Жизненный путь.

От отравления организма в глазах потемнело, а дышать стало трудновато, даже несмотря на его выносливость и прочие усовершенствованные характеристики. Слишком уж много сил было истрачено на зачистку библиотеки, и слишком мало времени было на восстановление. Вот Баттер и сдал баррикады, позволив себя почти что прикончить. Оставалось только слепо надеяться, что у него все-таки водилось хоть немного восстанавливающих материалов, хоть какого-то характера, но и тут его ждало разочарование. И, кажется, сейчас его ждет разочарование гораздо более большое: что-то между лишением сознания и маленькой смертью, после которой придется начать все, что не смог сделать, заново. Колени подкашиваются, а удар о ближайшую, не совсем плоскую, поверхность выбивает из легких воздух, с таким трудом отвоеванный у комнаты непослушными легкими, которые тут же начали рефлексировать бесполезной отдышкой и астматическим кашлем. Было подозрительно, что конец игры не приближался, хотя урон здоровью в результате падения с лестницы должен был добить его до конца. Слишком подозрительно. Но у Баттера не было времени на подозрительность или размышления, его разум стремительно мерк, оставляя белые и странно шипящие волны. — Угх, какой тяжелый… — Не чувствуя ничего, кроме болезненного онемения, и лежа с закрытыми глазами, он услышал это сквозь туман и звон в ушах, после чего провалился в бессознательное состояние совсем. *** Дотащить Баттера до жилища оказалось сложнее, чем предполагалось. Видимо, люди в отключке были такими же тяжелыми, как и их трупы. Только вот этот человек мертвым не был. К сожалению или к счастью Эльсен пока не разобрался. — Просыпайся. — Эльсен похлопал бессознательное тело по щекам. — Нужно вправить тебе сустав. Баттер медленно открыл глаза, щурясь и долго хлопая веками, пытаясь понять, что вообще происходит. — Где…? — Спросил он и снова закашлялся. — У меня. И еще выпей это, а то еще вытошнит. У тебя еще и сотрясение. — Предупредил юноша, поднося к губам мужчины мензурку с зеленовато-прозрачным жидким лекарством. Баттер подозрительно сощурил глаза, перебарывая инстинкты, говорящие ему достать оружие и, превозмогая боль в ребрах, подняться, и все же выпил лекарство, чувствуя, что его сегодня убьют вряд ли, раз уж дотащили до жилища и лечат. — Приготовься. Сейчас будет немного-много больно. — Юноша немного нервно улыбнулся и, поправив галстук, резко вправил упомянутый выше плечевой сустав. — Аргх. — Больной прикусил пальцы здоровой руки, чтобы не выругаться громче и смерил Эльсена недовольным взглядом, способным уничтожить. — Знаю-знаю. Но ты хотя бы не мертв, хотя я не знаю, что из этого всего выйдет. — Фыркнул юноша в ответ. — Возможно, ты пожалеешь о своем выборе? — Криво усмехнулся Баттер, наконец разжимая стальную хватку зубов и отпуская чуть онемевшие и пульсирующие от неожиданной свободы пальцы. — Да. Скорее всего, именно так и будет. — Кивок был скорее согласным, но во взгляде было некое противоречием и кивку, и словам. Просто Эльсен до сих пор сомневался, что придет в его жизнь вместе с этим вот телом, которое буквально пять минут назад дышало через раз. — Тогда какой смысл? — Приподнял брови Баттер, вздыхая так, будто вдыхал дым, смешанный с, как минимум пятипроцентной, раствором кислоты, чуть ли не захлебываясь во всех ощущениях, что таили в себе трещины в ребрах. — Никакого. — Непродолжительное молчание прервалось через пару секунд. — Тебе придется остаться тут хотя бы на пару дней. Лучше бы конечно на недельку-другую, но я предполагаю, как ты выскажешься по этому поводу. — Облизывание явно пересохших губ и отвод взгляда говорят сами за себя. — Правильно предполагаешь. Я уйду завтра. У меня хорошая регенерация. — Жестко, не смотря на временные проблемы с дыханием, сказал мужчина. — Не в этом случае. Ребра сильно повреждены. Тебе повезло, что