Зимнее утро

- Что на этот раз? Александр сидел, что говорится, на пафосе, откинувшись на спинку кожаного дивана, сложив руки на груди. Раздвинув ноги, постукивая правой о паркет, он посмотрел на сидящего напротив друга. - В смысле? Андрей выглядел куда проще. С абсолютным ко всему равнодушием на лице, он держал в обеих руках большую чашку с чем-то горячим, видимо, грея их после улицы. Морозы в этом году вдрили неожиданно и снега навалило уже почти по самое колено. - Ничего не случилось. - Ну да, ну да. Саша скептически кивнул головой. - Что? - Да ты себя видел? - А что со мной не так? - Ты как в воду опущенный ходишь. У тебя такое выражение лица, будто тебя достал весь мир. После того, как ты побывал в соковыжималке. Актёр лишь приподнял левую бровь, всё также смотря куда сквозь друга, возможно, в окно позади, и отхлебнул из чашки. Он слегка жмурился из-за выползающего на небо солнца, заглядывающего в тёмные комнаты первого этажа. -  Насколько я сам себя знаю, оно у меня всегда такое. - Не-прав-да. Ты ведь часто улыбался и... Бархударов перевёл безразличный взгляд на Александра и растянул рот в слащавой, неприкрыто саркастичной улыбке, пытаясь показать как можно больше зубов. Тот закатил глаза и сменил позу, положив ногу на ногу. - Ты считаешь, что у меня что-то вроде сезонной депрессии, или вроде того? - Андрей моментально стёр намеренно плохо сыгранный образ с лица. - Не смеши. - А что мне ещё думать? Ты мне, судя по всему, чего-то не говоришь. - Всё нормально. Это просто, - он оторвал одну руку от чашки и указал на себя пальцем, - моё лицо. Оно такое. И с ним. Всё. Нормально. Саша поднял руки. - Ладно, ладно, сдаюсь. Но не прошло и минуты того, чтобы они просто посидели в тишине, за отдалённым столиком в зале для курящих, хотя оба мужчины такой привычки не имели (или больше не имели), как неугомонный Коврижных снова не начал "свою песню". - Может, тебе поменять стиль? Ты выглядишь не стильно. Молча, Бархударов поставил чашку на стол, залез в лежащую рядом на диванчике сумку и, проведя в ней какие-то манипуляции, достал оттуда свои очки и одел, поправив их намеренно, или нет, средним пальцем. - Поменял. - Ой, ха-ха. Эти твои шутки. - А ты предлагаешь мне покраситься? Александр пригладил волосы, почти что чёрные, с сединой, проступающей лишь на висках. Выглядело действительно эффектно, но всё ещё непривычно. - На что это ты намекаешь? - Ни на что. Просто один мой знакомый говорил, что если мужчина красит волосы, то он... немного не в себе. - А этого твоего знакомого случайно не Андреем зовут? - Дай-ка вспомнить, - "тёзка" погладил пробивающуюся на подбородке двухдневную щетину. - А, нет, Андрею всё равно. Это кто-то другой сказал. - Если тебе всё равно... - Разве, - перебил его конник, - мы говорим про меня? Саша тихо зарычал, потерев себе виски. - Господи, ты невыносим. - Скажи, краситься-то мне зачем? Ты это себе вообще можешь представить? Он попробовал. Это действительно было... странно. - Я даже не об этом! Я про вообще твой стиль. - Могу ещё раз проделать тот же трюк с очками. Будет всё так же остроумно. Саша нахмурился, - Нет, не будет. Как и в первый раз. - Да и как вообще это связано: моя мнимая грусть и имидж? Неожиданно Андрей встал, взял сумку и направился к вешалке, где висели их куртки. - Эй, ты это, что, обиделся? - обеспокоено спросил Коврижных, собираясь встать следом. Уж задеть друга ему не хотелось. - Нет. Просто я допил и собирался откланяться. Чашка была ещё наполовину полная и даже не успела остыть. - Слушай, ну, блин, ладно, прости. Я не хотел сказать что-то грубое. Не обижайся! Я просто волнуюсь за тебя. Ты правда как будто сам не свой. Актёр дубляжа надел свою куртку, нацепил на голову шапку, но явно не торопился выходить. - Да знаешь, нормально всё с тобой. И свитер у тебя... клёвый. Оранжевый. Молния застегнулась и звук будто пресёк другу речь. - Не хочешь пойти со мной? - предложил кареглазый, будто не замечая его слов. - К-куда? - В парк. - В парк?! - переспросил тот. - В такой минус? - Да. В парк. В такой минус. *** Под ногами скрипел снег, слепящий, отражая от себя яркое, но ледяное солнце. Как ни странно, но тропинка, на которой могли поместиться два идущих рядом человека, вела