Нравился больше

На рассвете что-то свистнуло тихонько, и Дин тотчас открыл глаза. Номер в старом мотеле выглядел точно так же, как вчера. Никакого движения рядом не было, и все осталось на прежних местах. И Сэм... О. Что произошло, Дин понял сразу же. Конечно, это было проклятие! Хотя и неясным казалось, чье именно. Да и когда Сэмми успел кому-то насолить? Приехали они в Хилдсбург под вечер, а после ужина мелкий объявил, что никуда не пойдет - посерфит в Сети и ляжет. Тон, которым это говорилось, подразумевал, что все его достало, а пуще всего - Дин. И тот решил не обострять ситуацию - отправился пробовать местное винцо один. Ну, а что? Хилдсбург им славился, и если уж судьба привела в эти края, не стоило упускать шанса! Неплохое, кстати, вино было, судя по тому, что голова сейчас не трещала. И ведь уверен был, что Сэм так и просидел в номере до ночи! А получается, нет. Получается, что он не просто ухитрился наступить кому-то на мозоль, а прямо-таки на ней потоптался. Неслучайно же теперь на его месте спало чудовище! Не такое уж большое и не сказать, чтобы страшное, но Дин ему все равно не очень обрадовался. Спасибо, конечно, что Сэм остался жив, но очень уж рептильно выглядело то, что высовывалось из-под одеяла. Дин сроду не питал нежных чувств к рептилиям. Почти беззвучно Дин приподнялся на скрипучей кровати и принялся разглядывать Сэма. Тот оказался блестящим, темно-коричневым и... странным. Больше всего его голова походила на голову крокодила с укороченной мордой. Кайман это был, наверно? Или аллигатор. Дин вечно путал, какой формы челюсти у кого из них. Свистнуло снова - и Дину показалось, что из ноздрей недокрокодила вылетел дымок. - Сэм! - позвал было он. Тотчас прикусил язык, да было поздно: Сэм попытался что-то буркнуть в ответ. Что брат в теле крокодила плюется огнем, после дымка уже не стало для Дина сюрпризом. Зато сам Сэм, ничего подобного не ожидавший, едва не взлетел над кроватью. Дину подумалось, что помешало полету одно лишь одеяло. Потому что крылья у Сэма теперь были. Были. Крылья. Ни фига себе, а? То есть Сэм не был крокодилом, он ни разу даже кайманом не был! Сэм был драконом! Ладно, может, одеяло было ни при чем. Может, Сэм еще был мал для дракона и просто не умел летать. Все это мелькнуло в голове Дина в один миг, а сам он прыгнул вперед, схватил ближний конец одеяла и прихлопнул им уже затлевший уголок подушки. Пахла та паскудно, а после того, как ее потушили, развонялась еще сильнее. Дин ринулся открывать окно и первым делом выложил вонючую пакость на подоконник. Обернулся. Сэм валялся на постели, уже не пытаясь встать, и шевелил ноздрями. Потом как-то подозрительно сморщил нос. - Сэм, нет! - рявкнул Дин, мигом сообразив, что их ждет. - Не вздумай чихать! Вообще не дыши пока! Ты за каким-то чертом теперь дракон, и я не хочу сгореть заживо. И не хочу, чтобы нас отсюда выкинули, пока мы тебя не расколдовали. Живо в душ, пока дымоуловители не сработали! Сэм бросил взгляд на побуревшую от времени и, должно быть, мушиных следов колбочку датчика дыма под потолком, потом еще более недовольный взгляд на Дина - но все же сполз с кровати и поплелся в ванную. Дин подорвался следом - ясно же было, что воспользоваться выключателем мелкий в нынешнем виде не сможет. Так не сидеть же ему там в темноте! В жестоком белом свете, которым заливали обложенную кафелем клетушку мотельные светильники, Сэм показался ему неожиданно маленьким. И, в общем, почти милым. И Сэм, безусловно, был расстроен - встал в поддоне душевой кабинки, оставив Дину козырное место на сидении унитаза, и