Лучший подарок

С аметистового неба крупными белыми хлопьями падал снег. Медленно, безмятежно, степенно, будто зима уже давным-давно осознала свою непоколебимую власть над городом и не торопилась доказать это в очередной раз. Но сегодня прохожие спешили куда-то больше обычного и, казалось, столь царственный танец зимы был лишь простым фоном, декорацией для чего-то намного более глобального, грандиозного… Именно сегодня уличные огни были особенными — разноцветными, яркими, сияющими; блики скакали по серебристому снегу, окрашивая его в красные, жёлтые, синие, зелёные цвета, именно сегодня ожидание чего-то волшебного витало по некогда серым переулкам. Повсюду царила суета, невероятным образом гармонично вписываясь в медленный вальс неторопливых снежинок; улицы, магазины, кафе, торговые центры сегодня были до отказа переполнены раскрасневшимися лицами. Сегодня был вечер поистине особенный, чудесный и долгожданный. Сегодня Рождество. «Сегодня Рождество…» — Рюко задумчиво глядела в небо. Праздник подкрался незаметно, и Матой, как это с ней обычно случалось, решила заняться самым важным в последний момент. Подарки… Не сказать, что для неё они несли какое-то особенное значение, но вот вернуться к семейке Манкансёку в этот вечер с пустыми руками она позволить себе не могла. Более того, насколько Рюко знала, помимо Мако и её родни и без того в тесную квартирку мимоходом собирались наведаться и «бравая четвёрка» во главе с Сацуки, поэтому Матой, имея грош в кармане, считала своим долгом сделать хоть что-нибудь, дабы выразить лишь малую долю признательности своим друзьям. «Только вот… что именно?» — девушка тяжело вздохнула, останавливаясь около очередной витрины со всякими безделушками. Рождественская суета и всеобщее помешательство на фоне праздника внешне совсем не трогало Рюко, но внутри уже давным-давно тихо билось чувство некоторого недовольства и неудовлетворённости. Будто бы всё есть, однако… чего-то не хватает. Спокойная, безмятежная жизнь будто бы угнетала; в одиночестве Матой всё чаще предавалась мыслям и странному ожиданию чего-то нового. Отвратительные ощущения, честно сказать. Мысли текли, медленно сменяя друг друга. Рюко задумчиво улыбнулась, засмотревшись на забавного снеговичка за стеклом витрины, но вдруг, разом позабыв о нём, едва не заорала, когда кто-то резко хлопнул руками по её плечам. — Рюко-ку-ун, привет!~ — Ты чего творишь?! — отскочив, Рюко возмущённо упёрла руки в бока. — Так ведь и до инфаркта дове… — Матой прервалась на полуслове, бросив более внимательный взгляд на Айкуро. В монотонном светло-коричневом плаще и чёрном шарфике офицер «Нудисткого пляжа» смотрелся до того необычно, что Рюко, хмыкнув, невольно покраснела и тут же рассердилась на себя. Пронаблюдав за столь интересной реакцией, Микисуги рассмеялся и тут же принялся позировать под гневные возгласы девушки. — Ну, как я выгляжу? Круто или классно?! — Вот ведь дурак… — Рюко фыркнула и, не выдержав, расхохоталась. — Да хватит тебе! — побоявшись, что чёртов нудист примется раздеваться прямо на улице, Матой исподтишка пихнула Микисуги кулаком в бок, заставив того издать обиженный возглас вперемешку с весёлым смешком. Несмотря на то, что на улице было весьма морозно, Рюко вдруг сделалось жарко — то ли от смеха, то ли ещё от чего… «Как же давно мы не виделись», — пронеслось у неё в голове. Действительно, давно. Рюко вдруг вспомнила, что со старыми друзьями и союзниками она в последний раз встречалась чуть ли не два месяца назад. После уничтожения нитей жизни и окончания войны дороги каждого разошлись в разные стороны, и с каждым новым днём азарт совместной борьбы за общее дело будто бы всё больше и больше превращался в далёкий сон. Матой всё так же жила дома у Манкансёку и периодически виделась с Сацуки, однако и «элитная четвёрка», и бывший «Нудистский пляж» постепенно отдалялись от неё… Микисуги в том числе. Рюко, однако же, и подумать не могла, что будет рада его видеть: видимо, и по таким идиотам, как он, можно скучать. Девушка фыркнула про себя, будто бы снова постыдившись подобного. Да, странно, однако, было сейчас стоять рядом с этим человеком и болтать с ним так непринуждённо. По правде сказать, если б Матой не знала Микисуги столько времени, она бы, быть может, подумала, что перед ней сейчас стоит просто красавец с обложки глянцевых журналов, а не её старый знакомый, который вечно дурачится и раздевается по поводу и без. В зимней одежде узнать прежнего Айкуро было действительно сложновато… Особенно спустя два месяца. Стыдно, но Рюко за это время почти не вспоминала о нём, а теперь где-то глубоко поднималась чуть ли не сумасшедшая волна радости от столь неожиданной встречи. — Совсем ты забыла про нас, Рюко-кун, — пошутил Айкуро будто в ответ на её мысли, а потом, хитро улыбнувшись, внезапно выдал нарочито-томным голосом: — Рюко-кун, а может, прогуляемся немного? Что на месте топтаться, м-м? При этом он приблизился к ней почти вплотную, как это обычно делал. Рюко так же привычно, поморщившись, ошатнулась, но в последний момент заметила, что в вечернем полумраке взгляд молодого