November Rain

We've been through this such a long long time Just tryin' to kill the pain Guns'n'roses — November rain

Не прошло и часа, как Тори поняла, что заблудилась. Легкий топографический кретинизм, что греха таить, всегда был ей свойственен, даже по Хогвартсу она предпочитала передвигаться в обществе лучшей подруги, которая традиционно высмеивала ее за это.  «Где же я свернула не туда?». Сумрачный шотландский лес становился все более негостеприимен. Тори готова была поклясться, что знает дорогу от уединенного дома тетушки и дядюшки до деревни с сетевым камином, как свои пять пальцев. Начинал накрапывать дождь; чертыхнувшись, Тори накинула на голову капюшоном широкий шарф. Заметив неведомо как выросший среди сосен еще не облетевший дуб, она присела под него — наверняка скоро ливанет! Да, определенно, Тори не заблудилась бы, если бы не попыталась проследить за случайно перебежавшей дорогу лисой. Иногда любовь к живности может сыграть дурную шутку. За стволами деревьев как будто мелькнуло что-то серое. Тори, похолодев, достала волшебную палочку. До полного счастья не хватало только волков. В небесах громыхнуло, лес озарился молнией, дождь усилился. Тори лихорадочно соображала, чем отогнать хищников, вздумай они напасть. Быстро темнело из-за заволокших небо туч. Раздался раскат грома, и молния высветила окрестности сухим холодным светом: сомнений не осталось, Тори еще раз ясно рассмотрела серую тень за деревьями.  В который раз с теплотой вспомнив профессора Каркарова с его уроками пиропластики, она вызвала на кончике палочки пробную маленькую огненную спираль: чем еще отгонять диких зверей, как не огнем? — Мисс Смит?  Неожиданно раздавшийся чуть позади вопрос и сразу же за ним прогремевший гром заставили ее потерять равновесие и плюхнуться на пятую точку. Ошарашенно она повернулась на голос и во вспышке молнии рассмотрела автора вопроса. На ум пришло «помяни черта, и он тут как тут» — рядом с деревом стоял Игорь Каркаров собственной персоной. — Профессор Каркаров! Здравствуйте, вот это встреча! — воскликнула Тори, переведя дух. — О, сейчас я не профессор. Просто Игорь, с вашего позволения, — ответил он, подавая ей руку. — Тогда — просто Тори, — выпалила она, поднимаясь.  Прикосновение и просьба называть его по имени ее очень смутили. Стараясь скрыть это, она быстро затараторила, рассказывая, как тут очутилась. — Позвольте пригласить вас в гости переждать дождь. У вас есть время?  От его голоса по спине бежали мурашки. Он был совсем не похож на бархатный обволакивающий голос профессора Снейпа, но гипнотизировал не меньше. Они с Хоуп постоянно сравнивали этих двоих. — Да-да, с огромным удовольствием! — закивала Тори. Когда в Хогвартсе появилась доктор Мачкевич, они невольно обратили внимание на профессора Снейпа. Они безуспешно пытались понять, что же происходит между деканом Хоуп и этой непонятной иностранкой. Отчасти это было похоже на роман, но лишь отчасти. Они узнали обоих ближе и запутались окончательно. Им случалось даже ревновать его к ней: взаимная симпатия и какая-то особая химия между ними определенно была. Девушки подозревали, что и близость случалась, но сказать наверняка не могли. Узнав о существовании в личной жизни доктора Мачкевич профессора Каркарова, Тори с Хоуп дружно осудили ее, как они это назвали, беспардонный флирт с профессором Снейпом… до тех пор, пока лично не познакомились с профессором Каркаровым и не узнали получше и его. — Тогда, поймите меня правильно… я должен заботиться о своей безопасности… да и о вашей. Он подошел к ней почти вплотную, как ни в чем не бывало размотал ее шарф и тщательно завязал ей глаза. Тори стояла не дыша, чувствуя, что совершенно не владеет собой. — Никто не должен знать, где я скрываюсь. — Даже доктор Мачкевич? — сделала безуспешную попытку прийти в себя Тори. — Особенно она. Любой контакт со мною сейчас смертельно опасен. …Не пугайтесь, сейчас я прочту заговор, а вам придется покрутиться на месте.  