Шатен

Когда женщина начинает всё с нуля, она полностью меняет свой имидж. Стервозные брюнетки, в стремлении казаться наивными дурочками, вытравливают свои темные волосы, превращаясь в блондинок. Или ярая феминистка в брючных костюмах, после свалившегося на неё замужества, облачается в платье. Но не будем сексистами – мужчины тоже идут на похожие шаги. Актёры, чтобы не застыть в рамках, время от времени «переодеваются», меняя образ. Или плохиши, став отцами благородных семейств, меняют джинсы на костюмы. Но чаще всего, пожалуй, свой облик приходится менять агентам. Порой кардинально, но это дело поручается пластическим хирургам, скальпелем превращающих их в совершенно других людей. К счастью, это мера крайняя и требуется лишь в том случае, если особо ценный агент должен исчезнуть с экранов радаров. В основном перемены мелкие, но из-за людской невнимательности очень эффективные: смена цвета волос с помощью красок и глаз с помощи линз, можно даже изменить ненадолго цвет кожи, не радикально, конечно, афроамериканцем европейца не сделаешь, но метисом вполне реально. Как именно, это простите не к агентам вопрос, а к мистерам Q. Накладки для изменения форм носа или подбородка. Короче говоря, Мистер Холмс со своим искусством к перевоплощению может отправляться на покой. Его давно затмили. Чаще всего агентам приходится меняться в том случае, если нужно подогнать себя под того, кто вызвал бы доверие у объекта. Наполеону подобное требовалось редко. Во всяком случае, сейчас. Благодаря паре тройке голливудских пижонов, его тип внешности был в «моде». А когда нужно куда-то пробраться… Все эти ужимки только мешают работать. Габи, как девушка, была только рада время от времени полностью себя преображать. Раздражало лишь то, что это нужно было сделать для того, чтобы понравиться очередному плохому парню. Но вот сегодня всё немного вышло за обычные рамки – для плохой девочки меняли Илью. Та на дух не переносила американцев, а Соло при всех своих способностях к языкам, избавиться от акцента не мог. А ЦРУ отчего-то научить его тому не догадалось. Хотя, никакой акцент не сможет скрыть типично американскую внешность. Так что к большому недовольству Наполеона, обольстителем предстояло быть Илье. А не для того он избавлял большевика от кучи явных и скрытых комплексов, чтобы плоды пожинали наглые…suki. И вообще, что нужно менять в его любимом сапфире? Как истинный ценитель, Соло мог сказать, что это тот случай, когда самородок слишком хорош, чтобы стать пошлым украшением. Что тут менять? Волевое лицо? – Не смейте. Эти скулы прекрасны именно тем, что едва заметны лишь тогда, когда Илья уже в не себя от злости. Да и вообще, это круглое лицо и щёки хранили в себе черты скифов и славян тех древнейших племён, что породили этот противоречивый русский народ. Что дальше? Прямой нос? Ещё чего. – Эти трепещущие от напряжения крылья придают Курякину сходство с ищейкой. Дальше что? Цвет кожи? Светлее, чем кожа самого Соло, ведь она хранила следы забытого сицилийского солнца, что веками согревало предков американца, но темнее, чем у Габи, как истинная дочь племени готов, та могла видеть солнце не чаще пары недель в году в родном Берлине. Глаза? – Нет, господа, вы варвары? Эти глаза цвета васильков, китайского шёлка для царской династии*, которые порой мягче и нежнее мёда, а в ту же минуту мечут свирепые взгляды тигра, не скроешь ни одной линзой. А эти губы. Не думайте, что раз они узкие, то бесстрастные. Они могут так кружить голову своими поцелуями, как не снилось пухлогубым дурочкам Нью-Йорка. Что же до голоса… Как Наполеон ненавидел, когда Илья скрывал свой русский акцент. Эти рычащие нотки будоражили воображение в разы сильнее пресловутого языка «пошлости» - родного языка крошки Габи. Что до огранки, то тут Соло уже сделал всё, что мог, подобрав большевику несколько