Кеккей Генкай.

Прошло чуть больше суток, прежде чем группа из шиноби достигла небольшой временной деревни, где располагался клан Акагума. — Приветствую Вас, Тсунаде-сама. Меня зовут Иван, а это глава клана Мичио-сама, — ожидающий прибытия Иван вместе и его дед вышли встречать дорогих гостей. — Здравствуйте, Иван-сан, Мичио-сан, — Тсунаде легонько поклонилась. — Я понимаю, Вы устали с дороги, поэтому мы приготовили гостевые покои для Вас и ваших сопровождающих. Позвольте мне проводить Вас, — Иван поклонился и повёл принцессу Сенджу и её охранников в комнаты, приготовленные для них. — Я не слишком вымотана дорогой, — немного раздражённо произнесла Тсунаде. — Завтра мы начнём. И я хочу, чтобы всё прошло хорошо, так как рисковать жизнью больного я не имею права, — мгновенно заявил Мичио. Не став пререкаться — всё же, она немного устала — Тсунаде пошла в комнату, чтобы «ненадолго предаться необходимому для восстановления жизненных сил отдыху». Тем более, Хирузен ей явно дал понять, что с этим кланом они, возможно, будут сотрудничать и в дальнейшем. К тому же, будучи ирьенином S-класса, она сразу поняла, какой объём чакры имеют стоящие напротив неё шиноби. Если у первого шиноби со странным именем Иван объём чакры совсем чуть-чуть не доходил до уровня Каге, то у главы этого клана он просто зашкаливал, заставляя окружающую его среду реагировать на близость столь мощного потока чакры. Интересно, какой у этого клана контроль с таким уровнем чакры? Видимо, у них совершенно отсутствуют либо сами ирьенины, либо контроль в медицинских техниках. Деревушка на границе с Страной Земли. — Мико, ты меня внимательно слушаешь? — прикрыв один глаз, спросил девушку Василий. — Да! — очень убедительно ответила та и даже помахала головой в знак согласия. — Ты меня вообще не слушала, — понял мужчина, сокрушённо качая головой. — Неправда! — заявила девушка. — О как! Тогда расскажи мне, почему ты полезла в бой? Когда я как командир группы сказал тебе оставаться рядом с Чо-саном и Хатара-саном? — поинтересовался Василий. — Ну… я хотела проверить свою новую технику, — ответила девушка, потупив взор. — Мико. Ты понимаешь, что от наших действий зависит договор с Листом? А следовательно, и помощь для больного? — задал коварный вопрос Василий, намекая на состояние её братика. Испуганное выражение лица куноичи показало всем, что она об этом даже и не задумывалась, когда на их небольшой караван напали шесть нукенинов. В принципе, Василий, сидя на небольшой тележке и лениво смотря по сторонам, распекал свою подчинённую лишь с одной целью: научить её хоть какой-нибудь дисциплине. Впрочем, его расслабленное состояние было обманчивым, так как группа АНБУ, негласно их сопровождающая, не могла не отметить то, как мгновенно он отреагировал на нападение преступников. Стыдно признать, но штатному сенсору АНБУ на один лишь миг показалось, что преступников лениво лежащий на повозке шиноби определил быстрее него. Впрочем, расправа над нукенинами, в данный момент запечатанных в свитках, всю группу АНБУ не то, чтобы поразила, но добавила уважения к клану Акагума. Двое на защите, трое в нападении, причём, судя по тому, что они услышали, в защите должны были остаться трое. — Мико. Или ты слушаешь меня, или я жалуюсь деду, — поставил Василий девушку перед выбором, прекрасно понимая, что Иван лишь поругает свою дочку, в то время как дед достаточно строго накажет её. — Я всё поняла, буду, как мышка, — удручённо произнесла девушка и плюхнулась рядом с мужчиной. — Эх, хорошо бы, — произнёс Василий и покосился в сторону леса, где аккуратно и очень тихо передвигалась группа АНБУ. Достигнув точки назначения и передав соответствующие документы и группу, которая везла груз, они