***
Снова осень. Вроде пакостная, мерзостью пахнет и развратной желтизной режет глаза, а любовь к ней заставляет низ живота сладко скручиваться. Можно вечера напролет читать, зарывшись под горячее одеяло и пить, сделанный братом вкуснейший шоколад. Но сегодня что-то пошло не так. С утра Чонгук не приготовил завтрак, а на лекциях не было никого из друзей. Тэхен что-то заподозрил уже тогда. И вот сейчас он сидит в душном кафе и бездумно глотает кислый растворимый кофе, который ему любезно заказала его подружка. Кстати о ней… - Тэхен, ты меня слушаешь? – наигранно ласковый голос, но теперь уже такой противный, противнее той сраной лужи, которую Тэхен методично рассматривает, покусывая сухие губы. Голос отвлекает, заставляет выползти из кокона более-менее приличных для парня мыслей и внимательно посмотреть на обладателя. - Конечно, Херин. Очень увлекательная история, - большой глоток кофе и сморщенный от брезгливости нос. – Я готов второй раз услышать, как ты меня любишь, но была вынуждена разложиться перед тем «очаровательным» гандоном, потому что он «особенный и с ним ты в безопасности». Конечно, я готов еще раз улыбнуться и ласково кивнуть головой, не озвучивая, на самом деле, того, что как бы ты страдальчески сейчас не кривила бровки, для меня ты шлюха, которой, чем мужик ущербнее – тем добротнее секс, правда? Кружка со звоном встала на блюдце, расплескав последние капли на пластиковый стол. Тэхен встал, сложив напряженные ладони в карманы узких джинсов. - Любимая, могла бы хотя бы кафе посимпатичнее найти, все-таки 7 лет отношений – это не два раза членом в пустоту потыкать, - небрежно брошенные смятые купюры и от парня остался только едва уловимый шлейф вкусного парфюма. Персонал маленького кафе заворожено провожали нервного клиента взглядом.***
- Привет малыш, я дома, - аккуратно стянув тяжелые ботинки, Тэхен прислушался к тишине и громко выругался. Брат снова ушел, не потрудившись даже написать маленькое сообщение. День явно вышел дерьмовым. Небрежно кинув пальто на спинку дивана, Тэ прошел на кухню, чтобы налить себе чего-нибудь покрепче и забыться, желательно на всю ночь. Виски тяжело растекалось по горлу и саднило, заставляя кашлять. Одна порция, вторая. Почему-то накатывали слезы, мешаясь с усталостью. Ладони вцепились в столешницу до белых костяшек, спина напряглась, а лицо прикрывала влажная от испарины челка. Тэхен вроде плакал, а вроде смеялся над собой. Он не услышал, как хлопнула входная дверь, пропуская в дом измученную тень, в черном балахоне, огромный капюшон которого, закрывал лицо от посторонних глаз. - Тэ, опять пьешь? – капюшон резким движением был сброшен, открывая вид на очаровательное своей молодостью лицо с еще не сошедшим летним загаром. Внимательные большие глаза, цвета смородины и поджатые в тонкую полоску губы. Тэхен обернулся и облегченно вздохнул, растягивая непослушные губы в легкой улыбке: - Чонгук, ну и где ты был? Я же просил тебя, предупреждать о своих уходах, чтобы я не волновался, - он молча наблюдал, как его брат снимал намокшую толстовку, расстегивал кобуру и складывал все в железный шкафчик, заранее проверяя на предохранителе ли оружие. Майка полетела в корзину с грязным бельем, а полицейское удостоверение было небрежно брошено на холодный пол. Тэхен нервно сглотнул. В последнее время Чонгук очень волновал. Даже нет, не так. Чонгук буквально вытряхивал всю душу и все эмоции из груди бедного Тэхена и не оставлял шансов на капитуляцию. Даже сейчас, растирая замерзшую голую грудь, Чонгук не обращал внимания на застывшего и бледного брата, что просто не мог не следить за плавными перекатами крупных мышц под кожей, за тонкой дорожкой волос, уходящих под непозволительно узкие штаны. Он что-то говорил своим невероятным голосом, иногда хрипло смеялся и делал любимый Тэхеном шоколад. Часто задевал своими сильными бедрами, вжимая бедного в стол, отчего Тэ упирался головой в шкафчики и нервно хихикал, понимая абсурдность ситуаций, ведь у него встал. - Эй, Тэхен, на тебе лица нет. Что-то с Херин? – Чонгук на время замер с кружкой в руках и вопросительно выгнул бровь, слегка приоткрыв губы. - Хуин, - тихое бурчание и кружка из рук была наскоро вырвана, а через секунду шаги по лестнице затихали где-то на самой верхней ступени. Чонгук остался стоять, задумчиво стирая пролитые капли с плоского живота.***
