Лишь злом воздавать подобает за зло

Ямамото уже который раз пытался освободить руки, но шнурки только сильнее впивались в запястья, стирая кожу почти до мяса; пальцы онемели от нехватки притока крови. Дышать было трудно: нос разбит, кровь уже прекратилась, но не высыхала из-за непрекращающихся слёз, а во рту… Такеши снова дёрнулся, пытаясь отстраниться, но его схватили за волосы и вогнали член почти до горла, заставляя захлебнуться слюной. Над головой раздался стон. — Ахуенный ротик, — парень, что держал его за волосы, высвободил член, мазнув головкой по искусанным опухшим губам, и тут же снова засадил обратно, — о, да. — Задница тоже ничего, — Такеши почувствовал новый сильный толчок, застонал и дёрнулся, и тут же получил шлепок по ягодице. — Эй, быстрее, вы не одни, — кто-то дёрнул голову Ямамото вверх, освобождая рот — он даже не успел сфокусировать взгляд на лице ещё одного насильника — в губы ткнулся другой член и сразу набрал быстрый темп, держа Такеши за волосы. Парень сзади тоже увеличил скорость, крепко держа за талию, и через пару минут кончил с громким стоном. Такеши почувствовал, как по ногам потекло тёплое и липкое. — Хорош, — его снова шлёпнули по ягодице и отошли, Такеши понадеялся, что уже всё, но к нему подошли ещё двое — он заметил их только краем глаза — и по новой. Больно до сих пор было, но уже не так, как вначале, словно его разрывали пополам. Было унизительно, горько, хотелось выть и рвать на себе волосы. Сзади снова почувствовались толчки, но Такеши уже не сопротивлялся, расслабился, желая, чтобы все поскорее закончилось. — Эй, а где его бита? — В шкафчике, наверное. А тебе зачем? — Хочу кое-что попробовать. По раздевалке пронёсся жуткий крик, а затем всё стихло. *** Тело было тяжёлым и непослушным, каждое движение отдавалось тупой ноющей болью. Даже после самых тяжёлых тренировок он не чувствовал себя таким разбитым. Ямамото пересилил себя и разлепил веки. Голова закружилась, виски пробило острой болью. Такеши прикрыл глаза, пережидая вспышку, снова открыл, пытаясь сфокусировать взгляд и понять где он. «Раздевалка» понял брюнет. Вокруг стояла тишина, только из-за приоткрытой двери в душ были слышны капли, падающие на кафель. Такеши, застонав, приподнялся, сел на лавочку — голова снова отдалась болью в висках — и попытался встать. Ноги тут же подкосились, и он рухнул на пол. Тело трясло словно в лихорадке, дыхание сбилось, из горла вырвались хриплые стоны. Ямамото согнулся пополам, обхватил голову руками, так и замер, слегка покачиваясь. Сколько просидел в этой позе он не знал, но когда тошнота и подступающие рыдания отступили, он снова попытался встать. Такеши облокотился спиной о стену, тяжело дыша и пытаясь опять не свалиться. Он оглядел пространство: на полу чисто, сдвинутые в пылу драки шкафчики стояли на месте, и он был одет. Дыхание вдруг сбилось, Ямамото схватился за рубашку в области груди, словно она его душила и поспешил на улицу. Дверь поддалась не сразу: пальцы не слушались, соскальзывая с ручки. Он почти вывалился наружу, держась за дверь. Тело обдало прохладным ночным воздухом, Ямамото втянул его полной грудью — рёбра заныли — и засеменил в сторону дома. Он месяц как учился в университете, поступил туда благодаря игре в бейсбол и почти сразу попал в стартовый состав. Тренера гордились таким способным игроком, а семпаи хвалили за усердный труд. Те самые семпаи, которые его... Ямамото всё же не сдержался, стошнило на тротуар, рядом с каким-то магазином. Он схватился за дорожное ограждение, тяжело дыша, и выблёвывая всё, что было в желудке. До дома дошёл спустя ещё час, когда, как обычно, дорога занимала минут пятнадцать. Парень снимал квартиру, так как ездить в университет из Намимори каждый день весьма проблематично. Сейчас он радовался, что не поддался на уговоры отца остаться дома — не нужно ему видеть сына в таком состоянии. Благо что жил Такеши на первом этаже, ключ оказался в кармане, как не забыл его в сумке, которая осталась в раздевалке он не помнил. Не разуваясь, прошёл в комнату, упал на кровать и провалился в глубокий тревожный сон. *** Второе пробуждение далось куда лучше, хотя тело продолжало ныть. Ямамото поднялся с кровати, пошёл в душ, скидывая с себя вещи прямо на ходу. Вода была холодная — он даже не подумал её нагреть* — почти обжигающая, но сейчас измученное тело требовало именно этого. Из душа парень вылез бодрее, чем предполагал и только сейчас решился посмотреть на себя в зеркало: глаза красные и припухшие, губы в ссадинах от укусов, на скуле багровел синяк. Самой страшной раной оказались следы на запястьях, но не настолько чтобы обращаться в больницу. Такеши вышел из ванной после того, как кое-как обмотал руки бинтами, предварительно обработав перекисью водорода. Закинул разбросанные вещи в стирку, поставил кеды в прихожей, оделся. Взгляд упал на постер НПБ** и Такеши вдруг почувствовал, как внутри что-то щёлкнуло, с треском сломалось, осыпаясь острыми осколками. Он подскочил к постеру и содрал со стены, разорвав на куски. Ямамото смотрел на обрывки с нескрываемой злобой и отвращением, словно перед ним враг, хотя даже на врагов он не смотрел так. Парень быстрым шагом прошёл до кухни, схватил пакет для мусора. Через минуту в него летели обрывки плакатов и брошюр, старые мячи, кубки, фотографии, форма — всё что хоть как-то напоминало об игре. Такеши вывернул все шкафы и тумбы, неразобранные коробки, скинул матрац с кровати, выискивая под ней хоть малейшее напоминание. Пакета не хватило, пришлось вывернуть одну из коробок с вещами, куда он скинул всё что не влезло. Открыв дверь, он наткнулся на свою сумку — на ней лежала записка от Мию, менеджера команды — смял листочек, даже не прочитав, закинул сумку в прихожую и вытащил в подъезд свою поклажу. Нести всё на мусорку он не стал — ещё вернут под дверь, за то, что не разобрал***, а натыкаться снова на эти вещи не хотелось. Подходящее место Ямамото искал долго, начинало темнеть. Мост на окраине города у реки показался ему самым привлекательным. Он кинул коробку с пакетом в кучу, достал из кармана розжиг и зажигалку, которые как-то у него забыл Гокудера. Полыхнуло сразу и сильно, так что жар обжёг кожу лица. Такеши отшатнулся, сделав пару шагов назад, опустился на землю, притягивая колени к груди, и смотрел на пламя. Перед глазами всплывали картины прошлого: вот отец дарит ему первую биту и как Такеши тут же бьётся об неё лбом, неудачно замахнувшись; как мама суетится вокруг него, прикладывая к шишке мокрое полотенце; первый отбитый мяч, угодивший соседям в окно (ох, и крику тогда было); первая серьёзная игра, где хотелось показать всё на что способен, первая победа — самая яркая и запоминающаяся, первое поражение — горькое и обидное; тренировки до седьмого пота; попытка самоубийства из-за сломанной руки, и снова игра… до предела, до дикого, ненормального желания выиграть, стать лучшим, такими чтобы помнили. Глаза заволокло мутной плёнкой, дыхание сбилось, Такеши подавился рвущимися рыданиями, задержал дыхание… и не сдержался. Слезы полились градом, всхлипы становились всё громче, уже не сдерживаемые ни силой воли, ни чем-то другим. Ямамото обхватил себя руками, завалился набок и завыл раненым зверем. Пламя танцевало свой причудливый танец, создавая