башку свесил. - Сэмми, не кисни только, - Дин потрепал его по плечу, позабыв о своей неприязни к холоднокровным. Неприязнь никуда не делась, но это же был Сэм, и какая была разница, как он выглядел? - Не кисни, мы сейчас все выясним, и я найду того, кто это сделал. И все. Сэм поднял на него скорбные глаза, и Дин пообещал себе провернуть это дело как можно быстрее. Ведь страдает же мелочь. - Ладно, - начал он преувеличенно-бодро. - Я так понимаю, что вечером ты выходил, пока я... И тут Сэм упал. Это ж только полминуты спустя Дин сообразил, что Сэм просто пытался помотать головой, а новое тело оказалось не очень к этому приспособлено. Как позднее объяснил сам Сэм, все дело было в непривычном для него расположении центра тяжести. Но в тот момент - о, в тот момент Дин так испугался, что судьба наложившего проклятие была решена! Этот тип пожалеет, что на свет родился! Только день прошел, за ним второй - а никто все не жалел и не жалел! Кроме, разве что, самих братьев Винчестеров. Сэм уж точно был мрачен, как грозовая туча. Зато у него обнаружился невероятный аппетит. Может, думал Дин, он заедает печаль? Не то чтобы это от нее помогало, но, по крайней мере, отвлекало на время. Что ж, Дин никогда не ждал от жизни многого - был приучен брать все, что дают, и теперь буквально сбился с ног, таская в номер горы провизии. Спасибо еще, что в таком виде Сэм против гамбургеров и картошки фри ничего не имел! Зато, как оказалось, многое имел против бумаги и картонок. Горели те от его дыхания здорово, так что Дин наловчился распаковывать принесенную еду мгновенно. В промежутках между кормлениями Дин все-таки ухитрился расспрашивать всех вокруг, ища малейшие зацепки. Вдруг Сэма чем-то одурманили, и он даже не помнил, как вышел из номера? Или заставили забыть, как приходили к нему. Но никто не видел, чтобы Сэм выходил или чтобы к нему кто-то заглядывал. Дин и Бобби поставил на уши, требуя найти способ помочь Сэму, и тот честно старался. Но увы, оба отысканных им варианта не сработали. Ни отвар из десяти трав, ни заклинания, прочитанные в предрассветный час на пустоши под дурацкий ритуал с тушкой кролика ничуть не помогли. И это было обидно! Знал бы кто, чего Дину стоило найти пустошь в этом давно обжитом людьми месте! да и кролика, как полагал нынешний Сэм, можно было использовать разумнее... Единственным плюсом оказалось то, что возможность выбраться на улицу, пусть даже ночью, немного подняла Сэму настроение. В конце концов Дин, признав, что так быстро, как хотелось, добиться успеха не удается, объявил: они будут продолжать поиски ответов и жить нормальной жизнью. Насколько их жизнь вообще можно было назвать нормальной. Кое в чем она, пожалуй, теперь даже стала лучше, чем когда-либо. И дело было даже не в том, что они наконец осели на одном месте, и деньги еще были. А главным образом в том, виновато признавался себе Дин, что Сэм не мог говорить. Нет, он, конечно, мог надуться, как и прежде, дохнуть огнем в знак недовольства или даже ненадолго отказаться от еды, но все-таки по большому счету, мало чем мог ответить на подначки. Поэтому и дразнить его не хотелось совершенно. В чем тут был бы интерес? Нет, дразнить не хотелось - хотелось понимать, что варится в этой смешной башке (Дин подозревал, что ничего хорошего, но надеялся на здоровые драконьи инстинкты) и чем мелкого можно было бы утешить. Спустя несколько дней распорядок сложился сам собой: вставали они поздно, и после завтрака Дин нырял в Сеть в попытках отыскать выход для Сэмми, а заодно искал и охоту в окрестностях Хилдсбурга. Сэм, несомненно, оживлялся