Лолита

- Что же с нами стало, если мы живем по Набокову? Питер не отвечает ей, лежа, с ленцой наблюдая, как Лидия прячет голую стройную ногу в дорогой чулок - его подарок на восьмое марта. Лидии, конечно, не двенадцать, она выросшая нимфетка, маленькая женщина, лучшая из копий, настоящей самих оригиналов. Она, по тому же Набокову, "непутевое дитя" (с семи до семнадцати, лимит ограничен в последний ее год до совершеннолетия) - общается с порочными и безнравственными лицами. Общается - мягко сказано. Она встречается с ними, кокетливо воркует, томно смотрит, в конце концов оказывается прижатой где-нибудь в тупике школьных коридоров к стенке плохим местным парнем. Лидии нравится с ума сводящее чувство симпатии к ней мужской половины. Эти взгляды, нервные движения смущенного лица в попытке подмигнуть, перешептывания в небольших группках, когда она отстукивает мимо невыразимо женственными мелкими шажками. Лидия завязывает (в тугой морской узел на манер банта) со всеми отношениями со школьниками, когда ее мать повторно выходит замуж. Лидия превращается в Лолиту, когда замечает заинтересованный взгляд Питера; они пересекались ранее. Этими пересечениями Хейл и обязан присутствию в их доме, насквозь пропитанном женскими чарами и почти выветрившимся ароматом нимфетства. Лидия не прекращает краситься, одеваться как студентка университета - репетиция, потому что рано или поздно она в нем окажется. Просто позволяет себе держаться свободней, наивней, накручивая рыжий локон на пальчик. Питер по возрасту, нежной привязанности к ней - вылитый Гумберт. По нахальному поведению, хитрому умыслу на всякий случай - везучий и не заслуживающий этого Куильти. - Идеальная комбинация, не находишь? - выдыхает язвящей краснотой губ Лидия после первого раза, когда оба вскрывают свои карты. Хейл возвращает выдох губами ей обратно. Для голливудского хэппи-энда (Лидия совсем по-лолитиному любит театр и кино) все составляющие. Оба подмечают художественно и красочно изящные мелочи в друг друге. Вспухшую развилку вен на шее, крупные суставы пальцев, десять с половиной шрамов на всем мужском теле - Лидия сообщает ему это мимолетно, удивляясь, как не замечает сам. Питер флегматично, по-взрослому, хмыкает - он видит впадинку между ключицами, россыпь родинок у тазобедренной косточки и неровную линию роста волос на шее, где рыжий почти превращается в блонд. Натали Мартин-Хейл гибнет на третий месяц несчастливого замужества от когтистых лап неизвестного зверя. Лидия плачет навзрыд в подушку и теперь уж точно не скрывает, насколько она еще ребенок. Питер осушает (ради вкуса, эффекта ноль) бутылку виски на первом этаже, а потом тащит себя наверх - вбирать, заглушая объятиями, ее вой. Он обещает ей, тихо, но верно, что найдет виноватого, растащит его на части. Лидии не нужен ответ на свой вопрос - она перестает быть Лолитой. По Набокову жить счастливо нельзя.