от одного из многочисленных входов, уводя дальше вглубь парка, вихляя между глубоких снежных насыпей. Кому бы кроме них пришло в голову сдесь ходить? Коврижных время от времени поглядывал на молчаливо уставившегося себе под ноги приятеля, но и сам шёл так же не проронив ни слова. В голове вертелись разные догадки о том, что же ему хотят сказать, даже те, о которых думать совершенно не хотелось, и зачем для этого уходить так далеко в парк, чем для этого не подходило пустое кафе? Людей вокруг все равно не было ни души, да ещё и куда теплее. Художник мелко задрожал и прикрыл онемевший нос рукой. - У-у, я околел! Что ты там хотел сказать, говори, потому что я вот-вот превращусь в ледышку. - Сказать? - немного повернул голову Андрей, идя чуть впереди. - Ничего. Я просто гуляю. - Просто гу... - Саша остановился и чуть было не топнул ногой. - Серьёзно? Просто ходишь? Я думал, что ты... что-то важное рассказать хочешь. - Заметь, "думал". Я на это даже намека не сделал. Действительно. Конник сжалился, - А что бы ты хотел услышать? - Почему ты грустный ходишь? Я же тебя знаю и это - не ты. Друг повернулся к нему лицом, пытаясь развернуться на пятках, но из-за снега это получилось совершенно нелепо. На его лице промелькнула улыбка. - Я о чём! - резко положил обе руки на плечи второго актёра Саша. Тот от неожиданности часто захлопал глазами. - Ты улыбнулся! - Я заметил. Как и то, что ты сейчас странно ведёшь себя. - Я-то? Действительно. - Саш. Всё хорошо, - губы отразили на себе лучик исходящей изнутри нежности, - я просто немножко устал. Вот и всё. Разве ты иногда не устаешь? И твои руки. Они все еще у меня на плечах. И оба снова замолчали. Коврижных не верил. Это была явно не усталость. Изнутри друга ел какой-то маленький червячок, где-то около сердца, что было очень трудно не заметить и не почувствовать, особенно находясь столь близко и наедине с ним. Даже карие глаза, в которые он сейчас так пристально вглядывался, пытающиеся спрятаться за линзами не снятых очков, обычно с пляшущими огоньками, практически никогда не погасающими с самомого первого курса института, когда они познакомились и были ещё совсем мальчиками, сейчас мерцали тусклее. Как маленькие, отдаляющиеся звезды. А Бархударову - то серые, то голубые глаза друга казались двумя драгоценными камнями, переливающимся изнутри хрусталём. Действительно было что-то, что хотелось сказать. - Андрюха, мы сейчас со стороны выглядим пиздец странно, - не поскупился на крепкое слово товарищ. - Прямо как... парочка. - Ну так убери руки. - А людей-то всё равно нет никого. Просто забавно. - Да уж. Забавно. И эта нотка в голосе, как будто натянули нетугую струну и отпустили. Темноволосый дубляжист ещё раз осторожно произнёс имя друга, перед тем, как он приподнялся на носках из-за разницы в росте, чуть наклонился вперёд и, машинально прикрывая глаза, поцеловал мужчину. Тот практически не чувствовал этого прикосновения, Бархударов будто пробовал приблизится к чему-то раскаленному добела, и боялся обжечься, но ноги, чувствовал Саша, сейчас и подкосятся. Но он не оттолкнул, а только сам закрыл глаза, дыша надрывисто и тяжело, будто воздух был тяжёлый как свинец. Он ощутил у себя на щеках руки в плотных перчатках, слегка дрожащие то ли от холода, то ли от глубоких, нарастающих чувств. Проскользив вниз с крепких плеч, быстро, но ощутимо, Александр приложил свои пальцы поверх этих наполненных мальчишеского переживания прикосновений. Вдруг Коврижных почувствовал, как они вдвоём падают вбок, на пушистый снег. Андрей, оторвавшийся от чужих губ, воспользовавшись его растереностью, перегнул их так, что Александр попросту потерял равновесие. Оказавшись на спине, актёр, смотря в небо, чувствовал на себе друга, ухватившего его за грудки, смеющегося почти во весь голос, и уткнувшееся в его плечо, залитое краской лицо. - Прости, немного не рассчитал, - конник разжал сцепившиеся пальцы, но оставил руки на груди. - Ты это специально! - вроде как возмутился сероглазый, делая вид, что его ничего совершенно не смутило и ничего не произошло, хотя, это было далеко не так. Он готов был подорваться на ноги и трясти друга до тех пор, пока тот всё ему не объяснит. - Возможно, - Бархударов, перестав