со спокойной душой отправились назад, в Коноху. — Дядя Вася, а можно мне напугать наших проверяющих? — невинно улыбаясь, спросила Мико, когда они отошли от деревушки на несколько километров. А у некоторых АНБУ в это же время зачесалась пятая точка. Мужчина на секунду задумался и отрицательно покачал головой. — Нет. Не стоит. А вот наперегонки можно. Тем более, мы покажем немного нашей силы, а то те нукенины были слишком слабые, — с некоторым самодовольством отвечал Василий. Вся группа остановилась и вытащила из-за спины небольшие свитки, которые, шустро размотав, они приготовилась активировать. — Фуин: Скачок, — все шиноби Акагумы, напитав руки чакрой, приложили их к свиткам и в клубах белого дыма исчезли, а изумлённые АНБУ увидели, как на прощание одна из куноичи довольно помахала им ручкой. Двое из АНБУ, прыгнувшие на место исчезновения шиноби, обнаружили лишь примятую траву, на которой не оказалось ни одного из людей. Временная стоянка клана Акагума. Следующий день. — Вы готовы, Тсунаде-сама? — спросил куноичи Иван. — Я была готова ещё вчера, — раздражённо ответила Тсунаде. — Ну что же, тогда приступим. Следуйте за мной, — попросил её Иван. Они вместе прошли до горы, возле которой и находился в данный момент клан Акагума. — Извините, но дальше следует идти только Тсунаде-сама, — Иван остановился перед входом в пещеру и посмотрел на безмолвно сопровождающих их шиноби Листа. — Всё в порядке. Я не думаю, что меня там заходят убить, — куноичи посмотрела на своих охранников. Послав той хмурые взгляды, они махнули головой в согласии, оставшись возле пещеры. А Иван с куноичи прошли внутрь пещеры, где их уже ожидали двое людей, один из которых являлся главой клана. — Доброго утра. Готовы? — прогудел Мичио. — Да, — раздался короткий ответ Тсунаде. — Тогда приступим, — он повёл прибывших в центр пещеры, но внезапно остановился. — Забыл сказать. Два правила, которые Вы должны соблюдать. Первое: не пользуйтесь никакой чакрой, кроме медицинской. И второе: всё то, что вы увидите, должно остаться в этой пещере. Тсунаде поневоле вытянулась и отчётливо произнесла: «Да», ибо этот шиноби вызывал у неё гораздо большее уважение и опаску, чем её собственный учитель. — Отлично. Вот наш больной, — Мичио подвёл их к большому камню, который находился прямо в центре пещеры и на котором лежало тело, выглядящее так, как будто его хозяин попал под несколько боевых техник или схлестнулся с отрядом самураев. Наиболее поразившей Тсунаде вещью было даже не то, что при наличии всех открытых ран его кровь абсолютно не вытекала, а то, что он не был трупом, как показывала его грудь, которая медленно поднималась и опускалась. — Ох ты шинигами! — тихонько воскликнула Тсунаде, впрочем, под взглядами шиноби она сразу же замолчала. — Тсунаде-сама, нам необходимо, чтобы вы закрыли все раны, по минимуму оставив шрамы, — наконец-то произнёс Иван, давая понять, в чём заключается её работа как ирьенина. Получасовой осмотр тела дал понять куноичи, что одной лишь чакрой и её опытом этому больному не помочь. Выслушав Тсунаде, Мичио сразу затребовал список всего необходимого для лечения. А затем, сильно удивив Тсунаде, он тут же предоставил все лекарственные добавки в упаковках с именной печатью клана Акимичи.       