не позвоночник и не легкие. Кстати, то, что ты кашляешь, ставит под вопрос последнее. — Эльсен цокнул языком и поучительно покачал указательным пальцем прямо перед глазами вымученного собеседника. — Ладно. Не больше трех дней. — Явно сомневаясь в своем решении, пробормотал Баттер. — Кажется, ты издеваешься, но ладно. Однако если ты начнешь кашлять кровью, то я оставлю тебя на куда более продолжительное время. — Сквозь слова прорвался очередной нервный смешок. Да, абсурдная ситуация, ничего не скажешь. «Оставлю». Как он вообще сможет это сделать вот этими-то руками? — Не дождешься. Тогда я уйду. — Ну вот. Теперь напряжение повисло, как туман, и это было не шибко весело только из-за того, что приходилось задавать такие вопросы: — И умрешь? — Зачем Эльсен это спрашивал? Откуда вообще у него появились эти слова? Почему он должен беспокоиться из-за какого-то придурка, подставляющего свою вменяемость под сомнение? — А что еще остается? И вообще, тебе-то какое дело? — Баттер торопливо отвел взгляд, пытаясь не выдать смятение, теперь гнетущее его почти постоянно. — Не важно. Просто заткнись и засыпай. Снотворное дать? — Юноша почти огрызнулся, даже не пытаясь думать о последствиях, которых, впрочем, и не произошло. — Откуда у тебя вообще все эти препараты? — Ожидаемый вопрос. Но не шибко остроумный. Сейчас почти у всех была аптечка со множеством разных препаратов. Но большинство из них глушили боль и подавляли аппетит. Чтобы не было недовольных. Вообще. — Из третьей. — Он потянулся за таблетками, но неожиданный удар выбил его из колеи. Юноша повалился прямо на ребра Баттера и тем самым они нанесли друг другу взаимный урон. Очиститель зашипел от новых болезненных ощущений и сквозь шипение Эльсен расслышал: «Прости». — Это что такое было? — Почти что растерялся он, поспешно вставая с больного и не зная, как ему теперь действовать. Возможно, его программа сбилась? Но из-за чего? Из-за нетипичного, для этого разрушителя их привычной жизни, поведения? — Рефлексы. У меня нет оружия, но есть уже действующие руки. Возможно, их придется связать. — Баттер безоружно протянул ему сжатые ладони, запястья которых были прижаты к друг другу. — Господи, за что мне все это? Не буду я тебя связывать. У тебя сейчас мышцы и сухожилия, кхм, слабые, их легко можно повредить. — Столько человеколюбия в паре предложений. Запястья не убрались, а их обладатель только скрипнул зубами и упрямо повторил то же самое слово, даже не обращая внимания на его слова: — Свяжи. — Нет. — Еще упрямей повторил юноша. — Тебе же хуже будет, свяжи. — Баттер еще раз скрипнул зубами для пущего эффекта, но его руки дрогнули и беспомощно опустились на одеяло, разжавшись. — Глотай лекарство и спи. Я что-нибудь придумаю. — Довольно хмыкнул Эльсен, устало потирая глаза. *** Когда Баттер проснулся, ноющей боли у запястий не было. Не было и Эльсена. Только лекарства, вода и записка, к которой можно было легко дотянуться рукой, даже не поднимаясь с подушки. «Срочно вызывают на работу. Если уйдешь, то это будет на твоей совести. Кажется, твои ребра почти в порядке». На совести? А у него вообще была совесть? Слишком тяжелый вопрос. Скорее всего, нет… Но что тогда заставляет его мучиться бессонницей и чувствовать себя как последний ублюдок? Приподнявшись, на кровати, он обнаружил еще один листок, содержащий указания по приему лекарств и подробную инструкцию с планом (о господи, серьезно?), показывающие помещения, вроде кухни и туалета. Баттер ощупал грудную клетку, обнаружив на ней тугую повязку, и осторожно поднялся с кровати, беспокойно оглядываясь. Однако комната ничего опасного не таила, да и все остальные помещения тоже не были ужасными и запутанными. Ребра зажили окончательно ближе к вечеру, ощущалась только тягучая боль от синяков и… И смешанная со слюной кровь осторожно стекла по подбородку, тоненько