Искуситель

Утреннее солнце приятно ласкало светлую кожу своими лучами. Найл довольно жмурился, провожая взглядом удаляющуюся машину. Воскресное утро, всего десять минут назад закончилась служба в церкви, и Хоран только-только вышел на залитый солнечным светом дворик. Всего десять минут назад вся его семья присутствовала на воскресной литургии, а сейчас блондин стоял в одиночестве, и все потому, что родители, по сути, не переносили воскресные трапезы в храме, а Найл не мог отказать, ведь он был певчим в хоре. Тяжело вздохнув, блондин поспешил скрыться в прохладе церкви, потому что солнце начало немного припекать. Его тихие шаги отражались в гулкой тишине пустого зала. Все прихожане уже разошлись – кто к трапезной, кто домой. Найлу не хотелось присоединяться к шумной компании, на губах он все еще чувствовал привкус кагора, и ирландец не желал разрушать это благодатное ощущение даже разговорами. Найл медленно обвел губы языком и сел на скамеечку, рассматривая причудливые разноцветные лучи, проходящие сквозь витражное окно. Сзади раздалось тихое покашливание и гулкие шаги, которые заставили Найла вздрогнуть и обернуться. В паре метров от него стоял темноволосый парень восточной внешности и беспомощно озирался вокруг. – Вы опоздали, – тихо сказал Найл, задерживая взгляд на почти черных глазах незнакомца. – Разве к Богу можно опоздать? – с усмешкой спросил незнакомец, вгоняя Хорана в краску. – Нет, конечно, нет! – поспешно воскликнул Найл, вскакивая со своего места и смущенно смотря на брюнета. – Я имел в виду службу. – Я проспал, – беспечно ответил парень, вызвав у Найла возмущенный вздох. Блондин вообще не понимал, как можно проспать богослужение, да еще и так легко об этом говорить. – Чего же вы теперь хотите? – чуть раздраженно спросил Хоран, теребя жесткий воротничок своей узкой рубашки и смотря на лукавую улыбку брюнета, который больше не выглядел застенчивым или смущенным. – Возможно, искупить свои грехи? – предположил незнакомец, делая несколько шагов вперед и останавливаясь возле Найла. Тяжелый запах пряностей и жар окутали блондина, заставляя его судорожно сглотнуть. Незнакомец будто принес с собой атмосферу Востока, обжигающего солнца, шумных базаров, восхитительных сладостей и многочисленных соблазнов. Блондин моментально мотнул головой, напоминая себе, что они в Храме Господнем, а Восток всегда ассоциировался с иноверцами, грехами и пороками. – Если вы желаете исповедаться, то я позову отца Стефана, – неуверенно произнёс Найл, потому что на самом деле незнакомец совсем не похож на христианина. Хорану даже стыдно за подобные мысли, ведь нельзя судить душу по оболочке. – А почему же священника нет в церкви, а вместо него ты? – в голосе брюнета звучало некое осуждение и насмешка. Найл обиженно поджал губы и неопределённо пожал плечами. – Потому что богослужение закончилось, мистер. Сегодня воскресенье, и отец Стефан, как обычно, разделит с нами трапезу, чтобы благословить начало недели, – как можно более сдержанно ответил Хоран, делая шаг вперёд, но с удивлением понимая, что незнакомец не собирается пропускать его. – Зейн Малик, – представился брюнет, совершенно не стесняясь разглядывать Найла таким взглядом, от которого бедному ирландцу вновь стало душно. – Найл Хоран, – послушно ответил Найл, не желая показаться грубым или невоспитанным. – А теперь прошу прощения, мне пора в трапезную. – Прошу, позови отца Стефана. Скажи ему, что Зейн пришёл решить наше незаконченное дело, – мягко попросил Малик, на секунду задерживая Найла возле себя и сжимая его предплечье. – Я подожду тут. Найл в удивлении распахнул свои голубые глаза, но покорно кивнул, не желая спорить с этим странным и каким-то опасным человеком. Рука горела