Желанный подарок

      Всем известный младший лейтенант Жан Хавок. Высокий блондин с голубыми глазами. Кажется, это идеал каждой второй девушки. Но почему же тогда этот парень до сих пор один? Возможно, проблема в его характере? Нет, дело в его неуклюжести, застенчивости и простоте. Ну и кому нужен деревенский парень, который смущается не хуже любой другой девчонки? Правильно, никому. То ли дело его начальник: статный брюнет, о мастерстве и искусности в любовных делах коего ходят легенды. Рой Мустанг. Этот мужчина всегда и во всем (кроме трудолюбия, конечно) был эталоном для своих подчиненных. Зная это, он не редко пользовался своим статусом, чтобы позабавиться или исполнить свои прихоти. Что и произошло на этот раз. После мучительно долго тянущихся зимних дней весна, наконец, вступила в свои права. Воздух становится теплее, пропитывается запахом влажного чернозема и свежей травы. Серые тучи уступили место мягким ватным облакам и нежно-голубому небу. В такие дни происходит много хорошего: под лучами теплого солнца быстро тает снег, распускаются первые цветы, отовсюду слышится пение птиц, кто-то влюбляется, женится… и рождается! К чему это я? К тому, что в один из таких мартовских дней родился лейтенант Хавок. О его дне «варенья» знали только самые-самые близкие люди, но и они не удостаивались чести быть приглашенными на празднование. Обычно, молодой военный отмечал этот праздник в кругу семьи (если была возможность) или в гордом одиночестве, но в этот день все-все было иначе. Блондин, как обычно, сидел на своем рабочем месте, разгребая завалы накопившейся работы. Это был общий кабинет их команды. Ежедневно там собирались Хоукай, Бреда, Фарман и Фьюри, а полковник Мустанг находился в своем личном соседнем кабинетике, там, за дверью. Сегодня в двух кабинетах не было никого, кроме нашего заядлого курильщика и, конечно, его начальника. Нет, безусловно, если бы те не отлынивали от работы, то они бы сейчас беззаботно разгуливали по цветущему Централу, но их лень дала о себе знать. Целую неделю мужчины плевали в потолок, а теперь были вынуждены тратить субботу на бумажки, печати и кучи документов. Время за работой тянулось мучительно долго. Тиканье старинных часов, стоящих в углу, уже начинало действовать на нервы. И откуда только взялись эти назойливые часы? По выгравированной на подножии надписи "Дорогому начальнику в День защитника Отечества от его команды", было понятно, что сами же подчиненные Мустанга обрекли себя ежедневно слушать это надоедливое "тик-так". Так минуло еще пару часов, и в разгар дня (около 12) полковник, заполняя однотипные бумажки, заскучал, решительно отложил ручку и папки со справками и отчетами. На рабочем столе Огненного алхимика стоял селектор. Старенький аппарат покрылся пылью, ведь им давно никто-никто не пользовался. Даже не смотря на запыленность, он смотрелся довольно ново, все по той же причине. Зажав кнопку, военный склонился к нему и довольно громко отчеканил: «Хавок, живо ко мне!». Жан испугался, но делать было нечего. Против приказа не попрешь. Пока он шел, в его голове кучковались, путаясь меж собой, миллионы мыслей и предположений по поводу того, почему начальство его вызывает «на ковер». - Полковник! – отсалютовал младший лейтенант, войдя в кабинет, залитый лучами ясного весеннего солнышка, что сразу же поднимали настроение и отвлекали от дурных мыслей своей приветливостью и теплотой. - Да, Хавок, присаживайся. - Так точно, - тут же среагировал молодой человек и уселся на стул рядом со столом начальника. У Роя не было конкретной цели вызова Жана, он просто хотел поболтать. Немного помявшись, полковник Мустанг постарался незатейливо начать разговор. - Слышал, у тебя сегодня праздник. - Вы ошибаетесь, полковник, какой же это праздник? На год старее, - пессимистично подметил блондин. - В последнее время, лейтенант, твоя «кислая мина» действует мне на нервы! - Вы о чем? - О том, что ты уже около месяца выглядишь, как зомби: серая кожа, покрасневшие глаза. Куришь в два раза больше, всех избегаешь, даже за девушками ухлестывать