Добро пожаловать отсюда

      Цукияма никогда не приходит просто так, и Канеки это прекрасно знает. Вообще у этого гуля было множество исключительных способностей, например: там, где он нарисовался, не бывает тихо. Он приносит с собой суету, шум и в какой-то мере веселье, заодно и выносит мозг.       Звонок в дверь — Кен с плохим предчувствием идёт открывать. План провести вечер тихо и мирно моментально рушится при виде довольного лица Шу. Седовласый сразу же пытается закрыть её обратно, но хитрый гость уже поставил ногу в проем.       — Канеки-кун! — немного обиженно восклицает Шу и с укором смотрит на него лиловыми невинными глазами. Но на Канеки давно не работает этот прием.       — Сломаю ногу, — спокойно отвечает парень, но Цукияма вклинился в щель и переступил порог.       — Сегодня праздник, мы должны провести его вместе!       — Не должны!       — Этот праздник давно стал очень важным в нашей жизни, мы, как истинные японцы, должны не отступать от культуры, — уверенно втирал Шу.       Слышать это от человека, который мало походил на коренного жителя этой страны, было очень даже смешно.       — Тогда где мой шоколад? — добивающе спросил Канеки, оглядев Шу. У него в руках была только корзина с ромашками, но он не растерялся и бойко затараторил в ответ:       — О, эта бесполезная мелочь нам не нужна.       Из всех знакомых Канеки только данный субъект обладал этой великолепной способностью — бесить одним своим видом. Это вторая по счёту его исключительная способность, которую он, несомненно, получил с рождения.       Сегодня не исключение: Шу, как всегда, в прекрасном настроении, что действительно начинало бесить Кена и наводить на подозрительные мысли.       — Я пройду?       — Вы уже разулись! — злобно буркнул Канеки.       — А где «Добро пожаловать, Цукияма-сан»? — игриво произнёс гуль и тихо засмеялся.       — Добро пожаловать отсюда, — с мрачной улыбкой парировал Кен.       — Что так испортило твоё настроение в такой хороший день? — он сел на диван и хлопнул по свободному месту рядом, приглашая его сесть.       Канеки фыркает: конечно же, ему испортило настроение слишком уж милое выражение лица Шу. А ещё его волнует два вопроса: первый — почему Цукияма ведёт себя так, будто бы он у себя дома?! Второй — почему он, собственно, садится рядом, а не шлёт его далеко и надолго?!       — Ханамен! — радостно говорит Хинами и любопытно смотрит на корзину с цветами.       — Добрый вечер, — с нежностью говорит Шу. — Кстати, это вам, дорогие.       Канеки нервно скрипит зубами при слове «дорогие», проклинает Цукияму и берёт ромашку.       — Ох, спасибо, — смущённо говорит девочка. — Умеете делать венки?       — Нет, — немного ошарашенно выдал Шу.       — Я научу! — не менее радостно проговорила девочка и села между ними.       Канеки подумал, что, может, это отвлечёт наглого гуля от его персоны хоть ненадолго, хотя бы на часик.       Они мило, даже слишком уж мило, по мнению Кена, занимались своим делом. Цукияма смиренно повторял за девочкой все движения, он быстро учился, и венок получался у него аккуратный и красивый. А вот коварная улыбка не сходила с его губ, что сильно насторожило седовласого. До этого он не видел людей, которые делают невинный венок из ромашек с маньячной улыбкой на лице.       — Какой прекрасный будет подарок Канеки-куну! — торжественно проговорил он, глядя на законченный венок.       — Ооо, у вас хорошо получилось, правда, братик?       — Красиво, — Канеки обречённо вздохнул, слишком поздно осознав, что рвение Цукиямы к плетению из цветочков появилось вовсе не на пустом месте.       На пороге появляется Банджо: невыспавшийся, лохматый и недовольный, так как они своими воплями прервали его сладкий сон.       — Мы с Канеки-куном решили отметить праздник в домашней обстановке! — невинно говорит Шу.        «Мы?!» — раздражённо говорит себе Канеки.       — Праздник? — растерянно спрашивает мужчина. — Какой?       — День святого Валентина! — От Шу за километр веяло безумной радостью и возбуждением.       «Да ему с таким выражением лица насильников надо играть в кино, а не про праздники рассказывать!» — опять про себя подумал Кен.       — Тогда где шоколад? — недоуменно спрашивает Банджо.       «Что же у них за вопросы-то такие тупые?» — думает Цукияма, но сдержанно улыбается:       — Зачем нам такие глупости?       — Съесть-то мы их не сможем, — немного грустно говорит девочка, но тут же отвлекла себя от грустных мыслей, добавив: — А ты, братик, что Ханамену подаришь?       — Я? — нервно переспросил Канеки.       «Почему все уверены, что мы встречаемся?» — обречённо думает парень.       Шу с нестираемой с лица улыбкой надевает венок ему на голову и как бы невзначай холодными пальцами дотрагивается до щеки.       — Потанцуем? — Цукияма обращается к девочке, а та подмигивает в ответ.       — Что? — недоуменно переспрашивает Кен — почему-то предчувствие у него всё хуже и хуже.       Банджо подозрительно посмотрел на Цукияму, Хинами радостно улыбнулась и дёрнула его за руку. Союзник в лице маленькой девочки — хорошая помощь. Отказать ей не сможет ни один мужчина — совесть не позволит при виде столь невинного существа с милым личиком.       — Банджо, вас ждёт маленькая леди! — Шу преклонился пред Канеки, протянув ему руку, и мужчине пришлось последовать его примеру.       Хинами восторженно хлопает в ладоши, краснеет и толкает в бок застывшего Кена. Парень понял — время сдаваться, команда Шу взяла главенство на себя. Он недоверчиво смотрит на протянутую ладонь, но дотронуться боится.       Девочка смело взяла Банджо за руку, и он поднялся, аккуратно обнял её за талию и неуклюже начал переминаться с ноги на ногу, имитируя танец.       Цукияма не дождался от Кена какого-то действия, сам дёрнул его к себе и плотно прижал за талию. Весёлая мелодия и беззаботный смех девочки наполнили комнату, они создали нежную атмосферу, а время решило остановиться, чтобы дать насладиться этими минутами. Хинами с Банджо кружились в танце, лёгкое белое платье развевалось от быстрых шагов, а мужчина смущённо улыбался, глядя в блестящие от радости глаза девочки.       Шу вёл в танце, и в этом он был хорош. Он властно держал Кена в объятиях с гордо поднятой головой и смотрел ему в лицо. Парень неловко улыбался и крепко сжимал его руку, изредка наступая Шу на ноги, на что тот лишь снисходительно усмехался. Как ни странно, седовласый не боялся его, во взгляде не было ничего пугающего, всего лишь забота, нежность и восхищение, что чуть смущало его в душе.       В этот момент Канеки подумал, что не всё так плохо. Именно сейчас под ласковым взглядом Шу, искренним смехом Хинами, неловкой улыбкой Банджо он чувствовал себя счастливым. В тесной комнате, под старую мелодию кружась в танце в обнимку с Цукиямой и ступая босиком по холодному полу, он счастливо улыбнулся от нелепости происходящего.       — Спасибо за танец, *Dolce Канеки-кун, — тихо прошептал гуль. — И за столь милую улыбку.       Сейчас Шу был очень нежным и искренним, что заставило Канеки ещё больше растаять.       — Нет, — Кен прижался к нему, крепко обнял за спину и встал на цыпочки, чтобы дотянуться до губ. — Это вам спасибо.       Его щёки вспыхнули румянцем, но всё же он коснулся губ Цукиямы, хоть и мимолётно, нежно, быстро, смазанно, но этого хватило, чтобы ввести Шу в ступор. Пусть это поцелуй мимолетный, нежный и ничего не изменит, не исправит, но и не испортит. Хотя через минуту он уже понял, что ошибся. Он сотворил самую глупую ошибку на земле — дал ему шанс.       — Это подарок, — словно оправдываясь, пристыженно произнёс Канеки, которой больше не чувствовал себя смелым и сильным. Колени предательски затряслись, а тело расслабилось в объятиях гуля, а Шу, как оказалось, теперь не бесил его.       — Сегодня прекрасный день! — воодушевлённо проговорил Цукияма и многозначительно провёл рукой вдоль позвоночника, заставив парня ещё больше покраснеть.       — Может, прекратим? — с надеждой спросил седовласый и уткнулся ему в грудь.       — Jamais*! — сладко прошептал Шу ему в ухо.       Канеки не знает французский, но понял, что для слова «нет» там слишком много букв.