от прикосновения Зейна, и Хоран чувствовал себя неловко. Краем глаза он заметил вязь татуировок, которые покрывали руку брюнета. Найл поморщился, искренне считая, что тело дано человеку Богом не для такого уродства, но свою реакцию постарался скрыть, чтобы не злить Малика лишний раз. К удивлению блондина, на улице потемнело. Он даже не заметил, когда же натянуло столько облаков, а на горизонте стали маячить тучи. День казался окончательно испорченным, ведь вкупе со всем этим в груди поселилось неприятное, ноющее чувство. Возле небольшого светлого здания уже были накрыты столы, но люди рядом суетились, унося все обратно внутрь. Конечно, никто не хочет мокнуть в праздник под дождем. За всем этим наблюдал светловолосый мужчина в сутане, которого Найл узнал бы из тысячи, ведь отец Стефан был ему куда ближе родного отца. – Отец Стефан! – звонко воскликнул юноша, спешным шагом подходя к священнику и смотря на него снизу вверх. Ему почему-то было неловко говорить о столь странном посетителе. – Ох, Найл, ты припозднился, – чуть улыбнулся мужчина, отчего в уголках его глаз собрались морщинки. – Твои родители вновь не останутся с нами? Так жаль. – Да, ничего страшного, я привык, – выдохнул Найл, поджимая губы. – Отец Стефан… Там, в церкви, – начал Хоран, но закусил губу, не зная, как правильно сказать. – Что такое? – нахмурился священник. – Там странный человек. Его зовут Зейн Малик, и он попросил привести вас к нему, – тихо признался Найл, почему-то чувствуя вину и опуская взгляд на свои ботинки. Наверное, не зря, потому что священник замер на месте, неверяще смотря на Найла и тихо сглатывая. – Зейн, значит, – пробормотал себе под нос мужчина, нервно оглядываясь и заставляя блондина насторожиться. Хоран надеялся найти у святого отца поддержку, надеялся прогнать свои страхи, но в итоге получил лишь испуганный взгляд, заставивший Найла усомниться. – Он не сказал, зачем искал меня? – У него какое-то незаконченное дело, – тут же ответил Найл, передергивая плечами от воспоминаний о цепком взгляде Зейна. – Ах, ну да, дело, конечно, – неуверенно произнес Стефан, оглядываясь по сторонам и хватая Найла за руку. Руку, которая, между прочим, все еще горела от хватки этого Малика. Найл послушно отошел в сторону вместе со священником и взглянул на него доверчивыми голубыми глазами. – Я же могу доверять тебе, Найл? – Конечно, – удивленно ответил Найл, активно закивав головой. – Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул священник, после чего вместе с Найлом направился обратно к церкви. – Ты же сделаешь мне небольшое одолжение? Это звучало странно и немного настораживало Найла, но он не мог отказать священнику, поэтому молча кивнул, чувствуя, как пальцы мужчины сильнее сжимаются на его руке. На дорожку упали первые тяжелые капли дождя, и они ускорили шаг, чтобы поскорее скрыться в церкви, где их ждал Зейн. Брюнет сидел спиной ко входу, в первом ряду и смотрел на Распятие, кажется, даже не замечая вошедших. – Давно не виделись, Стефан, – глубокий голос разнесся по всему залу, но Зейн так и не повернулся, даже не пошевелившись. – Сколько лет уже прошло, а ты все боишься. – Что происходит? – очень тихо спросил Найл, смотря на священника и пытаясь понять, что же связывает его и этого странного парня. – Ещё и мальчика привлек, – вздохнул Зейн, изображая огорчение. – Это даже для тебя низко. – Заткнись, Зейн, – прошипел Стефан, пугая блондина ещё больше. Малик в ответ поднялся и, наконец, повернулся к ним, смеривая мужчину внимательным взглядом. – Не смей затыкать меня, – угрожающе произнёс Зейн, быстро приближаясь и даже не смотря на Найла. Его единственной целью сейчас был священник. – Твоё время закончилось, Стефан. – Отец Стефан, – неуверенно