на опорах моста странные узоры и тени, и только оно было свидетелем громким крикам, пропадающим в темноте. *** — Чертов мелкий, — Скуало закинул мобильник в карман, с раздражением откинув чёлку с глаз. Ямамото уже неделю не отвечает на его звонки, точнее, телефон просто выключен. Раньше такого не случалось, если Такеши решил сменить номер, он бы предупредил. Скуало совершенно не нравилась эта тишина, даже Савада не знал, что с его Хранителем, так же не мог дозвониться. Собственно, как и остальные вонгольцы. Мечник шёл к дому Такеши, он всегда останавливался у него, когда приезжал в Японию: сначала в доме Ямамото, а позже в квартире, хотя там был всего пару раз. Пойти к парню домой он решил после университета, где, как он полагал, болтается его ученик, но того не было ни на учёбе, ни на тренировке. Чтобы Ямамото взял и пропустил свой дурацкий бейсбол… ситуация явно была экстраординарная и вариец был настроен выяснить в чём дело. — Кто там? — Хриплый голос явно говорил, что человек за дверью только проснулся. — Открывай мать твою, чертов ублюдок, — Скуало хотел проорать, но вовремя вспомнил про тонкие стены и выдал все раздражённым рычанием. За дверью на несколько мгновений всё стихло, затем раздался щелчок. — Скуало? — Сказать, что мальчишка выглядел плохо, ничего не сказать: красные глаза, тёмные мешки, впалые щёки и еле заметная щетина. Вариец толкнул дверь, без церемоний входя. — А я как рад тебя видеть! Дела? Нормально, вот отпуск взял, дай, думаю, приеду и надеру твою задницу, ведь ты тут по-любому штаны протираешь, а не тренируешься, — выдал мечник, проходя в квартиру и обозревая погром, — ты тут пьяные вечеринки устраивал? — Нет, — после минутного раздумья и оглядывания варийской персоны, ответил Такеши. — Тогда что это? — Супербиа обвёл рукой комнату. — Это, — брюнет растеряно почесал в затылке, — уборка? — Ну ахренеть, тогда я даже не представляю, как выглядит бардак в твоём исполнении. — Зачем ты пришёл, Скуало? Вариец так опешил от вопроса, что даже не сразу смог подобрать ответ, а когда подобрал, отвечать расхотелось. Он подлетел к Такеши и зарядил тому в живот: парень согнулся и громко закашлял. Вот так новости! Обычно пацан радовался приезду мечника, чуть ли не висел на нём всё пребывание оного в Намимори, отчего, надо сказать, Скуало и радовался, и раздражался. Этот мальчишка будил в нём не только учительский интерес, но мечник старался подавлять свои желания. По крайне мере до поры до времени. С парнем явно случилось что-то такое, отчего тот растерял весь свой неуёмный оптимизм, но что конкретно, вариец даже представить не мог. Ему всегда казалось, что Ямамото и подыхать будет смеясь. — Ладно, — он хлопнул парня по плечу, и пошёл в кухню, — я жрать хочу. А потом уборка. Настоящая, а не это бледное подобие. Такеши ничего не ответил, только вздохнул тяжело и пошёл вслед за наставником. *** Скуало осмотрел плоды труда своего, довольно усмехнулся и потянулся. Квартира блестела чистотой и порядком, и мечник чувствовал себя до странного удовлетворённым. После хорошего ужина и уборки хотелось завалиться на диван и посмотреть какое-нибудь тупое ток-шоу, которым изобиловало японское телевидение и не напрягало мозг. Но телевизора у мелкого не было, даже радио не водилось, а вот ноутбук с выходом в интернет — пожалуйста. Без какого-либо зазрения совести вариец включил ноут и улёгся с ним на кровать. Пока тот грузился, Скуало обвёл взглядом комнату и нахмурился. Она показалась ему какой-то непривычной, неуютной, чужой, вот только он не мог понять в чём дело. Квартира, конечно, не была похожа на комнату Такеши в доме отца, но когда Скуало приехал сюда в первый раз, он сразу почувствовал, что это место мальчишки. Ямамото перевёз много личных вещей… вот тут-то мечник и понял, чего не хватает. Бейсбольных плакатов, которыми были обклеены почти все стены, школьные кубки — Скуало тогда посмеялся, спросив, за каким хером он притащил с собой весь этот мусор. Ямамото, как всегда, не обиделся, ответил, что это дорогие для него вещи. Супербиа поднялся на ноги, оставив ноутбук на кровати, и подошёл к книжной полке, которая теперь была почти пуста. Мечник только сильнее нахмурился, прикусил губу и теперь уже мрачным взглядом осмотрелся. Фотография, которую Такеши почти всегда брал с собой в любые поездки — исчезла. На ней был он сам в пять лет, с битой в руках, а рядом с ним родители. Пацан рассказывал, что его мама уже тогда была больна, но всегда находила силы улыбаться. Их улыбки были похожи: широкие и радостные, а глаза сияли. Скуало нравилась та фотография. Ямамото вышел из душа на ходу вытирая волосы, повесил полотенце на дверцу шкафа и завалился на кровать, укрываясь одеялом. Ни тебе «спокойно ночи», ни «я лучше на диване посплю, а то ты, наверное, устал». Вся ситуация уже начинала подбешивать, но, с другой стороны, появилось чувство тревоги — как бы хреново ни было, Такеши всегда улыбался. Скуало снова глянул на книжную полку: пустая она казалась неживой, почти угрожающей. Ямамото затих под одеялом и явно на разговор настроен не был. Мечник попсиховал про себя немного, разрываясь между желанием разораться или просто выбить дурь из мальчишки. Глубоко вздохнул и завалился с другого края кровати, чувствительно ткнув парня локтем. *** С самого начала своего приезда варийцу не нравилось решительно всё, и ученик, лупивший мечом без какой-либо тактики, стал пиком раздражения. Ямамото атаковал со всей силы метя в самые уязвимые места, и Скуало, к своему стыду, не всегда успевал реагировать. Ему бы радоваться: пацан не говорил о бейсболе — он, вообще, мало говорил — не раздражал вечными улыбочками и фразочками невпопад, и бился так, как Скуало всегда хотел от него добиться. Вот только радости не ощущалось, драться с таким Такеши было противно: парень совсем не отдавался бою, не думал, не старался анализировать противника — просто бил со всей дури. В конце концов, вариец разъярился настолько, что вмазал парню кулаком по лицу, заехал коленом в живот и в довершение — локтем по шее. Ямамото упал на татами, тяжело дыша, отхаркиваясь от крови и тихонько скуля. Супербиа открепил меч, чтоб ненароком не зашибить мальчишку, пнул вбок — Такеши со стоном перевернулся на живот — уселся сверху сцепляя руки парня за спиной. Ямамото тут же затих, казалось даже дышать перестал, Скуало почувствовал, как под лопаткой зачастило сердце. — Пусти, — выдавил из себя брюнет и тут же забился, пытаясь вырваться, — пусти! Пусти! Пусти! Супербиа от неожиданности отпустил руки, Такеши вскочил на ноги, опрокидывая наставника, и побежал к двери. Та была заперта, и парень дёргал за ручку так, словно хотел выдрать её с корнем. Скуало удивлённо пялился на паникующего брюнета, когда тот уже начал пинать дверь что есть мочи. — Не подходи! — Крикнул Такеши, когда Скуало поднялся на ноги и пошёл в его сторону. Естественно, варийца не остановили вопли, он пёр прямо на мальчишку, что бегал взглядом по помещению, словно выискивая пути побега. — Не подходи! Ямамото просипел последние слова, уперевшись спиной в стену и сжав кулаки. Скуало видел дикий ужас в глазах ученика, и неприятные догадки закрались в голову. Вариец схватил дрогнувшего парня за плечи, встряхнув, и попытался придать голосу как можно более