перестал. - Устал просто. - Не замечал за тобою такого раньше, живо отвечай, что произошло. - Устал, - настаивал на своем Жан. - Отставить ложь! – прикрикнул на подчиненного Рой, стукнув кулаком по столу. Сложившаяся ситуация начинала его напрягать; алхимик с каждой секундой злился все сильнее, а лейтенант все молчал. - Ладно. Тогда к крайности. Кто-то умер? - Нет. - Еще хуже? Снова отшила девчонка? – с этими словами брюнет ехидно улыбнулся. - Можно и так сказать, - разочарованно выдохнул подчиненный. - Не уж-то влюбился? – всплеснул в ладоши довольный тем, что хоть что-то разузнал, Огненный. - Ага. - И кто она? Глаза парня как-то подозрительно забегали из стороны в сторону, а щеки залились румянцем от смущения. - Да говори уже, - раздраженно прошипел начальник. – Не отобью ее я у тебя. - Не «ее». - Что? Полковник даже сразу не заметил подвоха в словах подчиненного. А Хавок, казалось, и не собирался отвечать на такой глупый вопрос. Рой же раздумывал, что это такое ляпнул Жан. И когда до него дошло… Засмеялся, да так звонко и от души, что на глаза навернулись слезы. Младшему лейтенанту стало еще более стыдно. «И зачем я ему открылся?» - промелькнуло в голове и блондина. - Ладно-ладно, - задыхаясь, прошипел черноглазый. – И кто же он? - Вы циничный, самовлюбленный идиот. Вам нет никакого дела до моих чувств, а разузнаете все у меня лишь для того, чтобы развеселить себя. Мустанг моментально заткнулся, уставившись на своего подчиненного. Слова естественно зацепили его. Брюнету даже не верилось, что такой (вроде бы) дружелюбный и приветливый Жан может такое сказать. - Э-ГО-ИСТ, - отчеканил по слогам Хавок, завершив, наконец, свою мысль. Самым оптимальным решением Рою показалось сведение конфликта к «шутке». - Ну, хватит тебе, лейтенант. Все мы грешные, - невинно улыбнулся Мустанг. – Давай, расскажи, я его знаю? Жан, не задумываясь, выпалил, что полковнику очень даже знаком объект его страданий. Затем описал. Примерно так: «Черные, как смоль волосы, не менее черные добрые глаза…». Огненный проанализировал всю пламенную речь своего подчиненного, затем то, как этот же молодой человек отругивал его пару минут назад и пришел к выводу. - Аааа, Жан! Понял-понял! Не думал, что доживу до того дня, когда в меня станут влюбляться не только девушки, но и парни. Да еще и из моей команды. - Полковник! – разъяренно воскликнул голубоглазый. – Это вовсе не Вы! Разрешите идти?! Даже не дожидаясь ответа, обиженный на весь свет, а в том числе и на начальство, молодой военный зашагал по направлению к двери. Тут-то Огненный алхимик действительно почувствовал себя виноватым, что, кстати говоря, было настоящей редкостью. - Стоять, младший лейтенант! Приказываю назвать его имя! – грубо крикнул он. - Старший сержант Каин Фьюри, находящийся в Вашем подчинении, - отрезал бедный замученный вояка. Полковник откинулся на спинку стула от удивления, коему не было предела. На душе легче не стало, мужчина до сих пор чувствовал себя виноватым перед подчиненным, за то, что полез в его личную жизнь, чуть ли не допытывая. - Можно идти? - Нет, стой, - приказал Мустанг, надеясь, что хоть как-то исправит положение, - сядь, пожалуйста. Сейчас я… сейчас я… , - озабоченно бубнил он, поднявшись из-за стола. Быстрым шагом армейский удалился из кабинета, оставив Жана наедине с собой и мыслями. Парню, на самом-то деле, ни о чем думать и не хотелось. Он пододвинул стул к окну и уставился на заоконный пейзаж. Облака весело переливались на солнышке, взрослые куда-то торопились, а детишки прыгали по серебристым лужам, что образовались, когда остатки снега растаяли под жгучими лучами. От этой прекрасной картины его отвлекли тяжелые шаги начальника. - Ну-ка Хавок! Сейчас твое настроение поднимется. На лице брюнета растекалась счастливейшая улыбка, ибо он просто был уверен в том, что устроит для Хавока лучший день рождения. - Да? Надеюсь. И долго мне тут еще сидеть? – парень начинал открыто хамить, ведь настроение его было испорчено в край, а при этом он себя совсем не контролировал. - Минут 10-15. Осилишь? - Осилю. Хавоку