начал Найл, заработав внимательный взгляд Зейна и недовольство священника. Но это не заставило ирландца отступить, потому что он слишком хотел понять, что происходит и зачем он вообще тут находится. – О каком одолжении вы просили? Зейн удивленно вздернул густые брови, Стефан закатил глаза и взглянул на брюнета, на что тот прищурился. Хорану казалось, что он не может уловить сути беззвучного диалога, который касается его напрямую. Но как блондин ни пытался, понять смысл он не смог, пока Малик не кивнул в знак согласия. – Ты хоть и ублюдок, но предложение разумное, – произнес брюнет, задумчиво почесывая щетинистую щеку. – Надеюсь, ты знаешь о последствиях. – Не сквернословь в церкви. И это уже мои проблемы, Зейн, которые тебя не касаются, – спокойно ответил Стефан, заставляя Найла испуганно замереть. – Твое дело, мне же лучше, – ухмыльнулся Малик, заставив Найла покрыться мурашками от плохого предчувствия. – Моя машина на парковке, – бросил Зейн, после чего развернулся и уверенно направился к тяжелым деревянным дверям, оставив мужчину и подростка в смешанных чувствах. – Отец Стефан? – неуверенно спросил Найл, надеясь получить хоть какие-нибудь объяснения. Вся ситуация донельзя пугала его, а молчание священника лишь усугубляло его состояние. – Найл, – начал мужчина, но тут же замялся, явно стараясь правильно сформулировать свою дальнейшую реплику. – Понимаешь, я Зейну кое-что должен. Ничего серьезного или криминального, но дело сейчас срочное, а ты сам понимаешь, что я не могу покинуть прихожан... – И чего вы хотите от меня? – все так же неуверенно спросил Найл, неловко переминаясь с ноги на ногу. – Я вряд ли могу заменить вас в чем-то. – О нет, Найл, ты слишком себя недооцениваешь, – неожиданно произнес Стефан, заставив Найла нахмуриться и попытаться осмыслить эти слова. – Дело в том, что я должен съездить кое-куда с Зейном. Возможно, ты мог бы поехать вместо меня. – Разве я могу ему чем-то помочь? Отец Стефан, я не уверен, что этот человек... – Не переживай, Зейну можно доверять. Во имя Господа нашего, прошу, помоги мне! Найл вздрогнул и поднял на светловолосого мужчину растерянный взгляд. Стефан никогда не позволял себе произносить такие слова, если дело не было действительно важным. Наверное, именно поэтому Хоран не мог отказать священнику, боясь навлечь на себя его недовольство или неодобрение. В конце концов, единоверцы должны помогать друг другу, должны бескорыстно служить на благо своим братьям и сестрам, ведь это и называется добродетелью. – Да, конечно, – тихо согласился Найл, опустив голову. – Надеюсь, я не подведу вас. – Не волнуйся об этом, сын мой, – с явным облегчением кивнул Стефан, а после быстро развернулся и направился к выходу, зовя за собой и ирландца. – Прошу, поспеши, Зейн не очень любит ждать. Найл послушно кивнул и засеменил к двери. На крыльце они распрощались, и Найл поспешил на парковку, что располагалась чуть дальше. Дождь и гроза так и не разразились, зато воздух стал душным и тяжелым. Поморщившись от не слишком любимой погоды, Хоран высмотрел на парковке единственную незнакомую машину и через несколько секунд уже постучал в окно, привлекая внимание водителя и жестом прося открыть дверь. – Отец Стефан рассказал мне, так что я помогу вам, – проговорил Найл, стоило ему опуститься на пассажирское сиденье рядом с водителем. – Но я не уверен, что так же компетентен, как и он. – Не волнуйся об этом, – усмехнулся Зейн, тут же заводя машину. – Ты справишься даже лучше, чем святой отец. – А в чем… В чем заключается моя задача? – неуверенно спросил Найл, вытирая ладони о штаны и неуверенно поглядывая на брюнета. – Моя матушка нехорошо себя чувствует и собирается принять христианство. Стефан обещал