человека был несколько иной, чем раньше: в его глазах на мгновение сверкнули едва заметные тёплые огоньки. Показалось? У Матой вдруг что-то ёкнуло в груди… «Да зачем же, чёрт тебя дери?..» — пронеслась в голове отчаянная мысль. Сердце колотилось неестественно быстро и глухо, будто от страха, но это был вовсе не страх, а нечто другое, намного более странное и непознанное, таинственное и глубокое… Как могло показаться внешне, ей совершенно не было охоты идти куда-то, тем более, с Микисуги: подарки-то она не купила, а время стремительно капало. Однако идей пока так и не появилось, как и достаточного количества денег. Да и в этом ли были причины? Рюко, пряча глаза и заметно нервничая, кивнула и первая направилась куда-то по заснеженной дороге. Какое-то время они шли молча. Смутившись окончательно, Рюко зажала язык за зубами, лихорадочно пытаясь занять себя значительными, но посторонними думами. Что же подарить Мако и Сацуки? Сколько времени осталось до назначенного часа? И какого чёрта она вообще сейчас попёрлась невесть куда с этим смазливым идиотом? Мысли бешено неслись, сшибая друг друга, поэтому сосредоточиться не удавалось совсем. Но где-то вдалеке слышалась приятная музыка, которая словно наяву дарила ощущение уюта, поэтому Рюко вскоре даже расслабилась, правда, не надолго. — Рюко-ку-ун, — задумчиво протянул молодой человек, — сегодня ведь Рождество… — Да ладно? — вздрогнув, с некоторой иронией хмыкнула Матой, совершенно не представляя, что он этим имеет в виду. Удивительным было то, что Айкуро говорил совершенно ровным и спокойным голосом, будто сама атмосфера совершенно не располагала к шуткам и столь привычным ему непристойностям, коими он любил баловаться в присутствии Рюко. Перемена была разительной, однако девушка до сих пор чувствовала, что перед ней всё тот же прежний Микисуги, со своими прежними заскоками и странностями, и что за любой его фразой всё равно есть какой-то подвох. Это же, чёрт возьми, Микисуги. — Справлять-то как собираешься? — Как обычно — у Мако. С Сацуки… Возможно, ещё и «элитная четвёрка» подтянется. — Так чего ж тогда ты по улицам бродишь, а? — за искренним удивлением Микисуги, казалось, крылось что-то ещё. — Манкансёку ведь помочь нужно, разве нет? — Ты думаешь, я просто так брожу? — обиделась Рюко. — Я искала подарки. Не нашла… — Матой хмуро смотрела перед собой. Настроение вновь стремительно продвигалось к отметке «минус». Айкуро хмыкнул в ответ, будто бы о чём-то задумавшись. — Ну, а ты? — Что я? — Как отмечать Рождество будешь, спрашиваю? — Ну-у, моё великолепное существо скрасит вечер своим присутствуем всем местным алкашам, холостякам и одиночкам… Проще говоря, этой ночью я собираюсь пить с Цумугу в местном баре, — насмешливо пояснил Микисуги, с удовольствием заметив, как вытянулось лицо Рюко. — Всегда знала, что ты страдаешь синдромом нарциссизма, — недовольно фыркнула девушка и неожиданно даже для себя ляпнула: — И охота тебе в барах бухать? Пойдём-ка лучше к нам! Айкуро удивлённо поднял бровь, даже несколько опешив от внезапного предложения полностью красной, как помидор, Рюко. — Хм-м, Рюко-кун, не шутишь? — Если и справлять Рождество, то всем вместе. И Цумугу зови, — буркнула она, стараясь не смотреть на Микисуги. Мысль о том, что они наконец соберутся всем составом в столь светлый праздник, словно оживила её душу, разжигая в ней огонь искренней радости, не без смеси с сильнейшим и противоречивым смущением. Она скучала, чёрт побери, как скучала!.. И, быть может, совместное рождественское застолье сможет заполнить временно образовавшуюся пропасть между всеми ними? Связи не могут быть так просто утеряны и забыты, ведь друзья — это, пожалуй, главное в жизни. Рюко почувствовала тепло в груди; наверное, именно этого ей и не хватало всё это время — увидеть близких ей людей в полном составе. Почти в полном… Матой остановилась, с трудом оторвала взгляд от земли и решилась взглянуть на Микисуги. На его красивом лице расцвела изумлённая улыбка, которая, однако, вмиг переросла в хитро-радостную усмешку, на первый взгляд, совсем не предвещавшую ничего хорошего. — Знаешь, Рюко-кун, раз уж такое дело, то у меня тоже нет рождественских подарков… — прищурившись, протянул Айкуро. — Но я тут придумал, что можно подарить тебе. С весёлым смехом Микисуги подхватил оцепеневшую девушку за подмышки и быстро закружил под её полные возмущения громкие вопли. Рюко до того опешила, что не нашла в себе силы сопротивляться даже тогда, когда Айкуро, крепко сжав её в объятиях, легко чмокнул её в губы и рассмеялся: — С Рождеством, Рюко-кун! Вопя чуть ли не на весь квартал и яростно колотя кулаками по груди Микисуги, Рюко где-то в глубине сознания прекрасно понимала, что сей «подарочек», каким бы шуточным он ни был со стороны этого идиота, в действительности намного ценнее любой даже самой красивой материальной вещи. И, кажется, она наконец придумала. Смахивая с пылающего лица слёзы смущения и не прекращая ругаться, Рюко широкими шагами направилась по дороге к дому Мако, напоследок заключив Микисуги в невероятно короткие, но крепкие объятия.