успокаивающую интонацию: — Рассказывай! — Скуало, не на… — Рассказывай! Ну, живо! — Прорычал вариец, припечатывая парня к стене. Ямамото с минуту затравленно смотрел на Супербиа, как-то рванно вдохнул-выдохнул, опустив голову. Мечник почувствовал, как парень мелко задрожал, грудь быстро поднималась-опускалась от тяжёлого дыхания, а пару секунд спустя, раздались первые всхлипы. — Я… Скуало… я… м-меня из… — Такеши вцепился в футболку наставника и больше не смог произнести ни слова. Супербиа прижал мальчика к себе, понимая, что его страшная догадка подтвердилась. *** Мечники сидели на полу: Скуало обнимал затихшего Такеши и гладил по голове, которая покоилась на его плече. Вариец выслушал сбивчивый рассказ ученика, не перебивая и не задавая вопросов. Внутри всё полыхало от ярости, Скуало был готов разорвать ублюдков, посмевших изнасиловать Такеши. О, как же он хотел прямо сейчас пойти и уничтожить всех, кто притронулся к его ученику. Никто не имел права трогать. Никто и никогда. Он сам себе запрещал думать о мальчишке. А тут какие-то мрази… — Такеши, скажи мне имя. Любого из них. — Брюнет чуть вздрогнул в объятиях. — Симидзу Юичи, он с третьего курса. Экономика вроде. — Тебе надо Саваде позвонить, а то он уже волосы на себе рвёт. — Хорошо, — на выдохе произнёс парень. Супербиа почувствовал, как его плечи расслабились. — И отцу тоже. — Ладно. Спасибо. — Не за что. — Ты ведь меня выслушал. Мне легче, правда. Насколько это может быть. — Значит, больше не будешь пытаться меня убить? — Усмехнулся мечник. — Прости. Я просто… — Неважно. Домой пошли, есть хочу. *** После своего мучительного рассказа, Такеши начал вести себя более адекватно — по крайне мере от его улыбок больше не знобило, и он даже старался шутить. Скуало больше не затрагивал эту тему, вёл себя как обычно, но парень всё равно вздрагивал если случайно касался наставника, или когда тот неожиданно оказывался рядом. Ямамото неловко улыбался, прятал взгляд и старался побыстрее ретироваться. Скуало прекрасно понимал такое поведение — понадобится время, чтобы Такеши перестал его шарахаться, вообще, кого-либо шарахаться, — но это совсем не значило, что варийца не бесила такая расстановка вещей. Он привык, что мальчик его не боится, никогда не отталкивает, не смотрит загнанным зверем — ему нравилось, что Ямамото тянется к нему, пусть и как к простому учителю. Сейчас же всё изменилось. Скуало резко выдохнул и перевернулся: Такеши, как и три ночи до этого, спал замотавшись в одеяло по макушку. Как бы он ни храбрился, всё же спать в одной постели с другим мужчиной после случившегося было страшновато. Но Супербиа упорно не хотел уходить: во-первых, неизвестно какой финт может выкинуть его непредсказуемый ученик, во-вторых, он хотел вывести Такеши из этого «трусливого» состояния, а из во-вторых вытекало в-третьих, — он хотел, чтобы Такеши привык к его присутствию, чтобы знал, что со Скуало ему ничего не грозит. Не то чтобы вариец был весь такой благородный — у него были свои корыстные мотивы: если Такеши уже сейчас не будет его бояться, в будущем будет проще приручить его к себе. Мечник тихо фыркнул, никогда он не думал, что захочет кого-то приручить — у него никогда не было желания завести домашнее животное, только один раз, в детстве, до того момента как его укусила соседская собака. Конечно, у него был Ало, но Ало — оружие, продолжение его атак, его самого, к тому же Ало не требовалась особая привязанность. Ямамото всегда сам тянулся к наставнику, приручение ему не требовалось, а вот отвязаться от него было той ещё задачкой… до недавнего времени. Такеши вдруг заворочался в своём коконе, сдавлено и болезненно мыча; Скуало схватил его за плечо — хотя под слоем одеяла было непонятно оно это или нет — и встряхнул. — Это сон, — Такеши слегка вздрогнул, услышав над ухом голос блондина, и промычав что-то невнятное, снова уснул. Скуало тяжело вздохнул и поднялся: сон не шёл, а крутиться по кровати, гоняя в голове бесконечные мысли, надоело. Раз не спится, лучше заняться делом. Вариец отправил смс с именем одного из насильников своему человеку: к утру у него будет полная биография ублюдка, а выйти на остальных уже не составит труда. Осталось только выбрать место для наказания. *** Ямамото проснулся, когда солнце стояло высоко в небе, заливая комнату ярким светом; Скуало рядом не оказалось, не то чтобы это расстроило парня — после вчерашней истерики было стыдно, хотя он понимал, что не виноват, с другой стороны, когда наставник находился рядом было не так паршиво. Парень встал, огляделся, облегчённо выдохнул, когда увидел сумку Скуало, лежавшую у письменного стола. После душа и завтрака, а, точнее, позднего обеда, Ямамото снова завалился на кровать; идти в университет он не собирался — от одной мысли, что увидит своих насильников бросало в холодный пот — в магазин тоже идти не нужно: вчера они со Скуало по дороге домой заскочили в супермаркет. Делать что-то ещё тем более не хотелось. Тут он вспомнил, что обещал позвонить отцу и друзьям; телефон нашёлся в сумке выключенный; Такеши подключил его к зарядке, включил, и как только телефон загрузился, одна за одной посыпались смски: «Ямамото, у тебя все хорошо? Мы не можем до тебя дозвониться. Твой отец тоже. Позвони нам обязательно» — от Тсуны. «Если не возьмёшь трубку, приеду — изрежу на куски» — от Скуало перед его приездом. «Бейсбольный придурок, тебя где черти носят?!!! Джудайме уже весь извёлся…» сообщение Гокудеры было длинным и очень нецензурным, но и в этих злых строках скользило беспокойство. Но больше всего было пропущенных звонков, особенно от отца. — Такеши? Ками-сама, как же ты напугал, я несколько дней до тебя дозвониться не мог, — облегчённо проговорил Ямамото-старший. — Прости, отец, я… приболел немного. Совсем забыл об окружающем мире. — Сейчас всё нормально? — Да. Скуало немного помог. — Ясно. Он приезжал сюда, думал ты дома раз не отвечаешь на звонки. Он очень волновался, хоть и пытался это скрыть, так что извинись перед ним обязательно. — Конечно, отец. — Про учёбу говорить не хотелось, поэтому, когда отец спросил про университет, старательно изобразил кашель и свернул разговор. Тсуна тоже облегчённо выдохнул и пожелал скорейшего выздоровления; Гокудера, который учился вместе с Савадой, что-то кричал на заднем фоне и Такеши еле сдержался, когда услышал ненавистное теперь «бейсбольный придурок». Этот разговор тоже пришлось быстро свернуть. Ямамото подумал о том, что придётся попросить Хаято больше не называть его так, но как сделать это, не вызвав подозрений, пока не придумал. Дверной замок щёлкнул, Такеши услышал приглушённую ругань, а через несколько секунд Скуало прошёл в комнату. Ямамото невольно улыбнулся, увидев наставника в обычных джинсах и светлой рубашке навыпуск. «Ему, наверное, все девчонки вслед оборачивались» невольно закралась в голову мысль; и ведь ничего удивительного: европеец, высокий, красивый, с необычными волосами и особой притягательностью. Раньше Такеши, бывало, думал, что будь Скуало девушкой, то влюбился бы без памяти, но, даже будучи мужчиной, он был довольно привлекательный. Ямамото устыдился своих мыслей — Скуало не такой!.. А ведь и правда, наставник не такой и никогда не причинит ему вреда, по крайне мере не накинется с