Бегло осмотрев всё предоставленное, она, даже особо того не скрывая, удивилась. Предоставленные разнообразные добавки и редкие травы, переработанные кланом Акимичи, стоили на рынках очень и очень дорого, а количество всех препаратов внушало уважение и зависть: куноичи представила миллионы рё, которые клан смог выделить для лечения своего больного, подстраховавшись практически всеми нужными и ненужными лекарствами. Тсунаде осталось лишь закрывать раны, а лекарства делали её работу более лёгкой и качественной. Третий человек, находившийся там же, являлся, как и она, ирьенином, который предложил ей свою помощь, коей она и воспользовалась. Правда, всё это время у Тсунаде на языке ворочалось несколько вопросов, которые она всё же оставила при себе. Например, ей была интересна пещера: она являлась одним большим и непонятным источником чакры, можно было даже сказать, самовольная чакра буквально вилась в этом помещении, что способствовало упрощению её работы. Хотя, наблюдая за тем, как медленно и неохотно затягиваются раны на пациенте, она одёрнула себя: даже при таких благоприятных условиях и столь большого выбора препаратов она всё равно работает практически на грани своих возможностей. Да, что скрывать, это самый сложный пациент за всё время! И она, задумавшись и перебирая препараты, вновь кинула взгляд на распростершие тело. Его лицо было скрыто под маской, практически такой же, какую носит один из виденных ею шиноби. Насколько она могла судить по телосложению, её пациент был в возрасте примерно двадцати-двадцати пяти лет, впрочем, это нормальный возраст для шиноби. «Скорее всего, ему уже не быть шиноби, так как его чакросистема едва заполняется и тут же опустошается, превращая его в обычного человека. Хотя… если учитывать его странные раны и то, что чакра всё же есть в его теле, можно утверждать, что он был шиноби», — размышляла Тсунаде. — На сегодня всё. Завтра необходимо продолжить, — через девять часов устало произнесла Тсунаде. — Ваши комнаты ждут Вас, а насчёт ужина я уже распорядился, — уведомил Иван Тсунаде. Он проводил уставшую шиноби и вернулся назад к деду и клановому ирьенину. — Ну что? — задал он вопрос Акире, ирьенину клана. — Она действительно оправдывает свою репутацию: столь чётко и красиво… я, а точнее никто из клана, лечить так не сможет, — признался он. — Изменения есть? И, главное, она поняла, или нет? — проявил беспокойство Мичио. — Вряд ли она поняла. Я несколько раз видел, как она сожалеет о том, что он перестал быть шиноби. А насчёт того, кто это, она даже не догадывается. И, самое главное, она не смогла, а точнее сильно не разбиралась в печатях, — помассировав глаза, отрапортовал ирьенин. — Хм, это очень хорошо, — довольно ответил за своего деда Иван. — Как думаешь, сколько ещё времени понадобится для полного выздоровления? — хмуря брови, спросил Мичио. — Если провести ещё один такой сеанс, то далее мы сами сможем поставить Сашу-куна на ноги. Но чакрой он может пользоваться лишь в очень урезанном варианте, — озвучил свои соображения по этому поводу ирьенин. — Ну, для этого есть мы, — немного устало, но от того не менее радостно заключил Иван. — Сможет, — внезапно для них произнёс Мичио. — Дед?! Я чего-то не знаю? — удивился и требовательно уставился на него Иван. — Я начертал ему печать Повелителя, — ответил Мичио и отвёл взгляд. Внук смотрел на деда и не знал, что сказать. — Дед, — начал он угрожающе. — Что «дед»? Мальчик будет жить и использовать чакру в полном объёме. Знаю! Я полный дурак, потому что поставил её! Это уже потом понял, что, если бы мой правнук умер, я бы сам ушёл, — обхватив голову, приглушённо признался глава клана. — Деда… — Ты понимаешь, что как только я увидел его и его будущие возможности, меня как будто шинигами косой начал подталкивать! Но ты же сам видел, как он обрадовался новым способностям! — оправдывался Мичио, сокрушённо глядя на Ивана. — Дед, я знаю, что ты никогда бы не пошел на преднамеренное убийство, тем более своего правнука. Так что не кори себя! Лучше объясни, что за зверь эта печать Повелителя? — Иван, поняв деда и его мотивы, тут же простил его. — Вообще-то… она должна называться по-другому, но