всякий раз, когда появлялся хотя бы намек на дело (в особенности на такое, которое можно выполнить ночью и на улице). Увы, ничего интереснее упоминаний о нескольких заболевших детях Дину пока не попадалось, а это даже не эпидемию гриппа не тянуло. Под вечер они созванивались с Бобби (Дин врубал громкую связь), потом включал-таки кабельное с каким-нибудь дурацким сериалом - и, о чудо, Сэм терпел! А когда темнело и улицы пустели, открывал окно - и летных навыков Сэма как раз хватало, чтобы спланировать с крошечной высоты. Потом Дин затворял створки и выходил обычным порядком, садился в “Импалу”, подбирал мелкого где-нибудь в темном месте - Сэм, надо признать, в новом виде показал себя гением маскировки - и они катили куда глаза глядят. Чаще всего приезжали к той самой пустоши, где побывали вначале в обществе дохлого кролика. Иногда наведывались к другой, подальше, а порой отправлялись и куда-нибудь еще, куда можно было доехать за час. Не столь уже важна была красота видов и даже их новизна - главным требованием к месту прогулок стало отсутствие людей. И свободное пространство над головой! Потому что Сэмми начал учиться летать. И, по правде говоря, Дин немного нервничал из-за этого. Нет, он, конечно, запретил мелкому садиться на крышу Детки (Господь свидетель, Сэм чуть из шкуры не выпрыгнул, пытаясь убедить его, что было бы классно остаться наверху, когда Дин разгонит машину), упирая на то, что его вес, когти и шкура мягкости наждачной бумаги могут повредить ей. Но на деле он вовсе не был уверен, что Сэм так уж неуязвим. Вдруг он просто навернется на скорости? Может, как охотник он уже состоялся, но как дракон - даже близко еще не достиг зрелости! А ведь он и был теперь драконом, верно? Поэтому, когда на ближней пустоши - той самой, где случилась неудача с кроликом, - послышался детский голос, а потом визг и громкий вопль, Дин крикнул Сэму ждать в машине и помчался на шум один. По краю пустоши, за первыми редкими кустами, примыкавшими, оказывается, к старому кладбищу, болтался, хныча, толстый щенок. Белый, заметный и в сгущавшейся тьме, он визжал - был напуган, а поводок его зацепился за что-то, и сбежать не удавалось. Кричала же девочка лет шести или семи, которая, должно быть, прибежала за ним ,- кричала, потому что ее схватила штрига. О, на этот счет Дин не мог ошибиться: видел одну штригу - почитай, видел их всех! Эти мерзкие белесые зенки ни с чем не спутать... Дрянь держала девочку крепко, но была невысокой, а девочка продолжала рваться, пиналась, извивалась ужом - и это делало выстрел невозможным. И кто знает, как Дин выходил бы из положения, если бы не хорошая порция огня, который штрига получила в спину! Сэм в буквальном смысле слова свалился на нее с небес, дохнул жаром - и она выпустила жертву и с воем отскочила. А Дин тотчас нажал курок. Самым трудным оказалось успокоить щенка, которому втемяшилось в голову, что Сэм опасен и для него. Щенок сражался за жизнь, как лев, и в сравнении с этим остальное было пустяком. Штрига издохла, как ей полагалось, и сжечь ее останки было делом минутным - от Сэмова дыхания они вспыхнули, как сухая трава. И спасенная девочка Винчестеров не боялась ни капли - ни человека, ни дракона. Если б не необходимость держать щенка на руках, она, Дин мог бы поклясться, села бы с Сэмом на заднее сидение "Импалы"! Да что там - девочка даже дорогу до дома сумела объяснить сносно, и Детка, само собою, не подвела - мигом завелась. В общем, вдруг все стало хорошо. А вот мать спасенной девочки отреагировала на них странно. Попятилась, не спуская с Дина