поговорить с ней о Боге, но у него так много дел… А такого ангела она послушает, даже не сомневайся, – рассказал Зейн, даже не моргнув, но и не сильно убедив в своих словах Хорана. И вновь в голосе эта насмешка, вновь лукавая ухмылка, а главное – дрожь во всем теле блондина, которую никак не получается унять. Найл даже за дорогой не следил, стараясь контролировать себя. Он повторял наизусть молитвы, включал радио, которое Зейн почти сразу же выключал, смотрел в окно или на свои колени, но полностью игнорировал Малика, который так же невозмутимо вел машину. Подозрения появились, когда за окном частные домики сменились загородным пейзажем. Найл нахмурился, поглядывая на усмехающегося Зейна и нервно ерзая. Нет, отцу Стефану он доверял, но вот Малику – ни капли. – Куда мы едем? – осмелился спросить юноша, стараясь заставить свой голос не дрожать. Его начинало злить это положение. – Не волнуйся, осталось не так много, – успокоил блондина Зейн. – И, к твоему сведению, отец Стефан дал разрешение буквально на всё, – ядовито добавил Малик, взглянув краем глаза на реакцию Найла. – Что значит «на всё»? – испуганно захлопал глазами Найл. – Я же вам всего лишь помочь должен… Я не буду делать это ваше «всё», – предупредил ирландец, обхватывая себя руками и недоверчиво косясь на водителя. Когда Зейн свернул с главной дороги, Найлу оставалось лишь хлопать глазами и смотреть по сторонам, пытаясь понять, куда же они все-таки едут. Как назло именно в этот момент грянул гром, и с неба начали падать первые тяжелые капли, вскоре превратившиеся в настоящий ливень. Сам блондин даже не разбирал дороги впереди, но Зейн был все так же уверен и непреклонен. Вскоре Малик совсем снизил скорость и высматривал что-то в этой плотной стене дождя. Найл потерял всякую надежду на то, чтобы узнать о своем местоположении. Он даже вспомнил, как часто родители говорили ему не садиться в машины к незнакомым людям… Но ведь за Зейна поручился отец Стефан, так? Для Хорана это было сильным аргументом, хоть сейчас он и был напуган. – Все, теперь выходим, – уверенно произнес Зейн, останавливаясь и заглушая двигатель. – Куда? – тут же спросил Найл, строго взглянув на него. – Почему я должен верить вам? – Потому что тебе так велел Стефан? – раздраженно спросил Малик. – Или, может, потому что ты не можешь просидеть в моей машине вечность? Детка, мне глубоко плевать, какие у тебя сейчас сомнения, но не делай себе хуже и выходи из машины, – посоветовал Зейн, через секунду уже захлопывая дверь. Найл готов был поклясться, что на секунду глаза брюнета стали полностью черными. Страх окончательно заполнил ирландца, не позволяя спокойно вздохнуть. Злить Зейна блондин опасался, но ему определенно было сложно выбраться из машины. На секунду Найл сжал сквозь рубашку свой крестик, прошептал молитву и, уверенно сжав кулаки, вышел под проливной дождь. Зейн тут же вцепился в его руку и потащил по выложенной крупными камнями дорожке. Спустя секунду Найла уже затолкали в домик, который он даже не успел рассмотреть. – Так, где же ваша матушка? Вы оставили умирающую женщину в одиночестве? – выдавил из себя Найл, тихо сглотнув. – Не язви, – закатил глаза Зейн, разуваясь и включая свет. Его взгляд насмешливо скользил по телу Хорана, заставляя того покрываться мурашками и ежиться. – Дорогой Стефан не научил своего мальчика манерам? – Не понимаю, о чем вы говорите, – поджал губы Найл, недовольно нахмурившись и строго посмотрев на мужчину перед собой. – И мне совершенно не нравятся ваши намеки. – Но тем не менее намеки ты понимаешь, – усмехнулся Зейн, продолжая сканировать ирландца взглядом. – Стефану было так жалко тобой делиться, будто вас связывают не только духовные и религиозные узы. Он ведь