коль я сам в первый раз назвал её так, — дед внимательно посмотрел на ирьенина. Тот, абсолютно не обижаясь и уважая главу, как любой другой его соклановец, учтиво поклонился и покинул пещеру. — Фуин: абсолютная сфера! — Мичио нарисовал в воздухе святящимся пальцем иероглиф, напоминающий причудливый брачный танец сколопендр. — Дед, я уже боюсь того, что ты мне скажешь, — Иван уже во второй раз наблюдал создание печати, направленной на избежание любой прослушки, которую его дедушка, не прибегая к сторонним предметам типа чакропроводимой бумаги, просто взял и нарисовал в воздухе. — Эта печать — итог моих экспериментов, проводимых на протяжении последних ста лет. И моя гордость! — сказать, что он удивил Ивана, было бы даже не корректно, так как у последнего челюсть едва не упала наземь.       Его реакция была легко объяснима, особенно если учитывать, что для его деда разработка разнообразных бытовых и атакующих печатей занимала максимум восемь месяцев. К тому же, та печать (на которую было затрачено восемь месяцев) была бытовой и при переезде с одной в другую комнату позволяла мгновенно поместить всю мебель в свиток, а потом так же всё разместить в другой комнате. Самым интересным было то, на что потратил такую прорву времени его дед, а именно, что при неравных объёмах комнат вся мебель располагалась так же, причём если она не помещалась, то оставалась в свитке. Ну, и стандартное условие клана Акагума: защита от копирования. Когда Иван впервые узнал об этом, он не смог сдержать улыбки. Лицензия — она и в другом мире лицензия. Тем более, примером служило то, о чём его внук ему рассказывал. Впрочем, когда он увидел защиту печати в действии, он сразу понял, что «обычные» печати клана Акагума скопировать нельзя, что уж говорить о печатях, которые были только для использования шиноби клана. И вот тут дед утверждает, что он потратил сто лет своего времени для создания одной-единственной печати, пусть и начертанной. — То есть ты хочешь сказать, что всё это время занимался только ей? — Иван недоверчиво переводил взгляд то на деда, то на лежащего внука. — Да. Я предусмотрел всё, даже вероятности, которые имеют ноль целых и ноль десятых. Печать я назвал так потому, что она постепенно учит всем техникам и всем печатям, которые были известны мне. Я постоянно модифицировал её. — Он же сгорит, если это всё вольется в его мозг! — испуганно воскликнул Иван. — Всё хорошо не переживай, весь цикл учения идёт поэтапно, и шанс, что он умрёт, уже ничтожен. Он идеально подходит, его кровь… Теперь всё зависит от того, как скоро он усвоит это. Я посчитал и решил, что на обучение уйдёт три года, — произнёс Мичио. — Умеешь же ты пугать и тут же успокаивать, деда, — нервно выдохнул его внук. — Обещаю, внук, больше никаких загадок, тайн и признаний. А то такие признания для меня самого не очень привлекательны. Но и ты пойми: я не мог поступить по-другому, — махнул рукой Мичио. — Всё нормально, деда! А насчёт скорости… ты очень сильно удивишься, и Саша будет за это ответственен, — наконец-то улыбнулся Иван, вспомнив, кем работал его внук. И тут же на него нахлынули воспоминания о его собственном сыне, который остался в другом мире. Хоть они и были в ссоре, сердце иногда ныло, и Ивану хотелось вновь увидеть его. Внутренний мир Александра Чёрт, всё тело болит так, как будто его резали на кусочки, предварительно хорошо прожарив до хрустящей корочки в кипящем масле, как будто я картошка фри. Я кое-как открыл глаза, попытался подняться и тут же заметил, что моя голова моталась в разные стороны, как будто мне её сломали. Я попытался сфокусировать взгляд, и темнота начала медленно отступать, открывая мне скрытое ею прежде пространство. — Блин, где это я?