казалось, что он тут сидит целую вечность. Он зевал от скуки и усталости, рассматривая пыльные узоры на потертом подоконнике. На часах уже было 13:20, тогда младший лейтенант не выдержал, поднялся и пошел к выходу. - С меня хватит! Я уже сделал всю работу и отправляюсь домой, до свидания! Только Жан отворил дверь, его взгляд впился в низенькую фигурку, стоящую перед ним. Черненький потрепанный плащ, серый шарф, очки, - все это незаменимые атрибуты… - Фьюри?! – вскрикнул ошарашенный его появлением коллега в то время, как Рой стоял в углу и тихонько хихикал, прикрыв рот кулаком. - Ты чего тут забыл? – продолжил возмущаться наш заядлый курильщик. - Полковник вызвал, - тихонько ответил тот, приветливо улыбаясь товарищу. – А что? Его тут нет? – удивленно переспросил. - Как же нет? Вот этот придурок! Развлекайтесь, а я пошел, - решительно выкрикнул военный и вышел из кабинета. Казалось, все закончилось, но тут он свалился с ног, естественно не без помощи. Этот «гроза Ишвара» схватил его за шкирку и затащил его обратно в свой кабинет. Бросив сопротивляющуюся тушку где-то посреди комнаты, алхимик запер дверь и развернулся к двоим из своей команды. - Ну-с, сержант, - не спеша, начал он. - Я! - Ты знаешь, зачем я тебя вызвал? - Никак нет! – совершенно серьезно чеканил каждое слово самый молодой из подчиненных Роя. - Сегодня день рождения у одного из твоих коллег. - Жан Хавок, как я понимаю? – высказал свою догадку смышленый Каин. - Именно. - Что от меня требуется? Собрать с остальных членов команды деньги на подарок? Все это время Хавок недоуменно смотрел на двух мило беседующих солдат. Они так разговаривали, будто обсуждают совершенно обыденные вещи, а не день рождения униженного, валяющегося где-то в углу кабинета военного. Будто его тут вовсе нет! - Нет, подарок уже есть. - Тогда что? - Подарок – это ты! - ЧТО?! – хором воскликнули подчиненные Мустанга. - Да-да. Раздевайся, Фьюри, не испытывай мое терпение. - Я не буду принимать в этом участие, - завопил испуганный происходящим Жан. Еще не хватало, чтоб его в самом рассвете сил выгнали из армии, или засадили в тюрьму за изнасилование. Блондин поднялся на ноги и ринулся к дверям. Парень схватился за ручку двери, дергал ту со всей силы, но проклятая дверь лишь дрожала, не открываясь. - Полковник, отдайте ключ! – продолжал орать Хавок, уже предпринимая попытки выбить дверь плечом. Бедный Каин попятился к задней стене и, влипнув в нее спиной, медленно сполз на пол, вытянув ноги вперед. Рой игнорировал панику подчиненных, ведь прекрасно знал, что где-то в глубине души этого желает каждый из них. Каждый. - Вы просто боитесь! Хочешь, я начну? – полковник хитро ухмыльнулся, взглянув на старшего сержанта. Будто безумие овладело Огненным алхимиком, и он решительно направился к низкорослому парнишке, забившемуся в угол. Подняв того за грудки, он взвалил его тело на собственный рабочий стол. Бедный Каин, даже будучи солдатом, хорошей физической формой не обладал, а потому и не мог дать достойный отпор. Так же у него был маленький запас смелости, который уже вот подошел к концу, но сержант не оставлял попыток защитить себя: Отпихивал назойливые сильные руки полковника, брыкался, пиная мужчину ногами, плевав на то, что его могут выгнать из армии. - Прекратите это сейчас же! – оставив тщетные попытки убежать от проблем, вмешался младший лейтенант. Он подошел ближе к начальнику и его «жертве» и решительно отпихнул брюнета в сторону. Полковник от неожиданности даже не смог удержать равновесия и шлепнулся на задницу. Воспользовавшись моментом, Жан Хавок схватил Фьюри за запястье и попытался поднять того со стола. Ему это почти удалось, когда что-то тяжеленькое с хорошим таким размахом впечаталось ему в затылок. В глазах потемнело, легкое чувство тошноты одолевало младшего лейтенанта. В конце концов, он потерял сознание, заслышав перед полной отключкой - Вы меня еще благодарить будете, - из уст Мустанга. Никто не знает, сколько понадобилось времени, чтобы Жан пришел в себя (может 10 минут или 15), однако, это случилось. Блондин