Тори молча кивнула. Он читал что-то ритмичное на непонятном ей языке и легкими прикосновениями направлял то в одну сторону, то в другую. Глубокий с легкой хрипотцой голос, казалось, заставляет вибрировать все внутри нее. — Теперь можем идти. Позвольте вашу руку. Положив руку ему на локоть, она невольно прижалась к его плечу и позволила себя вести. Она прекрасно понимала, чем может закончиться этот визит в гости… и еще яснее знала, что приложит все усилия, чтобы именно так он и закончился… Совесть настаивала, что она даже в мыслях хотеть его не имеет права, но тело считаться с ней не собиралось. И вообще, где была совесть, когда ей снились всякие сны после того, как он ей ставил правильную дуэльную осанку в рамках тех же пиропластических занятий? «Мисс Смит, это никуда не годится, у вас точность стремится к нолю. Не оттопыривайте локоть, вы же сбиваете прицел! Чему вас только в вашем Хогвартсе учат? Ну-ка, лопатки свести, корму в себя, киль в себя, локоть прижать, но не вдавливать, запястье не фиксировать! Нерабочую руку можно убрать за спину. Не сутультесь, вам и по росту незачем, и не перевешивает ничего!». Команды сопровождались уточняющим прикосновением волшебной палочкой. Когда эту тираду пришлось повторить трижды в разных редакциях, так как Тори постоянно забывалась от сосредоточения, он решил проблему раз и навсегда, властно и совершенно без усилий заломив ей за спину нерабочую руку, дополнительно пригрозив в следующий раз приклеить её подходящим заклинанием. А если это не поможет — он применит народный метод со шваброй за шиворот. Тори тогда сильно впечатлилась и сутулиться перестала, мысленно заклеймив профессора латентным садистом. Той же ночью ей приснился сон со связыванием и жестким доминированием, но кошмаром он не был совершенно. На качестве сотворения заклинаний урок сказался более чем благотворно. Дорога шла как будто вверх. Несколько раз она спотыкалась, он поддерживал ее, не давая упасть и заставляя таять от непонятной истомы. На ливень внимания она уже не обращала, хоть и промокла насквозь. Рядом с ним, таким высоким и сильным, она ощущала себя хрупкой, но защищенной.  — Ну, добро пожаловать в мою скромную обитель. Тори стянула шарф обратно на шею. Они стояли на холме перед частоколом, за которым виднелся старый покосившийся сруб. Профессор Каркаров помог ей перебраться во двор — никаких ворот предусмотрено не было. Дом освещали свечи, догорающая чугунная печка дарила тепло. Он дал ей свою футболку и оставил одну переодеваться, выйдя за дровами. Ни секунды не колеблясь, Тори сняла с себя абсолютно все, развесила сушиться возле печки. Уткнувшись носом в футболку и жадно втянув воздух, она разочарованно выдохнула и оделась: видимо, совсем запасная, ни следа его запаха.  Подумав, Тори полезла в сумку: с собой у нее была фляга дядюшкиного домашнего виски для отца. Она торопливо сделала несколько глотков для храбрости. Когда Игорь вернулся, она как ни в чём не бывало сидела перед печкой, вытянув ноги к теплу. Он подбросил пару поленьев в топку, остальные свалил рядом и переоделся в домашнее, словно испытывая ее терпение. Тори страстно хотелось повернуться и посмотреть, но она держалась, обещая себе, что в ближайшее время лично его разденет. Судя по всему, там было на что посмотреть. И за что подержаться.  — Сожалею, что не могу предложить вам глинтвейн, у меня тут ничего алкогольного нет, — извинился он, усаживаясь на низкую лежанку, укрытую волчьими шкурами. — Да и ужином я еще не занимался.  — Ничего страшного, я только недавно плотно поела, а взамен глинтвейна сама могу кое-что предложить.  Она нарочито неторопливо поднялась, подошла к своей сумке, достала фляжку и как ни в чем не бывало села рядом с ним. Смущения она уже не чувствовала, только нетерпение. — У вас тут сильные защитные чары, Игорь? — спросила она, пробуя его имя на вкус. — Надеюсь на это. На мою удачу, в здешнем лесу много интересных источников усиления магии. Полуулыбка с легким прищуром глаз всегда придавала его лицу какую-то неподдающуюся пониманию притягательность, но сейчас Тори даже непроизвольно сжала колени, пережив приступ влечения к нему. Она сидела в паре дюймов от него, как бы случайно касалась его пальцев, когда передавала фляжку, и понимала, что долго так не продержится. Когда он был в Хогвартсе на Турнире, он всегда появлялся на публике в весьма ухоженном, даже холеном виде. Сейчас, похоже, его забота о внешности ограничивалась мытьем: волосы и борода здорово отрасли, что в сочетании с видавшими виды джинсами и майкой камуфляжной расцветки придавало ему довольно дикий вид. А еще от него пахло лесом, так что ей казалось, что рядом сидит дикий лесной зверь. — А не хотите прибавить к ним кровь девственницы? — в порыве куража предложила Тори. — Очень магоемкая субстанция, — заверила она в ответ на его вопросительно поднятую бровь. — Особенно — добровольно пожертвованная. Я бы очень не хотела, чтобы вас нашли, — проникновенно закончила она. — Вы серьезно?  Его взгляд пронизывал насквозь.  — Я настаиваю! — взмахнула фляжкой Тори. «Да все, что угодно, лишь бы вы ко мне прикоснулись».  Кстати, интересно, как у него с легилименцией?  