намерениями изнасиловать. Ямамото почувствовал себя дураком, раз боялся его. — Скуало, — мечник увидел, как парень привычно улыбается, подходя к нему, — ты, наверное, голодный, я что-нибудь приготовлю. — Я мясо купил, — сказал вариец, внимательно наблюдая за Такеши, кардинальные перемены в поведении которого настораживали и одновременно приносили облегчение. — О, хорошо. Я его пожарю, ты не против? — Не против, — Супербиа уселся за стол, — ты отцу звонил? — Да. Он сказал, чтобы я извинился перед тобой. — За что? — За то, что заставил тебя беспокоиться. — Я не беспокоился! — Рыкнул мечник. — Он сказал, что ты очень хорошо это скрывал, — тихонько рассмеялся Такеши. — Ещё раз повторяю… — Прости, Скуало, — перебил Ямамото, посмотрев в глаза наставника, — и спасибо тебе. За всё. Вариец просто не нашёл что ответить на эти искренние слова, поэтому просто принял их как данность. *** Скуало вошёл в тесное тёмное помещение — звуки возни прекратились, но тут же возобновились с новой силой. Мечник зажёг свечу и поставил на импровизированный стол; в месте, где он находился просто невозможно было подключить электрическую лампу, а масляной он не нашёл. Сумка с глухим стуком упала около потрепанного, изъеденного молью и грызунами, кресла. Потом зажёг ещё три свечи: света от пламени вполне хватило, чтобы осветить маленькое пространство. Пятеро парней, связанные, прикованные руками к полу и с заклеенными ртами, зашевелились увидев блондина. Скуало медленно подошёл к одному из них и резко сдёрнул скотч. — Кто ты такой? Что тебе нужно? — В панике, хрипло прокричал парень. Другие зашевелились сильнее, пытаясь освободиться. Скуало не ответил, поочерёдно отклеивая скотч с других ртов. Пленные наперебой начали кричать, угрожать, пытаться дотянуться до верёвок друг друга… Скуало, не обращая на них внимания, подошёл к сумке и достал из неё пистолет. Парни тут же смолкли, с ужасом уставившись на оружие. — О-оно не настоящее, — просипел один из них и тут же раздался выстрел: Скуало стоял с вытянутой рукой, а в противоположной стене зияла небольшая дыра. — Чего ты хочешь? Мы ничего не сделали. У нас нет денег, — закричал он, обливаясь слезами. — Ничего не сделали?! — Наконец-то подал голос Скуало и мрачно усмехнулся, — Ямамото Такеши. Пятёрка замерла, уставившись расширившимися от шока и страха глазами на мечника. — Эт-то была случайность, — пролепетал темноволосый парень, — мы не думали, мы не хотели… — Мы не хотели, чтобы так вышло. Мы всего лишь хотели пошутить, напугать, — начал рыдать другой, — мы не думали что… — Пошутить? — Прорычал Скуало, смерив связанных подростков уничижительным взглядом, а потом улыбнулся своей самой кровожадной улыбкой, которой даже Бельфегор бы позавидовал. — Знаете, я тоже люблю пошутить. И посмеяться, так чтобы живот надрывался от смеха. И Такеши тоже. Любил. Он, вообще, по жизни любил смеяться. И смеялся всегда заразительно, так что иногда выбешивал. Но всё равно продолжал, — Скуало медленно проходил от одного парня к другому, стуча пистолетом по ноге. Вдруг он положил оружие на стол — связанные с надеждой вздохнули. Супербиа подошёл к креслу и вытащил из-за него бейсбольную биту, — знаете, Такеши часто уговаривал меня сыграть с ним в эту тупую игру. Настолько часто и настойчиво, что иногда получал за это. А ещё он сказал, что учиться никогда не поздно. И он прав, — Скуало сделал резкий замах, — не поздно. Супербиа быстро подошёл к одному из парней — тот тут же забился, пытаясь выдернуть руку из наручников — наступил на запястье, примерился, замахнулся. — Я слышал, что после переломов пальцев уже невозможно играть в бейсбол. А что если сломать все кости? И саданул по припечатанной к полу руке. Раздался хруст, а через мгновение дикий крик. — Помогите! Кто-нибудь! Спасите! — Заорали двое других, пытаясь вырваться. — Ты псих! Сумасшедший! — Кричал третий, обливаясь слезами. Скуало подошёл к нему, схватил за волосы на макушке. — О, ты прав. И псих, и сумасшедший, и маньяк, и убийца… невольно станешь таким, когда трогают того, кто принадлежит мне. Больше Скуало не примерялся, бил по рукам, ногам, рёбрам — ломая кости, слушая крики, упиваясь своим превосходством и жаждой мести. Он словно обезумел, видя разлетающуюся кровь, слушая крики пленных и хруст их костей. Ещё и ещё, снова и снова он наносил удары, пока вконец не выдохся. Бита с громким стуком упала на пол, Скуало вытер мокрое от пота и крови лицо, снял испорченную рубашку и брюки. Подошёл к прихваченной с собой сумке, доставая оттуда чистую одежду. Кое-как стер с себя кровь, оделся. Подошёл к привязанным парням: двое точно были мертвы, ещё один еле слышно стонал, оставшиеся особых признаков жизни не подавали. Скуало вскрыл канистру с бензином, облив помещение и почти дохлых парней. Уходя, чиркнул спичкой, поджигая весь коробок, и кинул внутрь. В квартиру Ямамото вариец вернулся под утро до странного бодрый и голодный. Съел вчерашние онигири, салат, запил соком. Сходил в душ. А потом аккуратно, чтобы не разбудить лёг рядом с Такеши обнимая. Плевать, что тот, проснувшись, испугается прикосновений, Скуало не сделает ему больно и больше никому не позволит. *** Спустя месяц Ямамото вернулся в университет, как бы ему ни хотелось, а учиться было нужно, по крайне мере ради отца, который последнее время всё чаще переживал за него, словно чувствовал, что что-то случилось. Такеши старался вести себя как обычно, и ему вполне удавалось. Единственной проблемой была полиция. Буквально через неделю после отъезда Скуало, к нему домой заявились офицеры и начали расспрашивать о пропавших студентах. Ямамото был готов к встрече; он не обсуждал этого с наставником, но его тихое и спокойное поведение говорило о многом: Скуало вёл себя так только после заданий на устранение. Догадаться, кого он убил, было несложно, особенно когда ему позвонила менеджер клуба и спросила, видел ли он пропавших. Такеши ни капли не было жалко убитых; он удивлялся сам себе: раньше он жалел даже врагов. Но и злорадства не чувствовал. — Они получили по заслугам и не стоят твоей тупой жалости, — как-то, после миссии, сказал Скуало, пока сам Такеши оттирал кровь с клинка. — А мы? Мы тоже получим по заслугам? — Скуало чуть помедлил, потом потрепал мальчика по макушке. — Когда-нибудь — обязательно. Тогда он не придал значения словам наставника, оставшись при своём мнении. Теперь же до него дошла вся их суть: когда-нибудь они получат заслуженную кару, за все убийства, что совершили, но до тех пор Ямамото собирался цепляться за свою жизнь всеми возможными способами. Полиция получила вполне правдоподобную версию: Такеши после тренировки повздорил с одним из семпаев и подрался с ним, те, кто был в раздевалке в тот момент пытались их разнять, поэтому там оказались следы крови и сумка, которую на следующий день принесла менеджер. Ямамото не приходил в университет, потому что не хотел светить синяками — он немного обрадовался тому что ссадины прошли не до конца. К тому же полиция не нашла следов спермы, по крайне мере не сказала ему об этом. Его ещё несколько раз вызывали в участок для дачи показаний, но улик, что он как-то связан с пропажей студентов не было, к тому же многие члены клуба и одногруппники твердили, что Ямамото неплохой парень и никогда бы