смеяться, оторвался от плеча и поцеловал Сашу в щеку, даря новый яркий румянец, а потом снова вспомнил о губах, осторожно прикусив нижнюю. Но он не торопился, делая всё намеренно медленно, растягивая секунды это странной близости. И Саша понял, что не только не присекает действий Андрея, он начинает отвечать, так же робко, как и сами "ухаживания". Трепетно прикасаясь языком к чужому, властному и горячему, он начал утопать в поцелуе, забыв, что лежит на снегу. Андрей крепче сжал ноги, обхватывая бёдра художника, чуть прогибаясь, нависал над ним и, не останаливаясь, продолжал делать то, что делает. Видели бы их сейчас коллеги, друзья, знакомые, кто угодно, что бы сказали? Видели бы они сами себя со стороны, что бы сказали? Собравшись с мыслями и покинувшими ненадолго силами, Коврижных взял ситуацию в свои руки и, сбросив с себя ничего не подозревающего спортсмена, сам оказался сверху, ухватив его за руки, прижимаясь их к земле, да и их хозяину не давая подняться, хотя тот явно и не рвался, но не садясь сверху, опасаясь, что будет слишком тяжёлым. - Ну не на улице же, Саш, - запрокинул голову кареглазый и начал смеяться. - Что, что, что это было?! - Смена имиджа, как ты и хотел. - Нет-нет-нет, - актёр отпустил левую руку, почти тыкая пальцем в хитрое лицо, - вот если бы ты второе ухо пробил - вот это... Ладно, это плохой пример! - Саш, - голос звучал серьёзно и тихо. - Знаешь, почему я себя... странно вёл? Просто недавно я начал понимать, что я, кажется, ну, "на два фронта". - Он говорил уже серьёзно. - И я немного запутался в себе из-за этого и как-то смущался. Это, вроде бы как, только у молоденьких девочек должно быть, а я-то, хех, из другой категории. - "На два фронта", - повторил за младшим Коврижных, совсем его отпуская. - То есть, хочешь сказать, что ты... Оу! Дошло. - Я с этим ещё не совсем определился, но, скорее "да". Я никому не собирался говорить об этом... - А мне? - Вообще никому. Но так, видишь, забавно случилось. Стало как-то обидно. Ведь не поделиться чем-то настолько сокровенным, это хоть и право каждого, но означает, что ты не полностью доверяешь своему другу, как считал Александр. Он понимал, почему Бархударов не хотел этого делать, во всяком случае перед общественностью, это ясно, но скрывать от человека, который бы принял это как данное, пусть и шокирующее. Не в убийстве же он признаваться собирался, в конце концов. - Ты думал, я отвернусь? Ты меня только что целовал, а я тебе даже не впечатал. Какая разница, ты всё тот же человек для меня, кто бы тебя там не привлекал, это твоё личное дело и меня оно, по сути, не касается. Или... Андрей, касается? Ты же только что меня целовал. - Это, - он закрыл глаза. - Не знаю. Эксперимент? Меня просто потянуло к тебе и я не смог это сдержать. Я просто пытаюсь понять себя, ч-чёрт. Понравится мне или нет, или это просто действительно какая-то усталость. - Я... - у мужчины перехватило дыхание, - нравлюсь тебе? Только честно. Несколько секунд товарищ ничего не отвечал, и будто что-то перебирал в своей голове. - Не знаю. Меня действительно тянет к тебе, но... Сам не понимая почему, голубоглазый устремился вниз, полностью перехватывая инициативу. С затуманенным разумом, плохо понимая, что делает, он целовал страстно, выкладывась на все свои силы. Всё плыло, было так жарко, вроде на улице стоит не зима, а знойное лето, но внутри холодело, когда казалось, что кто-то вот-вот и застукает двоих мужчин. Прикусив нижнюю губу Андрея, чуть оттягивая её, Александр оборвал их поцелуй и потянулся к левому уху, освобождая его от ткани. Кончиком языка он провёл по кольцу серьги, выбирая её в рот и посасывая мочку. Бархударов заурчал, чуть прогибаясь в пояснице, позволяя делать с собой всё, что душе угодно, подставляясь под ласки. - Ты сейчас похож на котика, - прошептал ему Коврижных, отодвигая от шеи куртку и свитер, прикусывая краснеющую кожу, оставляя на ней пару засосов. - Мх, мур. Мур-мур. И хоть в спину начинало холодить, а к вечеру наверняка появится насморк, но оно того, пожалуй, стоило. Оба остались вполне довольны, хотя дальше в тот день так и не зашли, не продвинулись на следующий уровень, и не стали бы. Ведь всё, чего они хотели - просто понять себя.