании. Занять этот трон... Заговоренное лезвие зависает над сердцем, доспехи отца ему не помеха. Локи сам не знает, что он решает в этот миг. Выбор безумен. Он сам поставил себя перед ним. Жизнь или смерть? Корона или его же гниение в темницах? Фригг... Что бы она сказала, увидев его сейчас? Призрак матери перед его глазами. Она бы разочаровалась и отвернулась от него навсегда, когда бы он стал настоящим монстром. Оружие жалобно звякает, встречаясь с камнем. Трикстер безмолвно рыдает, закрывшись от мира руками. Минута последней дозволенной слабости. Перед глазами его еще стоит Фригг, и он уже знает, что делает. Тело Всеотца он относит на нижний этаж, куда никто не заходит. Готовит для него подобающее ложе, почти не колеблясь, ставит магический щит. Всеотцу более ничего не грозит. Маг возвращается в тронный зал и на мгновение замирает перед троном. Неспеша наклоняясь, поднимает копье Гунгнир. Древний посох покорно лежит в руках, и теперь Локи чувствует, что он был прав. И наводит иллюзию. Он – Всеотец, и царь Асгарда. Когда Тор отрекается от трона в его пользу, Локи счастлив, безмерно доволен. Теперь, когда Всеотец проснется, у него не будет иного выбора. Наследник у трона теперь один. Тем приятнее будет потом, когда прежний царь очнется, указать ему на очередное заблуждение. О пробуждении Одина же Локи узнает первым и единственных изо всех. Если никто не разгадает его обман, то он все сделал правильно и доказал свое право. Тор проводит года в Мидгарде, изредка навещая Асгард. Высший из миров давно уж оправился и окреп, приобрел новые черты и будто бы заново возмужал, заставляя забыть о давнем позорном поражении внезапной атаке свартальвов. Народ живет как и прежде, и бытие течет своим чередом. Все это время на троне проводит никем не узнанный Локи. О младшем наследнике не говорят на улицах, тихие шепотки затихли быстро после победы Тора над злом: судили за какие-то преступления, бежал, помогал герою, пропал без вести или погиб в схватке с проклятыми альвами. Младшему принцу это лишь на руку. Спустя пару десятков лет Локи чувствует изменения – царь просыпается. Хугин и Мунин уже оживляются, приветствуя хозяина. У Локи было время все расставить по местам в темнице, и теперь это время было у Одина. Ты же не глуп, бывший царь, ты же знаешь, что срок твой уже подходит к концу? Даже после сна ты уже не можешь похвастаться прежней остротой и ясностью ума. Ты стар, а твой старший сын отнюдь не торопится возвращаться домой. У него в Мидгарде семья, и подрастает твой внук. Так кому отойдет этот трон? Всеотец открывает глаза, в смятении оглядывается вокруг. У ног его лежит Гунгнир, и неподалеку стоит Локи. - Ты знаешь, отец, сколько лет ты провел во сне? Но знаешь ли ты, что все это время ты правил Асгардом и прочими людьми? Я показал себя достойно, более чем. Асгард процветает, поднимись же и посмотри! Когда Тор вновь возвращается домой, он узнает: из небытия вернулся брат – опять! Был принят Всеотцом, и сейчас свободен, занял былые покои. Тор лишний раз подтверждает свои слова – Локи помог в спасении всех миров, он жизнь ему спас! А я же не желаю и не могу править. Об этом не говорят вслух, но наследник престола – Локи. Асы сами не приняли бы царя, который предпочел им какой-то Мидгард. Тор доволен, сжимая в объятиях брата. Тот явно повзрослел и возмужал. Глаза уже не блестят по-шальному, но искра в них, как и прежде, жива. Его брат поумнел и действительно изменился, на вопрос о причине загадочно улыбаясь и повторяя: «Я многое видел.» Жизнь летит незаметно, и спустя еще какое-то время Тор возвращается домой с сыном, проводив любимую к Хель (в Асгарде его все-таки дождалась Сиф). Локи уже ведет более половины всех царских дел. Принимает посольство из Ванахейма и потом впервые искренне улыбается спустя много лет. Чуть позже рядом с ним видят красивую деву знатного ванского рода, и – только тайна! – ещё ворожею. Один лишь смотрит на это, вздыхая. Кто знал, что всё так обернется?