никого не обидел. А то что он подрался с семпаем, скорее всего, не его вина: третьекурсники часто сами первые задирали новичков. Такеши жил как обычно, при этом соблюдая осторожность, он совершенно не хотел подставлять Тсуну и остальных, раскрыв свою принадлежность к мафии. Телефон зазвонил, когда Ямамото только успел разуться. — Долго тебя ждать, мелочь? — Без приветствий начал Супербиа. — Прости, я только домой зашёл, не успел раздеться. — Не колышет, трубку надо сразу поднимать! Последнее время Скуало звонил довольно часто, ругался на «мелкого придурка» за «беззаботность» и «тупость». Такеши смеялся в ответ, ни капли не обижаясь и иногда вставляя колкие замечания, за которые наставник обещал порубить в капусту. Такие разговоры с ним стали обыденностью, пусть они говорили про всякую ерунду, ни словом не задевая тему бейсбола и изнасилования. Ямамото очень ценил поддержку Скуало: неважно насколько тот бывал груб и несдержан, но чувство такта у него имелось — он ни разу не задел ни одну больную тему. *** — В Италию? — Такеши выронил стопку учебников, которую до этого пытался втиснуть на полку, при этом удерживая телефон плечом. — Что там у тебя за грохот? Опять пьяные вечеринки устраиваешь? — Это было только один раз, — рассмеялся брюнет, собирая учебники, — я завязал. Честно. К тому же Хибари обещал, что устроит камикорос за ещё одну такую встречу. — Этот ваш Хибари сам в жопу пьяный был, странно что вас полиция не арестовала, — фыркнул Скуало, вспоминая видеозвонок ученику в день рождения Мукуро, который решил, что квартира Ямамото - идеальное место его отметить. — Мукуро наложил иллюзию, поэтому никто ничего не слышал. — Такеши с теплотой вспоминал тот день, пусть ему было и не особо до веселья, но в кругу «семьи» стало намного лучше. — Мы отошли от темы. — Да, точно. Скуало, мне нужно ещё два теста сдать, чтобы закрыть сессию. Не хочу, чтобы меня отчисли в первый же триместр. — Я же не говорю лететь прямо сейчас. — А я не помешаю? Не думаю, что Занзас обрадуется если я буду жить в штабе. — Чёртовому боссу плевать. К тому же ты будешь жить не в штабе, а в моём доме. — Твоём? — Брюнет удивлённо замер с вытянутой к полке рукой, — а ты разве не в Варии живёшь? — Чаще всего, но у меня есть личный дом, куда я никого не пускаю. — Кроме меня? — Невинно уточнил Такеши. — Там отличный полигон для тренировок, — ушёл от ответа мечник, — твоей живности будет где разгуляться, да и Ало тоже. — Хорошо, я прилечу, как только закончу. — Только номер рейса правильный скинь, чтоб я не ждал тебя полдня как в прошлом году. — Ты до конца жизни будешь это вспоминать? Италия очень красивая страна, Такеши каждый раз как прилетал, не мог отвести взгляда от миллиона вещей, которые не встретил бы в Японии. Ему нравилось тут почти всё: природа, архитектура, люди — всё здесь отличалось от Японии, но от этого не казалось чужим. Он влюбился в Италию ещё в первый раз, когда прилетал с Дино, и был совершенно не против перебраться насовсем. Скуало он заметил сразу: тот очень выделялся даже среди соотечественников. Такеши весело махнул ему рукой, блондин только головой покачал, но и не скрывал особо радости от встречи. Машина легко лавировала в тесном автомобильном потоке, держа путь на скоростную трассу. Через двадцать минут Скуало раздражённо выдохнул: они наконец-то покинули центр города, значит, пробок больше не предвидится. Такеши высунулся в открытое окно, положив подбородок на руки и давая тёплому ветру обдувать лицо. Парень блаженно прикрыл глаза, отдаваясь эйфории от предстоящих каникул. Конечно, тренировки со Скуало мало кто бы рискнул назвать счастливыми каникулами, но Такеши был рад покинуть родной город, где всё напоминало о произошедшем. Боль понемногу уходила, к тому же учёба не давала думать о посторонних вещах; Ямамото с каждым днём чувствовал себя всё лучше и лучше. Дом Скуало оказался именно такой, каким его представлял Такеши: одноэтажный, с синей черепичной крышей и невысоким кованым забором — он знал, что наставнику нравятся простые незамысловатые вещи. Внутри всё тоже было очень просто: небольшая кухня, зал и спальня. Ванны не было, только баня на заднем дворе. Ямамото осматривал домишко, пока наставник рылся в кладовке, потом мечник кинул две походные сумки в коридоре и громогласно объявил, что они отчаливают. — А мы разве не здесь будем тренироваться? — Удивлённо спросил Такеши, надевая сумку на плечи. — Нет. Полигон выше, в горах. К вечеру доберёмся. Ямамото не впервой тащиться по лесу с грузом на плечах, поэтому он особо не жаловался, но к концу путешествия всё же устал, почти упав на колени, когда Скуало объявил, что они прибыли. Палатку поставили быстро и сразу улеглись спать. Такеши немного нервничал: палатка была маленькой, а Скуало любил пораскидывать руки-ноги, но потом успокоился, подумав, что уж с наставником ему ничего не грозит. *** — Я труп, — пробормотал Ямамото, рухнув у разгорающегося костра. — Будешь, если сейчас же не помоешься, — рыкнул Скуало, выжимая волосы после недолгого купания в небольшом озерце неподалёку, — вонючим и грязным спать не ляжешь. Такеши кинул взгляд из-под ресниц: Скуало был почти голый — в одних трусах — и сквозь языки пламени казался призраком. Блондин был стройным, но отнюдь не худым, он обладал отлично натренированным телом с красивыми плавными мышцами, но отлично скрывал это закрытой одеждой. Ямамото как мог быстро поднялся на ноги и пошёл к озеру, по пути думая, что разглядывать наставника нехорошо. И что, возможно, после произошедшего у него повредился мозг, раз он заглядывается на мужчин. Точнее, на мужчину, но это не имело значения. «Скуало не такой» думал он, отмываясь от грязи и пота. Импровизированный ужин был недолгий: оба клевали носом и как только закончили, сразу уснули. Такеши проснулся среди ночи в поту: ему опять снился тот день в клубе, он хотел перевернуться, но не смог. Только через минуту парень понял, что Скуало крепко прижал его к себе одной рукой, вторая лежала на подушке Такеши над его головой; кажется, наставник хотел закинуть на него ногу, но спальник не дал этого сделать. Сердце подскочило к горлу, бешено заколотившись, Ямамото попытался высвободиться из крепкого объятия, на что Супербиа сонно рыкнул и только сильнее прижал к себе. Поняв, что деваться некуда, брюнет постарался расслабиться. Лицо Скуало было почти напротив и Такеши невольно засмотрелся: вечно хмурое выражение разгладилось, уступив место спокойствию и умиротворению, что мог подарить только крепкий сон. Супербиа был очень тёплым, а его дыхание щекотало лоб, слегка взъерошивая волосы. Ямамото чувствовал себя не то чтобы неуютно, но и не особо спокойно, всё же изнасилование произошло не так давно и избавиться от страха быстро не получится. Но ведь это Скуало! Он бы никогда… Ямамото попробовал представить наставника на месте тех парней: он, возможно, был бы грубым, неистовым, не дал бы права на побег, но никогда не унизил, не заставил чувствовать себя обгаженным и оплёванным. Пусть Скуало и был резок на слова и действия, но он никогда не опускался до унижения других людей, даже врагов. Он знал, что такое гордость, и уважал право других на это чувство. «Если бы это был Скуало, то… То, что?» изнасилование всё равно осталось изнасилованием