с трудом распахнул глаза. Голова все еще гудела, а на стенах плясали разноцветные круги. Дабы избавиться от этого дурмана, подчиненный Роя хотел протереть глаза, но не тут-то было. - Обездвижен? – как-то удивленно и испуганно задал риторический вопрос молодой военный. Еще раз подергав конечностями, он в этом убедился. Именинник осмотрелся: сидел он на полу около того самого окна. Обе руки были накрепко привязаны веревкой к батарее. Ноги тоже Мустанг не оставил без пут. У противоположной стены на маленьком диванчике, покрытом черной кожей, лежал другой подчиненный полковника – Каин. Руки бедняги были связаны так же, как и ноги. Очки с одним разбитым стеклом лежали где-то на полу. На лице парнишке красовались пару ссадин и царапин, а во рту торчал кляп. Из одежды на нем совершенно ничего не осталось, лишь по кабинету были разбросаны разорванная рубашка, китель, форменные штаны, плащ, шарф. Словом – все остальное. Было видно, что паренек сопротивлялся до конца. Фьюри лежал молча. Наконец, в поле видимости появился и сам полковник. - Ну-с, лейтенант, - с притворной вежливостью обратился он к Хавоку, - начнем представление? Затем полковник повернулся лицом к сержанту и решительно отточенным шагом направился к нему. Подойдя, он опустился на колени и взглянул в глаза верному подчиненному. - Боишься? – разочарованно спросил Рой, но ответа конечно не последовало. Такому опытному любовнику впервые приходилось касаться мужского тела со столь интимными намерениями, но он был не менее ласков и искусен даже в такой ситуации. Прохладная ткань неизменно белых перчаток легла на грудь Фьюри. Мустанг отчетливо чувствовал бешеный ритм биения сердца, чувствовал неглубокие судорожные вдохи. Мужчина понимал: фельдфебелю страшно. Но останавливаться было поздно… или даже слишком рано? Его ладонь заскользила вниз, легко, почти невесомо, касаясь побледневшей от холод и страха кожи. Каин при этом не испытывал никакого удовольствия, лишь отвращение. - Возможно, ты будешь чувствительнее к голым рукам? – Огненный сдернул перчатки и отбросил их в сторону. То же поглаживание повторилось, но теперь уже оголенной рукой. На него старший сержант хоть как-то отреагировал, чуть вздрогнув. Рой склонился ближе. Так, чтобы подчиненный мог ощущать на себе его по истине «пламенное» дыхание. На этом все не закончилось: шаловливые ручонки совсем не давали бедному Каину покоя. Одна из них все так же нежно поглаживала бедра, ягодицы, медленно и незаметно кралась к паху. Другая возвысилась над беззащитной жертвой и касалась ее лишь кончиками тонких умелых пальцев. Они блуждали, казалось, всюду и одновременно. Ни один миллиметр кожи не оставался без внимания и всюду, где пробегала легкими касаниями рука, появлялись мурашки. -Видно, твое тело уже отзывается на ласки, -довольно прошипел «насильник» и облизнулся. – Тебе там все видно, Жан? Парень, к которому обращался Мустанг, молчал. Ему сейчас, наверное, было труднее всех. Труднее всех устоять перед таким соблазнительно-беззащитным лакомым кусочком, как фельдфебель. Блондин покрылся испариной – столь тщательно он пытался преодолеть собственные желания. Несмотря на все старания, в штанах становилось все теснее. Хавок твердо для себя решил, что не станет этого делать, а потому предпринял самые решительные меры. Отвернувшись, он зажмурил глаза и стал представлять мертвых кошек. «Ну, а что? Говорят, помогает», - промелькнула в светлой голове мысль. И у бедняги почти получилось, если бы… Если бы гадкий начальник не добрался наконец до члена Фьюри. Ладонь его была теплой, слегка влажной. Она сразу же охватила орган молодого военного. Каин приглушенно застонал. Теперь на состояние Жана влияло не только видение происходящего, но и его слышимость. А слышимость была просто сногсшибательной! Рой медленно водил рукою, мастурбируя Фьюри, в это же время полковничьи сухие губы мягко касались живота жертвы. Фельдфебель понимал, что это конец. Морально он сдался уже давно, а физическая опора только что рухнула. С каждым движением руки вдоль ствола члена подчиненного, из