куда ближе тебе, чем простой священник. – Ваши мысли отвратительны, – серьезно ответил Хоран, сложив руки на груди и взглянув на дверь. – Не представляю, почему святой отец вам доверился. – Может потому, что не такой уж он и святой? – расплылся в хищной улыбке Малик, заставив Найла буквально вжаться в стенку. Он приближался медленно, шаг за шагом, не отводя взгляда от голубых глаз и, наконец, позволяя своим глазам почернеть полностью. – Ты же не думал, что он правда считает тебя очень полезным? Он всего лишь откупился, отсрочил конец для своей грязной душонки. Найл ахнул и отвернулся, как только Зейн оказался к нему слишком близко. Ощущая горячее дыхание на своей коже, Найл пытался восстановить собственное, чтобы хотя бы ответить. Хотя, вряд ли его реплика была достаточно важной. Хоран даже подумал уже, что точно не выйдет отсюда живым. Никто не знает, где он, с кем уехал, а главное – почему. И отец Стефан вряд ли будет раскаиваться в содеянном. – И что теперь? – выдохнул Найл, когда горячие пальцы коснулись его подбородка и повернули лицо к Зейну. – Убьешь меня? Брюнет рассмеялся, заставив Найла вздрогнуть от этого бархатистого и, несомненно, приятного звука. Ирландец нахмурился и непонимающе уставился на парня перед собой, надеясь получить хоть какие-то объяснения. – Зачем же мне тебя убивать, Найл? – тихо протянул Зейн, облизываясь и переводя взгляд на сжатые в тонкую полоску губы Хорана. – Ты же не Стефан, чтобы обращаться с тобой так грубо. – Ты отпустишь меня? – с надеждой спросил Найл, прикусив губу и уставившись в пугающие глаза Малика, надеясь хоть там прочитать его эмоции. – Это было бы глупостью, – покачал головой Зейн. – Может, чуть позже, – выдохнул он, наклоняясь чуть ниже и перемещая ладонь на покрасневшую щеку Найла. Он судорожно вздохнул, пытаясь отвести взгляд или отстраниться, но вызывая лишь наглую усмешку Зейна. – Тебе не нужно меня бояться, Найл. – Неужели? – то ли раздраженно, то ли испуганно хмыкнул ирландец. – Ты показал, кем являешься на самом деле… – И ты даже не попробовал призвать Господа на помощь, чтобы избавиться от меня, – насмешливо напомнил Зейн, обнажив зубы в усмешке и вжавшись в Найла всем телом. – Может, ты не такой уж и благочестивый, каким хочешь казаться? Найл невольно поднял руку и накрыл ладонью то место, где на груди висел крестик. Только это никак не помогло ему избавиться от хищного взгляда Зейна, от страха и зарождающегося внутри волнения – непривычного, неправильного. От него слова в голове путались, никак не желая складываться в молитвы, и Найлу оставалось лишь широко распахнутыми глазами смотреть на человека перед собой. – Что ты со мной сделал? – хрипло спросил Найл, поджимая губы и чувствуя, как слезы обжигают глаза. – Ничего, малыш, пока что ничего, – нежно прошептал Зейн, склоняясь к его лицу. – Это все ты сам, твоя душа… Мне не нужно ничего делать, чтобы ты сдался. Потому что ты хочешь этого, – дыхание мужчины уже обжигало ухо Найла, заставляя его дрожать, пока ладонь Зейна прижалась к его груди, накрывая быстро бьющееся сердце. – Все твое существо желает поддаться соблазну, не так ли? Что может быть слаще греха? – Это ложь, – совсем неуверенно выдохнул Найл, подняв на Зейна взгляд чистых голубых глаз. – Грех разрушает человека. – И ты совсем не хочешь быть разрушенным? – вкрадчиво спросил Зейн, опуская одну руку на бедро ирландца, сжимая его через джинсовую ткань и настойчиво надавливая, заставляя оторвать ступню от пола и закинуть сначала одну, а потом и вторую ногу на талию Малика. Теперь, когда Найл даже не касался пола, его уверенности стало еще меньше, а ее остатки уничтожало горячее, натренированное, покрытое татуировками, прижимающееся тело. – Зейн, – прошептал