Тэхену было страшно и вязко. Слюна собиралась во рту, ком в горле пульсировал, выбивая сердце из привычного ритма, вытягивая за нервы наружу все эмоции и заставляя немножко орать в подушку. Столько лет он видел, как его любимый братик рос, столько лет обещал, что никогда с ним не расстанется. И вот уже столько лет они живут вдвоем и вроде бы все очень хорошо. Даже нет, все замечательно. Они часами могут разговаривать ни о чем, гладя друг друга по спутанным волосам, готовить друг другу завтраки, смеясь и пачкая носы и щеки в съестной массе, стричь газон одними ножницами на четыре руки, делать массаж, надавливая на чувствительные точки, засыпать в обнимку на полу, принимать ванну вместе… Стоп. Как так вышло, что ванная оказалась в этом невинном списке? Нетнетнет, да ведь это же неправильно, грязно, развратно. Тэхен с силой цепляется за волосы, опрокидывая горячий шоколад на себя и громко взвизгивая, стараясь безуспешно отодрать прилипшую водолазку. Падает на пол и, сворачиваясь в дрожащий клубочек, звонко рыдает, чувствуя, как кожу саднит. Чонгук прибегает почти мгновенно. Раскрывает дверь, преодолевает расстояние в один шаг и падает на колени, боясь коснуться, чтобы еще больше не навредить. Все-таки задевает больной живот и Тэхен верещит как баба, рыдая сильнее и отбиваясь от ошалевшего брата. Чонгук матерится и с усилием поднимает брыкающегося, перемещая на кровать. Спотыкаясь, бежит вниз, находит такую бесполезную раньше аптечку и бежит обратно, снова чуть не проехавшись подбородком о ступени. Тэхен тихо всхлипывает и не позволяет стянуть с себя злосчастную водолазку, потому что щиплет. - Да, черт возьми, что мне ее, резать что ли?! Чонгук злится, хватает ножницы из аптечки и кромсает на Тэхене все. И брюки на свалку, и водолазка, и чертовы боксеры, что насквозь промокли и обжигают. Тэхен голый и ему вроде больно, но смущает сильнее. У Гука дыхание сбивает от вида на покрасневший мягкий живот, на ноги длинные, с круглыми коленями. Он вздыхает, и прикрыв глаза покрывает все антисептиком, старательно дуя. Касается дрожащими пальцами, слышит всхлипы, но глаза не открывает, боится. А Тэхен уже не замечает ожогов. Для него новые появляются, под грубыми пальцами с шершавой кожей. Он постанывает, слегка выгибаясь навстречу, и пугается своих ощущений. Плотно зажмурив глаза, он чувствует, как большой палец случайно задевает головку члена, что уже давно поднялся и ждет своей ласки. Чонгук чувствует, задохнувшись глаза открывает. Не показалось ведь, правда возбужден. В горле как-то волнующе пересыхает, а в джинсах неуютно очень. Забывшись на пару мгновений и поддавшись непонятным ощущениям, Гук дует на влажную головку и наклонившись ближе, коротко целует, оставляя влажный след. - Херин бросила меня, - полу-стон, полу-вскрик Тэхена, а глаза влажные, ресницами прикрыты. Чонгук невидящем взглядом уставился в окно. Значит вот почему он пил. Снова из-за этой тупой суки. Гнев и слепая ревность залили отяжелевшие мышцы, и говорить не хотелось. Язык тела – вот чего хотелось Чонгуку. Хмыкнув в пустоту, он снова коснулся твердеющего члена указательным пальцем, очертив от основания до красивой головки. Вырвав из узкой груди очередной всхлип, опустился на колени, подтянув голого парня на себя, и последний раз взглянул в напряженное лицо. Влажный язык медленно вычерчивал круги и треугольники на горячей коже. Тэхен стонал, цепляясь руками в черные волосы и краснея еще больше. Тэхен хотел остановить, но чем больше хотел, тем сильнее надавливал на затылок и выгибался. Тэхен кричал, повторяя как мантру, что они братья и так нельзя, но лишь ближе придвигался к вспотевшему телу и просил еще. Уже чувствуя приближение сильного, но богами запретного оргазма, Чонгук отстранился, тыльной стороной ладони вытирая губы и цепляясь в покрасневшие бедра, смущенно улыбнулся. - Тэхен-а, можно? – пальцы осторожными перебежками спустились на анус и любовно погладили, слегка вздрагивая. Тэхен испуганно дернулся и громко задышал, чувствуя всю абсурдность ситуации, но так сильно цепляясь взглядом за вздымающуюся голую грудь, за расстегнутые узкие штаны и выглядывающую из-под резинки трусов розовую головку члена. Чонгук хотел, и его глаза мутнели от осознания своего же тяжелого желания. - Ты знаешь… к-как? – от смущения Тэхен прикрыл глаза, до боли прикусывая губу. Успокаивающий поцелуй в коленку и Чонгук встал, растрепав влажные волосы и направляясь к выходу. Тэхен, бесстыдно