растянулась и капнула на ладони во время очередного приступа кашля. Черт. Придется оставаться. *** Когда Эльсен вернулся домой, Баттер лежал на боку и даже не пытался скрывать, что по уголкам губ, прямо на подушку, осторожно, будто примеряясь к уже образовавшемуся ярко-красному пятнышку, капает кровь. Эльсен выругался, гораздо громче, чем обычно, и побежал. Отнюдь не за аптечкой. Такие лекарства хранились у него не в аптечке, а в шкатулке, закрывающейся на ключ. Это была последняя мера. «Если это не поможет, то уже ничего…» — Мрачно подумал юноша, доставая ключ и открывая прямоугольную коробочку. — Держись. — Фыркнул Эльсен, зачем-то беря Баттера за руку и закатывая его рукав. — Не умрешь. — Что это? — Слова давались мужчине с трудом и были еле слышимыми, но наклонившийся над «телом» Эльсен смог услышать все, что судорожно шептал Баттер. — О, у этого средства слишком большой состав. Одно я знаю точно, внутреннее кровотечение оно остановит точно. Любое. Только не исключено, что завтра ты весь день будешь спать. — Скрывая свою взволнованность и сомнения, пробормотал он в ответ, умело пощелкав шприц указательным пальцем и выведя из него воздух одним легким нажатием. — Спокойной ночи? — Приподнял уголки губ очиститель, смутив Эльсена еще сильнее. — Спокойной. — Кивнул юноша, с усиленной осторожностью вводя иголку в вену и аккуратно вдавливая поршень шприца, так, чтобы лекарство, по составу действительно больше походящее на наркотик, поступало медленно. Баттер закрыл глаза, явно не наслаждаясь ощущениями. Эльсену предстояла долгая ночь. *** Прошел день. Баттер до сих пор не соизволил открыть глаза или хотя бы шевельнуться. Эльсен начал нервничать и подозревать, что тот либо впал в чёртову кому, либо умер. Прошла еще половина суток, но юноша не отходил от кровати, периодически потирая дергающиеся и закрывающиеся веки. Наконец, когда он начал отходить ко сну, прямо вот так, сидя перед Баттером и склонившись головой к его животу, раздался тихий звук, что-то среднее между «м» и «н». — Баттер? — Тут же вскочил он. — Я, кажется, жив. — Баттер выглядел сонным и вымотавшимся, будто и не провалялся в кровати больше суток. — Ты меня напугал, придурок… — Сказал Эльсен, только спустя тридцать секунд осознав, что именно она сказал и кому он это сказал. Безжалостному убийце всего грязного? Просто ошибившемуся человеку, которого он вроде как вывел из предсмертного состояния? Был ли он уже эмоционально привязан к нему? Возможно. — Я уйду завтра. — Мужчина сцепил руки в замок, будто боясь, что сорвется, не выдержит, и либо сделает то, что должен, либо… А что-либо? Обнимет? Потреплет этого юного «медика» по волосам? Что еще с ним можно было сделать? Такого, чтобы остаться и больше ни о чем не беспокоиться. Баттер не мог этого допустить, но, кажется, он привязался сильнее, чем мог себе представить. — Опять начинаешь. — Эльсен почти обиделся, ощущая давление и эмоциональное опустошение после этих слов. Не контролируя себя, он провел своими пальцами по сжатым ладоням Баттера, позволив себе хоть такую вольность. Баттер взял его за руку, осторожно, но переплел пальцы. Это откликнулось теплой волной во всей их душе и теле. Одной. На двоих. Только в этот сентиментальный момент. Баттер не хотел продолжать тему своего ухода, не хотел больше ничего говорить, поэтому он просто похлопал по кровати рядом с собой, приглашая уставшего Эльсена прилечь. Юноша послушно лег рядом, почти тут же заснув, но так и не выпустив его руки из своей, отчаянно цепляясь за последнюю возможность оставить этого человека рядом с собой. *** Утро наступило быстро. Оно окрасило комнату, кровать и лицо Эльсена серо-розовыми мазками. Баттер, скрипя зубами, выпил пару таблеток, запив их водой и, вдоволь налюбовавшись на спящего юношу, вышел из комнаты. Он не мог противостоять тому, что называлось жизненным путем.