Часть для себя

Сеиварден любит наблюдать за Брэк, когда та сидит в кресле на главной палубе «Милосердия Калра». Любит задавать про себя вопросы – например, о чем думает новая капитан? И понимает ли, что продолжает играть роль человека? Поддерживает выражение задумчивости на лице, качает ногой или стучит пальцами по столу. Делает всё, чтобы в ней не узнали вспомогательный компонент, тела с замененным интеллектом. Брэк – не радчааи и даже не человек. Она – крошечный кусочек себя, себя, ИИ корабля «Справедливости Торена», но Сеиварден думает о том, что большинство людей никогда не сравняться с ней в силе и смелости, в понимании и сочувствии, во всем том, что голословно приписывают членам уважаемых кланов. Сеиварден любит привычку Брэк проводить время вот так, часами сидеть неподвижно в кресле. Офицеры и солдаты не понимают этого– общаться с ИИ корабля можно было и из комфортабельно каюты, и в общей столовой, и в отведенных для отдыха зонах. Но задавать вопросы человеку с фамилией Мианнаи никто не будет. Каким бы чудаком она не была. В конце концов все офицеры являются клиентами лорда Радча, Анаандер Мианнаи. Зато так они с Брэк остаются вдвоем, так можно говорить обо всем. Корабль не выдаст Брэк, не потому что она – его новая капитан. «Милосердие Калра» не выдаст её, потому что Брэк – пускай и так – тоже корабль. — О чем ты думаешь? – неожиданно спрашивает её Брэк. — О тебе, — честно отвечает Сеиварден. Быть честной – новое ощущение для неё. Обычно всегда приходилось играть, тщательно следить за словами и жестами, думать о пользе для клана. Сейчас этого нет. Как и Брэк Сеиварден потеряла всё, что когда-то имела. Нет больше клана Вендааи, нет поддержки, нет цели, нет смысла заводить полезные связи. Если бы родственники увидели Сеиварден в её новом положении, то точно бы изгнали из клана. Несмотря на то, что официально Сеиварден стала лейтенантом корабля, она продолжает вести себя как слуга Брэк. Готовит чай, следит за одеждой, даёт ненавязчивые подсказки, всегда замирает за плечом Брэк во время всех встреч. Единственное, что Сеиварден делает как старший лейтенант – проводит обязательные утренние молитвы. Брэк молится своему богу, которого нашла во время долгих скитаний. А ещё считает, что ей — ей, вспомогательному компоненту – не следует встревать в отношениях между офицерами и главным божеством Амаатом. Достаточно и того, что она уже осквернила один из храмов своими присутствием. Сеиварден считает этой полной чушью, но не спорит. У них и так достаточно поводов для спора. — А о чем думаешь ты, Брэк? – в ответ спрашивает Сеиварден, с удобством устраиваясь на полу. Почему-то сидеть именно так, в нарушении всех правил ей нравится. — О том же, — улыбка Брэк полна грусти. Иногда Сеиварден думает, столь же эмоциональны остальные корабли и базы. Не сделали ли их чувства ещё большими рабами. Да, они могут выбирать любимчиков, могут осложнять жизнь тем, кто оказался им неугоден, и всё же не слишком ли сильно все ИИ привязаны к людям. — Занятное совпадение. И что ты решила? Брэк проводит пальцами по панели управления и вздыхает. — Я хочу снова стать собой. Собой, «Справедливостью Торена». И Один Эск. И даже Один Вар. Я хочу снова стать целой. Сеиварден молчит. Брэк лишь недавно начала позволять себя быть откровенной, и спугнуть её не хочется. — Но иногда я не могу вспомнить, как это. Забавно скучать по тому, что не помнишь. Поэтому я и думаю, а что была я? Я знаю, помню, что уже тогда, давно, начала разделяться на отдельные части. — Люди такие же, — тихо отвечает Сеиварден. – Мы тоже состоим из отдельных частей. Часть — для семьи, часть – для клиентов, часть – для себя. Это нормально, Брэк. — Для людей, — эхом отзывается она. Брэк проводит пальцем по панели управления. Сеиварден отворачивается. Сейчас Брэк слишком ранима, слишком одинока. — Кем я была? Чем определялись мои поступки? Чувствовала ли я тоже самое, если бы тогда, там, на Шиз’урне, была не я — Один Эск, а я — Один Вар? Или ничего не изменилось? Что было бы, если бы я не пела? Сеиварден молчит, пытаясь найти слова утешения, но почему-то в горле стоит комок, а потом раздается мягкий голос корабля. — Ты не могла не петь, тогда это была бы не ты. Брэк улыбается, но Сеиварден чувствует, что этого слишком мало для утешения. — Я бы не хотела помнить, какой была, — неожиданно твердо говорит она. – Тогда это было правильным – искать клиентов, искать связи, морщить нос при встрече с менее родовитым офицером, высмеивать акцент или цвет кожи. Тогда я не верила в иное устройство мира – всё существовало во славу моей заносчивой задницы. Тогда, буфера Аарт, я была той ещё занозой в заднице. А ты… Ты, Брэк, можешь дать пример всем нам. Думаю, лорд тоже это понимает. Капитан молчит. Сейчас по её лицу невозможно ничего понять. — Интересно, сделала бы я тоже самое, если бы тогда сбежала не я — Один Эск Семнадцать, а я – Один Эск Пять или Семь? Перевернула бы я все устройство Империи, пошла бы против лорда Радча? Было бы забавным, если бы получилось, что единственной неучтенной и смертельно опасной ловушкой стал всего лишь неисправный вспомогательный компонент. Сеиварден тихо хмыкает. Ей не кажется, что Брэк неисправна. Но серьёзный и искренний ответ не поможет. Слишком велико её непонимание того, что чувствует Брэк. — Сделала, — уверенно отвечает она. – В конце концов с лейтенантом Оун поступили несправедливо, а ты ведь «Справедливость Торена». Брэк молчит, но в её глазах светится благодарность. После минуты тишины она начинает мурлыкать под нос. Смерть застигнет нас врасплох Так, как было предопределено, Она уготована каждому. И поскольку я готов, Я ее не страшусь, В каком бы виде она ни пришла.