Клаусяяяш... А давай поженимся?

Это утро было необыкновенно хорошим для генералиссимуса Сальваторе: травка зеленела, солнышко сияло, птички пели... романсы вместе с Клаусом. "Вот горланят, етить твою коромыслом", - подумал генералиссимус, хорошенько потянувшись и тяпнув с утреца стаканчик бормотухи. Оглянувшись на дремавшую неподалёку Кэтрин и убедившись, что та ничего не заметила, он довольно улыбнулся и спустился в Большой Зал. Когда Деймон скрылся из виду, Катерина приоткрыла один глаз и решила, что прибьёт непутёвого мужа позже. Сегодня ему и так достанется. В Большом Зале в этот день было даже нарядно: на стенах в художественном беспорядке красовались шарики, цветочки, ленточки и местами няшки, эти самые ленточки развешивающие. На преподавательской кафедре стояла Полумна, которая как раз подбирала подходящее место для веночка из ромашек. В веночек была вплетена ленточка с надписью: "Сальваторе от Луны. Помним, любим..." - слово "скорбим" было наскоро замазано пожелтевшим майонезом. В центре зала своё законное место занимали повара Сэм и Ребекка с неизменным казаном, раздававшие всем подряд пюрешку из пельмешков с кетчунезом. - Завтрак спешиал фор ю! Выживешь - ещё налью! - скандировал Сэм, разливая пенящийся компот по стаканам и размахивая половником в такт. Очередь за добавкой состояла из вечно голодного Дина, на ходу жующего чебурек, бесстрашного прапорщика Долгопупса и двенадцати поварских детей, уже привыкших к экзотическим блюдам. Остальные с интересом поглядывали вокруг, пытаясь понять, нахрена их вообще сюда собрали. Но ничто не длится вечно. И вот настал момент, когда, спихнув с кафедры зазевавшуюся Полумну, на учительский стол с грацией пьяного лося вскарабкался Дамблдор. Всю дорогу из своего Задрищенска он репетировал торжественную речь. - Итак! Господа, дамы и Эдик! - Зальцман расценил это как тост и хлопнул стаканчик бормотухи. - Добро пожаловать в Хогвартс! Сегодня мы здесь собрались по очень важной причине... - конец предложения потонул в хрусте малосольного огурчика. Не, ну надо же Аларику закусить. - По причине... - с нажимом произнёс пахан, понимая, что его уже никто не собирается слушать. - Очень важной... - хрум. хрум. - причине... - пахан растерянно оглянулся на Убивашку и Клауса, стоявших поодаль. - Мы с Клаусяшем женимся! - рявкнула Дейенерис, мгновенно погрузив Хогвартс в тишину. Снейп подавился бормотухой. А Дин - беляшом. Сэм отложил черпак. Стефан оторвался от чтения Маяковского. Букля обгадила пуффендуйский стол. Гарри ничего не понял. Опять. Кузя Криви разбил чекушку. Опять. "Рукожоп," - мысленно констатировал Холмс. Зальцман нервно икнул и обернулся на генералиссимуса, пребывавшего в прострации. Кажется, тот всё ещё пытался осознать, как вообще это допустил. - Вот и молодцы! - умилённо воскликнула Кэтрин, всплеснув руками и сбив со стола пару тарелок. И тогда офигевший было зал начал отмечать с новой силой. Под крики "Горько!", "Даёшь революцию!" и "Я - Сойка-Пересмешница!" собравшиеся радостно опустошали бутыли бормотухи и планировали грядущую свадьбу. Джереми и няшки собрались в декораторский отряд, уже прикидывая, где будет выгодней смотреться кислотно-зелёный меховой ковёр со стразиками. Кэтрин и Виктория склонились над книгой рецептов самогона, выбирая между тем, от чего совсем чуть-чуть окосеешь, и тем, от чего будешь страдать неделю. Остановились на варианте "всего и побольше". Сэм, Ребекка, Дин и Клаус работали над меню и репертуаром. Эдик с камерой по всем углам искал невесту, дабы заснять её во всей красе. Но ни невесты, ни её отца в Большом Зале не наблюдалось... - Кто тебе разрешал, етить твою?! - прорычал Деймон Сальваторе, прижав дочь к стене кладовки. - Я спрашиваю, кто разрешил?! - Ты знаешь, что когда-нибудь мы всё равно поженимся! - завопила Убивашка, гордо задрав голову и отвернувшись, насколько это позволяла стена. - А я замуж хочу! - Что-о-о?... Услышав вопли и ругательства, доносившиеся из кладовки, перекрестился даже Люцифер. Очень уж колоритно выясняли отношения в семье Сальваторе. Примерно через полчаса, ненароком треснув подслушивавшего Холмса дверью, в Большой Зал вышли мрачный, но исподтишка улыбающийся Деймон и совершенно счастливая Дейенерис. - Батя одобряет, - гордо произнесла Убивашка, окинув взглядом притихший зал. - Клаусяш, ходь сюды. Клаусяш, оторвавшись от исполнения хита "Британский Азкабан, ветер северный...", подошёл к своей возлюбленной и заключил её в объятия. Генералиссимус Сальваторе еле удержался от того, чтобы залепить ему с вертухи, и хлебнул самогона прямо из горла. Празднование продолжалось. - Хорошо-то как... - шепнул Стефан, глядя куда-то вдаль. - А я не знаю, что чувствую, - пожаловалась Елена. - Ага, - вторил ей младший Сальваторе. За соседним столом расположилась семья Малфоев. - Видишь, стерва, я ж сказал: бери воблу, - довольно улыбался Драко, закусывая вышеупомянутой рыбой. - Ты мне это полтора года назад сказал, - буркнула Гермиона. - Ой, не беси, - фыркнул Кефирчик. - Выйду ночью в поле с конём... - затянул кто-то насквозь пропитым голосом. - Ночкой тёмной тихо пойдём... - подхватили все, кто находился в Большом Зале. Песня полилась по коридорам Хогвартса, разгоняя собой тишину, тьму и некоторых домовиков. Это была не просто песня, это был настоящий гимн, знаменующий собой объединение, победу над цыганёнком, долг, честь, бормотуху... целую маленькую жизнь. И никто, ни один сегодня не молчал. Подпевал каждый. Даже стерва.