костюмов, которые подчёркивали эту статную фигуру, которой должны завидовать «истинные арийцы». А уж за те усилия, которые Наполеон потратил, уговорив того хоть иногда их надевать – ему премия положена. Словом, если эта персона, владеющая ценной информацией, не способна оценить истинную красоту по достоинству, пусть катится к чёрту. - Как только Большевик согласился на это, - боги, каких усилий ему стоит сейчас быть сдержанным и говорить так, будто он скучающий аристократ, а не мечущийся от ревности зверь. - То ты Илью не знаешь – приказ есть приказ, – Габи же про себя думала, что она достойна Оскара за то, что не замечает того, как эти двое готовы умереть друг за друга и убить любого, кто полезет. Бедная та дамочка. - Ну, допустим, она не любит американцев, в Илье же что не так? - Её первый муж, который сбежал от неё с сестрой и половиной её денег, был блондином, – Теллер развернула газету на странице светских сплетен. – И теперь она на дух не переносит их. - Американцев она не любит за то, что её отшила американская компания, блондинов из-за мужа. Что за бизнес-леди с таким нежным сердцем? - Спроси Уэверли, - отмахнулась девушка. – И мне любопытно кого из Ильи сделают. - Ты уже знаешь кого – потомка сбежавших русских дворян, ведь у неё фетиш на подлинную аристократию, – возвёл глаза к небу Соло, – С деловой хваткой в своём деле, и тягой к лошадям и скачкам, как у неё. Господи, отдаёт каким-то дешевым женским романом, честное слово. - Согласен, ковбой, – в комнату вошёл не слишком довольный Илья. Кто бы сомневался, что вышел он уже готовый к вечеру. Светло-серый костюм – находка Соло, кстати. Его привлёк в нем когда-то не столько цвет, сколько необычный фасон пиджака. Курякин конечно не был собой, если бы не умудрился сочетать выходной костюм и рабочую водолазку. Другое дело, что последняя была от Dior и сочетаться с этим английским костюмом вовсе не должна. Дорогие часы, ну куда уж без этого. Хотя, по Илье было видно, что ему куда привычнее часы отца. Но что же изменилось в нём сильнее всего? Ну да, цвет волос. Теперь они были не цвета пшена, а цвета молочного шоколада. Нет, всё же не его. Чуть темнее, пожалуй, цвета коры столетнего дуба. Или необработанного янтаря. Несколько тяжеловесное описание, но больше всего подходящее. Изменилась и причёска, не длина, но волосы больше не были строго причёсаны. Скорее оставлены в легком беспорядке. Разница только в том, что этот беспорядок продержится до вечера. Кто бы над этим ни работал – он гений, который умрёт в U.N.C.L.E в безвестности. Самое интересное, что более тёмный цвет волос сделал Илью как-то мягче что ли. Хотя нет, не мягче. У мягоньких милых щеночков не бывает легкой щетины. - Вау, тебе идёт, – девушка подошла ближе, явно желая потрогать и оценить причёску. Вот только рост ей этого не позволял, а Илья явно не собирался облегчить ей жизнь. - Не слишком привыкай. Как только это кончится - подстригусь машинкой, чтобы вернуть свой цвет, – фыркая, заметил Курякин. – И тебя ждёт Уэверли. - Иду-иду, – Габи сделала вид, что искренне в это верит. - А малышка Габи права, – пропел Соло, подходя к Илье вплотную, – Тебе и впрямь идёт. - Спасибо, – Курякин провёл по его щеке, очерчивая большим пальцем идеальную скулу. – Жаль, моему джентльмену не очень понравится. - С чего это взял? – Наполеон усмехнулся. - Он предпочитает блондинок* - Ничего, он потерпит и шатенку, – Соло долго поцеловал свою шатенку, еле сдерживаясь, чтобы не искусать эти губы. Русский не ценил его темперамент во время работы. А вот в свободное время… – Надеюсь, эта дамочка не слишком увлечётся. В конце концов, «американки», в особенности «брюнетки», крайне мстительны. А Соло давно хотел подарить Илье булавку для галстука. Нужен был только достойный камень. И всем было хорошо известно, что у этой «леди» был весьма недурной сапфир в кольце.