Цену ее крови он, похоже, знал и без дополнительной рекламы. Он поднялся с лежанки, подошел к сундуку, очень похожему на тот, что был с собой у доктора Мачкевич, и достал нож с темным лезвием, широкогорлый флакон и ленту, в которой Тори признала жгут. Процедура прошла быстро, взял он совсем немного, как она ни настаивала на большем. Каждое его движение гипнотизировало, каждое прикосновение закрепляло его полную власть над ней. Когда он быстро и почти неощутимо коснулся острием ножа ее кожи, открывая кровь, она уже твердо знала, что просто обязана отдать свою невинность именно ему, иначе будет жалеть всю жизнь. Все правильно, никаких сомнений. Пока он обрабатывал аккуратный разрез на ее руке и снимал жгут, она, растянувшись на шкурах, поерзала, словно устраиваясь поудобнее, но на самом деле поправляя футболку так, чтобы та невзначай задралась повыше на бедрах и эффектно обтянула груди. Понятно, что не с ее вторым с половиной размером было тягаться с доктором Мачкевич… ну, зато форма хорошая. — Дождь не прекращается, вас не хватятся? Он убрал инструменты и флакон в сундук и выглянул в окно. — Нет, для меня в порядке вещей застревать где-то на день-другой, — уверила Тори, соображая, как бы его заманить на лежанку. — Лишь бы вас не стеснить. — Что вы, я только рад приятному обществу, тут поговорить особо не с кем. Это обнадеживало. Жаль только, фляжки не хватит, чтобы усыпить его бдительность, нужно оставить хотя бы половину содержимого, а лучше больше. Соблазнять ее он точно не собирается, значит, пора брать дело в свои руки. Попросив поставить чайник и получив разрешение покопаться в собранных растениях, она, пока он ходил за водой и дополнительной порцией дров, без труда составила совершенно безобидную композицию, обладающую мягким опьяняющим действием. Разлив по кружкам горячий настой, Тори подала одну Игорю, а сама отошла к печке, проверить одежду. Разумеется, высушить ее заклинанием было бы секундным делом, но необходимости не было. Дождь все лил, а она молилась, чтобы он дольше не кончался.  — Как там она? Тори ждала этого вопроса, он означал, что ее варево действует: он явно немного потерял самообладание. Не скупясь на эпитеты, она принялась рассказывать, как тоскует доктор Мачкевич, как не находит себе места, как переживает за него. Он молча мрачнел, так что Тори забеспокоилась, не перегнула ли она палку. Она хлебнула настой, по телу разлилось приятное тепло от макушки до кончиков пальцев. — Не волнуйтесь, она понимает, что это все для безопасности! — она подошла к лежанке и села рядом с ним, ободряюще положив руку на плечо. — В конце концов, вы же ее ждали из экспедиции, и она дождется! — она поставила кружку на пол и второй рукой сжала его предплечье. Он глотнул из своей кружки, усмехнулся и посмотрел на Тори. — В чем-то вы правы. — Она очень сильная личность, я бы хотела походить на нее, — продолжила она. — В чем-то вы на нее похожи, Тори… — он смотрел ей в глаза, от звука своего имени ее пробрала дрожь. — Существенное же отличие, например, в том, что она так прямолинейно не заигрывает. Тори стоило усилий не измениться в лице. То есть, она на это надеялась. На него не действует? Нет, исключено.  — Я и не заигрываю, я вас подбодрить немного хочу, — чопорно отозвалась она, не двигаясь с места. — И себя, разумеется, что скрывать. Он усмехнулся и положил ладонь ей на колено. — Зачем? — А почему бы и нет? У меня на Родине творится черт-те что, неизвестно, чем все закончится, я торчу вдали от родителей, в полной неизвестности, лишь бы им спокойнее было… Вы тоже разделены с любимым человеком. Не подумайте, я ни на что не претендую, чужого мне не надо. Просто, раз уж так совпало, и я здесь — почему бы не осуществить небольшую глупую фантазию и не развеять ненадолго безысходность? — стойко встретила его взгляд она, при этом все ее внимание было сосредоточено на его ладони, все тело требовало продолжения.  — Ваша прямота мне всегда импонировала. И ваши доводы… не скажу, что неоспоримы, но вполне весомы и содержат хоть и не разделяемую мною, но логику.  Ладонь, обжигающе горячая, медленно заскользила вверх по ее бедру. Тори вздрогнула и подалась к нему. — Вы правы в том, что немного тепла нам обоим будет нелишне.  Отчаянно надеясь, что он не передумает в последний момент, она с тихим стоном забралась к нему на колени, запустила пальцы в его волосы и, запрокинув голову, исступленно прильнула к его губам. Она не раз фантазировала на эту тему (впрочем, на эту же тему, но с профессором Снейпом в главной роли, тоже), но реальность превосходила все фантазии. Касаться, прижиматься к нему, ощущать его ищущие руки на своем теле — это было невероятно, немыслимо, но это происходило на самом деле!  Она ухватилась за его майку и почти что рывком сдернула ее с него, то же самое она проделала со своей футболкой.  — Вы очень горячи, мисс Смит. Выходит, слухи о темпераменте англичанок сильно искажают факты? Он пытался казаться насмешливым, но его сбивающееся дыхание говорило само за себя.  — "Тори", Игорь, мы же договорились, — отозвалась она, водя ладонями по его груди. — К тому же, я на четверть шотландка, так что включать меня в выборку некорректно.  Он хрипло засмеялся и в следующий момент вдруг опрокинул ее на лежанку, оказавшись сверху. Проведя языком вдоль ее шеи, он неторопливо спустился к груди, целуя ее и слегка прикусывая соски. То, что он там задержался, сильно приободрило Тори. Значит, и с таким размером можно жить.  Его левая рука, меж тем, спускалась все ниже, правая рука в это время была занята ее левой грудью, губы и язык — правой. Едва осознавая, что происходит, Тори вскрикнула от неожиданности и рефлекторно сжала колени, когда он почти моментально нащупал чувствительную точку и нежно надавил на нее пальцем.  Как любая истинная студентка Рейвенкло, она прекрасно разбиралась в вопросе секса — в теории. Справочники по женской и мужской анатомии были изучены ею гораздо пристальнее, чем сентиментальные романы, однако сухие определения из статей практически невозможно было соотнести с реальными ощущениями. Сентиментальные романы тоже подкачали, слишком уж слабыми казались теперь описания. Да что там, все случаи собственноручного, так сказать, доставления себе удовольствия теперь поблекли. Сжатые колени, разумеется, не могли его долго сдерживать, и вскоре его указательный и средний палец скользнули внутрь нее, тогда как большой продолжал аккуратно поглаживать клитор. Все это заставляло Тори извиваться, кусать губы и судорожно искать руками опору.  — Я больше не могу, возьмите меня уже, — наконец взмолилась она, умирая от желания ощутить в себе что-то существеннее двух пальцев. Он оторвался от ее грудей, навис над нею и, несколько мучительных секунд посмотрев ей в глаза, медленно покачал головой. — Не спешите, вам нужно сначала раз-другой дойти до финиша, а то, если будет больно, не захотите продолжать, что было бы досадно. Ее возражения его не интересовали, его пальцы не останавливались, он не сводил глаз с ее лица, наблюдая за реакцией. Минуты или вечность спустя она ощутила приближение оргазма и едва успела вцепиться в его предплечье, как тело перестало ей принадлежать.  Он навалился на нее, вдавливая в шкуры, и прервал ее стон поцелуем. Дождавшись, когда ее перестанут сотрясать конвульсии, он отстранился, и по всему было видно, что результатами своих действий он доволен. Придя в себя, Тори потянула его на себя, упиваясь его тяжестью, теплом и запахом. — Желаете передохнуть или продолжим? Вас нужно хорошенько разогреть. Он вновь отстранился, давая ей немного свободы. Тори сладостно потянулась, хихикнула и прильнула к нему, заверяя, что и без того вся горит. Чего копаться, она и так готовее некуда! Ей на самом деле не терпелось, она подбиралась к застежке его джинсов, он это видел и не возражал.  Избавившись от последних разделявших их слоев ткани и окинув взглядом открывшуюся перспективу, Тори ойкнула, все же признавая его правоту относительно разогрева и подготовки: калибром его член существенно превосходил пальцы. Это, разумеется, не охладило ее пыл, наоборот, еще сильнее захотелось ощутить его в себе. Для начала, хотя бы во рту, она как раз очень удобно для этого располагалась. Обхватив рукою член у основания, она склонилась и, лизнув головку, сомкнула на ней губы и начала медленно вбирать в себя, пока та не уперлась ей в мягкое нёбо. Член при этом погрузился в нее в лучшем случае на треть.  Тори приподнялась, сглотнула набежавшую слюну и вновь насадила себя на него. Управляться с таким диаметром — в самой тонкой части ее большой и средний палец едва смыкались на нем, а челюсти приходилось держать широко раскрытыми, как на приеме у стоматолога — было весьма непросто, но прерывистое дыхание Игоря и короткий стон удовольствия, когда она повторила движение, не говоря уже о восхитительном ощущении от соприкосновения с упругой пульсирующей плотью, не давали ей остановиться, сильнее возбуждая.  Его ладонь легла ей на затылок, заставляя Тори трепетать от ощущения его власти над собой. В какой-то момент давление усилилось и она запаниковала — слишком уж жестко, так и задохнуться недолго, но в следующий момент, намотав ее волосы на кулак, он потянул, заставляя ее оторваться от себя. — Сперва я. Она не очень поняла, о чем он, но выражение его лица говорило, что все ее действия абсолютно правильны. Он перехватил инициативу, положил Тори на себя, легко перевернулся вместе с нею, подминая ее, и пошел проверенным маршрутом: губы, шея, плечи, грудь. В этот раз он почти не задерживался, спускаясь все ниже.  