Завтра будет лучше

Я обещал себе не курить, но в пальцах снова сигарета. Наверное, не хватает силы воли, чтобы сдерживать данные себе же обещания. Было бы легче, если бы я мог договариваться с кем-нибудь другим, а не с самим собой. Путь из университета домой непривычный, точно также, как непривычным был и сам новый дом. Полжизни я прожил с отцом и матерью в небольшом городе на окраине области, другую половину – уже в Москве, но совершенно в другом районе. Теперь мне добираться до учебы не полчаса, а целых полтора. А лучше бы вообще с нее не возвращаться, потому что терпеть это общество уже нет сил. Нет, Ваня, мой новоиспеченный братец, совсем меня не напрягает, куда сильнее я шарахаюсь от отца, с которым никогда не имел теплых семейных отношений. Порой даже кажется, будто для тети Лены я стал ближе, чем для него. Остановка полупустая, автобус приходится ждать минут десять, за это время уходят целых две сигареты, и потом я попадаю в долгожданное тепло. Сажусь у прохода, затыкаю наушниками уши. You gonna go far, kid. *** Сколько помню – отец всегда был таким. Привлекательный внешне, обаятельный в общении, особенно с женским полом. Всегда галантен и уступчив, поддержит любой разговор; замечательное чувство юмора, умение сопереживать… Все для других, мне же доставалась обратная сторона медали – недовольство и упреки. Когда мы жили с мамой, он еще сдерживался, но мать умерла от рака, и тормозов у отца тогда не стало вообще. Думаю, он ее любил, но на меня данное чувство не распространялось, так что в восемь я уже успел узнать, что такое побои, крики на весь подъезд и сон без ужина. О нет, папа вовсе не был садистом или такой уж сволочью, и его «срывы» происходили не чаще одного раза в месяц, так что можно было терпеть. Мне было пятнадцать, когда у него снова появилась женщина. Анна, низенькая брюнетка с зелеными глазами и двенадцатилетней дочерью. Пара месяцев ухаживаний, воистину золотое время, когда отец возвращался домой радостным и довольным, часто приносил гостинцы, которые передавала Анна, и ни разу ко мне не прикоснулся. Потом мы впервые переехали в столицу, на квартиру к моей новой маме и сестре Иринке. Свадьба, первая, на которой я когда-либо был, куча сладостей, много цветов и, что было самым главным, совершенно счастливый отец. Я уже и забыл, когда видел его таким в последний раз. Наше счастье продлилось ровно полтора года. А моя семья разбилась во второй раз, куда хуже, куда больнее… *** Казалось, после всего случившегося у папаши должно было отбить желание создавать семью, но ничего подобного – не прошло и полугода, как он снова стал интересоваться женщинами. Папа, менеджер по продажам, довольно часто он менял место работы, и поэтому знакомых дам у него было полно – те покупались на внешность, которая с возрастом не особо ухудшалась, и на неизменное обаяние. Меня он опять почти не трогал – не оставалось времени. Я окончил школу, мечтал поступить на лингвиста, но конкурс был слишком большим, а достаточной суммой денег мы не располагали, квартира и та была съемной. Поэтому моим уделом оказался психологический факультет, довольно неплохой, но все же не то… А потом папа познакомился с Леной. Не знаю, как там у них все происходило, никогда не хотелось лезть в его личную жизнь, но однажды отец вернулся счастливым и сообщил, что он, наконец, нашел любовь своей жизни, сделал предложение и через неделю мы переезжаем. - Леночка просто золото, ты ей обязательно понравишься! – о том, понравится ли мне она, никто не заботился. – А еще у нее есть чудесный сын Иван, весь в нее, такой милый. Вы подружитесь. Вскоре выяснилось, что та самая «Леночка» владеет какой-то неплохой юридической фирмой, уровень достатка ее семьи значительно выше, чем наш, сынуля на каникулах катается то в Швейцарию, то в Грецию, и вообще живут они припеваючи. Ненавижу мальчиков-мажоров. Не-на-ви-жу. *** Мы переехали. Лена оказалась действительно золотом. Мелкий был не таким уж пафосным, каким я его представлял. А папа, похоже, и, правда, влюбился, по крайней мере, раньше я за ним не замечал таких проявлений чувств, как букеты без повода, спонтанные походы в кино и прочая романтически-подростковая хрень. Иван, мой сводный брат, тоже был удивлен. Я уже знал, что его отец пропал всего полгода назад, но, видимо, траур Лены был недолгим. С мелким мне говорить не хотелось, сразу стало понятно, что общих тем нет – он столичный мальчик, у него друзья и тусовки, модные шмотки и ноутбук последней модели. Я же учился далеко не в лучшем вузе, друзей не имел в силу интровертности характера, а на одежду всегда было насрать – лишь бы тепло и не по-дурацки. Ноутбук у меня тоже был, еще три месяца кредит по нему выплачивать. А еще, похоже, Иван меня презирал. Скупые фразы ладно еще, но те взгляды, которые