парнишки вырывался все новый и новый стон, оглушительнее, чем предыдущий, а щеки заливались румянцем. Хавок терпел. Он терпел до последнего. И до последнего в нем шла борьба: человечность и спасение товарища или же удовлетворение собственных низменных желаний и получение тела возлюбленного. Победа оказалась за вторым. - Я больше не могу, - воскликнул изнемогающий от жажды ласки Хавок. Рой тут же оторвался от уже не менее возбужденного сержанта и обернулся к младшему лейтенанту. - Ну, Жан. Опробуешь подарок? - Так точно, полковник, - с долей разочарования в себе, как в личности, промямлил блондин. - Хорошо. Полковник Мустанг подполз к голубоглазому и с легкостью расплел собственные узлы. Одно ловкое движение рук (а мы уже знаем, насколько его руки ловкие) и путы пали на землю, предоставляя Хавоку полную свободу действий. Жан с большим трудом поднялся на ноги, ведь все его тело онемело от долгого пребывания в одной позе. Конечности его практически не слушались. А в голове от возбуждения несвязно гудели мысли. Все это очень мешало координировать движения, но упорный младший лейтенант, придерживаясь за стены и мебель, все же доплелся до бедного, напуганного до смерти и вместе с тем возбужденного Каина. - Не буду вам мешать, - довольно прошипел Рой, словно змей-искуситель и удалился, прикрыв за собою дверь. Наконец парни остались наедине. Что может быть прекрасней пары разгоряченных, готовых к «бою» парней? Блондин аккуратно, конечно, боясь навредить партнеру, взобрался верхом. - Как я ждал этого момента, - сказал Жан, облизнув пересохшие губы. Связанный сержант, возможно, что-то бы и сказал, но плотно стянутая ткань, так неприятно впивавшаяся в кожу, мешала молвить и слово. Паренек лишь что-то тихо промычал в ответ, судорожно сжавшись. - Что? - взгляд синих глаз устремился на хрупкое тело Каина. – Ах, да… - Хавок приблизился к партнеру и убрал кляп, мешающий говорить. - Жан, - голос брюнета крупно дрожал. Не смотря на возбуждение, он все еще был сильно напуган, - может… Может не стоит? - В такой ситуации и ты... отказываешься? - Жан оперся обеими руками на спинку дивана и приблизил свое лицо непростительно близко к лицу коллеги. - Ты такой трусливый и от того еще более желанный. - Отказываюсь, - твердо и решительно ответил Фьюри, однако вид его возбужденной плоти говорил о другом. - А я отказы больше не принимаю, - с этими словами младший лейтенант легонько прикоснулся к Каину губами, как бы прося разрешения углубить поцелуй. На самом-то деле, Фьюри был без памяти влюблен в своего коллегу. И каждую ночь тайно мечтал об этом моменте. А в такой момент, при такой возможности решиться ответить взаимностью парень в себе сил не находил. Лейтенант на время умолк, перейдя с поцелуями на шею Каина и покусывая его нежную кожу. - Пожалуйста! Я так не могу, - жалобно всхлипнул паренек, выгибаясь под младшим лейтенантом. То, как нежно ласкал его блондин, сержант просто не мог стерпеть. Это была поистине сладкая мука. - А как можешь? - Жан оторвался от своего дела и поглядел в глаза Каину. - Может, так? - мужчина начал поглаживать бедра брюнета, постепенно приближаясь к его возбужденной плоти. Парень сцепил зубы, дабы не выкрикнуть чего-нибудь неприличное, но даже эти меры предосторожности не сдержали легких стонов, выбивающихся из груди вместе с потоком раскаленного воздуха при выдохе. А голубоглазый пошловато улыбался, водя кончиками пальцев по члену Фьюри. Это было больше похоже на сладострастные пытки. Действительно, Жан мучил возлюбленного, так легко касаясь его до предела чувствительного тела, будто дразня. Манящие поцелуи и поглаживания еще более остро ощущаются на бледной коже, когда тело лишено возможности двигаться. - Развяжи, умоляю! - жалобно воскликнул сержант, перевернувшись на бок, дабы Хавоку было удобней распутывать сплетение нитей. Прикусив от напряжения нижнюю губу, Жан принялся распутывать многочисленные узелки. Мужчина торопился, и нитки часто выскальзывали из рук. Вскоре с этим делом было покончено, и пока еще доминирующий военный откинул в