Положив ладони на ее вновь рефлекторно сжатые колени, он приподнял голову и, глядя ей в глаза, широко развел их, без труда преодолев сопротивление.  Она пыталась понять для себя, что ей больше нравилось — проявлять инициативу или же подчиняться, но пока ясно было, что прекрасно и то, и другое. Тори безвольно разметалась на шкурах, предоставляя Игорю свободу действий. Прикосновение упругого меха к коже добавляло остроты в палитру ощущений.  В первый момент ей показалось, что языку не достает жесткости пальцев, но в следующий она поняла, что сравнивать тут нечего: совершенно разные техники, совершенно разные ощущения. Он дразнил, щекотал, проникал внутрь, а уж что там можно целовать так же, как и в губы, глубоко и сильно, ей и в голову не приходило, хотя, казалось бы, аналогия лежит на поверхности.  Она уже больше не могла терпеть. Нужное ощущение нарастало, она взбрыкнула, заставив его приподняться, и потянула на себя. — К черту все, пусть будет больно, — выдохнула она. — Скорее! — Ох, уж эта нетерпеливая молодежь, — насмешливо шепнул он. Больно было: короткая острая боль пронзила ее, когда он быстро и бесцеремонно, как, собственно, она того и желала, вошел в нее, но, переплетаясь с болью и превращая ее в нечто другое, разряд оргазма пронизал Тори, отзываясь жаром во всем теле. Она зажмурилась и вцепилась в его плечи, не в силах сдерживать стон на грани крика. Стоило шевельнуться, как отголоски ошеломительного ощущения заставляли тело содрогаться. — Вы в порядке? Тори вопрос проигнорировала, больше озабоченная другим. Она переместила руки, по пути не преминув насладиться рельефом напряженных мышц его спины, с плеч на ягодицы и заодно обхватила его ногами, давая понять, чтобы не вздумал из нее выходить. Обеспечив себя всем необходимым на ближайшее время, она нашла возможность выдохнуть: — Ага. Если вас не затруднит, давайте так полежим немного. — Нисколько не затруднит. Правда, недолго. Я, знаете ли, живой человек. В его голосе звучала насмешка, но совершенно не обидная, как бы приглашающая разделить юмор ситуации. Тори улыбнулась. Теперь у нее было время насладиться ощущениями. Ее пальцы гладили его спину и плечи, перебирали волосы, которые оказались просто умопомрачительными на ощупь, скользили по контурам лица. — Не вздумайте. Это позволено единственной особе во всем мире, — упредил он ее порыв потянуть его за бороду, которая сейчас слегка щекотала ей лицо. У Тори давно было такое навязчивое желание, но, похоже, придется отложить или вовсе отказаться от его исполнения — несмотря на все тот же слегка насмешливый тон, ясно было, что Игорь до безобразия серьезен. — Как скажете, — легко согласилась Тори. — А что, доктор Мачкевич любит это дело? — Обожает. Особенно в такие моменты. Тори доктора Мачкевич понимала чуть более, чем полностью, рука так и тянулась… Озвучивать это она, конечно, не стала, это было бы хамством и фамильярностью с ее стороны. Хотя, рассуждать сейчас о фамильярности… Тори не сдержала смешка, который отозвался одновременно и болью, и удовольствием внизу живота. Ее слегка расфокусировавшийся взгляд зацепился за непонятную отметину чуть выше его правой ключицы. Она рассеянно обвела ее кончиком пальца. — Это все той же любительнице тягать меня за бороду порой случается пустить в ход зубы, — ответил Игорь на немой вопрос. — Обычно все заживает как на собаке, но это я оставил на память о ночи, когда решил, что она будет принадлежать только мне. — Знаете, я совершенно не обижусь, если… если вы сейчас будете представлять ее на моем месте, — искренне сказала она, немного смущенная его откровенностью и чувственностью, скрывающимися за его словами. — Даже именем ее можете назвать. Вот честно, я пойму.  Она и вправду считала это вполне естественным. Если он скучает по любимой женщине, она с удовольствием поможет ему немного утешиться, ей действительно не нужно было от него ничего, кроме великолепного тела и полезных навыков, и то — на время, в аккуратное пользование. От собственного легкомыслия ей на миг стало неуютно, но она поспешила уверить себя, что это не распущенность, а прагматизм. Да, она действительно уважала и доктора Мачкевич, и Игоря, она лично наблюдала, как между ними искрит и гудит от напряжения воздух.., но как же тогда так вышло, что она сейчас здесь, а его Иванна — далеко? Да легко! Привет, логика Рейвенкло. Любимую женщину он бережет, не хочет подвергать опасности. А тут в окрестностях появляется знакомая девица, которая сама под него стелется, и от которой в случае чего легко откреститься. Как ни крути, со стороны звучало не очень, причём, в отношении их обоих, но то со стороны.., а здесь, вплотную к эпицентру магнетизма, да без сдерживающих факторов… Главное, все мысли о романтике — к черту. Восхищаться им и строить воздушные замки? Да сколько угодно, только на почтительном расстоянии и без малейшей претензии на что-то большее, чем дружеская симпатия. Он рассмеялся и на миг крепко сжал ее в объятиях. — Спасибо, милая, вы очень чуткая и добрая девочка, но из этого ничего не выйдет, она другая.  