и, скорее всего, Такеши потерял доверие к наставнику, но с другой стороны, возможно, всё было бы иначе. Ямамото усмехнулся про себя. Как иначе? Не думает же он, что они начали бы встречаться? Ха-ха. Или думает? Встречаться со Скуало — эта мысль была настолько странной и нереальной, что хотелось треснуть себя по голове. У него точно помутнение рассудка. Но если вспомнить, как блондин вёл себя после его рассказа, словно пытался поддержать, взбодрить, по-своему, разумеется, но у него, в конце концов, получилось. А сколько раз он звонил ему после, каждый раз заставляя улыбаться, вытягивая из мрачных мыслей. Супербиа не настолько благородный, чтобы опекать ученика, одаривая подобной заботой. Тогда зачем? «Всё, пора спать, а то всякая ерунда в голову лезет» нервно хохотнул парень. — Чего ржёшь среди ночи? — Вдруг над головой раздался хриплый сонный голос. — Ой, прости, я тебя разбудил? — Не менее хрипло отозвался парень и откашлялся. — Задолбало твоё копошение, — проворчал блондин, — ночью спать надо, а не о ерунде всякой думать. — Это не ерунда. Я просто думал… прости, это неважно, — быстро протараторил Такеши, — я больше не буду тебе мешать. — А вот теперь мне интересно, — Скуало открыл глаза в упор глядя на парня. Такеши сглотнул и как-то разом покраснел, хорошо, что в темноте плохо видно. — Ничего важного. Ты же сам сказал, что это ерунда… — А ты сказал, что нет… — Давай спать. — Такеши, — блондин приподнял лицо парня за подбородок, отчего тот только сильнее залился краской, — ты же знаешь, я тебя выслушаю, даже если это ерунда. О чём ты думал? — Я думал о, — чуть помедлив, начал Ямамото, — о том, что было бы если б вместо парней из клуба был… был… — Был — кто? Неужели ты обо мне думаешь? — Хмыкнул мечник, но не услышав ответа, ухмылка тут же сползла с лица. Такеши сначала даже не понял, что произошло: в один момент его глаза, привыкшие к темноте, снова окунулись в неё, а потом тёплое прикосновение опалило губы. Обычное касание, ничего более этого, но тело тут же прошибло разрядом, а следом мелкой дрожью. — Не спрашивай сейчас ничего, — прошептал Скуало всё так же в губы, — завтра всё обсудим. Ямамото теперь даже не представлял, как сможет уснуть. *** Утро выдалось на редкость холодным: мелкий противный дождик барабанил по стенкам палатки, а ветер пытался вырвать крепления из земли. Скуало не было, Такеши даже не помнил, как тот ушёл: ночью долго не мог уснуть от потрясения, только ближе к утру забывшись крепким сном. Перевернулся на другой бок, поплотнее укутавшись в спальник: если наставник его не разбудил, значит, ушёл по своим делам, но, с другой стороны, не оставил бы парня одного в почти незнакомом месте. Проскользнула мысль, что Скуало специально ушёл, чтобы ничего не объяснять о ночном поцелуе, но тут же исчезла. Вариец не был трусом и все сложности встречал лицом к лицу, стараясь сразу разобраться с ними. Ямамото зажмурился: какого-то особого страха перед мечником он не чувствовал, но всё же тревога не отпускала — все его представления о Скуало мигом разрушились одним лишь касанием губ… ну, может, не все, но многие. Странно думать о варийце, как о любителе парней, хотя тот никогда не упоминал, что ему нравятся женщины или что он с кем-то встречается. Скуало-гей не укладывался в голове, всё в нём говорило об обратном, но что тогда, чёрт возьми, значил поцелуй? Если подумать, зачем Скуало, вообще, взялся за его обучение? В несостоявшемся будущем всё было более-менее понятно: Вонгола должна была выиграть, а для этого можно и собственными принципами поступиться. В битве представителей они снова были по разные стороны баррикад, хоть и не столкнулись в бою. У Скуало не было особо важных причин учить Такеши фехтованию, только если это было его личным желанием. Почему? Ямамото старался отгонять мысли, что, возможно, нравится варийцу, потому что это было нереально, по крайне мере сложно представить подобное. Возможно, ему было просто интересно, как отреагирует Такеши на поцелуй; если да, то это неприятно и обидно, потому что испытывать нервы только начавшего отходить от случившегося парня — подло. Существовал ещё один вариант, который очень сильно беспокоил Ямамото: Скуало хочет попробовать что-то новое и решил, что мелкий идеальный вариант. От всех мыслей голова шла кругом, а сон как рукой сняло. Парень ещё немного поворочался и резко сел, понимая, что уже не уснёт. В этот момент молния палатки вжикнула, а в проёме появилась блондинистая голова. — Подъем, — бодро гаркнул Скуало и снова исчез. Такеши, застывший на мгновение, тяжело вздохнул и вылез следом. *** Такеши снова поскользнулся на мокрой траве: дождь закончился, но оставил после себя слишком много сырости. Скуало это не остановило: он завершил атаку, и брюнет только в последний момент успел блокировать удар, но всё равно не удержался упав спиной в грязь. Скуало отошёл на несколько шагов назад, давая ученику подняться, и снова обрушил град ударов. Ямамото отбил все, и атаковал в ответ пробив защиту: тёмная рубашка тут же прилипла к мокрой от крови коже чуть выше локтя. Супербиа ухмыльнулся шире, сделал обманный манёвр, но Такеши успел отбить — клинки столкнулись на мгновение — и мечники отпрыгнули друг от друга. — Хватит на сегодня, — хрипло выдохнул Скуало и развернулся в сторону их временного пристанища. Ямамото только сейчас заметил, как трясутся конечности от перенапряжения: очень хотелось упасть на землю и не шевелиться. Костёр уже вовсю горел, но варийца поблизости не было, возможно, ушёл к озеру. Такеши охватило странное желание подсмотреть, но он тут же его прогнал. Супербиа вернулся через десять минут — чистый, свежий и слишком довольный — Ямамото тут же подорвался с места с чистыми вещами в руках. Скуало хмыкнул: он понимал нервозность брюнета, понимал, что сам в этом виноват — почти силком вытянул из парня признание, но, конечно же, ни капли не жалел об этом. Рано или поздно разговор бы состоялся, и неважно какой будет результат. Скуало знал, что Такеши после его признания может сбежать куда подальше, но это будет к лучшему в первую очередь для него. Но если не сбежит, то… то там и посмотрим. Ямамото вернулся минут через двадцать, запихнул грязные вещи в пакет и уселся ближе к костру вытягивая над ним руки. Оба молчали: Скуало ждал, когда Такеши пробьёт на любопытство; Ямамото ждал, когда наставник решит объясниться. Время шло, молчание затягивалось, становясь неловко-напряжённым; Такеши лениво жевал поджаренное мясо, косясь на варийца, и, в конце концов, не выдержал. — Скуало, — тихо начал он и мужчина сразу прекратил жевать, — вчера, то что ты сделал… зачем? — А как ты думаешь? — В свою очередь, спросил мечник: ему было интересно, что успел напридумывать себе Такеши. — Не знаю, — нахмурился парень, — я просто не совсем понимаю… тебе нравятся парни? — Один парень, — Скуало пристально смотрел на Ямамото, что тот начал нервничать, — и он сидит передо мной.       