сторону веревку. Молодой брюнет наконец расправил руки, наконец вздохнув полной грудью. - Печет, - пожаловался парень на царапины и ссадины на собственных руках. - Пройдет. - отмахнулся Жан. Дрожащие руки младшего по званию легли на плечи мужчине. - Я те... Ты мне нравишься, вот, - пылающие щеки выдавали всю силу смущения бедного старшего сержанта, но Каин продолжил, - Только я боюсь. - Это лучший подарок на день рождения, - прошептал Хавок на ухо возлюбленному. - Не бойся, я больно тебе не сделаю. Ты мне веришь? - блондин целовал раскрасневшиеся щеки Каина. Мужчина чувствовал соль то ли от пота, то ли от слез. Когда он чуть отстранился от своей «жертвы», заметил мокрые дорожки на румяной коже щек. Каин плакал. - Верю, - тихо прохрипел зареванный от волнения Фьюри. Его ладони все так же лежали на плечах возлюбленного, а затем стали неуверенно поглаживать их. Жан решился попробовать во второй раз поцеловать паренька, надеясь на ответ. Старший сержант попытался ответить на поцелуй, но выходило это так неумело и нелепо, что любой на месте Хавока бы засмеялся. Однако, неумелость возлюбленного еще больше заводила молодого человека. В это время он расстегнул ремень на своих штанах. Пряжка громко звякнула, что не могло не привлечь внимание парней. Ненадолго покинув любовника, снял остатки одежды с себя. Мужчина был на пределе: требовалась разрядка. Вернувшись на диван, Жан вновь приник губами к шее сержанта. Эти жаркие ласки, нежные поцелуи заставляли задыхаться протяжными стонами. В такой ситуации Каин оказывался, конечно, впервые. Да и Хавок тоже. Ему никогда не приходилось иметь дело с девственными девушками, а уж тем более и парнями. Нужно быть предельно нежным и осторожным. Будет сложновато для простецкого мужика, как Жан, да еще и солдата, давно потерявшего всю мягкость за годы службы в армии. Но он постарается. Он приложит все силы. Крепкие руки подхватили Фьюри под коленки и легко раздвинули его ноги, ведь паренек не сопротивлялся, а наоборот торопил события, понимая, что скоро его накроет волна оргазма. Младший лейтенант, видя, как его возлюбленный ерзает под ним от нетерпения, тоже решил поторопиться и поскорее занял удобную позу. Его влажные губы легко коснулись левой ягодицы, от чего Каин невольно вздрогнул. По нежной коже заскользили острые зубы. Казалось, что Хавок дразнится, но блондин всего лишь искал местечко поаппетитней, а когда наконец нашел самую румяную и гладкую область, нежно куснул. - Давай, расслабься. - Ты что, сдурел? Какой расслабься, когда меня тут за зад грызут? – зашипел старший сержант, как обиженный котенок. Голубоглазый в ответ лишь хмыкнул. Его губы вновь коснулись молочной кожи и заскользили поближе к колечку мышц. Тут-то брюнет в полной мере осознал, в какую задницу он попал, вернее говоря, попадут в его задницу. Да так, что завтра и встать не сможет. Перспективы не радужные, согласитесь, но если начал дело – доведи до конца. Младший лейтенант схватил коллегу за ягодицы и чуть раздвинул их, вжимаясь плотнее в соблазнительную попу. Язык парня чутка коснулся сфинктера, от чего Каин вновь поежился, но Хавок продолжал. Его настырный язычок ласкал вход в своего любовника, оглаживая сначала снаружи, а спустя пару минут уже и внутри. Конечно, язык военного не мог войти глубоко, да и разработать до нужной степени ему тоже не было дано, зато он помог обильно смочить все слюной, что была вязкой-вязкой, не хуже меда, из-за нарастающего возбуждения. Ну а что вы хотели? Типичное явление: легкая дрожь, ускоренное биение сердца, ком в горле, вязкая слюна. С этим сталкивался каждый мужчина, каждая женщина, что хоть раз утопали в раскаленном потоке лавы под названием «страсть». И лава эта не щадила никого. Вернемся к нашим героям-любовникам. Спустя некоторое время, Жан отстранился, что позволило ему заметить еще хоть что-то помимо того заманчивого вида, который он наблюдал только что. Услышать судорожные вздохи парнишки в очках, что предавали еще большего желания, а не собственное хлюпанье слюны. Еще пару секунд и там, где работал язычок, оказались