Он произнес это с удивительной теплотой в голосе, не имевшей ничего общего со всем произошедшим только что безумием.  — На ощупь? По предпочтениям? — Тори стало любопытно. — Нет, дело в другом, я не хочу сейчас объяснять. А если вас беспокоит моя совесть, считайте, что для меня то, что я с вами сейчас творю — что-то вроде наших прежних занятий по пиропластике. Только очень частный и очень эксклюзивный случай.  Тори откинула голову, чтобы лучше видеть его лицо и покачала головой. — Знаете, профессор, вы просто восхитительны! Во всех проявлениях. Мне нужно тщательно следить за собою, чтобы не влюбиться! — честно сообщила она. — Вы уж постарайтесь, дорогая, с вашей стороны это было бы верхом неблагоразумия! Кстати, что-то мы слишком отвлеклись на разговоры. Вам сейчас следует сменить позицию и завершить то, что вы так блистательно начали. И да, мы же договорились — "Игорь". Он перевернулся на спину, закинул руки за голову и требовательно посмотрел на Тори. Та, вновь загораясь энтузиазмом, устроилась между его ног и с огромным удовольствием продолжила. Член как будто немного увеличился и стал тверже, сосуды на нем стали рельефнее, а собственный запах и вкус на коже Игоря абсолютно не мешал, она даже внимания на это особо не обратила. Она, наверное, едва успела сполна насладиться действием, как Игорь напрягся и издал короткий гортанный стон, член его запульсировал, и в ее рот выплеснулось нечто, больше всего напоминавшее горячий сырой яичный белок, щедро сдобренный солью. К этому она оказалась не готова, и растерялась — проглотить это оказалось гораздо сложнее, чем в теории. — Да выплюньте, невкусно, небось, — видя ее мучения, расслабленно посоветовал Игорь. Но она уже переборола рвотный рефлекс и была чрезвычайно довольна собой. — Я читала, если не глотать, можно обидеть партнера, — с достоинством сообщила она. Наверное, со временем ко вкусу и фактуре можно привыкнуть. По крайней мере, ей хотелось в это верить, так как все, что этому предшествовало, ей очень понравилось.  — Не стоит слепо верить каждому печатному слову, — он притянул ее к себе и поцеловал. - Это, безусловно, очень лестно, но это, скажем так, ваш подарок, а не ваша обязанность. Партнера, который станет обижаться по такому поводу, гоните в шею. Он вас недостоин. — Я запомню, — польщенно рассмеялась Тори. — Есть что-то, что бы вы специально хотели попробовать? Столь начитанная девушка наверняка имеет какие-то конкретные интересы? — А… получится? Я не хочу вас обидеть, просто… — замялась Тори. Интересы, разумеется, были.  — Конечно, я тут довольно давно без женского общества сижу, энергии накопилось предостаточно, поверьте. Его член, действительно, хоть и малость обмяк, но был все еще более чем боеспособен. Тори воспрянула духом.  — Мне хотелось бы побыть сверху, и чтобы вы меня взяли сзади. То есть, не просто сзади — хотя, просто сзади тоже хотела бы попробовать, — а… ну, вы понимаете? — принялась перечислять она, быстро косясь на него и радуясь, что до сих пор не проглотила язык от смущения. — Правда, за последний вариант я уже сомневаюсь, очень уж вы большой… Игорь от души рассмеялся. — Вы — само очарование в вашей непосредственности. Не волнуйтесь, все пройдет в лучшем виде. Только вот, вам малость местного обезболивающего не повредит. Это для «сверху» и «просто сзади», не делайте такое испуганное лицо! У вас мелкая, но рана, так что трение будет неприятно. Тори, действительно успевшая навоображать себе ужасов на тему обезболивания и решить, что остросюжетные слухи с зашкаливающим рейтингом, ходившие про Игоря по Хогвартсу в период Турнира, все же несли зерно правды, с облегчением перевела дух. — Только скорее нужно заживляющее, от местного обезболивающего чувствительность пропадет, — уточнила она. — Не сочтите за труд, на подоконнике, вон та склянка, возьмите ее. Она метнулась к подоконнику и вернулась к нему под бок, на ходу отвинчивая крышку склянки с этикеткой «Заживитель N2». Несмотря на пылающую печь, пол был довольно холодный. — Сами — или мне доверите?  