глаз, прижала дочь со щенком к себе: - Что, припекло? Пришел-таки? - Это о чем было? - у Дина глаза на лоб полезли. И ведь чудилось ему, будто где-то он женщину уже видел, но где? Убей - не вспомнить... - Мама! - встряла девочка. - Они вдвоем убили тетю, которая хотела меня съесть! - Помолчи, милая, - оборвала ее женщина. Потом вдруг сама зажала сама себе рот рукой и попятилась. - Как - убили ту, которая хотела съесть? Вы охотники? Ты из охотников?! - Что-то имеешь против? - ощетинился Дин. - У вас тут штрига проснулась - это как, ничего? Не замечала, что дети болеть стали? Или вы своей нечисти позволяете веселиться и дочь тебе не нужна? - Я не знаюсь… - начала было гневно женщина, но осеклась и залилась краской. - Ладно, ладно. Я ведьма! Но штриг не жалую, правда. И сама никому еще не причиняла зла - клянусь, до твоего появления никому! Но ты меня ужасно задел, и я прокляла тебя. Конечно, проклятие скоро уже спадет, сегодня - ведь седьмой день? - Я был проклят? - Дин нахмурился. Что-то здесь крупно не сходилось. - Но со мной ведь ничего не случилось! - С тобой - нет, а с той, к кому ты спешил? - подсказала она. - Когда ты чуть не час меня в баре взглядом облизывал и едва не разложил на стойке у всех на глазах, а потом, когда я решила пригласить тебя к себе, сказал, что тебя ждут? - Вообще-то меня ждал брат, если это тебя утешит, - хмыкнул Дин. И озарение настигло его, как удар молнии. - Так это ты с ним сделала! - рявкнул он, бросаясь к ней. - Ты?! Все перевернулось в одно мгновение. Женщина из обиженной сделалась виноватой. Щенок снова развизжался; девочка заплакала. А Дин - Дин теперь разрывался между желанием открутить голову бестолковой бабе и успокоить ребенка. И кто знает, как бы он выходил из положения, если бы не: - Дин? Сэм, замотанный в старое одеяло, что хранилось в багажнике Детки, стоял на пороге. - Это все она! - рыкнул Дин, отталкивая виновницу их страданий. - Сэм, вот по чьей вине ты мучился! Она, видишь ли, хотела досадить мне. Но ей не стоило трогать тебя! - Ага, - кивнул Сэм, - понятно. Не стоило. Но, Дин, мы же не для того помогали ребенку, чтобы вредить его матери? И Дин сдулся. Потому что, конечно, не для того. - Я не знала! Простите, - пробормотала женщина. Сэм покосился на Дина, хмыкнул и пошел вон. И Дин за ним. Тишина в “Импале” была куда приятнее ведьминых извинений, хотя та и извинилась от души. Дину даже показалось - вполне по-человечески, в смысле - по-нормальному, будто она и не ведьма. Ну, может, это и было по-нормальному, всерьез - он не мог бы сказать наверняка. Тем более, что до сих пор не ощущал большой уверенности, что верно помнит события пьяного вечера и не оскорбил ее. Возможно, он и впрямь повел себя не лучшим образом. Вполне могло оказаться, что местное вино было более коварным, нежели ему представлялось. Дин вынужден был признать, что такое не исключалось. Он бросил взгляд на Сэма. - Так, значит, проклятие не снималось просто потому, что было наложено не на меня, - раздумчиво произнес тот, угнездившись на своем законном переднем пассажирском сидении. - Надо будет сказать Бобби. - Зачем еще? - напрягся Дин. Вообще-то, неловко было бы признаться, что виновником этой чехарды оказался не Сэм, а он сам. И ведь Сэм - Сэм наверняка это сообразил и теперь нарочно дразнит! - Ну, вдруг те способы, что он предлагал, все-таки действенные и кому-то помогут, - мирно заметил Сэм. - Люди ведь обычно знают, когда их проклинают. Не все допиваются до беспамятства. - Знаешь что? - поджал губы Дин и потянулся к магнитофону. - Драконом ты мне нравился больше! fin