Лицо Такеши удивлённо вытянулось: он совсем не ожидал такого однозначного ответа. Он-то думал наставник начнёт увиливать или просто промолчит, как обычно делал если не хотел что-то рассказывать. К подобному признанию Ямамото был не готов. Совершенно не готов. Это было просто… «Вао» как сказал бы Хибари, или «Экстремально» как Рёхей, или… можно было подобрать ещё кучу удивлённых возгласов, но ни один из них, и даже все вместе они не описывали чувств Такеши. Он был непросто удивлён — ошарашен, потрясен, ошеломлён признанием, и совершенно не знал, как реагировать. — Долго будешь пялиться? — Прервал мысленный поток Скуало. — Прости, просто это… это… это правда? Скуало глянул так, что Ямамото тут же пожалел — конечно, это правда, Супербиа никогда не стал бы говорить подобного в шутку. — Я не хотел тебе говорить, по крайне мере не в ближайшее время, — через некоторое время заговорил вариец, — но то что с тобой случилось… я понял, что не могу этого больше допустить, поэтому ты должен быть рядом. Но если не хочешь, то лучше беги от меня подальше. Такеши слушал наставника и никак не мог найти слов: Скуало почти никогда с ним не откровенничал, особенно если дело касалось его чувств. — П-прямо сейчас? — Выдавил из себя Ямамото; Супербиа усмехнулся. — Тренировки я не отменяю, но ими всё и ограничится. Больше никакого общения, совсем никакого. Скуало понимал, что давит, специально давил, потому что хотел определённого результата. Он давно смирился со своей ненормальной тягой к мальчишке, и вряд ли это хоть что-то исправит: если у мечника появлялся объект уважения, страсти или желания, то — это навсегда. Он был предан своему боссу много лет, и будет предан до самой смерти; он был верен Пути Меча, и эту верность не сломить; он хотел присвоить Ямамото Такеши и будет хотеть его всегда. Такеши молчал, смотря на языки пламени, и пытался переварить услышанное: он нравился, — чёрт возьми, — нравился Скуало! Эта мысль сама по себе была невероятной, что уж говорить о дальнейшем признании: Скуало хотел его защитить, пусть и не говорил прямо. И ради блага Ямамото мог отказаться от их общения. В груди неприятно кольнуло: парень не хотел терять надёжного друга, с которым мог многим поделиться, который знал о нём почти всё — прекратить с ним общаться значило бы потерять родного человека. И чтобы этого не случилось, нужно было переступить через себя, откинуть свои страхи… это было сложно, но возможно же! Он без проблем доверял Скуало свою жизнь, так почему бы не довериться ещё больше? Ямамото вздрогнул: картинки недалёкого прошлого встали перед глазами, только вместо насильников был Скуало. Брюнет тряхнул головой: нет, Скуало не такой! И усмехнулся своим мыслям — он уже ошибся один раз, вполне мог ошибаться и сейчас. «Но я ведь ему нравлюсь, так?» Такеши поднял глаза и с удивлением обнаружил, что Скуало нет на месте. Он быстро огляделся и увидел сапоги мечника у застёгнутой палатки. Ямамото удивился, что даже не заметил, как тот ушёл. Супербиа дал ему время подумать, решить. Было страшно, очень страшно, но со страхами надо бороться, ведь так? *** Такеши как можно тише пробрался в палатку, закрывая за собой молнию и ложась на незастёгнутый спальник. Скуало спал либо очень хорошо притворялся. Такеши сверлил его широкую спину взглядом, кусал губы и прогонял раз за разом одни и те же мысли, решаясь произнести вслух своё решение. Одно слово и пути назад не будет. — Скуало, — еле слышно прошептал мальчик. — Что? — Ты спишь? — Глупый вопрос, не находишь? — Раздражённо ответил блондин; Такеши улыбнулся. — Скуало, я… в общем, я хочу и дальше общаться с тобой, встречаться не только для тренировок, мне нравится проводить с тобой время, но то, что ты предлагаешь… мне страшно. Может, ты посчитаешь это глупостью… — Я не считаю это глупостью. Мало кто может отойти от изнасилования так быстро. — Если я соглашусь, — Такеши запнулся, сглотнул, чувствуя, как лицо пунцовеет, — быть с тобой рядом, мы ведь будем делать «это»? Скуало секунду помедлил и быстро развернулся к парню лицом, подперев голову рукой. — Будем. — А если мне не понравится? — Тихо проговорил мальчик, тушуясь под пристальным взглядом. — Я сделаю так, чтобы понравилось. Ямамото смотрел неотрывно, словно ждал, сам не зная чего, а потом медленно поднялся и перебрался в спальник Скуало, утыкаясь носом в его грудь. Мечник тут же крепко обнял, прижал к себе близко, снова касаясь губами губ. Приоткрыл рот, провёл языком по искусанным сухим губам, медленно, слегка надавливая. Прихватил зубами нижнюю, потянул и отпустил. Ямамото резко выдохнул, чувствуя растущее напряжение в паху. Лицо пылало, кровь шумела в ушах, а сердце колотилось неистово то ли от страха, то ли от волнения. Скуало перекатился, оказавшись сверху, протолкнул язык в сладкий рот, кончиком облизывая нёбо. Такеши тихонько застонал, и поддался мягкому, но требовательному поцелую. Он не был первым в его жизни, но впервые не хотелось отрываться. Скуало действовал осторожно, поглаживая скулы и щёки парня, ощущая его затвердевшую плоть, прижимающуюся к собственной. Супербиа разорвал поцелуй. — Я дал тебе время, — прошептал он, глядя в карие глаза, — дал шанс сбежать, больше я тебя не отпущу, так и знай. Такеши, помедлив, кивнул и уткнулся носом в бледную шею. Скуало целовал его лицо — мягко, неторопливо — спускаясь ниже. Подбородок, шея, ключицы. Вдруг резко распрямился, скидывая с себя футболку; медленно развёл в стороны колени застывшего Ямамото, не разрывая зрительного контакта; удобно устроился между разведённых ног и потянул толстовку мальчика вверх. Такеши загнанно дышал, чувствуя шершавую ладонь, скользящую по рёбрам и животу; зажмурил глаза и прикусил губу, когда пальцы легонько ущипнули твёрдый сосок; послушно поднял руки, давая снять с себя кофту. Голова кружилась только от осознания, что его ласкает мужчина, и непросто мужчина — Скуало! Всё ещё было страшно, но это чувство сдавалось под напором растущего волнения и возбуждения. Ямамото вздрогнул и вскрикнул, когда острые зубы укусили кожу у соска, потом снова — на животе; влажный язык медленно скользил по коже, очерчивая кубики пресса, поднимался выше, по пути оставляя засосы; снова поцелуй, более жадный, глубокий почти развратный. Такеши, не отдавая отчёта своим действиям, вскидывал бедра, потираясь о мужчину. Скуало рычал в его рот, стараясь сдерживать свои животные порывы, но сам в ответ тёрся пахом о пах. Когда возбуждение уже непрерывно било в голову, Скуало резко поднялся, нависая над таким же возбуждённым мальчишкой, и смотрел на него жадным пожирающим взглядом. — Что… — начал было Такеши, но вариец накрыл его рот рукой. — Молчи. И не шевелись, иначе я сожру тебя. Ямамото послушно замер, не отводя взгляда от Скуало, который зажмурил глаза и выравнивал дыхание. Такеши даже не представлял, каких усилий мечнику стоило успокоиться. Когда Супербиа открыл глаза, жадности и страсти в них не убавилось, но они чуть-чуть отступили, уступая место разуму. Скуало распрямился и потянул руки к штанам брюнета; парень зажмурился, но сопротивляться полному оголению тела не стал; вздрогнул, когда ладонь опустилась на тёплую кожу бедра, провела вниз до колена и вернулась обратно. А когда Скуало снова прижался к нему, голый и горячий, в голове что-то взорвалось: он дёрнулся в сторону, но вес чужого тела не дал толком пошевелиться. — Тише, — вариец гладил парня по спине, помогая мышцам расслабиться, дыханию выровняться; Такеши смотрел в сторону, пытаясь успокоиться и привыкнуть. Скуало не отстранялся, но и не делал ничего — прижимался всем телом и ждал. — Прости, — через