Он неторопливо провел пальцами от ее колена вверх по внутренней стороне бедра. Рефлекс, заставляющий ноги плотно сдвигаться, перестал срабатывать, напротив, Тори подалась навстречу его движению, обеспечивая лучший доступ.  — Прекрасно, я и забыл: у этой мази подходящая основа, не нужно ломать голову над поисками смазки. Он щедро зачерпнул из склянки прозрачного, чуть голубоватого желе и осторожно ввел пальцы ей в лоно. Немного саднило, в первый момент защипало, но очень быстро все неприятные ощущения ушли. Тори закрыла глаза и закусила губу. Истома вновь охватывала ее, несмотря на то, что мазь имела легкий холодящий эффект. К среднему и указательному проскользнул безымянный палец, Тори прерывисто задышала. — Так лучше? — деловито уточнил Игорь, — Во всех аспектах, — выпалила она. — Погодите, дайте я уже… Не тратя времени на объяснения, она заставила его лечь на спину и нетерпеливо оседлала, непроизвольно охнув. С этого ракурса проникновение было глубже и туже, но мазь значительно уменьшила дискомфорт и действительно улучшила скольжение. Позиция также давала захватывающий обзор и чувство обладания партнером. Гладя его живот и бороздя пальцами растительность на груди, она невольно припомнила бледные и тощие тела сокурсников — Хоуп как-то раз затащила ее в квиддичную раздевалку слизеринской команды праздновать какую-то победу — и сравнение было явно не в пользу последних. Всего двое или трое из них могли похвастаться более-менее ладной статью, но и они меркли перед открывающимся ее взору великолепием зрелого мужчины. Тори мысленно поздравила себя с абсолютно правильно примененным рейвенкловским прагматизмом. Найти столь же превосходного партнера на дебют было бы нереально, да и сколько можно тянуть, восемнадцать лет, а еще теоретик! Впрочем, нет, уже практик. Продолжая энергично работать бедрами, она провела пальцами вдоль его рук, прихватила запястья и попыталась удержать его, но он мягко вывернул руки из захвата и прижал ее к себе. — Так не нужно. Интересно. Еще одно табу? Не любит быть связанным? Ну, ладно, у всех свои заморочки. Дабы сгладить момент, она соскользнула с него, встала на четвереньки и по-кошачьи потянулась, приглашая сменить позицию. «Просто сзади» оказалось довольно неинтересно. Проникновение было еще глубже, вплоть до неприятного, соприкосновение при этом — минимальным, смотреть перед собой было скучно, потому, быстро удовлетворив любопытство, она, немного волнуясь, предложила перейти к следующему пункту программы. Волновал ее прежде всего вопрос предварительных очищающих процедур. Игорь уверил, что если не углубляться, то никакой специальной подготовки не требуется, и любые конфузы почти исключены, а сильное углубление, по сути, и не требуется вовсе, самая чувствительная область как раз «у входа». Так что, аккуратности и смазки будет достаточно.  Уложив ее на бок спиной к себе, он стал неторопливо скользить руками по ее телу, целуя шею. — Вам нужно расслабиться, не волнуйтесь так. Можете полностью мне доверять, — негромко сказал он, едва касаясь губами ее уха. Доверять-то она доверяла, но присутствовавшая нервозность далеко не сразу уступила место нетерпению. Тори всячески пыталась показать, что уже готова, побудить его начинать, а он, прекрасно видя это, словно дразня ее, продолжал распалять ее все сильнее и не давал даже повернуться к нему лицом. Наконец, когда она уже готова была потребовать прямым текстом, он поймал ее руку, завел ей за спину и положил ладонью на свой член немного ниже головки. — Будете помогать мне контролировать глубину, — все так же вполголоса пояснил он и легонько прикусил мочку ее уха. — Просто лежите, всю работу сделаю я. Если будет неприятно — никаких проблем, скажите — и я остановлюсь.  Едва сдержав вскрик, она нетерпеливо направила его в себя, прислушиваясь к ощущениям. Он дал ей время привыкнуть, сделал несколько осторожных движений и спросил, не больно ли и нужно ли продолжать. Она, в сильной нерешительности, собрав всю объективность, ответила, что по обоим пунктам не совсем уверена, точнее сказать, не совсем так, чтобы прямо больно, она ожидала, что больнее будет, и вообще скорее это подходит под определение «неудобно», а что касается продолжения, тут вопрос сложнее, и она не совсем понимает, как объяснить, потому что, если бы шло чуть менее туго, ей бы, наверное, даже понравилось. Произнося речь, она была рада, что технически лишена возможности смотреть ему в глаза, поскольку градус смущения просто зашкаливал. Он сказал, что всё понял, добавил смазки и вновь осторожно вошел в нее. Она ощутила, что дело пошло гораздо лучше, о чём и сообщила с неподдельной радостью. Было очень странно, но неприятным это чувство