In case of emergency, good luck

Его тело стало таким слабым, таким легким и тяжелым одновременно, с ушедшими годами своей жизни. Под руками мягкая ткань, щекочущая пальцы, а сверху широкое одеяло, хоть и не чувствуется холода уже давно. Вокруг — родные и любимые лица, искаженные печалью и горем. С ними он успел попрощаться, отпустив все обиды и попросив прощения сам, что оставило на душе невероятную легкость и давно забытое спокойствие. Он прожил долгую жизнь, насыщенную, полную удивительных событий и встреч. Поэтому уйдет он сейчас без каких-либо сожалений. В тот момент, когда стало так сложно держать глаза открытыми, так сложно дышать, он все понял — собрался с силами и с прощальным выдохом, он смог подарить им улыбку в последний раз, прежде чем жизнь окончательно покинула старческое тело. Этому пути подошел конец. *** Он растворился в пустоте, слился своим естеством с полным Ничто иного мира, а его душа, сильно истерзанная в последнем воплощении, латала дыры и набиралась сил, готовясь к новому путешествию. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он с уверенностью смог бы сказать, что готов. Что его душа готова. И он начал слушать. Это сложно, очень и очень сложно, слушать то, что не имеет звука, искать что-то там, где ничего нет. Но у него в этом деле хороший навык, хотя свой первый опыт было очень смешно вспоминать (лишь спустя огромное количество времени, что утекло с тех пор, но не то чтобы он в этом признался). И его терпение было вскоре вознаграждено. В этой самой пустоте появилась сила, что тянула его, словно магнит, к эфемерной точке света — проходу в мир живых. Ему оставалось лишь расслабиться и ожидать, когда будет зачата новая жизнь, дабы занять свое место в круговороте неизведанного мира. Но за мгновение до того, как мир принял его, кое-что привлекло его внимание, кое-что, чего никогда он еще не видел. Яркая нить вспыхнула перед ним, вибрируя, искря беззвучным криком о помощи, что пробирал все его естество. От нее исходила властная, древняя сила, вызывающая непроизвольную дрожь. Слишком опасно. Но какой-то инстинкт, подсознательный неконтролируемый порыв, потянул его к этой нити. И когда он понял, что делает, было уже поздно — он крепко ухватился за неизвестный источник тревоги. Обжигающая боль ослепила его, а потом вниз, вниз, вниз, к самой причине, до самого эпицентра неосознанного крика и его вплавляет, словно в раскаленный камень, в чье-то тело, смешивая, игнорируя сопротивление, пытаясь подчинить какой-то сверхъестественной волей извне. Неужто сам Мир? Ну что же. Похоже, ему остается лишь безропотно принять свою судьбу. Новую судьбу. Ах, и надеяться, что эта жизнь будет довольно увлекательной. И тьма поглотила его. *** Чего он не ожидал, когда зрение прояснилось, так это летящий ему в лицо кулак, напитанный силой, с которой он определенно не сталкивался в предыдущих жизнях. Мимолетно проскользнула паническая мысль, что он не должен помнить этого, которую ему пришлось отбросить на время, отдавая все внимание конкретной угрозе. Первой реакцией любого человека был бы блок, обязанный хотя бы смягчить удар, нацеленный в голову. И стал бы, если бы только тело его послушалось. Но оно ощущалось совершенно чужим и бесконтрольным. Представив себе совсем убогий конец только начавшейся жизни в виде живописно украшенных растений вокруг своими внутренностями, ему оставалось лишь безропотно стоять в ожидании неизбежного. Врезавшись в дерево на огромной скорости от силы удара и свалившись на землю в удивительно целом состоянии, он пришел к неутешительному выводу, что даже если тело его не слушается, то вот боль он очень даже ощущает. Задаваться вопросом, во что же он ввязался в этот раз, очень не хотелось. Неожиданно тело, в котором он застрял, само приняло вертикальное положение, хватаясь за звенящую голову. — Джи-чан! Простите, что? Это. Это, что, он сказал? Высокий детский голос явно не мог принадлежать разъяренному мужчине перед ним, который по размерам больше походил на гору, нависая над ним. Да и не было вокруг больше никого, насколько он мог увидеть. Что означало лишь то, что он был в этом теле не один. Внезапно, они оба (и он сам, да!) начали яростную перепалку на неизвестном ему языке, где он мог уловить лишь угрожающе-возмущенные интонации. Это было неправильно. С началом новой жизни, он всегда понимал язык, который использовался в месте его обитания, хотя бы потому, что он его учил. Он рождался, обучался, проживал предназначенную ему судьбу и умирал, отправляясь в, так сказать, загробный мир, после чего все начиналось заново. Он всегда осознавал, что живет не в первый раз и редко когда у него хватало сил, чтобы вспомнить о своих прошлых жизнях. Но сейчас он очень четко помнил последнюю, с неясными бликами предыдущей, и определенно не был новорожденным младенцем. Похоже, его вкинуло непонятно в кого, непонятно куда, где он ни черта не понимает, что происходит. И кем он стал? Безвольным наблюдателем? Паразитом? В это время спор перешел на повышенные тона, а кульминацией стал еще один удар, после чего его/не совсем его подобрали за шиворот и куда-то начали нести. И медленно, но верно, чувство опасности начинало проходить. Похоже, пришло время посмотреть на ситуацию под другим углом. Уйдя в слои подсознания, он сосредоточился на ощущении собственной души и был ошеломлен, когда, наконец, увидев ее, заметил необычную связь. Там, к его, стабильной и размеренно сияющей, прочными нитями была привязана яркая, пульсирующая в такт сердцебиению яростными вспышками, душа этого ребенка. И связь эта была очень прочна, почти соединяя их в одно целое. Похоже, ему предстояло найти очень много занимательных ответов.