блондин, прикусывая уже покрасневшую губу. – Прошу, не надо. – Слишком неубедительно, – ответил Зейн, накрыв губы Найла своими и крепче прижав дернувшегося ирландца к стене. Он не медлил, проникая в рот Хорана языком и настойчиво целуя его, пресекая любую попытку вырваться и терпеливо вылизывая его рот, пока Найл не сдался окончательно, перестав кусаться и пытаться освободиться. Зейн чувствовал, как парень дрожал в его руках, но отпускать его не собирался, обводя мягкие губы языком и отстраняясь, чтобы полюбоваться на свою работу – пьяный взгляд, искусанные, влажно блестящие губы и яркий румянец на щеках. Поняв, что произошло, Найл испуганно пискнул и уперся ладонями в грудь Зейна, но не сдвинул его ни на миллиметр, вызвав лишь усмешку. – Ты такой сладкий, малыш, – прошептал Малик, облизываясь. Найл тяжело дышал, чуть ли не плакал, когда Зейн оторвал его тело от стены и понес вглубь дома. Ему было обидно и страшно, особенно за то, как собственное сердце реагировало на Зейна – разгоняло кровь быстрее, заставляя щеки краснеть, стучало так громко, что заглушало голос разума, будто уговаривая поддаться соблазну. Быстро расстегнув все пуговицы на рубашке Хорана, брюнет принялся за его джинсы, легко справляясь с ремнем и пуговицей. Немного труднее было вытряхнуть сопротивляющегося Найла из одежды, но вскоре Зейн прижал обнаженного блондина к мягкой поверхности кровати и хищно усмехнулся в его губы. – Тебе нужно решить, малыш, будешь ли ты получать удовольствие или страдать, – предупредил он, стирая слезинку с покрасневшей щеки и раздвигая ноги ирландца. – Подумай о том, как приятно тебе может быть. Зачем тебе отказываться от этого? – Зачем? Зачем ты это делаешь? – прохныкал Найл, возясь под сильным, уже обнаженным телом в безнадежной попытке спихнуть мужчину с себя. Ответа не последовало, ведь Зейн был слишком занят исследованием молодого тела – взглядом, руками, губами. На светлой коже быстро расцветали болезненные засосы и укусы, заставляя Найла отзываться протестующими стонами. Ему едва удавалось сдерживать желание оглушительно закричать от бессилия и отвращения к себе. Зейн был аккуратен даже когда проталкивал в сжимающееся отверстие пару смазанных пальцев, вылизывая чувствительную шею Найла, но обходя стороной все еще болтающийся на шнурке крест. Найл уцепился за это, как за спасательный круг, хватая ртом воздух и с каждым разом выдыхая мольбы и молитвы к Богу, что заставляло Зейна морщиться и рычать. – Прекрати! – приказал Малик, стараясь сбить Найла с толку еще одной уловкой, проскальзывая в него только средним пальцем, оглаживая горячие мышцы и находя бугорок простаты. – Тебе все равно не избавиться от меня, Найл, ты все равно принадлежишь мне. Сейчас я возьму твое тело, но после заберу и душу, – пообещал Зейн, наваливаясь на распятое на постели тело и убирая от его задницы руку. Глаза Зейна были абсолютно черными, когда он приставил головку члена к сжимающемуся колечку мышц и медленно, дюйм за дюймом, вошел в желанное тело, позволяя Найлу прочувствовать каждую венку, наслаждаясь его беспомощностью. Его эмоции были такими яркими, что Малик даже не обращал внимания на раздражающие молитвы, впитывая лишь его чувства. Первый толчок, второй, болезненный стон и всхлип. Пальцы Зейна лишь сильнее сжимались на бедрах Найла, обездвиживая его, пока мужчина двигал бедрами, разрабатывая узкую дырочку. Найл боялся лишний раз пошевелиться, ощущая приятное, но недостаточное давление на какую-то точку внутри него, играющуюся с его членом руку и страх перед демоном, который не собирался останавливаться, в очередной раз приникая к искусанной шее ирландца. – Господи Иисусе, помилуй меня грешного, – взмолился Найл, чувствуя, как хватка