холодные пальцы военного. Он легко проникнул в старшего сержанта кончиками пальцев и заскользил глубже. Его пальцы на удивление мягко двигались внутри, иногда растягивая стенки анала. Что оставалось черноглазому парнишке, находясь в таком положении? Стонать? Отдаваться, не думая о последствиях? Может быть, был и другой вариант, но Каин предпочел именно этот. Слегка краснея от смущения, он прикрыл глаза, дабы даже не смотреть в ту сторону. Легкий дискомфорт, что возникал при слишком глубоком проникновении, выбивал воздух из легких, заставляя беднягу снизу чуть поскуливать. - Кажется, ты готов, - тихо пробормотал Жан, вновь покидая тело любовника. Брюнет так ничего и не ответил, лишь сжался, пытаясь хоть как-то скрыться от Хавока. И плевать, что сам был не против раздвинуть ноги перед этим соблазнительным блондином. Голубоглазый лейтенант лишь облизнулся, наслаждаясь таким сладким видом. Парню надоело терпеть, и он резко придвинулся к телу своего пассивного партнера, что так смешно дергался. Оба парня были готовы. Они чувствовали это, они знали это. А главное, что каждое движение, само проникновение в горячее нутро любовника было уверенным и спокойным. Наконец мужчина вошел на всю длину и приостановился. Вся его уверенность куда-то исчезла, когда он взглянул на трясущегося от боли и непривычных ощущений Каина. Да, Фьюри выглядел пугающе: красные от слез глаза, губы истерзанные в кровь, бледная, будто фарфор кожа. Казалось, еще секунда пребывания внутри любовника и тот разлетится на тысячи осколков, словно самая хрупкая и дорогая кукла. А что поделать? Отступать уже давно было поздно, поэтому голубоглазый солдат решил продолжить свои действия. Его бедра легко двинулись назад, а затем снова вперед. Его таз невесомо раскачивался, заставляя сержанта сжиматься все больше. А внутри него было так жарко, будто в самом жерле вулкана. Температура нарастала. Атмосфера становилась напряженнее, и от этого, кажется, воздух вокруг накалялся, давя на изнеможенных влюбленных. От этого жаркого водоворота страстей, они оба потеряли головы, потеряли счет времени и здравый смысл. О, как много всего можно загубить, предаваясь этому безумию, этой жажде насытиться человеком сполна, утонув в нем и забывшись навеки. Быстрый темп, грубые и властные поцелуи, шлепки бедер о зад черноглазого брюнета, запах мускуса, витающий вокруг, что так и норовит вскружить голову беднягам, выбить из них последнюю способность мыслить и контролировать ситуацию, - все это просто сносило крышу. Шальная кровь не дает покоя телам, так быстро растекаясь по венам и сосудам, распаляя их, а затем прожигая насквозь. Так мучительно сладко, что каждое прикосновение к раскрасневшейся коже заставляет пылать этот участок с новой силой. Это можно описывать вечность, а может даже и больше, если бы не внезапный оргазм, что накрывает Каина, заставляя его чуть ли не биться в конвульсиях. Жадно хватать воздух, которого в этот момент так не хватает. Отчаянно цепляться кончиками пальцев за влажную от пота и смазки простынь. Интенсивные, не подвластные контролю сокращения колечка мышц вызывают подобную бурю эмоций и у младшего лейтенанта. Он двигается из последних сил, грубо вколачиваясь в тело обессиленного Фьюри. Он наслаждается последними секундами, прикрывая глаза. Схватив своего возлюбленного за плечи, притягивает к себе и вжимается в него всем телом, заходясь протяжным сладким стоном. Его накрыло небывалая волна наслаждения, вводящая парня в экстаз. Перед глазами все плывет, колени дрожат, и он уже не замечает, как извергает свое семя прямо внутрь Каина. Зато уже отошедший от своей порции оргазма старший сержант ощущает эту приятную теплую вязкую жидкость, заполняющую его изнутри. Именно в этот момент понимает, что теперь он сам и Хавок связаны крепче, нежели простые коллеги и друзья. Что они слились во единое целое и теперь их не разделит даже тот, кто приложит к этому огромные усилия. Такие разные, но такие близкие. И кто знает куда доведет их столь крепкий союз, как настоящая мужская, по-солдатски крепкая любовь.