«Время можно использовать по разному, но только не на ожидание»
Отмеченные крестиками дни в календаре, как дырки от пуль в сердце. Тебе ничего больше не оставалось делать, проводя вечера без него — красным маркером ты отмечала, сколько же дней длится эта пытка. Ты никогда так не любила. Никогда. Он штурмом завоевал твое сердце, которое не устояв под его обаянием подчинилось после второго глухого удара, тело, что трепетало под его руками от каждого самого легкого прикосновения, и душу своим неописуемым голосом. Тебе становилось страшно от таких чувств, всепоглощающих, переполняющих изнутри и застилающих глаза. Без него ты была слепым одиноким котенком, который без чьей либо помощи не сможет просуществовать даже недели. Именно существовать, жила ты только рядом с ним. Стоило услышать его голос, вдохнуть запах его волос, переплести пальцы в замок, и ты теряла себя, но обретала новый глоток разделенной на двоих жизни. Не видя дневного света, ловить золотые частицы в его агатовых глазах, поблескивающих улыбкой, дышать тишиной его дыхания, прикасаться к мурашкам на теле — это все огромные крупицы твоего рая. Рядом с ним гравитация прекращала свое действие. Космос его души становился твоим миром на часы вашего долгожданного воссоединения. День сменяла ночь, вечер убегал от утра, а ты продолжала бродить по просторам его вселенной. Ты была лишь малюсенькой кометой в этой глубокой галактике, но как только его рука покидала твою талию, а нога спускалась с кровати и касалась пола, она сгорала в черноте реалий его жизни, за которой следят миллионы лишних глаз. Тоска, словно самая ядовитая змея, окальцовывала твое сердце и не давала продохнуть и даже сказать — «до встречи». Калибр снарядов, который использовало одиночество против любви в этой войне, увеличивался с каждым удлиненным на пару дней гастрольным туром. Уже не девяти миллиметровая пуля, а пушечное ядро каждый раз врезалось в твое сердце и просто не могло промахнуться. Он — певец, ты — простая девушка. Он — итальянец, — ты — русская. Он — летает по миру и вернуться на пару дней в родную страну для него большая радость, ты — мерзнешь в одной из самых холодных столиц Европы в ожидании новой встречи. Видя его спину, отдаляющуюся от тебя на новый бескомпромиссный метр расстояния, что удлинит пролегающие между вами километры, ты чувствовала только боль, не пытаясь понять, как тяжело ему дается каждый шаг, сделанный свинцовыми ногами. Ты не знала, не осознавала, каким непостижимым образом непослушному органу удавалось исцелять себя, зная, что подобное произойдет не единожды. Мысль положить всему конец все чаще навещала тебя. Ты откровенно признавалась себе — не смогу. Если только он уйдет, тогда, ты отпустишь. Однажды, он решил за вас обоих, решил оставить тебя наедине со стенами, знающими все о вашей любви, на которых острым пером и складными строками выведена ваша история. Только с одной целью о разорвал связь между вами — чтобы не причинять больше тебе боль. И ты не остановила и лишь мысленно бежала по раскаленным углям своей гордости, вцеплялась за край его джемпера, разворачивала к себе и надрывала связки, крича — «не уходи!». Все закончилось зияющей дырой — единственным, что осталось от твоего сердца, которое уже не согреет свет его глаз, не услышит признаний, не ощутит его ладонь через преграду в виде вздымающейся груди. Ему не для кого больше жертвовать собой и возрождаться вновь. Он был в твоей жизни и все что осталось тебе, это лелеять сладкие грезы о больном счастье.***
Проходили секунды одиночества, минуты, часы, сутки…Твои глаза все были так же грустны, а плечи — поникши. Ты начала вести задушевные монологи со всем что попадалось на глаза, ведь разговоры с людьми совершенно не складывались, даже с близкими. Вещи, принадлежавшие ему, ты давно выбросила, отрывая чуть ли не с клочками души от занятых ими мест, но вопреки этому вся квартира продолжала дышать им. Тебе первые недели казалось, что ты сходишь с ума, когда приходила с работы и зайдя в квартиру со свежего воздуха, улавливала запах его парфюма. Не только память, но и обоняние, зрение и слух играли с тобой в кошки-мышки, пряча его фантомы в других лицах, в чужих мужских голосах и ароматах. Твои родственники не были в курсе происходившего, не знали о мужчине, хотя заочно точно видели его, не знали о ночных потопах, в следствие которых подушка, пропитанная соленой водой, оставалась сырой даже к утру, не знали, что ты стала сгустком боли и отчаяния. Ты боролась сама, отвергая жалкие попытки друзей помочь. Первые болезненные дни превратились в полгода страданий и буквально пару дней назад тебе стало легче дышать. Один рубеж был пройден, а впереди тебя ждала целая жизнь. Спустя неделю после того, как ты почувствовала себя человеком и в твоей душе затеплился огонек надежды, завал на работе, который образовался не благодаря твоему не желанию что-либо делать, а идиоту-боссу, убил все старания. Платину чуть не прорвало. Тебе чудом удалось