он бросал на меня, стоило мне вернуться домой позже одиннадцати… Думал, что я пропадаю по клубам или сижу с каким-то быдлом в подворотне – это уж как пить дать. Я и вправду был в клубе, где подрабатывал барменом, ведь нужно было чем-то платить за кредит, да и на жизнь у отца просить стыдно, когда ты мужик и тебе двадцать. Ваньке этого не понять, у него всегда денег в достатке. *** Недавно он еще и вечеринку дома устроил. Конечно, родителей нет, а у меня спрашивать не нужно, я же так, грязь под ногами!.. Вернулся я тогда поздно, смена в клубе затянулась, так что только и мечтал выспаться, на еду сил не было. Пришел, а дома то же самое – гремит музыка, запах алкоголя, вина, а не коктейлей, да еще и этот мудак лижется с какой-то курицей прямо в коридоре. Нервы тогда не выдержали, и «брат» еще дней пять ходил с разукрашенной рожей. И не разговаривал со мной, дулся. Ну да мне так даже лучше. *** Автобус остановился у нужной остановки, я так задумался, что еле успел выскочить, прежде чем двери автоматически закрылись за спиной. Сегодня выходной, поэтому из университета я поехал сразу домой, отказавшись от привычной прогулки по городу: Москва мне нравилась, а новая семья – не очень, потому я и предпочитал просто гулять по улицам, оттягивая время. Но в этот раз было слишком холодно, зима давала о себе знать. Дом, в котором я теперь живу, стоит всего в двух минутах от автобусной остановки, я на ходу вытащил ключи и приложил магнитный кругляш к кодовому замку. Короткий писк, дергаю тяжелую дверь на себя, и тут же мне в грудь врезается Иван, скорее всего, меня не узнавший. Сам подталкивает дверь, стараясь шире ее раскрыть и поднырнуть под моей рукой, но я не даю ему этого сделать, перехватив поперек живота: - Куда это ты намылился в таком виде? – мелкий действительно выглядел странно – в одном свитере, шнурки за ним по полу волочатся, раньше он даже мусор так не выбрасывал. Ваня ошалело поднял голову, и мне удалось заметить, как зрачки его расширились от узнавания, но не произнес он ни слова. Я снова почувствовал раздражение, и чуть было не отпустил его на все четыре стороны, в последний момент только передумал и втянул мальчишку в подъезд. Здесь полутьма, свет пробивается только из окна на первом пролете, Ивана я вижу довольно смутно, как и он меня. - Славик… - голос его необычный, слишком неуверенный. Пальцы вцепились мне в пальто на уровне груди, невольно вызывая еще один приступ раздражения. Пока я пытаюсь отцепить мелкого от себя, он говорит то, что заставляет меня буквально замереть на месте: - Андрей только что меня трогал!.. – он срывается и уже почти кричит: - Что он?.. Зачем он?.. Слава! - Что?.. – во рту моментально пересыхает, кажется, я бледнею – в темноте все равно не понять. - Приставал ко мне! – Ваня бьет кулаками мне в грудь, не больно, отчаянно. – Лапал за… лапал… Я прикрываю глаза. В голове вертится куча разных мыслей, никак не удается сосредоточиться на какой-то одной. Я не хочу слышать, за что там его лапали, но мелкий и не продолжает, видимо, говорить ему тяжело. Верить я тоже не хочу, не могу! Это мой отец! Он такого не сделал бы! Не сейчас, не с семнадцатилетним парнем!.. - Слушай, что за бред, - мой голос не просто холодный, а ледяной. – Тебе, наверное, кажется. Ты ошибаешься. Идем домой и во всем разберемся. На этот раз Ваня уже не бьет, а толкает, и довольно сильно, я почти падаю, спотыкаясь о ступеньку. Он уже у двери, пищит магнитный замок. - Ты такой же, как он! Ты с ним заодно! Дверь с глухим стуком закрывается. *** Я появляюсь дома только через час – нужно было прийти в себя, переварить информацию. Какова вероятность того, что Иван солгал?.. Никакой, ноль. Он же не знал, что было раньше, а придумать такое обвинение – зачем? Вроде бы у них с Андреем были неплохие отношения, но даже если бы мелкий хотел уговорить мать развестись или разъехаться… Во-первых, делать это было надо раньше, до свадьбы и штампа в паспорте. Во-вторых, куда логичнее звучала бы ложь о воровстве: деньги, драгоценности, наверняка этого в доме было достаточно. Скорее всего, не врал. Убежал куда-то в такой мороз, наверное, к другу, тому, которого я тоже разукрасил на их вечеринке. Я не знаю, что делать, но поговорить с отцом – это обязательно. - Пап, - в квартире тишина, он сидит на кухне, пьет коньяк из обычной чайной чашки. – Нам надо поговорить. Молчит, делая глоток. - Я встретил Ваню, когда возвращался из универа. Он все еще молчит, и я понимаю, что разговора не получится. - Папа… Это правда?.. Молчание, взгляд в окно, глоток коньяка. Другого ответа мне уже не надо.

_________________________

Ну, если верить моей информации, у автора заявки, Improba Dea, сегодня день рождения. Глава не особо радостная, чтобы ее дарить, потому я просто поздравляю с праздником)