раскинув ноги, все еще жмурился, боясь пошевелиться. - Расслабься, я никогда не…не делал этого, - едва заметная улыбка и легкий полушепот. – Но много раз видел. Через долгие 2 минуты он вернулся, застав Тэхена в той же позе, слегка повлажневшего и вздрагивающего. Осторожно пробравшись сквозь раздвинутые ноги, Чонгук аккуратно навис сверху, потираясь бедрами о голую кожу и рассматривая искусанные губы. - Я хочу поцеловать тебя, Тэхен, - горячее дыхание обожгло где-то рядом со скулой и опустилось на губы, не касаясь плотью. – Очень хочу. Тэхен недолго сопротивляется, подаваясь вперед и ловя потрескавшуюся губу, всасывая и замирая на мгновение. Чонгук подкашивается и валится сверху, придавливая всем весом, но уже совсем безразлично. Безразлично, что младший брат. Безразлично, что скажут другие. Совсем все равно, потому что горячо вот так, членом об член, грудью об грудь и губами соприкасаться. Пошло, грязно, мерзко и одновременно так сладко и тягуче. - Пожалуйста, Гукки, пожалуйста, - Тэхен царапается зачем-то короткими ногтями, скребет упругую задницу, крутится и кусается. Больно, но это еще больше давит на возбуждение. Он не знает о чем просит, не понимает зачем, но Чонгук совсем немного думает и хватается за смазку, которую притащил. А Тэхен удивленно смотрит и не понимает, ведь первый раз же, откуда смазка? - Дрочить удобнее, - хрипло и смущенно, но так сексуально, когда слышат твои мысли, читают по лицу, ощущают кожей весь абсурд в твоей голове. Так сексуально, что плакать хочется. Чонгук уверенно выдавливает на пальцы и замирает, вдруг теряя всю уверенность. Тэхен скорее чувствует, чем видит и с усилием хватается за чужие пальцы, подтягивая к пульсирующему входу и слегка надавливая. Он не хочет, наверное, ему страшно, но чем страшнее, тем любопытнее. А как может быть по-другому? Он давит сильнее, заставляя пальцы проникнуть, забирая смазку с собой. Жгучая боль и тихий вскрик, но пальцы вытащить не позволяет. Тихое «двигай» и горячие всхлипы. И Чонгук двигает, разводит в стороны, скребет по нервам, заворожено следя за эмоциями на лице брата. Так классно, захватывающе, что не замечает, как собственное возбуждение бьет по животу и болью скручивает пополам. А вот Тэхен замечает и тянет мокрые пальцы, робко касаясь и двигая снизу вверх, вспоминая, как подростком впервые коснулся себя. Чонгук гортанно стонет и свободной рукой хватает поверх чужих пальцев, стискивает зубы и просит сильнее сдавливать основание. Сил терпеть больше нет и не особо хочется, пальцы с хлюпающим звуком покидают анус, освобождая место. Тэхен переворачивается сам, подкладывая подушку, потому что так он где-то слышал, но уже не совсем уверен, так как ягодицами чувствует ужасно горячего Чонгука и вдруг заново пугается. Пытается выползти, зацепиться за свободу, но не пускают. Крепко цепляются в бедра и хрипло постанывая протискиваются внутрь, заставляя слезы скатываться по щекам в многострадальный матрас. Тэхен понимает, что больше ничего и никогда не станет прежним, но все еще сжимает в пальцах простынь и вдруг прогибается, беззвучно выстанывая «Чонгук». Вот же черт, как было хорошо. Непроизвольно подается назад, насаживается и стонет уже откровенно, своим глубоким голосом. Влажные шлепки, вперемешку с разительно отличающимися стонами, а большего и не нужно. Чонгук прижимается спиной и остервенело двигается внутри, ловя кайф только от ощущения скольжения и пошлого хлюпанья естественной смазки. И он уже на грани, потому что понимает, что еще чуть-чуть и его Тэхен получит первый в жизни анальный оргазм. Приближая точку общего завершения, наклоняется, и влажно лизнув в покрасневшее ухо, шипит: - В следующий раз вылижу досуха, раз ты так бесстыдно течешь. И Тэхен кончает, смущенный такой сладкой откровенностью и осознает, что даже не коснулся собственного члена. Так сладко сводит мышцы, расслабленно подрагивают пальчики и шумно дышит рядом выбившийся из сил голый Чонгук. Они как и раньше будут готовить друг другу завтраки и делать массаж. И ванну принимать будут вместе, но теперь Чонгук будет мягко целовать за ухом и поглаживать колено, вызывая толпы мурашек, а Тэхен, иногда, будет падать на колени перед уставшим с работы братом и, стягивая все те же узкие штаны, сосать, причмокивая и с воодушевлением, надеясь на бурное продолжение. И они никогда не задумаются о морали, потому что нахуй эту мораль.