взять себя в руки и, сдерживая слезы дождаться конца рабочего дня. Попав поздним вечером домой, ты была оглушена и шокирована. Несколько раз ты порывалась переехать с этой квартиры, которую в мыслях уже перестала называть — «вашей» и сейчас пожалела об этом. Розы. Повсюду. Везде. Во всех комнатах и, наверно, даже в ванной. - Нееет. Нет. Нет. Нет. Только…не… Вторая волна негодования и злости, припыленная глупой радостью и невозможностью увиденного, накрывает тебя с головой. Гнев берет верх над всеми другими чувствами и розы превращаются из подарка в жертву. Воспоминания. Одно, следом другое, третье. Как лава разрывают землю, пробираются к поверхности и твои усилия затухают под пылающей волной мыслей. Ты рвешь и метаешь, не задумываясь о возможности пораниться. Стебли и бутоны летят в стены, падают на пол, лепестки кружатся в воздухе и покорно опускаются вниз. Каждый, как обрывок, недосказанность, недопризнание. Зачем он это сделал?! Ты приходишь в себя в спальне, сидящая перед кроватью и опустошенная внутри. Он стоит за твоей спиной и боится шелохнуться. Пьеро любил тебя и дарил тебе нежность. Его душу окутывал трепет, стоило лишь ему коснуться твоей бархатной кожи. Ощутимая всем телом дрожь пробегала, когда он слышал свое имя, произнесенное твоими устами. Ты была цветком, который он холил и лелеял, как чудовище из всем известной сказки. Сейчас ты его таковым и считала. Ты не выдержала напора чувств, и теперь он видит, что ты — его любимая, алая, прекрасная, хрупкая роза, сидишь на полу, сломленная, и душой, и телом. Ему необходимо возродить тебя к жизни, иначе его жизнь утонет в море твоих слез и даже музыка не поможет разглядеть свет, брезжущий на поверхности. Он делает шаг, выпуская тебя из тишины, окруженной погибшими цветами. - Зачем…? — еле выдавливаешь ты и слышишь вместо его голоса шаги. Твое тело пробивает крупная дрожь, оно пытается отгородится от того, к чему так привыкло и к чему так тянет. Пьеро опускается на пол позади тебя и, без сомнений протягивая руки, заключает в объятия. Дрожащее под твоей кожей тепло обещает ему надежду на прощение. - Ты нужна мне. Только ты. Я понял это, заплатив слишком высокую цену, но я буду, здесь, стоять вечно перед тобой на коленях, чтобы добиться прощения, — он говорил, а ты вздрагивала от слез, ощущая свою беспомощность перед объятиями родного тела. - Прости меня. Видит Бог, он пытался забыть. Сейчас он здесь и в данный момент ему плевать на все, что не связано с тобой. Без тебя все остальное не имеет смысла. Он понял это и готов нарушить все законы, разрушить стену боли, вылечить все раны и подарить тебе новую себя рядом с ним. Видит Бог, и ты пыталась. Черная дыра, заменившая сердце, стояла на страже и отказывалась кого-либо впускать в твою душу. Она, как потрепанный белый флаг на поле боя, молила о перемирии. Одиночество отступило, бой завершен, твоя любовь к нему победила все. - Единственное, на что я могу рассчитывать, это утешение в качестве страстной ночи, и ты снова улетишь, — ты горько улыбаешься, сжимая в руке ковер из багровых лепестков. Бедные цветы… - Взаимная любовь — это лучший подарок, который может преподнести судьба, и я принимаю его. - Тебя тяжело любить. - Но ты ведь любишь? Молчание в данной ситуации знак согласия. Ты знаешь, что он знает. - Что бы ты не ответила, я услышу — «да». - Столько времени прошло, но я о тебе думаю каждую секунду…А ночью мне снятся кошмары. Они убивают меня. - Что тебе снится? - То, как ты уходишь. Его руки сжимают тебя сильнее и через паузу, обдав наэлектризованным выдохом твою шею, он говорит: - Я больше не уйду. Никогда. Я увезу тебя с собой. - Я не могу… - Твоя семья? Мы будем часто прилетать. Моя семья? Примет тебя со всей душой. А! Ты должна спросить у меня — «а как же работа?» Я отвечу — «твой босс — несносная скотина». Ты без труда выскользнула из его рук и повернулась к нему лицом. Вопрос, что ты хотела задать, испарился и остался только он — образ, навеки отпечатанный в твоих мыслях, лицо, по ночам смотрящее на тебя под закрытыми веками. Пьеро все тот же, а ты все так же его любишь. - Что ты сделал? - Я все решил. Он берет тебя за руку и тянет на себя. Ты, как коала, обхватываешь его руками и ногами, и ощущения, притупленные расставанием, расцветают. Вместе с ними и ты. Он прижимает тебя к себе бережно, но при этом говоря руками, как сильно тосковал по тебе. - Ответь. - Ммм? - Ты же любишь или… - Ни смотря ни на что. Между приоткрытыми губами смешиваются два дыхания, просеянные частицами любви и словами, которые больше не нужны. Поцелуй словно тепловой удар бьет по сердцу, заводит, оживляет его и возвращает тебя к свету. Упоение пробегает по твоим венам, просачивается в каждую частицу. Жадный вдох, прерывает соприкосновение губ и знаменует начало новой жизни, где есть ты, он, и, конечно же музыка. Нет, ты не маленькая комета, ты — самая яркая звезда, к которой устремлены все его мечты. Ты — вселенная, заключенная в один удар его сердца.