назвать было уже нельзя. Он продолжил не спеша, постепенно разогревая не вполне готовую к такому приключению мышцу, и через какое-то время усилил напор и ускорил темп. Тори молча одобряла его активность короткими вздохами, вцепившись рукой в край шкуры и упершись коленом в стену. В больших пальцах ног зарождалось странное ощущение — не то онемение, не то слабость — которое, поднимаясь по внутренней стороне ног, постепенно овладело всей нижней половиной ее тела. Игорь тем временем завел руку вперед, нашел ее клитор и, не сбиваясь с ритма, стал водить по нему двумя пальцами, время от времени вводя их в лоно. После нескольких минут такой стимуляции Тори не знала, куда ей деваться. Через все тело прокатывались спазмы такой силы, что она безотчетно кричала, уткнувшись лицом в подушку. Она не хотела, чтобы это прекращалось, но подозревала, что сойдет с ума, если это не прекратится. Когда она стихла, безвольно распластавшись по лежанке, он сделал еще несколько рывков и с коротким выдохом излился в нее, перевернулся на спину и притянул Тори к себе. Она вытянула ногу поверх его ног и положила голову ему на плечо. Ее колотила мелкая дрожь. — Ну, ну, все нормально? — успокаивающе гладя ее по спине, спросил он. Она выдавила некий звук, обозначающий согласие. Собственная реакция ее не то, чтобы испугала — скорее ошеломила. Это были секунды полного отсутствия контроля над собой. Она покосилась на совершенно спокойного и расслабленного Игоря в некоем священном ужасе. Тот заговорщически подмигнул, дотянулся до лежащей неподалеку фляжки и протянул ее Тори. Та сделала пару глотков, понемногу успокаиваясь. — У вас может возникнуть потребность посетить удобства — семя раздражает слизистые кишечника — тут они, к сожалению, за частоколом, как видите, быт довольно спартанский. Но зонтик у меня есть, вон, слева от двери. Если что, не стесняйтесь, — совершенно невозмутимо сообщил он.  — Да, знаю, читала, — кивнула Тори.  Нет, какое все же счастье, что он ей встретился! Она не решилась бы даже просто предложить кому-то другому подобную авантюру, а уж обсуждать такие подробности после — вовсе умерла бы от стыда. А с ним выходило как-то само собой. Вроде как на осмотре у доктора — интересно, опять медицинская аналогия всплыла. Теперь-то, имея опыт, продолжить будет гораздо легче, в конце концов, какие могут быть табу, если что-то доставляет удовольствие?  — А вот чисто гипотетически, я с любым мужчиной могу подобное сделать? Я в общем имею ввиду, не что-то конкретное, — задала она вдруг остро вставший вопрос. Дождь лупил по крыше и окнам, гром порыкивал в отдалении, огонь тихо потрескивал в печи. Тори наслаждалась уютом и близостью Игоря, с сожалением думая, что этот день никогда не повторится.  — Нет. Только с достаточно опытным, но главное — очень внимательным к вашим реакциям, — подумав, ответил он. — При этом важную роль играют степень вашего желания и возбуждения и, главное, уровень вашего с ним взаимного доверия. Впрочем, есть еще всякие частные случаи про спонтанный секс в экзотическом месте, но, зная вашу рассудительность и здравый смысл, полагаю, это случаи не ваши. Сегодняшнее действо, при кажущемся попадании под эти критерии, я бы все же не отнес к таковому сценарию. — Будем искать, — серьезно кивнула она. Ну, нет, сожалеть нельзя, надо вспоминать с благодарностью и удовольствием. Не последний же он мужчина на Земле, найдется кто-то как минимум не хуже! И вообще, вопрос как быть с чувством вины гораздо более актуален. Но это потом, потом. — Слушайте, а как вам Виктор? — оживился вдруг Игорь. — Он с виду малость тугодум, но на самом деле соображает отлично, просто по природе парень скромный и немногословный. Но его немногословность — скорее достоинство, вон, Ива вечно жалуется, что я много болтаю! Правда, подумайте об этом. Я ему разъясню, как вам нравится. Не прямо так, «Тори помнишь? Так вот она любит так, а вот с этим даже не подходи, не оценит, я сам все проверил, не сомневайся», разумеется. Иносказательно и без персоналий. Тори рассмеялась, подумав, что Виктору до его класса еще расти и расти. Если уж на кого обращать внимание, так это на профессора Снейпа или господина Назича. Причем, в квалификации последнего сомнений отчего-то было меньше. — Доктор Мачкевич права, вы слишком много болтаете! Но я, конечно, подумаю, раз вы рекомендуете. Сообщу, если что надумаю.  — Разумеется. …А дождь все не утихает. Если желаете, давайте передохнем, немного приведем себя в порядок и повторим что-нибудь по вашему выбору для закрепления материала. Или что-нибудь еще опробуем.  — Конечно, желаю. Холодный ноябрьский дождь продолжался до рассвета.