Зейна становится больнее после этих слов, а его лицо искажается. Мужчина невольно дернулся, входя чуть резче и попадая прямо по простате, вырывая из Хорана протяжный стон. Зейн удивленно распахнул глаза, исследуя взглядом лицо Найла. Он не думал, что голос ирландца будет таким сладким, а отразившееся в глазах желание – сносящим демону крышу и заставляющим желать его только сильнее. Сейчас Найл смотрел на него распахнутыми глазами, обжигая частым дыханием влажные губы и боясь даже мысленно произнести слова, которые стегнули демона жгучей болью. Сдавшись, Зейн накрыл его губы чувственным поцелуем, смягчая хватку и почти невесомо ведя по бархатистой коже пальцами. Пискнув в губы Зейна, Найл приоткрыл рот, чтобы возразить, но в результате лишь позволил мужчине углубить поцелуй, а после и сам сдался, принимаясь неуверенно отвечать на приятную, соблазнительную ласку. Движения Малика стали более плавными и глубокими, он почти лег на ирландца, теперь с каждым разом стараясь получить еще один сладкий стон, который туманил демону голову, заставляя его еще сильнее желать Найла. Найлу с каждой секундой становилось все приятнее, особенно когда одна ладонь Зейна опустилась на его твердый, требующий внимания член и принялась ласкать его, так удачно подбирая темп. Он извивался, стонал и непрерывно отвечал на поцелуи Зейна, даже когда губы начало саднить. Удовольствие разливалось по венам, заставляя сердце биться в бешеном ритме и сводя до этого невинного мальчика с ума. Протянув свободную руку, Зейн сплел их с Найлом пальцы, такой нежностью удивив ирландца. Разогретый воздух обжигал легкие, и Найлу казалось, что он вот-вот сорвет голос. Он был напряжен, мышцы скручивало каждый раз, когда Зейн сильнее проходился головкой по простате, быстрее двигал кулаком по члену. Все мысли исчезали, в голове раздавались лишь ответные стоны Малика. Найл перевел затуманенный взгляд на их руки, на крепко сплетенные пальцы, на вздувшиеся вены на руке Зейна. Контраст светлой чистой кожи и татуированной загорелой руки Малика казался таким символичным, таким красивым, таким правильным. Таких мыслей Найл уже не выдержал, с громким стоном изливаясь в ладонь Зейна и чувствуя, как удовольствие выкручивает мышцы, заставляя задыхаться. Через пару секунд чувство заполненности исчезло, и Найл почувствовал горячие струи чужой спермы на своем животе. – Зейн, – хрипло позвал Хоран, поднимая взгляд на замершего Малика. Тот моргнул пару раз и перевел взгляд на Найла, укладываясь на сбитое покрывало рядом с ним и переворачиваясь на бок, чтобы ясно видеть ирландца. – Не хочешь отдать мне душу? – шутливо спросил Зейн. – Нет, – серьезно ответил Найл, заставив брюнета закатить глаза. – Ты можешь… Можешь еще раз показаться? – неуверенно спросил парень. – Вообще-то ты должен бояться, – проворчал Зейн, на секунду закрывая глаза, а после смотря на Найла абсолютно черными. – Что в этом такого интересного, а? Взглянув на него, ирландец накрыл его щеку ладонью и коснулся губами его губ. Найл молча пожал плечами и, повозившись немного, развязал шнурок, чтобы снять с шеи крестик и неуверенно протянуть его Зейну. Чуть подумав, брюнет забрал его и, не успел Хоран моргнуть, как креста уже не было в ладони демона, а на его губах играла усмешка. – Что теперь со мной будет? – тихо спросил Найл. – Я не могу отпустить тебя, – ответил Зейн. Хоран вздохнул и прикусил губу, поднимая взгляд чистых голубых глаз на Малика. Сейчас он уже не выглядел чистым ангелом, но и соблазненным, разрушенным грехом его назвать было нельзя. Найл был таким порочным, таким открытым, что Зейн не мог позволить себе упустить этот шанс. Не когда есть шанс на вечность с малолетним инкубом. – Но я могу взять тебя с собой.