пару минут Ямамото снова посмотрел на блондина, — это нелегко, оказывается. Вместо ответа, мечник снова втянул его в лёгкий поцелуй, а внутри бушевали эмоции, разрывались желания между «хочу» и «так правильно». Он всё крепче обнимал Такеши, но уже не целовал, прижавшись лбом к его лбу. Возбуждение, яркое и острое, постепенно уходило, оставляя после себя чувство неудовлетворённости и разочарования. — Скуало, — тихо позвал Ямамото, положив руку на голову блондина, — ты можешь продолжить, если хочешь. — Уверен? — Хмыкает Скуало, не поднимая головы. — Нет. — Тогда зачем… — Помоги мне, — просит еле слышно, — я не хочу всю жизнь жить с этим страхом. — Больше я не остановлюсь, — предупреждает через некоторое время вариец, а парень только кивает в ответ, снова чувствуя поцелуи на коже. Чтобы там Скуало ни говорил, он каждый раз замирает, когда мальчик вздрагивает, пережидает и снова ласкает. Медленно ведёт живой рукой по ноге с внутренней стороны, от косточки и выше; слышит тихий стон, когда обхватывает и тянет подобравшиеся яички; кусает кожу рядом с пахом и медленно заглатывает твёрдую плоть. — С-скуало, — вскрикивает Ямамото, упираясь ладонями в макушку варийца, — не надо. — Не нравится? — Насмешливо-снисходительно спрашивает Супербиа, сжимая член в кулаке, обводя большим пальцем уздечку; Такеши резко выдыхает, поднимает голову и смотрит влажными полуприкрытыми глазами; член подрагивает от каждого движения пальцев и это говорит лучше любых слов «Нравится, ещё как нравится!». Скуало снова, уже смелее и развратнее, проводит языком по стволу, кончиком обводит отверстие уретры, дует на головку и самодовольно усмехается, когда Такеши безотчётно начинает колотить кулаками о спальник. В этот момент он позволяет себе притронуться к сжатому колечку ануса языком… Ямамото распахивает глаза и резко садится, чуть не заехав наставнику локтем по макушке. Супербиа смотрит ему в глаза, готовый успокаивать истерику, но не видит страха, только откровенное удивление. — Зачем ты… — голос срывается; во рту сухо от частных вздохов, и мальчик кашляет. — Смазки нет, а без неё только так. — Но не языком же. — Расслабься. И развернись. Скуало укладывает парня, подложив подушку под его живот; пробегается быстрыми поцелуями по позвоночнику, чувствительно прикусив копчик; сжимает ягодицы руками, оглаживая большим пальцем вход. Ямамото сжимает в кулаках спальник, и громко стонет, прогибаясь, когда Скуало снова его облизывает. Слишком непривычно, слишком пошло, слишком приятно, что ноги сами разъезжаются в стороны. Скуало обводит сфинктер языком по кругу, чуть надавливает, ведёт влажную линию ниже, и снова возвращается, упиваясь несдерживаемыми стонами партнёра. Рука находит мокрый от смазки член, сжимает, проводит от основания до головки, и парень вскрикивает содрогаясь. — Хм, а вот и смазка, — скалится Скуало, когда Такеши расслабляется. Парень даже понять ничего не успевает, как между ягодиц размазывают его же сперму и медленно проталкивают палец. Он вздрагивает, мычит, но железная рука ложится на шею, не давая уйти. Скуало действует осторожно: один палец входит легко почти без сопротивления; два сложнее, но мечник не спешит, хотя очень хочется; Такеши периодически рефлекторно сжимается, прогибаясь в пояснице, что пальцы входят глубже, а Скуало еле хватает выдержки, чтобы не ворваться в него немедленно. Когда добавляется третий палец, брюнет практически скулит, утыкаясь носом в спальник. — Больно? — На ухо спрашивает Скуало, когда замечает мокрую дорожку на щеке; Такеши мотает головой в знак отрицания, пряча лицо. — Говори. Скуало не требует, просит тихо, целуя выступающие позвонки. — Х-хорошо, — выдавливает Ямамото, — очень хорошо. Снова сжимается, и Супербиа теряет терпение. Такеши чувствует, как Скуало толкается в него — это почти не больно; тогда было, но его ведь никто не готовил, — и старается заглушить трусливые порывы всё прекратить. Он слышит шумное дыхание над ухом, кожа покрывается мурашками; очень хочется посмотреть на Скуало. Такеши длинно на выдохе стонет, когда наставник плотно прижимается к нему. — Черт, — вырывается хриплый возглас, — почему он такой большой? — Приму это за комплимент, — шепчет Скуало, прикусывая кромку уха, и пробно двигается назад и вперёд. Ямамото вздрагивает, громко стонет, выгибается, ударяясь макушкой о подбородок варийца. Стенки плотно и жарко обхватывают член, и мечник начинает чуть ли не овец считать, чтоб не кончить вот так сразу. Прикусывает загривок, слышит вскрик и снова двигается. Волны удовольствия обдают тело с каждым новым движением, дыхание сбивается, сердце бешено колотится в затылке, внизу живота сладко ноет от подступающего оргазма. Такеши громко стонет и вскрикивает, прижимается потной спиной к напряжённой груди и пытается двигаться так, как хочется ему. У Супербиа напрочь срывает крышу, когда парень неуверенно подмахивает. Кажется, он до крови прикусил губу, когда Ямамото крупно вздрогнул и сжался до боли кончая. *** В аэропорту, как всегда, стояла суматоха: приземлилось несколько международных рейсов, и встречающие выискивали в нескончаемых потоках пассажиров родных и друзей, громко кричали, смеялись. Такеши наблюдал за ними, улыбаясь, впервые за долгое время он чувствовал себя полностью нормальным; хотя, то что он спал с мужчиной, нормальностью не назовёшь. Брюнет скосил взгляд на Скуало: тот тихонько посапывал в соседнем кресле, не обращая внимания на шум. Ямамото чуть покраснел, вспоминая прошедшую неделю: пусть наставник и старался держать себя в руках, но пару раз сорвался, поддаваясь животным инстинктам и овладевая желанным телом, которое теперь было в полной его власти. Такеши отхлебнул успевшую нагреться воду из бутылки, прогоняя из головы неприличные мысли. Потёр лицо ладонями, пытаясь взбодриться; прошёлся немного вдоль рядов кресел зала ожидания; снова сел, вытягивая ноги вперёд. Вдруг в грудь что-то стукнуло, Такеши поймал предмет на автомате, почувствовав что-то очень знакомое: на ладони лежал потрепанный бейсбольный мяч. — I’m so sorry, signor, — к парню подбежала встревоженная молодая женщина, быстро лепечущая на смеси английского и итальянского, — my son… mio figlio… — Сори, ай эм нот андерстенд, — как можно более чётко проговорил Такеши на почти незнакомом языке. Девушка опять что-то залепетала, поглаживая по голове мальчика, что вцепился ей в ногу. Голубоглазый паренёк со страхом выглядывал из-за матери, смотря то на мяч, то на Такеши. Ямамото улыбнулся, протягивая к нему руку, — юрз? Малыш сдержанно кивнул и, чуть ли не плача, принял мяч. Такеши улыбнулся ещё шире и потрепал его по голове. — Ай мэй плэй виз ю, — вдруг произнёс он, внутренне сжавшись, но не дав дурным воспоминаниям полностью собой завладеть. Скуало полуприкрытым взглядом наблюдал за весело хохочущими мальчишками, которые носились по полупустому залу, кидая друг другу мяч. Мечник улыбнулся краем губ, подумав, что не зря попросил у Тсуеши копию семейной фотографии, которую непутёвый бейсбольный придурок умудрился «потерять». I’m so sorry, signor (англ., итал.) — Мне очень жаль, сеньор My son (англ.) — Мой сын Mio figlio (итал.) — Мой сын (Думаю, корявый разговор Такеши переводить нет необходимости, но если непонятно, спрашивайте — поясню)